В трактире Эйвон присел за стол и наконец перевел дух. Встреча с Манриком и успокоила, и насторожила, несмотря на хлебосольство хозяина. Бывший тессорий на власть не претендовал, поскольку она была в руках военных. Одновременно это означало, что герцогу Надорэа предстоит выручать из этих рук не только Ларак, но и весь Надор. Генерал же Вайспферт заявил, что указаний на этот счет у него нет, но он их запросит. А когда Эйвон заикнулся о доходах, Манрик назвал суммы, вложенные им в Надор. Для Эйвона это было что-то заоблачное, и темы финансов он больше не касался.
Помещение для герцога обещали освободить в ближайшее время. Заводоуправление на днях собиралось переезжать из бывшего господского дома, тесного и неудобного, в новый "корпус". Обустройство в покинутой конторе больших сложностей не обещало - правда, Манрик предупредил, что занятость в Лараке очень высокая, свободных работников немного - и в основном это уже уволенные за пьянство.
Но самым ужасным было то, что Эйвон не представлял, как приглашать вот в это во все лучшую из женщин.
