Печать

[Gatty]

Это было, да-да, это было ужасно в своей некуртуазности, но ночью Марсель на девицу толком и не взглянул, впрочем, она сразу куда-то делась, как позднее выяснилось, к знакомым «фульгатам». Последующая суматоха, перепалка с Рокэ, который, видите ли нуждался не в офицере для особых поручений, а в его кобыле и слегка душераздирающее прощание с Эпинэ затмили дочь выходца окончательно. На покой Валме удалился в рассуждениях о грядущей битве и гнусном поведении некоторых регентов, однако ночь кончилась, все выспались и откладывать знакомство с дамой стало неприлично. Валме завязал лучший из уцелевших шейных платков и отправился наносить визит девице Арамона, которая оказалась во всех смыслах невероятной. Сраженный словно вытряхнутой из северной баллады красотой Марсель зазевался, подыскивая достойный комплимент, но девица ждать не собиралась.
– Вы уже видели Герарда? – немедленно вопросила она, – Боюсь, ему сейчас очень плохо, он ведь до вчерашнего дня тропами холода не ходил, а тут сразу две дороги. И еще бесноватые, которых пришлось дразнить. Это нетрудно, хоть и противно, только Герард думал, что его убьют и переживал за нас с мамой и своего маршала. Понимаете, второму Савиньяку было неловко отправлять Герарда и полковника, то есть генерала фок Дахе на смерть, но иначе не получалось спасти Бруно, который нам сейчас очень нужен.
– Я видел Герарда, – если понимаешь хоть что-то, с него и начинай. – Ему в самом деле плохо, и он снова лег спать. Не знаю, слышали ли вы обо мне. Виконт Валме.
– Мне капитан Уилер рассказал, – осчастливила красавица. – И Герард тоже немного писал. Еще из Фельпа. Вы извините, что я сразу пошла к «фульгатам», но я должна была сказать капитану Уилеру одну вещь. Понимаете, мне пришлось про него наврать, хотя я этого не люблю. Некоторые дела можно хорошо и быстро сделать, только, сказав неправду. Конечно, некоторые так не делают, и у них ничего не получается, тогда они начинают жаловаться и злиться.
– Совершенно с вами согласен, – выдавил из себя окончательно очарованный виконт. – Сударыня, вы завтракали?
– Конечно, – девица еще шире раскрыла и без того бездонные глаза. – Ведь скоро будет пора обедать.
– Вот и хорошо, – не стал вдаваться в теорию виконт, – вы не прочь пообедать в моем обществе? Ваш брат в любом случае спит, а трогаться с места до возвращения разъездов я не намерен.
– Муха так и сказал. Сударь, возможно вы не знаете, но капитан Уилер отправил сержанта и еще двоих человек в Акону. Там осталась моя подруга, она будет волноваться, кроме того на ней генерал фок Дахе и герцог Надорэа. От генерала никаких неприятностей не будет, кроме того, ему надо отлежаться после вчерашнего, а вот герцог Надорэа может удрать к моей маме и при этом наговорить лишнего.
– Я вас понимаю. Видите ли, мы путешествовали с герцогом Надорэа, когда он еще таковым не являлся и осведомлены о его, гм, чувствах. Сударыня, надеюсь, вы мне доверяете?
– Разумеется, ведь вам доверяет Монсеньор.
– Это вам Уилер рассказал? – на всякий случай утончил Марсель.
– Я сама поняла, я же вас видела вместе. Понимаете, я немного странная. Сперва я думала, что просто не засыпаю от выходцев и вижу, когда нет тени, а теперь думаю, со мной еще что-то. Мои подруги, обе… Они мне сразу поверили, а ведь они меня не знали, зато в их жизни было много нехорошего. И Монсеньор… Граф Савиньяк, он ведь тоже Монсеньор?
– И еще какой!
– Вот видите. Он мне тоже верит, зато бесноватые меня терпеть не могут, а теперь еще кое-что прибавилось. Я раньше об этом не думала, но меня очень не любят многие дамы и девицы. Они стараются не подавать вида, а я все равно чувствую.
– Это как раз неудивительно, – Какой восхитительный разговор! – Вы необычайно хороши, дамы такого не выносят.
– Мне об этом говорили, но ее величество меня любила, и Мелхен с Айрис; я даже графине Савиньяк нравлюсь, хотя при встрече с ней повела себя неподобающе. На меня напал бесноватый, я заставила показать его Монсеньору, а надо было плакать или лишиться чувств, хотя нарочно такое не выходит. Вы не хотите называть меня Селина или Сэль? По-моему, так удобнее.
– Несомненно, – Создатель, да ей только переливчатого хвоста для полного совершенства не хватает! – Сэль, значит вы чувствуете ложь?
– Нет, что вы! Я понимаю, только, когда не любят, а притворяются. Это как с кошками. Вы же отличите, когда кот у вас что-то выпрашивает, и когда он за вами полезет даже в неприятное место? Только коты, когда терпеть кого-то не могут, не просят, а нападают, люди хитрее.
 – Опять-таки вынужден согласиться, – какое счастье, что деве не пришелся по сердцу Альдо с его роскошной челюстью! – Вы не могли бы рассказать мне о вашем с братом путешествии. Монсеньора больше занимали дела сугубо военные, но появление Герарда в Аконе тоже очень любопытно. Должен сказать, что я знаком с капитаном Гастаки и вашим покойным батюшкой, некоторый вещи мне можно не объяснять.
– Я очень рада, – девица Сэль сверкнула белоснежными зубками. – Объяснять некоторые вещи очень трудно. Я вам все расскажу, а потом вы мне расскажете про казара Баату. Его ведь можно считать королем?
– Я бы сказал, что его нельзя считать никем иным. Вы не против, если на обед нам подадут жаркое из курицы и кэналлийское? За вино я ручаюсь, с жарким придется довериться хозяину.
– Хорошо, что вы пока незнакомы с Мелхен. Она так готовит птицу, что после вам все покажется неправильным.
– То есть жаркого вы не хотите?
– Хочу, но я не мужчина, и потом я всегда могу вспомнить, как готовили в Надоре.
– Наверняка, это было ужасно! Обычно я избегаю оборота «это было», но в данном случае он уместен, ведь Надора больше нет, следовательно, нет и надорских обедов, а северная кухня в целом при всей своей простоте вполне терпима. Особенно пироги.

[Tany]

Какой великолепный подарок к нашему дню! И мой любимый Марсель, и Селина, которую многие  дамы даже на форуме почему-то не любят 

И как у всякой дамы, старше определенного количества лет, у меня тут же начали выстраиваться в голове матримониальные планы  Уж на любви к монсеньору эти двое точно могут сойтись. А отсутствие радужного хвоста, полагаю, не принципиально.  Тем более, что они, пожалуй, самые горячие в Этерне. Вот только Марсель не герцог...

[Lasar]

Ну зато Баата король. И по возрасту подходит.

[Colombo]

– Это вам Уилер рассказал? – на всякий случай утончил Марсель.

Умереть на месте. Встать и еще раз умереть. Змей и змейка, но ну очень симпатичные.

Да, подарок великолепный. А сколько еще работы! Вот и Марсель утонченный получился - возможно, сказалась мечта похудеть...

Вероятность, что так и задумано, 0%.

[Gerda]

Спойлеры прекрасны. Спасибо!
Только что-то тревожно стало. Все последние спойлеры только про Селину. А как же другие дамы? Они там вообще есть? Мэллит, Юлиана, Арлетта? Как же я по ним соскучилась.

[passer-by]

Тоже тревожусь, лелею матримониальные планы, составившие счастье Мэллит, и даже уже страшусь выхода "Рассвета", уж лучше побуду подольше в счастливом неведении, чем увижу Мэллит несчастливой. 

[marina-kochanina]

...потом вы мне расскажете про казара Баату. Его ведь можно считать королем?
Баата? Баата? О нет! 

[Gatty]

Спойлеры прекрасны. Спасибо!
Только что-то тревожно стало. Все последние спойлеры только про Селину. А как же другие дамы? Они там вообще есть? Мэллит, Юлиана, Арлетта? Как же я по ним соскучилась.

Они есть,  и в достаточном количестве, но с ними (особенно с Арлеттой)  слишком уж спойлерно.

Могу разве что Мэллит показать, но, боюсь, это многих шокирует. 

После праздника рано поднимаются только слуги. Хромой полковник и докучливый Эйвон не покидали своих спален, и Мэллит, почувствовав голод, спустилась на кухню и разогрела для себя мясо с сыром, после чего принялась за уборку. Девушка знала, что делать с покинутой посудой и припасами, но не представляла, как объяснить проснувшимся отсутствие Селины. Нареченному Герхардом разумней всего сказать правду, но оставались гости, один из которых глуп, а второй ранен и огорчен. Мэллит убирала специи, протирала утварь и подбирала слова для обоих, но первым явился кот. Именуемый Маршалом встал напротив гоганни и стал громко и скорбно кричать, не сводя с нее полных укора глаз. Селина говорила с черно-белым, словно он был разумен, и Мэллит начинала этому верить.
– Та, о ком ты желаешь знать, – объяснила гоганни, – ушла с братом своим тропой холода. Сэль не верит в стойкость и мудрость Герарда и решила проводить его, чтобы породивший их не начал плутовать. Так было нужно, а кормить тебя стану я, жди.
 Печень особого гуся стала бы украшением обеда, но кот отверг и ее, и бывшую гордостью молочника сметану. Маршал сопровождал Мэлхен от ларя к окну и от печи к кладовой, не переставая скорбеть и жаловаться. Хриплые крики навевали дурные мысли, и Мэлхен решила отвлечься, порадовав променявших праздник на долг солдат. Припасов хватало, а отсутствие ленивой Бренды шло лишь на пользу. Девушка кончала нарезать сельдерей, когда раздались шаги и раздосадованный кот вскочил на ларь. Обычно с гостем заговаривала Сэль, но подруга ушла и Мэлхен присела в нелепом приветствии.
– Доброе утро, господин Надорэа, – произнесла она. – Пусть первый день зимы принесет вам радость.
– Спасибо, милое дитя, – гость не стал спорить и говорить о глупом кузене, он был взволнован и чего-то хотел. – Где твоя подруга и ее брат, я должен немедленно переговорить с ним.
– Это невозможно. – Надо говорить именно так, ведь она осталась за старшую в доме. – Селина и Герард уехали по срочной надобности. Вы будете заливное мясо или полагаете его неприятным?
– Я должен ехать! Я должен ехать немедленно. Вам, Мэлхен этого не понять… Я вам очень признателен и желаю от всей души обрести счастье с достойным вам кавалером, но я еду!
– Вы не можете ехать, – она тверда и равнодушна. Именно так говорят со странными, и они слушают. – Сегодня все радуются, даже солдаты, а дороги опасны. У вас нет подорожной, без нее вас не выпустят из Аконы. Вы должны ждать и не должны изнурять себя. Кухонная сегодня дома, но я с радостью накормлю вас.
– Да-да… Я поем и поеду. Конвой мне не нужен, ведь у меня нечего взять, но с подорожной вы правы. Я разыщу коменданта Аконы и изложу свои обстоятельства, он должен понять! Я не могу сидеть и ждать, когда лучшая из женщин… Уверившись в моей гибели, она может решиться на непоправимое!
– Почему? – решила узнать Мэлхен. Отъезд странного ее бы обрадовал, но Сэль сказала, что герцога Надорэа нельзя выпускать, ведь он видел многое и не разбирает, когда говорить, а когда молчать.
– Вы этого не поймете! Вы – цветок, дивный, лесной цветок, которому ведомы лишь надежды! К несчастью, любовь не всегда устилает наш путь анемонами и не всегда приходит в юности, я познал ее лишь недавно и не верю, что она греховна.
– Вы правы, – на всякий случай согласилась гоганни и посторонилась, пропуская передумавшего кота к мискам. – Анемоны приятны для глаз, но я люблю иммортели.
– Иммортели – цветы зрелости и печали. Столь юной особе больше пристали незабудки и анемоны, но об этом вам скажет ваша матушка. Мэлхен, я выеду сразу же после завтрака. Жаль, что я не переговорил с юным Герардом, но мальчик появился и исчез так внезапно.
 – Рэй Кальперадо, – нужно говорить много и ни о чем, тогда он запутается. – очень достойный военный. Его ценит маршал Савиньяк.
– Герард, несмотря на свою юность, глава фамилии и мне следовало бы его уведомить о моих намерениях в отношении его матушки. Тем не менее я обойдусь без этого, регент на моей стороне, иначе он не упомянул бы будущую герцогиню Надорэа. Законы Олларов отвратительны, но я рад, что регент вправе разрешить любой брак, а из монастыря можно вернуться. Кузина никогда бы не простила мне этих слов, они ужасны, и я готов ответить за них перед Создателем, но не сейчас. Вы очень добры, Мэлхен, однако я должен спешить. С вашего разрешения я возьму в дорогу немного хлеба и мяса.
– Подождите до завтра, – так бы сказал воин Дювье, и его бы поняли. – Вам нужен спутник.
– Я не могу ждать, я видел сон. Чудовищный сон, я должен остановить… Не отпустить… Мертвые супруги – это вечная разлука или необратимый шаг. Дайте мне хлеба и скажите, где живет комендант.
– Я не знаю, но он… Он в отъезде!
– Неважно. Акона – большой город, его не оставят без начальства, я найду. Прощайте, сударыня.
– Я соберу хлеб, мясо и лук. – Нареченный Эйвоном сходит с ума. Его не удержать, но отпускать его нельзя. Глупый заговорит, и тайна перестанет быть тайной и станет бедой. – Я буду спешить.
– Благодарю вас, я подожду.
Нареченный Эйвоном не должен выйти из дома до возвращения Сэль, и он не выйдет. Нырнуть в чулан, взять меньшую из трех колотушек, скрыть под передником, выйти и улыбнуться, обязательно улыбнуться. Герцог Надорэа ждет, его жаль, но мужчина не кот, его не посадишь в корзину и не запрешь в погребе. Теперь нужно, чтоб он отвернулся, и это трудно, ведь непонятливый вежлив. Ничего, в кухне есть окно, а за окном – птицы.
– Смотрите, – весело вскрикивает Мэллит, – Он там! Красногрудый и радостный!
Гость обернулся и Мэлхен ударила. Это было страшнее, чем прошлый раз, ведь она хотела остановить, а не убить, а нареченный Эйвоном не нес в себе злобы, только неуместную глупость. Руку пронзила уже знакомая боль, и гость упал между ларем и окном; он задел корзину для рыбы, и та накрыла лежащего подобием шляпы. Мэллит наклонилась и взяла большую руку, жилка на ней билась, а дыхание не было хриплым. Она угадала и с молотком, и с ударом, оставалось солгать. Девушка подняла бутыль с маслом для жарки и плеснула на пол. Она была неопрятна, и герцог Надорэа поскользнулся. Она испугалась и побежала за помощью, она была вне себя и повернула ключ в замке, она в самом деле боится…
На лестнице Мелхен остановилась, решая, у кого просить помощи. Большой Герхард понимает многое, но его оставил полковник Придд, а первородный Ли велел беречь тайну графини Борн. Начав думать, умный не остановится, он не должен узнать, что упрямца остановили колотушкой для мяса, ведь тогда он вспомнит о камне в озере. Значит, наверх! Там, в комнате Герарда, ночует хромой полковник, ему можно верить, как воину Дювье и веселому Анталу.
Мэллит постучала, и гость вышел. Он был одет и держал одну из книг Герарда.
– Я прошу помощи, – быстро сказала Мэллит. – Моя подруга и ее брат ушли по дороге выходцев к тому, кого зовут Монсеньор. Нужно доложить про войну и сражение, но Селина не отпустила Герарда одного.
– Она права, барышня, – полковник улыбнулся, и Мэлхен улыбнулась в ответ. – То, что с рэем Кальперадо сестра, которая, как всем известно,  находится в Аконе, докажет его правдивость.
– Сэль говорит, Монсеньор ей поверит, но ставший холодным мог обмануть Герарда и сбежать, поэтому подруге пришлось пойти и проследить, но это ее дороги. Неумный, с которым вчера все спорили, решил покинуть этот дом, а Монсеньор запретил его выпускать. Герцог Надорэа может сказать много глупого и ненужного, это причинит вред. Я не знала, как удержать упорного и ударила его по голове колотушкой для мяса. Я была осторожна и бережна. Герцог жив, он лежит в кухне, дверь заперта, а я не знаю, что делать.
– Идем, – добрый отец злобной дочери поднялся. – И решительная же вы барышня! Ну да баронесса Вейзель другой быть не может.

[Tory]

Чудесный подарок! Каждым словом наслаждаюсь и перечитываю. Матримониальные планы? Марсель? После того, как рядом мелькнул один хороший человек, так сильно напомнивший Сэль другого хорошего человека?Просто так у уважаемой Хозяйки никто нигде не мелькает (как мне кажется). И тоже имеет некие шансы на престол...)))))

[Tany]

А прелесть какая! Именно колотушкой! Жаль, что я в свое время не додумалась так вразумить некоторых обожателей моей мамы

[passer-by]

Спасибо, Вера Викторовна. Наслаждалась. Давно и нежно люблю. 

[Gerda]

Я надеюсь Эйвон очнется просветленным, и мозгами, вправленными в нужном направлении.

[Красный Волк]

Девушки - чудо . Обе. И то, что обеих оценили по достоинству и обеими искренне восхитились такие разные, но такие при этом замечательные - каждый по-своему - персонажи, как Марсель и фок Дахе, еще раз этот твердо-незыблемый факт подтверждает . Огромное спасибо, дорогая Вера Викторовна - и с праздником Вас!

[Delli]

Ну, теперь я спокойна за Мэллит, если ей попадется какой-нибудь буйный муж - забулдыга, вроде Арамоны, она  не даст себя в обиду, найдет способ его успокоить.

[marina-kochanina]

А прелесть какая! Именно колотушкой!

Я не удивлена и не шокирована. Только возникает вопрос -

   а что такого мог рассказать Эйвон, чтобы его колотушкой?: 

С праздником! И спасибо!