Благодарю, эрэа
Convollar, эрэа
katarsis! 
Мне показалось, что его дипломатической миссии эта история, в итоге, только поспособствовала. Потому что Лукреция на Карломана не в обиде, и у неё, к тому же, его дочь.
Единственный, кто действительно пострадал - это Альпаида. Причём, совершенно не за что.
Да, там, к счастью, все улажено.
Лукреция не в обиде, и за дочь благодарна. Только вот замуж она, в итоге, так и не выйдет. Не встретит мужчину, который смог бы затмить Карломана.
Альпаида же обретет его заново, еще двух сыновей родит. Так что для нее как раз все закончилось хорошо. Хотя эта история, конечно, оказалась тяжелым и незаслуженным испытанием.
Честь и достоинство (окончание)
Продолжался тот же долгий зимний вечер. В Дурокортерском замке шла подготовка к балу в честь брата короля. Бал должен был состояться через три дня.
А сам Карломан, тем временем, прогуливался вместе с Альпаидой в оранжерее. Они стремились начать все сначала и тихо беседовали. Доверительно открывали друг другу душу, чтобы узнать заново того, с кем свела судьба.
- Лишь теперь я понял, жена моя, как прекрасна и благородна твоя душа, когда едва не потерял тебя, - вздохнул граф Кенабумский. - Если нам суждено начать все сначала, я всю жизнь буду помнить, как много для меня значило твое прощение, моя возлюбленная Альпаида! Если бы ты не смогла простить меня, я бы в самом деле рад был бежать от самого себя на край света!
Альпаида протянула мужу руку, глядя на него ласково и влюбленно.
- Как же могло быть иначе, если нам не жить друг без друга, Карломан, любовь моя! - проговорила она с глубоким чувством. - Я верю, что, несмотря на твое увлечение Лукрецией, ты по-настоящему любишь меня!
- Одну лишь тебя на всю жизнь, Альпаида, возлюбленная моя! - выдохнул Карломан. - Ты сама говоришь: нам нельзя друг без друга...
Молодые супруги, держась за руки, шли по оранжерее, среди цветов, растущих среди зимы.
***
Тем временем, Дагоберт Лис поспешил поскорее убедиться, что происходит между Карломаном и Альпаидой. И он, оставив своих родичей одних, встретился в коридоре со своей супругой, принцессой Гербергой. Они вместе направились по коридору, ведущему в оранжерею.
Возле входа они встретили Вароха. Он у самых отворенных дверей любовался цветами, не выдавая своего беспокойства. Но сам то и дело бросал взгляды вдаль, за цветущие кусты, где находился его родич и друг со своей супругой.
Дагоберт с Гербергой и Варох обменялись взволнованными взглядами. В глазах родителей Альпаиды застыла жестокая тревога за судьбу семьи их дочери. Герберга была бледна, как мел. Дагоберт держался гораздо спокойнее, но и он втайне тревожился.
Варох прошептал, исполненный надежды на лучшее:
- Все хорошо! Они объяснились и поняли друг друга. Теперь беседуют, как положено любящим супругам. Им нужно еще время, чтобы все выяснить, и тогда уже выйти к людям.
Дагоберт облегченно выдохнул. А Герберга радостно прижала руки к груди.
- Ах! Лишь бы это испытание крепче сплотило нашу дочь и Карломана! Я подарю семь золотых цепей в святилище Фрейи, если Она поможет им!..
Прошло некоторое время, и, наконец, им навстречу вышли Карломан и Альпаида, держась за руки. Они улыбались радостно и немного смущенно, словно юные новобрачные.
- Здравствуйте, батюшка Дагоберт, матушка Герберга! Здравствуй, Варох, надежный друг мой! - проговорил Карломан, исполненный радости. - Мы побеседовали, и помирились. Вернее, моя мудрая жена простила меня!
- Как же иначе? - Альпаида заметно успокоилась, видно было, что ей стало легче. - Ведь мы любим друг друга! Я верю: теперь у нас все будет хорошо!
Лица Дагоберта и Герберги осветились счастьем.
- Хвала богам! Да хранят они вас вечно, в этой жизни и в другой, милые дети наши! - родители протянули им руки.
Варох широко улыбнулся, поздравляя друга и его жену:
- Какое счастье, что все закончилось хорошо, и вы сохранили свою семью, не изменившись!
Переглянувшись с Альпаидой, Карломан усмехнулся и ответил:
- Нет, я думаю, что мы оба изменились! Повзрослели и многому научились после пережитого испытания, особенно я!
И в самом деле, впоследствии и Карломан, и Альпаида всегда действовали, как рассудительные, зрелые люди.
***
В это же самое время, в кабинете майордома беседовали сам Риваллон Сто Воронов, коннетабль Сигиберт и его сын Теодеберт Миротворец. Они внимательно обсуждали миссию Карломана в Венетийской Лиге, что завершилась успехом. Беседовали также, как устроить, чтобы история с Лукрецией Луччини не повредила дипломатическим отношениям Лиги с Арвернией и впредь.
- Лишь бы то, что произошло, не повредило браку Карломана и Альпаиды! - тихо вздохнул Риваллон.
И все трое помолчали, тревожась о том же, и надеясь на лучшую судьбу для молодой пары.
- Следует учесть также вдовствующую королеву Радегунду, - заметил Сигиберт. - Как только до нее дойдут слухи, она постарается использовать этот случай против Карломана, станет порочить его.
- Но перед кем королева-мать может опорочить Карломана, если не перед королем? - вступил в разговор Теодеберт Миротворец. - А король, я уверен, уже обо всем оповещен самим Карломаном, и не разочаруется в любимом брате! Да и мой тезка, Теодеберт Малыш, тоже любит Карломана, и постарается пресечь порочащие его слухи. К мнению своих сыновей королева Радегунда должна же иногда прислушиваться!
И трое мужей совета продолжали обсуждать, как все устроить по возможности лучше для всех. Теперь оставалось лишь ждать.
***
Спустя три дня в бальном зале королевского замка состоялся великолепный бал в честь Карломана Кенабумского, брата короля, вернувшегося ко двору после успешного завершения дипломатической миссии.
Бальный зал украсился мириадами свечей и пышных украшений, праздничными знаменами, изображавшими герб Арвернии - королевский ирис, и личную эмблему самого Карломана и его семьи - коронованного волка с изумрудными глазами. Эти символы повторялись во всех видах: на праздничных знаменах, на одежде гостей, на ливреях слуг, даже на посуде, в которой подавалось изысканное угощение во время праздника, что предшествовал балу. Собрался весь королевский двор, вся знать Дурокортера спешила показать себя и поглядеть на других.
Когда музыканты заиграли старинную любовную песню, бал, по обычаю, открыли король Хлодеберт VI с королевой Бересвиндой Адуатукийской. Они выглядели красивой парой и привлекали внимание гостей, даже если бы не носили короны.
Однако еще величественнее и прекраснее них выглядели сегодня Карломан и Альпаида. Все эти дни они не расставались, словно заново празднуя свой брак. И сегодня, оба одетые в зеленое, они выглядели самой счастливой парой на свете. Так что те из придворных, что не были посвящены в тайну графа Кенабумского, только удивлялись, что их взаимная любовь, казалось, лишь окрепла за полтора года разлуки. Ну а родственники, знавшие о Карломане правду, радовались еще сильнее, ибо недавнее недоразумение было полностью исчерпано.
Карломан и Альпаида танцевали только вместе. Они двигались необыкновенно слаженно, глядя друг на друга с любовью, что словно бы отражалась в их глазах, как в зеркалах. Хотя у арвернов зеленый цвет не считался священным, как у "детей богини Дану", но все поняли, что одеяния молодых супругов символизируют возрождение их любви после разлуки, новую весну их жизни.
Внимательнее всех наблюдал за ними Дагоберт Лис, стоявший об руку с супругой среди вельмож. Он вспоминал, как некогда, еще в Кенабумском замке, вот так же танцевали его брат Хлодеберт с прекрасной Женевьевой Армориканской. Их сын Карломан был так похож на отца, но унаследовал глаза и непринужденную грацию движений от матери...
Герберга, тоже не сводившая глаз с дочери и зятя, радостно переглянулась с мужем:
- Как я рада, что Карломан с Альпаидой помирились! Надеюсь, что им удастся сохранить свою любовь на всю жизнь!
- Да помогут им боги! - с надеждой прошептал Дагоберт. И вдруг, улыбнувшись, лукаво подмигнул жене: - Давай же и мы с тобой потанцуем, порадуемся за наших детей!
И они с женой закружились в танце, искусством и ловкостью не уступая более молодым парам.
После первого танца наступил перерыв. В это время Хродеберг, узнавший за минувшие дни, что произошло с Карломаном в Розалии, подошел к ним с Альпаидой. В эти дни он держался со своим родственником отчужденно, ощущая обиду за сестру. Однако сейчас он разглядел, насколько счастлива Альпаида со своим мужем, и вся его неприязнь прошла, будто и не было. Подойдя, Хродеберг улыбнулся и горячо пожал родичу руку.
- Благодарю тебя, Карломан, от всего сердца, за мою сестру! Я счастлив, что у вас с Альпаидой все хорошо!
- Иначе и быть не может! - отвечал Карломан шурину. Альпаида же просто улыбнулась в ответ, но так, что не оставалось сомнений в том, что она чувствует сейчас.
Хродеберг кивнул, и тут же убежал. Начинался новый танец, и он увидел, что его владычица, королева Бересвинда, глядела прямо на него...
А Карломан с Альпаидой вновь направились танцевать, по-прежнему вместе. Ни один из них в этот вечер не танцевал ни с кем другим.
Поодаль от танцующих стояли майордом Риваллон Сто Воронов и коннетабль Сигиберт со своей супругой Дареркой. Они тоже с радостью и надеждой наблюдали за молодой парой, радуясь, что те преодолели испытания и были счастливы.
- Теперь я верю: любовь Карломана и Альпаиды - истинное чувство на всю жизнь! О такой любви поколениями поют вдохновенные богами певцы! - тихо, но с глубоким чувством проговорила Дарерка, урожденная принцесса "детей богини Дану".
И Риваллон Сто Воронов радовался за внука:
- Теперь я уверен, что Альпаида непременно поедет вместе с Карломаном в Арморику, на радость Гвиневере! И больше их уж ничто не разлучит.
Сигиберт же усмехнулся в ответ:
- Пусть будет так! Теперь уж, я думаю, Карломану не захочется бежать на край света от прекрасной и любящей супруги!
В этот миг к ним присоединился Варох. Прислонившись к стене, он улыбнулся, глядя на кружившуюся в центре зала прекрасную пару в зеленом. Он тонко улыбнулся, услышав слова Сигиберта:
- На всякий случай, если Карломан еще соберется куда-то ехать, я поеду с ним. Его нельзя оставлять без присмотра!
Старшие среди родственников Карломана улыбнулись в ответ на это замечание, ибо они радовались, что все завершилось хорошо.
И даже вдовствующая королева Радегунда Аллеманская, пристально наблюдавшая со стороны за Карломаном и Альпаидой, была вынуждена признать, что они выглядят счастливой парой. Королева-мать узнала через своих шпионов о супружеской измене Карломана, и не могла не позлорадствовать, ибо тот уродился весь в отца. Она даже успела подумать, что можно бы привлечь на свою сторону Альпаиду, оскорбленную супругу, а может быть, и ее отца, принца Дагоберта. Было бы очень хорошо с их помощью нанести по Карломану решительный удар! Однако теперь, глядя, как льнут друг к другу Карломан с Альпаидой, Радегунда поняла, что из ее замысла ничего не получится. Ничто не могло помочь ей пошатнуть младшего сына ее супруга от королевы Армориканской!
После второго танца к ней подошел младший сын, Теодеберт Малыш. Глядя на Карломана с Альпаидой, что ласково беседовали, держась за руки, младший принц сообщил своей матери, обменявшись приветствиями:
- Любезная матушка, мой царственный брат просил меня передать тебе, что он от души радуется семейному счастью Карломана и Альпаиды! И, если потребуется, примет самые суровые меры против любого, кто вмешается в семейную жизнь его любимого брата! - подчеркнул юноша непривычно суровым для себя тоном.
Наступило мгновение, когда между матерью и сыном словно промелькнула тень Хлодиона, старшего брата Карломана, погибшего на охоте при странных обстоятельствах...
Мгновение Радегунда боролась с собой. Она никогда не могла победить необоснованного, с ее точки зрения, доверия обоих ее сыновей к их единокровному брату! И теперь она была вынуждена тихо вздохнуть и отвести глаза, смирившись с очередной победой неуязвимого Карломана.
- Что ж, я тоже радуюсь, что Карломан и Альпаида вновь нашли друг друга после разлуки! - произнесла она, пряча злую усмешку.
Бал был великолепен, и прекраснее всех выглядели сами виновники торжества - граф Карломан Кенабумский и графиня Альпаида. Они как будто заражали своей радостью всех присутствующих. Ими любовались, их поздравляли все знатные люди Арвернии.
Наконец, когда уже глубоко перевалило за полночь, у гостей заметно поутих праздничный пыл. Они выглядели уставшими от бесед и танцев. Даже музыканты играли уже другие мелодии, спокойные, медленные...
Улучив подходящий момент, Карломан отвел в сторону Альпаиду. Держа ее за руку, почувствовал, как в ней кипит неутоленная страсть, что поднималась бурным потоком и в нем самом.
- Знаешь, чего мне хочется больше всего? - прошептал он на ухо жене.
- Уйти вдвоем подальше ото всех, остаться наедине, только ты и я, чтобы ни одна живая душа не помешала нам, и насладиться любовью за все время, проведенное в разлуке! - страстно прошептала Альпаида, и глаза ее сияли радостью. - Я знаю, милый муж мой, ибо это и мое величайшее желание!
- Я думаю, что мой царственный брат и его гости простят нам, если мы незаметно покинем их пораньше! - заверил Карломан, увлекая супругу к выходу.
И они исчезли, веселые, как сбежавшие с уроков мальчишки.
***
В ту ночь Карломан и Альпаида, слившись в любви, словно заново праздновали свой брак. Тогда был зачат их четвертый сын, Аледрам. Ему предстояло родиться лишь несколькими месяцами позже своей единокровной сестры, Беатриче Луччини, дочери Лукреции.
Вскоре после возвращения Карломана Кенабумского, он со своей супругой Альпаидой отправился в Арморику, в сопровождении самого майордома Риваллона Сто Воронов. Их там приветствовали с такой же радостью, как и при дворе короля Арвернии. И особенно сильно обрадовалась королева Гвиневера, когда сын и невестка заверили ее, что у них все хорошо, и что скоро будет еще один ребенок.
Разумеется от Гвиневеры нельзя было скрыть того, что произошло у Карломана с Лукрецией. Она отнеслась с пониманием, но сообщила сыну, что он должен еще сильнее гордиться такой любящей и мудрой женой, как Альпаида, ибо среди женщин очень мало равных ей. Ее же саму свекровь с той поры стала любить еще сильнее.
Карломан должен был поведать о связи с Лукрецией и знающим оборотням, ибо ясно было, что их дочь будет бисклавре. Номиноэ Вещий сообщил, что рождение этой девочки предначертано судьбой, ибо ей предстояло быть Хранительницей в одной из стран, лежащих среди Окруженного Моря.
Так и продолжалась жизнь. Любовь Карломана и Альпаиды, основанная на прочном и глубоком знании друг друга, крепла все сильнее.
Через год после Аледрама, у них родился последний, пятый сын, Аделард. Сам же Карломан в тот год был направлен послом в Нибелунгию. Но он имел возможность бывать дома, и больше никогда не расставался с Альпаидой так надолго. Варох же поехал вместе со своим кузеном и другом детства.
Шло время, принося всем новые плоды. Но любовь Карломана и Альпаиды, преодолевшая в молодости тяжкое испытание, становилась с годами лишь крепче и сильнее, и ничто уже не могло разделить их. И много лет спустя, когда портрет подросшей Беатриче прислали ко двору Арвернии, графиня Кенабумская с честью и достоинством увидела девочку, что обликом пошла вся в отца. Альпаида могла бы смириться, если бы и сама Беатриче прибыла ко двору. Но Карломан, щадя жену, отвел от нее это испытание. Он вовремя просватал свою побочную дочь за принца Островного Королевства, где Беатриче и предстояло вершить свою миссию.
Но зато впоследствии его семейное счастье с Альпаидой не могли омрачить никакие возможные соискательницы любви графа Кенабумского. Когда, много позднее, в него влюбилась юная и прекрасная Матильда де Кампани, дочь канцлера, на месте Альпаиды большинство жен воспылали бы ненавистью и страхом. Она же спокойно и невозмутимо разъяснила возможной сопернице, что ее молодость и красота - далеко не все преимущества, что ей предстоит многому научиться, чтобы стать достойной любви Карломана. И сама же Альпаида вместе с супругом занялась обучением Матильды, развитием ее природных дарований. Так что та, не обретя желаемого, взамен получила корону Арвернии, сделавшись женой молодого короля Хлодеберта VII, старшего племянника Карломана (увы, ненадолго). А также она на всю жизнь обрела дружбу Карломана и Альпаиды, стала им верным соратником, будучи благодарна в равной степени им обоим.
Таковы были граф Карломан Кенабумский и его возлюбленная супруга Альпаида. Их несокрушимая любовь, а также честь и достоинство, что проявлялись в каждом их поступке, служили примером для других людей, воодушевляли их быть не хуже.
Но, чтобы стать наставниками для других, необходимо сначала научиться самим, иногда и на горьком опыте...
Автор
Тема: Черная Роза (Война Королев: Летопись Фредегонды) - VIII (Прочитано 19236 раз)