Печать

[zloradovich]

    Вроде бы у Крапивина сплошная лирика, романтические мальчики с их игрушками, доброта и сочувствие к невзгодам этого возраста в жестоком обществе.
    Но не всё так просто. Я с творчеством Крапивина был знаком через журнал "Уральский следопыт" ("журнал в журнале "Аэлита""). Там был роман "Лоцман"  про писателя, который познакомился с мальчиком, который умеет находить пути в паралельные миры. По идее, параллельные миры близко, порой достаточно шага в сторону на обычной улице. Это за пару десятилетий до пика популярности в фантастике идей Эвереттики.
    Другой роман "Белый шарик матроса Вильсона" со стороны еще непонятней. Дело происходит в тридцатых годах, жестокие времена. Одного мальчишку в школе унижают и травят. Он, в печали, обнаруживает странный белый шарик, с которым мысленно разговаривает, и узнает, что это не просто шарик  , а разумная звезда, которая реально находится далеко в космосе. Общение помогает преодолевать горести.
    Вроде бы фэнтезийный бред. Я вспомнил эту крапивинскую историю, когда гораздо позже смотрел голливудскую сказку "Звездная пыль". Про соперничающих принцев, антропоморфную упавшую звезду и ведьму. Но не все помнят одну небольшую деталь.
    В девяностые, в журнале "Техника молодежи" выходили статьи по синергетике. Там обсуждались странные гипотезы про накопление негэнтропии в звездах за счет усложнения конвекционных процессов. Конвекциоидов придумал академик Казначеев. По его идее, это существа, существующие за счет разницы температур в разнородной среде. В современных играх, их бы назвали элементалями. Дошло до гипотез, что за счет огромности и усложнения конвекционных ячеек, звезда со временем может стать разумной. Даже приводили какие-то непонятные примеры синхронной активности разных звезд, будто они обмениваются сигналами, общаются через световые годы.
    То есть, Крапивин не просто писал лирику, он воспользовался этими странными гипотезами. Они до сих пор не подтвердились, но опора на научные гипотезы формально переводит просто фантастику в научную фантастику.

[Мария Ивановна]

Мне кажется, что нынешние книжные издания Владислава Крапивина теряют от отсутствия тех больших интересных иллюстраций, что были в журналах. Например, повесть Крапивина "Тополиная рубашка" в журнале "Уральский следопыт" в 1986 году сопровождалась большим количеством больших интересных иллюстраций, часть которых была даже цветной. А в современном издании "Тополиной рубашки" в томе "Летящие сказки" (2023 года) всего одна чёрно-белая небольшая иллюстрация. Иллюстрация хорошая, но, ещё раз, она:
1) небольшая,
2) чёрно-белая,
3) одна-единственная.
Это сильно "не то".

Я мечтаю об издании произведений Крапивина в книгах увеличенного размера со всеми теми иллюстрациями, что были в журналах при первых изданиях произведений Владислава Крапивина в периодике (в журналах "Уральский следопыт", "Пионер" и других).

[zloradovich]

    Мария Ивановна да, в "Уральском следопыте" фантастику хорошо иллюстрировали.

[Глория]

    Вроде бы у Крапивина сплошная лирика, романтические мальчики с их игрушками, доброта и сочувствие к невзгодам этого возраста в жестоком обществе.
    Но не всё так просто. Я с творчеством Крапивина был знаком через журнал "Уральский следопыт" ("журнал в журнале "Аэлита""). Там был роман "Лоцман"  про писателя, который познакомился с мальчиком, который умеет находить пути в паралельные миры. По идее, параллельные миры близко, порой достаточно шага в сторону на обычной улице. Это за пару десятилетий до пика популярности в фантастике идей Эвереттики.
    Другой роман "Белый шарик матроса Вильсона" со стороны еще непонятней. Дело происходит в тридцатых годах, жестокие времена. Одного мальчишку в школе унижают и травят. Он, в печали, обнаруживает странный белый шарик, с которым мысленно разговаривает, и узнает, что это не просто шарик  , а разумная звезда, которая реально находится далеко в космосе. Общение помогает преодолевать горести.
   

Я Крапивиным зачитывалась с детства, знала книги практически наизусть. Фантастический цикл про Великий Кристалл - большой, и там все гораздо сложнее и глубже, чем мальчик, ходящий между мирами, и разумная звезда. Эта звезда - перерождение другого мальчика, который пожертвовал собой в одной там сложной ситуации (не буду спойлерить, вдруг захотите почитать). Там вообще довольно интересная структура вселенной и ее метафизика.

[zloradovich]

   Глория,
    Меня роман "Лоцман" зацепил вот чем. Он мне приснился через несколько лет после прочтения. Будто брожу я по окраине нашего города (а у нас старый исторический центр на окраине под горой). И некий проводник во сне показывает мне пути как переходить из мира в мир, правда все эти миры настолько похожи, что не отличить.
    И там же во сне я размышляю о последствиях теории относительности: что  даже мизерные гравитационные аномалии имеют значение. Даже в масштабах улицы или комнаты разница хода времени может составлять миллионы сроков жизни какой-нибудь виртуальной частицы вакуума. Настолько тонка грань между мирами, которые отличаются разницей хода времени?
    По некоторым теориям самый минумум это доля секунды с 44 нулями.  В таком случае нет смысла даже говорить о четкой границе между слоями, в таком случае даже малейшие заметные отличия определяются не квантом времени, а другими интерферирующими силами и обстоятельствами.
    По той логике из сна (которую не опровернуть извесной физикой), даже спокойно идя домой по улице вы постоянно переходите из мира в мир, но не замечаете этого, потому что все эти миры очень похожи. Это повседневность.

[Уленшпигель]

    Мария Ивановна да, в "Уральском следопыте" фантастику хорошо иллюстрировали.

Стерлигова величайший график двадцатого века.

[zloradovich]

    Там еще в "Уральском Следопыте" был Дмитрий Литвинов, который оформлял чудесную романтическую "Звездочку-во-лбу (Чакру Кентавра)" Ольги Ларионовой. Слово "космоопера" изначально у меня ассоциируется именно с ней.  Крапивинское он тоже рисовал.

[Мария Ивановна]

Когда мне было лет (очень примерно) 13, у нас дома болтался я не знаю откуда взявшийся один-единственный номер журнала "Уральский следопыт", который мы на тот момент ни разу не выписывали. В этом журнале была напечатана повесть "Вечный жемчуг" Владислава Крапивина. Эта повесть является третьей частью трилогии. Я начала читать повесть, но в её начале ничего фантастического не происходит, а я предпочитала фантастику — и я бросила читать повесть. Но дни шли за днями, журнал лежал у нас дома, было скучно — и от нечего делать я снова взялась читать повесть. Когда прочитала — поняла, что повесть прекрасна и что я хочу ещё: ещё Владислава Крапивина, ещё журнала "Уральский следопыт", ещё фантастики.

Я пошла в библиотеку, где в читальном зале обнаружились множество номеров "Уральского следопыта". Я ходила в читальный зал как на работу, каждый день, пока не прочитала всю фантастику во всех номерах этого журнала, имеющихся в читальном зале. А ещё я стала выписывать журнал "Уральский следопыт". Благодаря этому я прочитала многие и многие произведения Владислава Крапивина, из них особенно впечатлили меня две трилогии ("В ночь большого прилива" и "Голубятня на жёлтой поляне") и сказки, связанные с полётами, в первую очередь "Тополиная рубашка". Большой цикл Крапивина "В глубине Великого Кристалла" тоже, разумеется, мне понравился. Вообще, мне почти что всё в его творчестве нравилось.

Но как это было удивительно, читать впервые "Тополиную рубашку" в свежем тогда, только что полученном по почте "Уральском следопыте". Первое прочтение не сравнить ни с каким из последующих. Чтение сказки про полёты само было как полёт. Так живо воспринималось каждое слово! Так нов был каждый поворот сюжета! Душа так жаждала узнать "а что дальше?", "а что дальше?" Мне теперь ни одну книгу не прочесть так, как я впервые читала "Тополиную рубашку". Собственно — не дай бог растерять весь свой жизненный опыт и начать читать книги сейчас как в детстве и отрочестве веря каждому слову. Всему своё время, в детстве это клёво, в старости это уродливо. Но что это был за полёт тогда, в отрочестве! Что это был за полёт! Хотя иногда я думаю: может быть, причина почти только в одних иллюстрациях? Ну, в первый раз я читала "Тополиную рубашку" в журнале "Уральский следопыт" с множеством больших хороших иллюстраций, часть которых была даже цветной, а этой осенью я читала "Тополиную рубашку" в книге с единственной маленькой только чёрно-белой иллюстрацией, может, дело почти только в одном этом? Не знаю точно, не знаю.

Знаю только, что этой осенью я прочитала весь цикл "Летящие сказки", а этой зимой перечитала трилогию "В ночь большого прилива" и первую часть романа-трилогии "Голубятня на жёлтой поляне" — и всё время было интересно, но всё-таки иначе, чем в отрочестве. Произведения вызывали не такие всепоглощающие эмоции. Словно я была отделена от них каким-то стеклом и смотрела на них вчуже, сквозь это стекло. А не погружалась в них с головой, как в отрочестве.

[zloradovich]

    Мария Ивановна, к сожалению, как я заметил, сейчас библиотеки не хранят старые журналы, а нередко избавляются от них.
    Мне выписывали "Уральский следопыт" на адрес родственников, приходя в гости я периодически обнаруживал там новый журнал. Это было в девяностые. Но вот в чем парадокс.
    В лихие (криминальные) девяностые все журналы по почте доходили. А вот когда в двухтысяче-десятые выписывал журнал "Мир фантастки", то в пути у нынешней почты пропадала половина журналов. Поэтому я тогда  разозлилдся и решил после 2013-2014 года больше не связываться с почтой. Больше ничего никогда не выписывал.

[Мария Ивановна]

zloradovich, библиотеки и раньше этим грешили. Я читала Крапивина в журнале "Уральский следопыт" в читальном зале примерно когда я училась в старших классах. Прошло лет (опять-таки очень примерно) 10, и я опять пришла в этот же читальный зал этой же библиотеки. Я попросила журналы "Уральский следопыт" за некоторый 80-й, например, год. Мне сказали: нетути. Я сказала: "Как???! Были же, я же сама их когда-то здесь же читала!" Мне сказали: "Тогда да, были. Но мы не можем хранить все старые журналы за все годы, старые журналы мы отдаём в пионерлагеря. И старые номера "Уральского следопыта" отдали в пионерлагерь". У меня глаза стали шесть на девять, они наполнились ужасом и скорбью. Я сказала: "И как же теперь..? Как..?.." И добавила тихо с простотой 3-хлетнего ребёнка: "Лучше бы вы их мне продали..."

Так что моё сердце тоже было разбито об этот факт, ещё где-то в 90-х.

[Yolka]

    Мария Ивановна да, в "Уральском следопыте" фантастику хорошо иллюстрировали.

Стерлигова величайший график двадцатого века.

Ну, может, не так категорично (я же не претендую на знание всех графиков двадцатого века), но соглашусь. Стерлигова прекрасна. Ее рисунки такие же летящие, как и сами крапивинские вещи.
А как она дивно Другаля иллюстрировала...
Кстати, вторая моя большая читательская любовь в "Уральском следопыте". Если Крапивина можно было и отдельно найти, то Сергей Другаль - это только УС. Теоретически у него вышла отдельная книжка, но практически я ее вживе ни разу не видела.