Эр
Зануда, эрэа
Эйлин, огромное вам спасибо, мои дорогие читатели!
Уж и не знаю, что бы я смогла без вас сделать...
Хотя некоторые из вас все-таки не все понимают правильно...
А вот и Чернобогов слуга! Правда, мелковат вроде на первый взгляд, и сам не знает, похоже, к красивым или к умным встать, то бишь служить или своему богу, или тельцу золотому. И мечется, бедолажка, прямо хоть пожалей запутавшегося и по своему несчастного Но где мелочь, там и крупная рыба неподалёку плавает, наверное. И Костяная маска становится частью большой игры. Кому ж ещё Ростислав мозоль отдавил, ведь тут не просто княжьи свары, тут дело вроде посерьёзнее стандартных усобиц (в которые, захотим он специально вляпаться, сильнее бы не влип! Ну где инструктаж Чрезвычайного и Полномочного посла? А сам-то Звенислав! Как не княжий сын право же, или не учил детей князь хотя бы тому, как нельзя переговоры вести? Уж если не тому, как можно и как надо! Да, воин Ростислав, но не ноль же в политике, он политику вроде просто не любит. Хотя тоже как сказать, княжество то поднял и с соседями поладил. Не любит он скорее эту "стаю товарищей", родственников своих с их грызнёй вечной и мечтами на стол побогаче пересесть, спихнув с него родовича.)
Но кто же ещё против княжества Приморскому играет? Или персонально против Ростислава? Или четы княжьей? Жрецы ещё не в силе должны бы быть, рано им. Пока возродится, пока себя осознали, пока собрались да разобрались - что теперь к чему и что с этим делать... Не знаю откуда, но такое ощущение, что не этому поколению с ними столкнуться предстоит, а внукам да правнукам Ростислава и Влады.
Это Вы о чем? Упоминание Чернобога здесь - не больше, чем в устах современного человека означала бы божба или, наоборот, чертыхание. Никакого реального обращения тут не было, и эти персонажи, пусть и не очень приятные, никаким тайным силам не служат. Только лишь политической выгоде, да своей корысти. Впрочем, эта сила сама по себе во все времена зла творила не меньше, чем все демоны.
И Костяная Маска тут ни при чем, и к политике отношения не имеет. Вообще, никакого общего "вражьего центра" с едиными целями здесь нет. У каждого из героев своя линия, и свои препятствия, никак между собой не связанные.
Что до Ростислава и его сына (не правда ли, Звенислав на него очень похож во всех отношениях?), то следует учесть, что Приморье свыше двадцати лет было автономным, и в борьбе за власть не участвовало. И его князья и сейчас бы ни во что не влезали, если бы не понадобилось собраться на общую войну. Звенислав не сомневался, что его "соберем князей под наши знамена" поймут правильно - что под боевое знамя во время войны. Если кто-то понял неправильно, это уже их проблемы. Опять же, приморяне мои думают, что уж от родственников-то чрезмерной подлости опасаться не стоит...
Жрецы тут точно ни при чем, тем более что некоторым из них освободиться будет и не так легко. Ну а когда освободятся, не думаю, что им найдется дело конкретно до потомков Ростислава. Месть одной семье - вообще мелковато для них, они обычно мыслят глобально. Кроме того, если эти люди уже ничего не унаследуют от своих предков, и среди них не найдется второй Влады, чтобы стремиться ее заполучить, то чем они для Жрецов будут отличаться от всех прочих? Ростиславу с Владой они уже отомстили, помните послание Кратия? Хорошая слава от них останется будущим поколениям...
Так что теперь сила Жрецов действует лишь в более широком смысле - в виде порожденных ими идей. "Образы правят миром". Стремление к золоту и к власти ведь тоже образы.
Зато, обезвредив Жрецов, мои герои, вполне возможно, выпустили некоторые силы, которые те контролировали. И вот это может в самом деле через некоторое время больно ударить их потомков. Или кого-нибудь еще.
"На Востоке ныне зреют новые силы, но пока еще там царит затишье, и мы не позволим сорваться крышке этого кипящего котла."Кажется, если котел закипит, то не позволить будет уже некому...
Возможно, если я о тех событиях напишу, придется брать совсем другой тип героев: таких, чтобы уже не совершали ошибок, и руководствовались прежде всего разумом, а не сердцем. Но это уж потом будет.
Вот так поездка! Коварен князь Любосвет: из тех, что мягко стелют да жестко спать. А Звенислав оплошал. Молод, горяч да еще девушка красивая, да вино в голову ударило. К тому же не жалуют в Приморье всякие политические игры. Ростиславу вся эта возня не по душе.
Но Снежана хороша - умна, красива и порядочна. Хорошая княгиня из неё получится, только вот чья?
Спасибо за продолжение, эреа Артанис!
Каждый способен ошибиться. И в легендах бывало всякое, да и в реальной истории тоже; у меня хоть и фэнтези, но было где почерпнуть примеров. И в некоторых случаях лучше уж быть жертвой, чем палачом. Да и Ростислав насчет Любосвета не обольщался, и сыну велел действовать по обстоятельствам. Только и он, и Звенислав все-таки представляли себе переговоры, а тут в плен ни за что ни про что брать собираются...
Впрочем, еще посмотрим, чем это обернется! Снежана пока что неучтенный фактор.
Глава 6. Княжна ЧервеньПрошла неделя, затем десять дней. Приморяне по-прежнему каждый день прочесывали лес, будто частым гребнем, однако безуспешно - ничто не указывало им Костяную Маску. Даже острое чутье Ратмира не помогло взять никакого следа у Сухой Речки. И Ярине-Рыси ее зрение и слух, лучшие в лесу, ни разу больше не указывали присутствие Мерзости. Осенний лес спокойно жил своей жизнью, готовый позабыть, что совсем недавно его оскверняло нечто чуждое и непонятное. Можно бы и поверить, что преступник исчез и больше не появится в Приморье, но людям уже не верилось. Снова и снова они осматривали весь лес, держа наготове луки и копья и запасшись оберегами от нечистой силы. Заглядывали в самые глухие места, но ничего не обнаружили, кроме потайных звериных логовищ. Если Костяная Маска не ушел взаправду подальше от Приморья, то, верно, был и впрямь очень сильным колдуном, и тогда непонятно было, как же найти его!
Так в Приморье пришел страх. Не только взрослые боялись даже среди бела дня отпускать детей за дверь, но и сами, когда вечерело, закрывали двери на все засовы и не высовывали носа за дверь. Каждый мужчина теперь держал под рукой топор и подозрительно оглядывался по сторонам, готовый его применить. Смолкли песни; приморяне сделались печальными и молчаливыми. Тех, кого знали в лицо, еще принимали, но пришлые теперь опасались заходить в селения: ну как решат, что ты и есть злодей? Не только в деревнях, но и в самом Белгороде Приморском все притихли. Наступало время свадеб, но свадеб не играли, хотя никто прямо этого не запрещал: в Приморье был траур. Казалось, чья-то тяжелая рука нависла над Приморским краем, пригибая людей к земле, давя, обессиливая.
Даже в княжеском тереме теперь, что ни вечер, все разговоры были о Костяной Маске. Чем дольше не могли поймать таинственного злодея, тем больше невероятных слухов носилось о нем, и, пересказывая их, люди еще сильней запугивали сами себя. Обе молодых княжны теперь ночевали лишь в окружении своих подруг, девушек из приближенных к князю семей. В таком обществе было спокойнее и даже веселее: девушки есть девушки, всегда найдут чем себя развлечь. А если кому-нибудь и вспомнится страшное, то в кругу и бояться легче.
Однажды вечером Червень с Листавой уже улеглись в постель, вместе со всеми своими подругами. Но еще не заснули, слушая с замиранием сердца, как ветки липы стучат по стене. Хоть и знаешь хорошо, что это своя родная липка, знакомая с детства, но теперь и этот привычный звук вызывал тревогу: а только ли ветки стучат, как будто хотят отворить оконный ставень?.. И девушки старались разговором заглушить жутковатый звук и прогнать тревогу.
Одной из них, Миловиде, пришлось отложить свадьбу, как и всем в Приморье этой осенью. Она плакала весь вечер, а подруги старались успокоить ее.
- Ну, не плачь, Миловида! Рядом же твой Яромир, живой-здоровый, и не за морем от тебя! - утешала подругу княжна Червень. - Вот увидишь: не пройдет еще осень, как наши кмети изловят Костяную Маску, и траур закончится. А хочешь, я упрошу отца, и он разрешит вам с Яромиром пожениться, а?
Но Миловида только покачала головой, продолжая всхлипывать.
- Не надо... Нехорошо это - играть свадьбу, когда у людей горе.
- У, проклятая Костяная Маска! - еще одна девушка, Краса, погрозила кулачком в окно. - И тут из-за тебя людям беды!
И кто-то тихо спросил, кажется, маленькая робкая Голубика:
- А если его так и не поймают, то что же? Ни свадеб, ни праздников, ни осенних торгов не будет больше? И детям не поиграть, и в лес не пойти, как раньше?
Повисло тревожное молчание. Раньше как-то не задумывались, что поиски злодея могут затянуться надолго, и неизвестно еще, будут ли удачными. А теперь каждой отчетливо представилось, что приморянам так и придется всю жизнь коротать без радости, в одиночестве и вечном страхе. Жутко стало, будто кругом кромешная зима...
- А я не удивлюсь, если именно этого он от нас и добивается, - проговорила нараспев младшая княжна, Листава.
А ее старшая сестра, услышав это, сердито хлопнула ладонью по пуховой подушке.
- Такого, значит, добивается, да? Ну так не дождется! - она вскочила ногами на постель, схватила небольшой бубен и, сильная, гибкая, заплясала, как была, в ночной сорочке, с распущенными волнами золотых волос, отбивая ритм и напевая песню, с какой обычно на Масленицу сжигали чучело Мораны-Зимы.
Ее сестра и подруги сперва вытаращили глаза, но вскоре и им передалось залихватское веселье, и они тоже вспрыгнули на постель и принялись прыгать под звуки бубна, как молодые козы, а затем и бросаться подушками. Опомнились, лишь когда по горнице полетел пух, точно в птичнике, куда забралась лиса, а сами они, хохоча, как русалки, покатились вповалку.
В дверь заглянула было разбуженная шумом бывшая нянька княжон, Нига, да так и захлопнула за собой дверь, махнув рукой, чего расшалившиеся девушки даже не заметили.
- Ой, Червень Ростиславна! Ну ты и учудила! - воскликнула Миловида, когда все, засветив лучину, стали собирать с пола пух. - Хороши же мы были - чисто колдуньи на шабаше! Ой, хорошо, что мой Яромир не видел, а то решил бы, что его невеста совсем шальная... Вам-то хорошо - не надо стыдиться никого!
- Чего хорошо? Я бы, может, постыдилась, - улыбнулась Червень, скрепляя пряжкой разорвавшийся ворот сорочки, открывший было молочно-белую девичью грудь.
Подруги засмеялись. Им ли не знать, что, хоть на княжну Червень и засматривались многие, сама она ни в кого не влюблялась настолько, чтобы потерять голову.
- Уж не просватал ли тебя князь-батюшка, что так заговорила? - лукаво поинтересовалась Краса.
Но Червень только отмахнулась.
- Ему теперь не до того! На уме одно - война да договоры с другими князьями. Кого же он мне найдет - моих же дядей и троюродных братьев? Это невозможно, он скорее позволил бы мне скитаться без дома по городам и весям.
Все засмеялись, представив себе золотоволосую красавицу княжну бездомной бродяжкой. Только Голубика вдруг задумчиво вздохнула и проговорила, запинаясь:
- Есть... бывают такие мужчины, ради которых женщина взаправду готова идти куда угодно, даже скитаться без дома. Как эта агайянка ушла за твоим дядей Драгомиром.
- Ого! - задорно воскликнула Червень. - Ну, назови здесь, в Приморье, таких мужчин.
Она знала, что Голубика обязательно смешается, не сможет назвать ничьего определенного имени, и так и вышло.
- Нет, ну я не думаю, что все... хочу сказать, все девушки и не должны бегать за одним мужчиной, верно? Но для какой-нибудь одной любой мужчина сможет стать тем, за кем она пойдет на край света... И у нас такие бывают, почему нет? Возьми хоть своих братьев, неужто ради них никакая девушка не сделает подобного? Или вот, скажем, наша Миловида для своего Яромира... И вот еще... Да возьми хоть союзников-иноземцев. Наурз, сын Эреджиба, разве не хорош? Или вот Ратмир... - она совсем сбилась и замолчала, махнув рукой.
- Кто? Ратмир? - переспросила Червень со смехом. - А ты слышала о нем... ну, хотя бы, что он был другом моих родителей, когда еще никого из нас не было на свете?
На этот раз ей ответила не Голубика, окончательно смущенная, а более бойкая Краса:
- Я слышала об этом, но не очень-то верится. На вид-то ему никак не дашь больше тридцати лет. И он вправду хорош собой: черноволосый и смуглый, а глаза голубые, почти как у тебя, Ростиславна...
- Ну вот, договорилась тоже! - шутливо рассердилась Червень и опять замахнулась на подругу только что зашитой подушкой. - Так и будет Ратмир на вас, трещоток, глядеть!
Однако в эту ночь, когда девушки, наконец, угомонились и заснули, Червень неожиданно для себя увидела Ратмира во сне. Сперва увидела его волком - он стремительно бежал через заснеженную равнину, и снег взвихрялся вокруг его головы и спины, образуя многоцветную радугу над густой черной шерстью. Потом уже он явился ей человеком: он шел по лесу легким, крадущимся шагом, осматривался внимательней, чем самый искусный ловчий, словно выслеживал кого-то. Червень уверенно поняла, что он ищет Костяную Маску, и вслед за тем отчетливо почувствовала: страшный колдун где-то здесь! "Осторожней, Ратмир!" - крикнула она. Но он услышал и обернулся к ней - стройный и крепкий, черноволосый, смуглый до бронзового оттенка. А глаза у него пронзительно-голубые, а совсем не синие, как у нее, как у отца и Звенислава. Странно, почему она не замечала его глаз, пока ей не сказала Краса?
О своем сне Червень не рассказала никому, даже младшей сестре Листаве. Смущение было ей неведомо, однако девушка решила, что этот сон касается ее одной.
И в этот день поиски в лесу ничего не принесли, зато, вместо своего врага, ловчие вспугнули стадо кабанов, и решено было устроить облаву на них. Князь Ростислав согласился, тоже на свой лад пытаясь подбодрить упавших духом приморян. Точно ничего не случилось, ловчие отправились в дубраву, где жировали на опавших желудях кабаны.
Червень тоже упросила взять ее на ловища, и Ростислав согласился, так как не привык отказывать своей любимице в ее просьбах. В конце концов, она была уже не ребенком, и от любого зверя могла отбиться стрелой из лука. Кроме того, он велел воинам охранять княжну.
Теперь Червень с удовольствием ехала на своей Золотинке среди остальных ловчих. По такому случаю она была одета по-мужски - в кафтан из мягко выделанной кожи и такие же штаны, - и, если бы не длинная золотистая коса, могла быть принята за юношу. Здесь же был и Остромир, но Светозара не было, потому что он не любил бессмысленное убийство животных. Червень же, хоть и тоже рожденная в лесу, не считала это для себя зазорным. Впрочем, она успевала любоваться и красотой леса; ее внимательный взор замечал стремительное мелькание в ветках рыжей белки, выглянувшую из кустов любопытную косулю, в которую и не подумала стрелять. Где-то высоко, в кронах деревьев, сонно ворковали лесные голуби. С резким криком вылетела из чащи сойка.
Отправляясь на ловище, Червень заметила Ратмира. Он, как и Ярина, пошел с загонщиками, на своих ногах, поскольку кони не очень-то ладили с оборотнями. Увидев его, княжна вспомнила свой сон и покраснела неведомо почему. А он, почувствовав ее взгляд, обернулся и обнажил в улыбке белые крепкие зубы. И скрылся в лесу, так тихо, что и ветка не дрогнула под его ногами.
Когда из лесу выбежало стадо кабанов, Золотинка шарахнулась было в сторону, но всадница осадила ее и, зажав в кулаке пучок стрел, едва успевала снова и снова натягивать тетиву, посылая их в стадо. Уже два подросших кабанчика-сеголетка лежали замертво, пораженные ее стрелами. Княжна видела, как ее отец всадил рогатину под лопатку большому вепрю, вожаку стада, а затем, соскочив с коня, добил ножом зверя, еще пытавшегося подняться и грозно хрюкавшего, выставив клыки. Здоровенная свинья с обломком стрелы в плече развернулась к людям и бросилась навстречу. Однако Гарран метнулся к ней еще быстрее и, упав на одно колено, перехватил ее за морду одной рукой, а второй вонзил нож ей в горло. Он тут же отскочил, а туша лесной свиньи свалилась, еще некоторое время хрипя и кашляя кровью.
- Гаррану следовало бы предупреждать других, чтобы не пытались ему подражать. Чего доброго, кто-нибудь свернет шею, пытаясь такое повторить, - съязвил Остромир, сам только что заколовший уже довольно крупного подсвинка.