Печать

[Зануда]

Я неточность допустил, эрэа Dama! То, что самоё Катарину в незаконнорожденности/мещанском происхождении СБЧ обвинял, это само собой. А вот кого из братьев ей в компанию он определял...
Хотя снова Вы правы, это дело даже не десятое, а сто семьдесят восьмое. Пусти Штанцлер в ход свой компромат, маршал и вице-кансиллер, даже будь они абсолютно чистыми Ариго в отличие от сестры Каппотта (уже смешно!) и сумей это доказать (интересно, как?  )- улетели бы в имение до конца дней своих  и радовались бы, что легко отделались и никто не прислал грибочков к столу 

[Хольм]

К чему это я? А к тому, что Катарине, когда Жермона сослали, тоже было шесть лет.

И это единственное совпадение. Потому как Кремль-то был, а уж сколько у него там стен – это детали.

Будь он круглым, была бы и вправду одна стена. 

А вот того, о чём рассказала Катарина, не было, и быть не могло. И даже если допустить, что в детской памяти что-то перепуталось. И что Катарина поделилась этим воспоминанием впервые за двадцать лет…

То какой-такой сюзерен и что это вообще за присяга Молнии? Уж королева-то должна знать, у талигойских дворян один сюзерен – король Талига. И присягают они только ему.
Конечно, можно представить, что Анри-Гийом, на старости лет увлёкся исторической реконструкцией, а Ариго решили ему потрафить. Но чтобы в этом безобразии, которое по сути своей ересь, переходящая в измену, участвовали Савиньяки?

Так же как не знаем обратного.

Зато мы знаем, что Жермон дружен с Людвигом. А младший брат Людвига немножко застроил самого Сильвестра. А Сильвестр самее Штанцлера, гораздо самее… 

Штанцлер, как мы знаем из подслушанного Ричардом разговора

Вообще-то, если говорить о том, что мы действительно знаем, то нам известно следующее:
В последнем разговоре с Катариной Штанцлер попытался её убедить, что ей не стоит рассчитывать на Жермона, потому как «… этот человек не забывает и не прощает». Но попытка оказалась неудачной.
И что характерно, на тот момент Жермон, благодаря тому, что уже стал графом Ариго, был одним из влиятельнейших вельмож Талига.

А вот были ли у Катарины расчёты на  Жермона в бытность его бароном Тизо, а тем более во времена ещё более ранние, когда он и бароном-то не был?  Ой, что сильно я сомневаюсь…

за что Жермону ненавидеть девочку шести лет?

А за что ему ненавидеть братьев, которые лишь немногим старше?

Зато, если допустить, что Катарина знает, ей Жермон пишет, а братьям нет, то не трудно сделать вывод, что… 

А кому из них она настолько доверяла?

А что, все трое, и это только те, кого мы знаем, дали Катарине основания подозревать их в склонности к воровству писем?

«Свиньи вы, а не верноподданые» (с) 

[Lasar]

Ну что, попробуем разобраться.
1.   Какие последствия для всех повлекла бы за  собой попытка Катарины связаться с братом раньше, чем она это попробовала. Кстати, когда она начала это делать, сколько было попыток, и к чему и кого они могли привести.

Начну со второй части вопроса.
На мой взгляд у Катари было 4 момента в жизни, когда она могла бы попробовать связаться с Жермоном до смерти братьев.

А. Возраст в районе 6-7 лет после смерти Пьера-Луи. В этот момент письма скорее всего просто бы не отсылались, а девочке бы говорили, что ответа нет.

Б. Возраст подростка, условно 14-17 лет. В этом возрасте пришлось бы сочинить некую убедительную ложь для Катари, чтобы у нее исчезло желание писать брату, буде оно внезапно появиться. История про то, что Жермон не сын Пьера-Луи, которую потом Катари пересказала Луизе, вполне подходит. Подобную историю могла донести до Катари только ее мать.

В. Сразу после выхода за муж. Жермон вполне мог передать через военных, следующих из Торки в столицу письмо с нейтральными поздравлениями королеве. Вполне подходящий повод, чтобы наладить общение с блудным братом. Ответное письмо скорее всего было направлено Катари Жермону по официальным каналам и было перехвачено Штанцлером. В этом случае к ней вероятно явились оба брата (мать далеко, в семейных владениях, или уже умерла) и пригрозили, что с Жермоном может что-нибудь случиться если она начнет пытаться наладить общение. Тут могла выплыть правда про потомство мэтра Капотты.

Г. После смерти матери. Катари могла написать Жермону, что ей безразличны старые обиды матери и отца, которых уже нет, и она хочет видеть брата своим другом. Дальше возможен тот же вариант с Ги и Иорамом. Кроме того, после смерти Каролины к Катари должен был явиться Штанцлер, чтобы начать шантаж. Август точно донес до Катари, информацию о ее отце, а может и об убийстве Магдалы.

Полагаю, что в действительности произошли варианты Б и В, или Б и Г. В целом же количество попыток связаться мне представляется не очень важным. Главное что была как минимум 1 попытка в сознательном возрасте.

2.   На какие действия и кого такая попытка бы могла спровоцировать.
Соответственно Каролину на ложь про Жермона, Ги и Иорама на угрозу убить сводного брата, Штанцлера на начало шантажа.

3.   Каких результатов для себя и окружающих могла бы ожидать от таких своих  действий сама Катарина на разных этапах, исходя из ее информированности и видения ситуации.
Убийство Жермона (братья), и смертельный риск для себя и детей (Штанцлер).

4.   Как могли повлиять на ее поведение в отношении брата и не только известные читателям события, в частности история с Джастином.
В итоге для Катари было целесообразнее молчать и не иметь контактов с братом. Жермону лучше было оставаться в Торке и не приезжать в столицу.

[Rimaarra]

Немного не в тему, потому как многоуважаемая эреа Gatty обозначила нам направление мысли, но все же интересно. А с чего, собственно, взяли, что Катарина считала, будто Жермон ненавидел мать, отца, братьев... Потому что она так сказала? Ну так она много чего говорила, и всем все разное.

Да, до замужества, даже уже будучи подростком, она, может, и ответила бы Жермону на письмо, но тогда, скорее всего, как здесь справедливо сказали, их перехватывала матушка. Став королевой, мне кажется, она начала стремительно учиться плести интриги и вести себя с людьми в соответствии с тем, какую пользу или вред они могут принести ей и ее планам. Соотнося это с требованиями Штанцлера, ясное дело. Тогда ей от Жермона не было никакого проку, одни проблемы, а потому его имя не возникало. Кстати, насчет писем. А где есть уверенность, что тот же Штанцлер не подделал одно-другое? Образцы почерка у него определенно были. Потом Ги и Иорам благополучно отправились в Закат, Сильвестр тоже умер, Штанцлер бежал. Вот тут-то Жермон из пешки в последнем ряду превратился в значимую фигуру, и сестричка резко вспомнила о семейной трагедии. Еще бы, столько возможностей: в очередной раз показать, как она страдает, какое у нее нежное и любящее сердце, тяжелая жизнь, да и приехать в Олларию Жермону в конце концов все равно бы пришлось, где он получил бы лишнее доказательство страданий сестры. Очень полезно, чтобы он вновь проникся к ней любовью, ибо в комплект к "закапанному неизвестной жидкостью" письму пойдут свидетельства очевидцев страданий королевы.