Вот, решил поделиться соображениями по поводу названия "Трудно быть богом". Уточнить захотелось.
А каким именно богом?
Ни молодые читатели, ни сам благородный дон Румата этим вопросом не задавались. Не до того было. Книга вышла в 1964 году, спустя три года после полета Гагарина. СССР - ведущая космическая держава, фантастика про космос шла на ура, еще через год в фильме уже шутили про то, как "космические корабли бороздят Большой театр". И это был год снятия Хрущева. Обычные заголовки вроде "Непросто быть учителем", "Трудно быть председателем" и т.д. Богатством ассортимента народ не был избалован, это же относилось и к заголовкам, и к богам.
Для дона Руматы было достаточно, что бог всемогущ и всеведущ - по крайней мере, по сравнению с туземцами. И для центрального диалога с доктором Будахом, в котором обсуждается основная проблема (не)вмешательства, этого тоже достаточно. Сначала.
Будах тихо проговорил: – Тогда, господи, сотри нас с лица земли и создай заново более совершенными… или, еще лучше, оставь нас и дай нам идти своей дорогой. – Сердце мое полно жалости, – медленно сказал Румата. – Я не могу этого сделать.
Вот тебе и бог... Нет, "по образу и подобию" - это понятно, но наделять богов жалостью было как-то не принято. Справедливость - и то в отдельных случаях, а не как политика. Жалость не сочетается с войнами и катаклизмами, которые допускают боги, поэтому вслух о ней не надо. И что, сотрудник Института экспериментальной истории не в курсе, что таких богов не бывает? Такое ощущение, что где-то по соседству есть Институт теоретической истории, и их тематика не пересекается. Хорошо еще, что никто благородному дону молиться не догадался. Пулемет только просят - но "нет, ребята, пулемета я вам не дам".
Все дело в том, что бог - это не только возможности. Положение бога - обязывает, и порой очень ко многому. Дон Румата, повторюсь, не в курсе, хотя поначалу ведет себя в роли бога вполне пристойно. Никого не убивает - с доной Оканой, правда, неловко получилось, но ведь не сам... Сложности с женщинами у богов порой кончаются плохо. У Киплинга есть рассказ о двух британцах, объявивших себя богами в одной отдаленной индийской местности. Там тоже все шло хорошо, но потом оказалось, что "богам" не чуждо кое-что человеческое, и тогда верующие отомстили им за обман. Рассказ " The Man Who Would Be King", удачного перевода названия нет, оно многозначно.
Можно вспомнить еще похожую историю, как "три самых главных бога прибыли в Сезуан" для наблюдения и инспекции нравов. И эти пародийные боги жалостью тоже не страдают. И если им трудно, то только с поиском ночлега и понимания ("нашему другу богу дали в глаз").
Чтобы быть богом, надо сначала им стать. Это тоже трудно.
