Благодарю, эрэа
Convollar! 
Гибель Карломана словно маски сорвала с людей, и на свет вылезло что-то уж вовсе нелюдское. Мундерриха не то что простить, даже понимать не хочется, как и Ротруду. Не удивительно, что у Дагоберта возникли подозрения относительно смерти Кримхильды, уж слишком много совпадений и слишком заметна роль Мундерриха в этой истории.
Скорее - после гибели Карломана у них появилось больше возможностей творить, что вздумается, не рискуя разоблачением. А так, предпосылки заметны уже и в основной части произведения. Там как раз упоминается, что Паучиха вербует Ротруду. Что касается Мундерриха, то он в основной части просто еще слишком молод, чтобы предпринять что-то серьезное. Но кто знает, как далеко способны завести его через несколько лет ревность к Фредегонде и осознание своего положения бастарда-калеки? С Паучихой и так все было ясно, она вряд ли кого-то удивила. А уж Дагоберт и подавно от нее ждал чего угодно. Хотя гибель Кримхильды, конечно, для всех стала жестоким ударом.
Ну, тут ничего уже не исправишь, король по сути не король, только видимость. Для того, чтобы вести самостоятельную политику, и противостоять Бересвинде, нужен ясный и холодный ум, которого как не было, так и нет.
Насчет короля возражать не стану, учитывая, что о нем говорится дальше.
А вот Гизельхер сейчас попал в очень опасную ловушку, он тоже действует на эмоциях, а месть всё-таки недаром называют холодным блюдом. Хотя Ротруда тоже заслужила "награду", но её смерть ничего не изменит. Может быть, Гизельхера успеют остановить, посмотрим.
От Гизельхера ждать рассудительных действий трудно - не в том он состоянии. В общем, да, Вы угадали правильно, что произойдет. Насчет смерти Ротруды.
Рыцарь Дикой Розы (окончание)
И вот, Гизельхер дождался, когда дама в черном, с платком в руках, приблизилась к розовым кустам, остановившись напротив юноши. Он весь напрягся, так что его тело превратилось в живую пружину. И, выбрав удобный миг, выскочил из кустов, вонзая кинжал в грудь женщины, прямо в ее черное сердце.
Дама в черном платье ахнула от внезапной боли, пошатнулась и стала оседать наземь.
- Гляди, государыня Кримхильда! - ликующе воскликнул Гизельхер, глядя, как ее убийца падает, унося в своей груди его кинжал.
Тело женщины перевернулось, и вуаль упала с ее лица. И тут Гизельхер увидел побледневшее лицо и расширенные в ужасе голубые глаза Ротруды, своей соотечественницы, что была статс-дамой молодой королевы. Она рухнула и осталась лежать неподвижно, и взгляд ее остановился навсегда.
- Не она! - в ужасе воскликнул Гизельехер, выпрямившись и встретившись взглядом с рыжеволосым юношей, бледным, как смерть. Теперь Рыцарь Дикой Розы вспомнил с глубоким сожалением, что хромой юноша был сыном Ротруды от герцога Гворемора из Земли Всадников, что в Арморике.
Мундеррих зарычал, как пес, и, выхватив свой нож, вонзил его в горло оторопевшему Гизельхеру. Обезумев от ярости, он вырвал нож из раны, и еще дважды ударил им в горло Рыцарю Дикой Розы, видя с удовлетворением, как хлещет кровь из ран, стремительно унося жизнь.
Гизельхер рухнул в кусты, ломая розы. Черные цветы закачались перед его гаснущим взором. И вдруг ясное высокое небо распахнулось перед ним. К нему летела на белоснежном крылатом коне Кримхильда. Она протянула руку своему верному рыцарю, и Гизельхер взмыл на коне вместе с дамой своего сердца.
А здесь, на земле, королева Бересвинда Адуатукийская, сжав руки на груди, бестрепетно взирала, как Ротруда приняла смерть вместо нее. Она тут же узнала в нападавшем виконта Гизельхера и мгновенно поняла, что произошло. Возлюбленный Кримхильды стремился отомстить за свою даму сердца! Недаром она никогда не ждала добра от нибелунгов. Но Мундеррих спас ей жизнь, и отомстил за свою мать! Ей, Паучихе, недаром была предсказана долгая жизнь; так было суждено, чтобы вместо нее приняла смерть другая женщина.
На траве возле тела Ротруды стоял на коленях Мундеррих, гладя мать по лицу и голове, словно надеясь, что она оживет. Тихонько подвывал сквозь стиснутые зубы, и по его бледному лицу текли слезы. Хотя он отомстил за мать в порыве мстительного воодушевления, юноша быстро понял, что ее уже не вернуть, и теперь рыдал, как дитя.
***
Пока все это происходило, граф Рехимунд был уже в замке, и бежал по коридорам, стремясь отыскать сына. И вдруг опять услышал, как ударил набат, извещая о важном и тревожном событии.
- Гизельхер! - в ужасе выкрикнул граф имя своего сына, доблестного Рыцаря Дикой Розы. Должно быть, он, исполненный праведного гнева, свершил свою месть!..
***
Вечером после похорон королевы Кримхильды, в подземелье под Дурокортерским замком, в покойницкой при темнице, лежало на столе тело, накрытое полотном.
В грязном помещении, где постоянно царила сырость, горели факелы, чадя в стылом воздухе. Их свет освещал плесень на стенах. Смрад и запах крови затопили помещение.
Графа Рехимунда, бледного как смерть, сопроводили в это помещение два стражника-арверна.
Рядом с накрытым мертвецом стоял канцлер Арвернии, граф Ангерран Кенабумский. Он был мрачен и сосредоточен.
В отдалении стоял палач, вытирая руки тряпкой в ожидании важной работы.
Рехимунд подошел к изголовью стола. И Ангерран откинул полотно.
На столе лежал мертвый Рыцарь Дикой Розы. Его красивое лицо было мертвенно бледным, губы посинели. Все горло его было в крови, в нем зияли несколько ран. Он был облачен в то же траурное одеяние, в котором присутствовал на похоронах королевы Кримхильды.
Увидев тело своего младшего сына, граф Рехимунд судорожно вздохнул, сжимая в ладонях стянутые с рук перчатки.
Ангерран молча поглядел на нибелунга, спрашивая без слов.
Граф проговорил охрипшим, севшим голосом:
- Да, это мой мальчик! Мой сын Гизельхер, известный также как Рыцарь Дикой Розы...
Ангерран кивнул в ответ. Бесстрастно исполняя обязанности канцлера, он сказал нибелунгу:
- У тебя есть пять минут на прощание с сыном! - с этими словами он вышел из помешения.
Стражники остались. Палач хищно усмехнулся, наблюдая за жестоким горем отца, потерявшего сына.
Рехимунд припал к безжизненному телу сына и обратился к нему срывающимся голосом, не стесняясь никого:
- Гизельхер, мальчик мой... Не такой судьбы я ждал для тебя... Но я горжусь тобой, сын! Верно, теперь ты, Рыцарь Дикой Розы, и твоя дама сердца вновь встретитесь в Вальхалле, обители героев!
Он гладил сына по его золотым кудрям, потерявшим свой блеск. Сдерживая отцовские слезы, граф Рехимунд сожалел лишь о том, что кинжал Гизельхера настиг Ротруду, хоть и переметнувшуюся на сторону королевы-матери, а не саму Паучиху. А та теперь обязательно использует неудачное покушение для новых интриг!
В тяжком томительном молчании прошли пять минут, отпущенных Ангерраном Рехимунду для прощания с сыном.
Затем палач приблизился к своим инструментам. А именно к топору, ибо король приказал расчленить тело преступника, осквернившего печальный день погребения королевы Кримхильды убийством ее статс-дамы Ротруды.
Рехимунд понимал, как мало осталось времени. Гладя сына по волосам, он вглядывался в его бескровное лицо, стремясь на всю оставшуюся жизнь запечатлеть его облик в своем сердце.
- Я горжусь тобой, сын! - вновь торопливо произнес он. - Обещаю тебе сделать все возможное, чтобы ты, Рыцарь Дикой Розы, и королева Кримхильда были отомщены!..
Тут палач подошел к графу Рехимунду:
- Твое время вышло, господин! Сумел воспитать государственного преступника - сумей и принять для него заслуженную судьбу!
Стражники отвели прочь графа Рехимунда, который едва заставил себя оторваться от тела сына. Он в ужасе глядел на палача.
Тот же злорадно усмехнулся, довольный своей службой:
- Король приказал расчленить тело твоего сына и выставить его голову над городскими воротами! Исполню его приказ охотно! Рыцарей, пусть и Дикой Розы, мне еще не приходилось потрошить! Разрубленные части тела же разошлют по крупным городам Арвернии, дабы и там видели, какой жестокой каре подвергается тот, кто покушался на королеву-мать!
Графа Рехимунда вывели под руки стражники. Он же шел на негнущихся ногах, исполненный отчаяния, что оставил тело сына на поругание. Не помня себя и почти не видя, куда идет, он вышел вместе со стражниками из тюремного коридора.
Здесь его встретил Ангерран Кенабумский, канцлер Арвернии. Он знаком руки отпустил стражников, а сам взял графа под руку и участливо проговорил:
- Я глубоко соболезную тебе, благородный Рехимунд! - он вспомнил о своем брате Аделарде, друге Гизельхера и поклоннике Кримхильды. Быть может, доживи Аделард до этого дня, он бы тоже попытался отомстить Паучихе за свою королеву?..
- Гизельхера ждет посмертная казнь, - глухо, безжизненно откликнулся граф Рехимунд.
Ангерран печально кивнул:
- Нельзя было ничего сделать - король в ярости, ибо королева-мать науськала его! Но вот тебе список городов, куда будут отправлены части тела Рыцаря Дикой Розы. Ты сможешь выкупить и собрать его, чтобы похоронить на родине, как подобает.
Взяв у Ангеррана Кенабумского список, граф Рехимунд порывисто сжал ему руку.
- Благодарю тебя, достойный сын доблестного Карломана! Я рад, что, несмотря ни на что, среди арвернов остался человек, которого я могу назвать другом!
И он ушел, думая о том, как вернуть тело сына, Рыцаря Дикой Розы, и отомстить за него и за королеву Кримхильду, Нибелунгскую Валькирию...
***
Спустя несколько седьмиц королева-мать, все еще одетая в глубокий траур, под вуалью, прогуливалась по широкой городской стене. Ее сопровождала Ода де Кампани, что совершенно сникла в последнее время, и по большей части молчала, держась позади. Рядом с королевой Бересвиндой торжественно хромал Мундеррих, тоже носивший траур по своей матери, что была коварно убита Рыцарем Дикой Розы. На поясе у него был тот самый нож, которым он заколол ее убийцу.
Бледное лицо рыжеволосого юноши выражало свежую и глубокую скорбь. Но рядом с нею возрастала и гордость, что он, хромой юнец, убил сильного рыцаря, отомстил за смерть матушки, и что сама королева Бересвинда жалует его теперь еще более.
- Ты - настоящий мужчина, Мундеррих, и твоя матушка непременно гордится тобой оттуда, где пребывает сейчас, - проговорила Паучиха самым участливым тоном. - Теперь я позабочусь о тебе, благородный Мундеррих, сын Гворемора! Дам тебе должное воспитание, и, если будешь предан, помогу тебе обрести все, что полагается тебе по праву, о чем только мечтаешь!
У Мундерриха перехватило дыхание. Он сразу подумал о Земле Всадников, о чернокудрой красавице Фредегонде, что была женой его старшего единокровного брата, Гарбориана. Неужто его царственная покровительница поможет ему исполнить самое заветное желание?! О, если так, то он сделает для нее все что угодно!
- Я буду счастлив служить тебе, государыня! - он поклонился как мог изящнее, хоть и балансировал на краю крепостной стены.
- Что произошло вчера между королем и твоим отцом, герцогом Гворемором? - осведомилась Паучиха. - После похорон Кримхильды, мой царственный сын сделался сам не свой! Либо утешается, играя с дочерью, либо навещает храм, спускается в склеп к гробнице Кримхильды и подолгу сидит там, разговаривая с ней, как с живой! - в голосе королевы-матери прозвучала досада. - Тем больше меня удивило, что Хильдеберт поссорился с Гворемором.
- Король упрекнул моего отца, что королева Кримхильда погибла в Земле Всадников, будто бы "дети богини Дану" не уберегли ее с нерожденным сыном, - пояснил Мундеррих. - Ну а герцог Гворемор крайне горяч! Он ответил королю более резко, чем подобает верному подданному. Теперь добился от государя позволения вернуться домой, и готовится к отъезду.
Бересвинда Адуатукийская кивнула в ответ, удовлетворенная вестями.
- Хорошо! Я позабочусь, чтобы мой сын не забыл о непокорности своего вассала. А ты помогай мне и жди, Мундеррих! Твое время еще придет!
Мундеррих Хромоножка преданно взглянул на всемогущую королеву-мать.
И они столь же медленно и осторожно повернули по стене назад, не дойдя нескольких шагов до надвратных башен. Возле них, над городскими воротами, была выставлена на копье мертвая, гниющая голова Гизельхера, Рыцаря Дикой Розы.
***
После покушения Гизельхера на королеву-мать, только чудом удалось избежать новой войны Арвернии с Нибелунгией. Ангерран Кенабумский с большим трудом, применив все свое красноречие, убедил царственного кузена не раздувать распрю с соотечественниками покойной королевы Кримхильды. В конце концов, венценосный Хильдеберт приказал объявить, что Рыцарь Дикой Розы сошел с ума от горя, и заколол Ротруду в помрачении рассудка.
Со временем, граф Рехимунд, объехав указанные ему Ангерраном города, сумел выкупить почти все части тела своего сына. Щедро раздавая золото, которое больше некому было передать, он собрал обезглавленное тело Гизельхера.
Принявший в Арвернии посмертную казнь, как преступник, Рыцарь Дикой Розы был погребен в родной Нибелунгии, как герой. Его могила в семейном склепе была украшена розами. На мраморном надгробии вырезали надпись:
"Гизельхер, Рыцарь Дикой Розы, верно служил королеве Кримхильде Нибелунгской и погиб ради нее."На похороны Гизельхера приехал наследник престола Нибелунгии - юный принц Мундеррих, младший брат Кримхильды. Он долго беседовал с графом Рехимундом и выразил ему самые горячие соболезнования, ибо сам оплакивал сестру.
Граф Рехимунд сдержал свое слово, посвятив остаток жизни подготовке к отмщению за сына и за даму его сердца. Он не уставал напоминать знатным нибелунгам о зле, что причинили им арверны. И, когда умер старый король Торисмунд, и на престол взошел его внук, принц Мундеррих, граф Рехимунд взрастил в его сердце лютую ненависть к безумному королю Хильдеберту Арвернскому и к его бессердечной матери, погубившей Кримхильду. Этой ненависти суждено было со времнеем принести плоды.
***
А другой Мундеррих, сын Гворемора Ярость Бури от Ротруды, тем временем проходил школу у самой Паучихи, что и вправду взяла под опеку способного ученика. Выполняя порой самые бесчестные задания, Хромоножка перенял у Паучихи весь ее яд, сделался способным на любое преступление ради своей пользы.
Королева-мать настроила короля против герцога Гворемора, желая ослабить "детей богини Дану". Три года спустя, в 821 году от рождения Карломана Великого, состоялся рыцарский турнир, на котором Хильдеберт Воинственный вызвал на поединок Гворемора Ярость Бури. Перед поединком Мундеррих, по поручению Паучихи, подрезал ремень на седле своего отца. Когда обезумевший король налетел на Гворемора, обвиняя его в гибели своей жены, герцог Земли Всадников не смог защититься от удара. Он рухнул с коня наземь и был убит впавшим в исступление Хильдебертом.
Гарбориан, сделавшись герцогом, поднял мятеж, мстя за гибель отца. И тут Мундеррих пришел к нему, разыграв воссоединение семьи столь правдоподобно, что старший брат охотно принял его. Он не ведал, что Мундеррих действовал по соглашению со своей царственной повелительницей, и что он продолжал любить Фредегонду, единственную, кроме его матери, к кому он был искренне привязан. И младший брат задушил старшего, когда тот спал, в ночь перед сражением с арвернами.
Теперь, обагрив руки кровью отца и брата, Мундеррих мог получить все, о чем прежде не смел и мечтать - и власть в Земле Всадников, и овдовевшую Фредегонду в жены.
Правда, воины с большим трудом признали его вледигом, хоть он и остался единственным взрослым мужчиной в роду. Они скорее уж передали бы власть дочери Гворемора, Груох, и ее мужу, герцогу Брокилиенскому. Ведь по обычаям "детей богини Дану", телесно ущербный человек не имел права быть вождем!
Но нынче от их выбора мало что зависело. Мундеррих был ставленником их верховного сюзерена, короля Арвернии, и приходилось повиноваться, если они не хотели закончить, как Гворемор и Гарбориан. Кроме того, отчасти окружение нового герцога устраивало, что Мундеррих, женившись на Фредегонде, которую любил с детства, обращался с маленькими племянниками, как с родными детьми. Следовательно, правящий род, как будто, не пошатнулся.
Знатные люди из Земли Всадников обратились за советом к королеве Гвиневере, все еще стоявшей во главе Арморики. Совершенно поседевшая королева, в течение нескольких лет потерявшая внука, сына, невестку и свекра - скончавшегося, достигнув завидного долголетия, принца Сигиберта Древнего, - видела, что творится неладное. Но она не желала вовлекать свой народ в гибельное восстание против могущественной Арвернии. Знала, что, стоит вызвать гнев короля Хильдеберта - и он, подстрекаемый своей матерью, утопит Арморику в крови, пытаясь призвать "детей богини Дану" к покорности. Так что она признала Мундерриха, ставленника Арвернии, законным герцогом Земли Всадников.
Тогда вспышка гнева "детей богини Дану" унялась, не разгоревшись, но не погасла совсем. Ей суждено было вспыхнуть в недалеком будущем, когда откроется правда об убийстве Мундеррихом старшего брата. Тогда восставший народ растерзает в клочья хромого вледига, верного ученика Паучихи. Но до того дело дойдет в свой черед.
А в Арвернии, тем временем, королева-мать правила по своему усмотрению, наслаждаясь никем теперь не ограниченной властью. Она была рада избавиться от невестки, последней, кто еще смел вставать на ее пути. Теперь Паучиха обладала неограниченным влиянием на своего царственного сына, который почти не участвовал в государственных делах, передоверив их матушке и майордому, графу де Кампани, что также, в силу осторожности, был орудием в руках королевы-матери. Один лишь граф Ангерран Кенабумский , занимавший пост канцлера, пытался противостоять Паучихе, и иногда ему удавалось кое-что сделать. Но он все же не был своим отцом, знаменитым Карломаном Кенабумским, и не обладал безоговорочным влиянием на своего царственного кузена.
Сам же король Хильдеберт IV проводил много времени со своей дочерью, принцессой Женевьевой, которой старался быть и отцом, и матерью. Когда же тоска совсем одолевала его, он приезжал в Храм Всех Богов, спускался в склеп Кримхильды и проводил долгие часы перед саркофагом, где покоилось тело его жены. Ведь любовное зелье, некогда неразрывно привязавшее его к Кримхильде, продолжало действовать и после ее гибели, так что его тоска не утихала со временем. И лишь еще более древние и могущественные силы смогли перебороть сие наваждение. И тогда у Арвернии появилась новая королева, которой было суждено превзойти в черноте своего сердца даже Паучиху.
Автор
Тема: Черная Роза (Война Королев: Летопись Фредегонды) - VIII (Прочитано 18173 раз)