Эрэа
Эйлин, эр
Зануда, мои дорогие читатели (целых два!
) Огромное спасибо вам, что не забываете!
Мда, неблагодарность встречается нередко. Но город остался без защиты, а враги не дремлют. Еще пожалеют прогнавшие князя.
"Но будет день, и от плебейского позора еще опомнится прогнавший нас народ!" (с)А.Малинин, "Белая гвардия")
Извините, просто вспомнилось.
По их обычаям такое вполне дозволялось, как уже пояснил эр
Зануда. Другое дело, что время показывать свой норов и вправду выбрали неудачное. Главное - чтобы еще можно было все исправить.
Да нормальные у них понятия о патриотизме. Абсолютно нормальные. Для тринадцатого века, конкечно. За родной Влесославль любой из тех бояр-заговорщиков голыми руками любого рвать готов! Ну и за все земли города - ой, Города! - до Студёного или как оно тут? Полуношного? В общем, до того моря - тоже! А вот до Дедославля им дела нет или почти нет. И до Брониславля тоже. И это - норма.
Кстати, то же самое по идее и у алеманов должно быть. Империю конечно создать в раннем Средннвековье можно было - тому и Карл и Чингиз подтверждением - а вот сохранить... Так что расклад для Сварожьих земель получается получше, чем в нашей реальности. Бароны алеманские конечно никуда не денутся, когда империя рухнет, и замки на местах останутся. Но вот силы, подобной Ордену в нашей истории у них за спиной скоро не станет! А с ляхами без религиозного вопроса общаться будет опять же попроще! Так что тыл у Святослава и Святославичей будет поспокойней. Там, где сами они его не решат побеспокоить. И успех на Закатном направлении видится мне более чем вероятным! А там, по Алеманскому морю утвердившись, да с ляхами придя к какому-никакому консенсус, можно и силы побыстрее скопить против Орды. Единственно - а как в этом мире турок звать будут? Они в раскладе не лишние совсем!
Спасибо, эреа Артанис!
П.С.
Эреа Эйлин, а они со своей стороны правы! Здесь и сейчас. Без послезнания о национальных государствах.
П.П.С.
Кстати, а почему тут нет Ганзы? Или просто Влесославль не ганзейский город (пока?)?
Ой, ой, эр
Зануда, у Вас масштабы - хоть всю мировую историю переписывай!
Только историю творило множество человек, а я одна (не считая, конечно, помощи моих читателей и комментаторов). Мне бы пока что справиться с тем, что есть - я уже вижу, что, скорее всего, буду писать "Северную легенду" долго и счастливо. Если меня не жаль - хотя бы память исторических прототипов пожалейте, а то я ж ТАКОГО могу напридумывать... До сих пор удивляюсь, как мне мои герои в кошмарах еще не снятся; да ведь не у всех было такое феноменальное терпение, как у нынешней моей жертвы.
Как будет с Закатными странами в этой реальности, подумаю впредь. Пока что, во всяком случае, Аллеманская Империя никуда не исчезает, и на век героев "Северной легенды" ее вполне хватит. А там - как знать. Я не исключаю, что не только история других стран, но и Сварожьих Земель может пойти в какой-то момент совсем иным путем. История вообще очень тонкая вещь. Стоит измениться какой-то вероятности - и все сложится совсем иначе, как в том стихотворении про гвоздь. Стоит только в данной альтернативной версии не появиться какому-нибудь, всего одному, персонажу, или сделать что-то не то, или погибнуть раньше времени, или, наоборот, остаться жить какому-нибудь перспективному человеку - и вот перед нами совсем другая история. Вот, например, "Полет сокола" не породил глобального АУ, потому что выживший Ростислав и его потомки так и остались жить в своем Приморье, в том самом краю, который до сих пор звучит как имя нарицательное для какого-нибудь очень уж дальнего места.
А вот, если бы он не просто выжил, но и хотя бы великим князем стал, и на передний план вышли бы его потомки, а не Бронислава, - можно думать, что расклад бы к событиям "Северной легенды" был совсем другой. А как дальше сложится, я и сама не все знаю. Могу, скажем, допустить, что лет еще через четыреста Смутное время в моем альтернативном МИФе закончится года на два пораньше, и приведет на трон совсем не Романовых...
То же самое, кстати, касается и турок (до которых, в любом случае, еще несколько сот лет тоже). Почему мы думаем, что они здесь тоже будут? А вдруг здесь как раз сохранится Агайя? Или, по крайней мере, они потеснятся и будут вынуждены соседствовать? Опять же, монотеистических религий на просторах МИФа так и не появилось. Конечно, завоевательные государства и без них в истории бывали, но одним источником непримиримости все-таки меньше. Поэтому когда-нибудь позднее за влияние на Полуденном море могут бодаться не две, а три державы. Но это уж совсем отдаленное будущее. А пока что, повторяю, разобраться бы с уже начатым!
П.П.С. А просто не было случая ее упомянуть. Пока это не важно было по сюжету. Торговых
махинаций операций ведь не описывалось. А что с иностранными купцами влесославльские господа ведут дела на равных, как раз говорилось. Вот только в политике Влесославлю это вряд ли чем-то поможет.
Глава 15. ИскуплениеШирокая гладь Линева озера и гряда низких холмов, поросших густым ельником, открывалась как-то вдруг, стоило дороге вынырнуть из черного, непролазного бора, казавшегося бесконечным. Только что можно было думать, что проезжая дорога завела вовсе уж в медвежий угол, и скоро сама потеряется в лесах, а тот, кто неосторожно пойдет по ней, так и будет блуждать вдали от людского жилья. И вдруг - точно занавес отдергивался, - лес расступался, и, как жемчужина в раковине, открывалось лесное озеро, и возле него - город. Не такой великий и знаменитый, как иные, он зато был красив тихой, естественной красотой места, еще не до конца вырубившегося из окружавших его немереных лесов, не растратившего тишину и покой, положенные Богами.
Здесь, в Залесном, родился князь Святослав и его братья. Родился и жил до восьми лет, пока водоворот княжеской жизни не забросил их со старшим братом в огромный буйный Влесославль. С тех пор удавалось сюда наведаться только урывками. И вот теперь молодой князь чувствовал, что возвращается домой. Даже больше того - сейчас он ощутил, что здесь-то, в лесной глуши, и был всегда его настоящий дом. Сейчас, в начале грудня, здесь пахло дождем и еще не до конца перегнившими листьями, и даже этот запах показался Святославу необыкновенно родным и милым.
Правда, за пологим увалом, когда открылся весь город, князь с болью в душе заметил, что и Залесный не миновало чжалаирское нашествие. Он знал об этом, конечно, но одно дело - слышать, и совсем другое - видеть воочию последствия недавнего разрушения. На берегу озера выросли шесть курганов - общие могилы погибших жителей. Если глядеть с холмов, было видно, что на месте некоторых улиц все езе чернеют проплешины от пожаров. Да и отстроившиеся дома, как и городские стены, выглядели совсем светлыми, даже осенние дожди не могли скрыть их кричащей новизны. Святослав мысленно поблагодарил своего отца, не жалевшего средств на восстановление Залесного: видно, и ему был дорог город, где прожил много лет. Но еще многое нужно было сделать. А, увидев на холме, где раньше росла священная роща и стояло святилище Богов, одну лишь черную гарь, Святослав даже застонал. Этого уж будет не восстановить и через много лет...
И все-таки, чем ближе становился город, озеро, до боли знакомый лес его детства, тем сильнее давняя радость пересиливала свежую печаль. Хотелось замечать не то, в чем округа изменилась, но то, что сохранилось с прежних времен. Здесь каждый придорожный куст, каждый овраг был ему памятен по беззаботному детству. И теперь, возвращаясь домой, Святослав как будто вновь возвращался и к мальчишке, которым когда-то был.
Стемир, поехавший проводить брата, догадался, о чем тот вспоминает. Указав на выросшие из одного ствола пять березок, проговорил:
- А помнишь, как по весне, когда Истослав болел, мы с тобой для него добывали березовый сок? Каждый из своей березки, в свой заветный туесок...
- Конечно, помню, - с грустной улыбкой отозвался Святослав. - Это было в последнюю весну перед нашим отъездом...
- А как в озере учились плавать? А как вы с Истославом первый раз взяли меня в лес, и я провалился в овраг, помнишь? Я - до смерти не забуду...
- Помню: как же иначе, если чуть не умер со страха за тебя, - отозвался старший брат. - А помнишь, как, едва выучившись ездить верхом, носились с тобой вот по этим холмам наперегонки?
- Кажется, это было вот так? - и Стемир, не дожидаясь приглашения, вздыбил коня и пустил вскачь.
Святослав в то же мгновение последовал за ним, засмеявшись совсем по-мальчишески. Два белокурых всадника, один на белом коне, другой - на сером в яблоках, птицами промчались далеко вперед, то ныряя в ложбины меж холмов, то взлетая вверх по пологим склонам, так что яркие плащи парусами взметались за спиной. Наконец, не сговариваясь, повернули назад, где по дороге медленно полз возок. Увидев выглядывающую из него жену, Святослав в последний момент все-таки опередил брата. Остановив белоснежного Лебедя, он поцеловал жену.
- Извини, что мы ведем себя, как безумные! Вот что значит вернуться домой... Я надеюсь, тебе понравился край, где я родился и провел детство?
Но он мог бы и не сомневаться в том, заметив, как расширились глаза молодой княгини, когда дорога последний раз вильнула с холма вниз, и перед путниками открылись во всей красе и озеро, и город. После могучего Влесославля, конечно, Залесный казался маленьким и скромным, но Светлана мечтательно улыбнулась и благодарно взглянула на мужа.
- Я уже чувствую, что понравится. Тут так красиво и так тихо, прямо как в моем Темноборске! Теперь я и тебя понимаю лучше, познакомившись с твоей родиной.
И действительно, в Залесном они оба могли отдохнуть от всех пережитых тревог, отвлечься в тихой гавани от кипучего круговорота жизни. В Залесном хорошо помнили князя Святослава, подраставшего, можно сказать, у них на глазах. И теперь радовались его возвращению и неподдельно гордились: как же - уехал от них мальчик, один из многих сыновей князя Вирагаста, а вернулся молодой витязь, победитель викингов, прославившийся во всех Сварожьих Землях! Залесянцы чувствовали, что в его успехах есть доля их заслуги, и не могли нарадоваться на вернувшегося князя и его семью. Вместо сгоревшего поставили на берегу Линева озера точно такой же деревянный терем, и Святославу казалось, он и вправду вернулся в прошлое, как в чудесную сказку. Только покои внутри он позволил обустроить своей жене, по ее вкусу.
Светлана тоже расцвела здесь, словно освободилась из-под гнета, тяготившего ее до сих пор. Будь ее воля, она хотела бы прожить всю жизнь вот так, в покое, с мужем и сыном, и другими детьми, что еще родятся со временем. Рядом с озером и лесом, где поют соловьи, где весной пахнет черемухой, а осенью - листопадом. Среди мирных жителей, которые без подвоха любят ее семью, где не надо ни с кем биться и ни с кем спорить. Великие Боги, это ли не кусочек Ирия на земле, где ни о чем лучшем не приходится и мечтать?! Разве что о том, чтобы счастье их продлилось подольше...
Тем временем Святослав старался по возможности восстановить пострадавший город. Договорившись с отцом, призывал поселиться людей, сорванных нашествием с родных мест и не нашедших себе новый дом. За свой счет приглашал лучших мастеров, чтобы возродили в Залесном ремесла и заодно украсили город, стоявший серым, как ощипанный воробей. Нашел для святилища новых жрецов взамен тех, что были убиты чжалаирами и сожжены со всем святилищем. А на месте священной рощи князь распорядился посадить новую. По весне сотни маленьких, с едва пробивающимися листочками, березок, осинок, ясеней, дубков, рябин, сосен, елочек и других деревьев были посажены там, где до сих пор ветер развеивал черную гарь. По своей привычке, Святослав не мог остаться в стороне, и сам с удовольствием сажал деревья будущей священной рощи, ничуть не смущаясь неподобающей князю работой. Он знал, конечно, что не успеет застать рощу такой же большой и роскошной, как была прежняя, но ему было отрадно, что потомки уже примут ее как должное, и вспомнят его добром.
Вечером жена встречала его притворными упреками, только ее лучистые глаза смеялись:
- Вот тебе вода и мыло агайское, а вот полотенце! И, пока не вымоешься, домой не входи. Весь в земле, в саже... Чистой одежды не напасешься и при княжеской казне!
Он, нарочно пугая жену, делал вид, что хочет обнять ее еще не вымытыми руками. с въевшейся в них землей. Светлана притворно взвизгивала, отмахивалась руками, белыми от муки - пока ее муж сажал деревья, она пекла ему пирог.
Здесь, в Залесном, они снова чувствовали себя юными молодоженами сразу после свадьбы. Светлана уже закончила кормить Владислава грудью, и теперь охотно проводила больше времени с мужем и днем, и ночью. И впоследствии это время вспоминалось им обоим самым счастливым в их жизни. Но полное счастье возможно лишь в Ирие, а на земле оно не может длиться долго. Хотя они все-таки смогли прожить в залесненской тишине больше года, а можно было подумать, прошло всего несколько дней...
Правда, совсем уж об окружающем мире Святослав не забывал. Ему было известно, что через год после его изгнания влесославцы явились с повинной к великому князю, как тот и ожидал. Видимо, крепко их допекли аллеманы, отхватившие уже большой кус от Влесославльской Земли. Вирагаст послал во Влесославль Стемира, почти не сомневаясь, что это посольство не последнее.
И впрямь - однажды поутру, выехав со своими воинами на прогулку - размять коней и размяться самим, - Святослав увидел с холма приближавшихся всадников.
- Ба! Какие гости к нам жалуют! - усмехнулся он, подъезжая к ним ближе. - Что же вы здесь-то делаете, воеводы наиславнейшие? А? Милонег, Руслан, Изяслав - почему аллеманов не бьете?
И впрямь, послами прибыли те, кого князь Святослав наиболее уважал в былое время во Влесославле. Только выглядели все непривычно смущенными и даже пристыженными. Упрямо нагнул голову Милонег Беловоич, не поднимал глаз и Руслан. Яркая краска залила лицо Изяслава. Сгорбив плечи, сидел на огромном рыцарском коне Волот, словно желая хоть как-то стать незаметнее.
- О помощи просим тебя, Святослав Вирагастич, - тяжело вздохнул Милонег. - Не справиться нашим полкам... Аллеманы уже Железноград захватили, а Плесков сдался без боя. Предатели у них нашлись...
- Теперь, значит, я понадобился, да? Как теплая шуба, которую достают из ларя, только когда придет зима? - холодно осведомился Святослав. - Давно ли ваше вече кричало, что я не нужен?
- Теперь вече приговорило тебя позвать. Сам народ захотел, уже не с боярского голоса.
- А Стемир Вирагастич чем вам не князь? Молодой? Так мне столько же было, когда викингов одолели. Испытайте его, может, и одержит победу.
Но видно было по сумрачным лицам влесославльских воевод - не верят они в Стемира. Милонег Беловоич отвечал, задумчиво пригладив бороду:
- Князь Стемир - храбрый воин, никто не спорит, но как полководец далеко тебе уступает, Святослав Вирагастич. Не справиться без тебя.
Но Святослав, наученный горьким опытом, не спешил сразу согласиться.
- Теперь так говорите, а, если вернусь, опять начнете условия ставить: туда не смотри, этого не проси?
- Теперь не так будет, княже! Клянусь Велесом! - вмешался Изяслав. - На время войны дадим тебе право распоряжаться единолично, никто не осмелится мешать.
- Ну а мой отец что говорит? Или вы к нему не заезжали?
- Как можно было стороной проехать?! Спрашивали, само собой. Великий князь говорит, чтобы ты решил, как подскажут тебе сердце и разум.
Святослав вздохнул. Он уже понял, что просьба влесославцев вызвана самой острой необходимостью. Наконец, повернул коня, указывая гостям ехать следом:
- Не дело говорить о важных делах на дороге. Отдохнете, попаритесь в баньке, пообедаете, а тогда решим.
Проехав вперед, услышал, как за его спиной Лучебор недовольно шепнул Немирке:
- Уговорят князя, как пить дать, согласится выручать Влесославль! Если бы не хотел помочь, и на порог бы их не пустил. И было бы поделом!
Хотя князь пока ничего не обещал, но влесославцы поехали за ним, обнадеженные. Как-никак, он выслушал рассказ о бедах их земли, и не давал отказа. Видно было, что княжьи дружинники злятся на них сильнее, чем сам оскорбленный ими князь.
Ночью, когда Святослав, долго беседовавший со влесославцами, наконец, пришел к жене, она прижалась к нему, мягко склонила голову на плечо.
- Так ты больше не злишься на влесославцев?
Он неопределенно пожал плечами.
- Что толку на них злиться? Они таковы, какие есть. Разве можно злиться на грозу, на бурю или метель? Они бушуют сами собой, и стихнут, когда им вздумается.
- По-твоему, Влесославль - стихийное бедствие? - недоверчиво спросила женщина.
- Отчасти да, - усмехнулся князь. - Во всяком случае, вече их, как разойдется, за себя не отвечает. К ним можно только привыкнуть, иначе с ними нельзя.
Теперь Светлана знала, каков будет ответ. Но медлила задавать решающий вопрос, который разрушит их короткое счастье. Однако задать его было нужно, и она, наконец, решилась:
- Значит, едешь? - спросила дрогнувшим голосом.
Святослав осторожно обнял ее, тонкую и гибкую, светящуюся, как русалка, в лунном свете, падающем в окно.
- Еду, - вздохнул он. - Все же Влесославль не чужой мне город. Да и просто нельзя его отдавать аллеманам. Они тогда усилятся, а мы совсем ослабеем. Кроме того... Представь: вот мы здесь, в тишине и покое, а где-то в Железнограде или поблизости в это время другие мужчина и женщина, другая семья, где любят друг друга не меньше, чем мы, и у них тоже растет сын. И вдруг в их дом врываются аллеманы, убивают мужа, что попытается защитить свой дом и семью, надругаются над женой по очереди. А их сыну, чтобы выжить, придется учиться говорить не на своем родном языке, а на аллеманском, так что он, когда вырастет, будет считать его своим. И таких семей сотни, тысячи! Как ты хочешь, милая, чтобы я сидел сложа руки?
Светлана тоже вздохнула и поцеловала его в лоб.
- Ты прав, разумеется. Как всегда. Но только и на войне не забывай о нас, пожалуйста! Береги себя.
- Я постараюсь. Не бойся ничего, милая. Вы с Владиславом останетесь здесь, подальше от войны.
Она взяла прядь своих волос и легонько провела ею, как пушистой кисточкой, по лбу, носу, губам мужа.
- Ты еще не знаешь... Я опять непраздна, Святослав. Нарочно, как чувствовала, медлила до важного дня сказать тебе. И вот дождалась...
Святослав приподнялся, вглядываясь в ее лицо, озаренное лунным светом. То-то ему показалось, она стала какая-то другая в последнее время, все загадочно улыбалась, будто скрывая что...
- Так это же прекрасно! Пока я буду воевать, тебе некогда станет тревожиться обо мне, ты будешь заботиться о будущем ребенке.
- Ага, - она, как кошка, потерлась подбородком о его плечо. - Я и сама думаю: хорошо, что так Боги послали. Ты уйдешь на войну, а я буду носить нашего ребенка. И, может быть, когда ты вернешься, у Владислава уже будет брат.
- Или сестра, - уточнил князь.
- Или сестра, - согласилась Светлана. - Да, так будет легче - жить не сплошным ожиданием. Но и ты помни: теперь у тебя целых три причины, чтобы постараться придти живым и здоровым.
- Лично мне хватило бы и одной, - отшутился Святослав. - Надеюсь, что аллеманские бароны и кнехты тоже учтут твои пожелания... Ну ладно, жена, не бледней так! Лучше приди поближе: у нас всего одна ночь, завтра я уезжаю.
До рассвета они не размыкали объятий, словно стремились в эту ночь насытить себя и друг друга на всю оставшуюся жизнь, забыв про сон и усталость. И, лишь когда за окном заалел рассвет и зачирикали первые птицы, пришлось опомниться. Пора было князю собираться в поход, княгине - ждать его дома.
- Мне иногда кажется, что я все еще твоя невеста. Только-только почувствую себя женой, как уже пора расставаться, и я вновь в вечном ожидании, - проговорила Светлана, пока они одевались. - Смешно: столько прожили здесь, тихо и безмятежно, как я всегда мечтала, а мне все мало...
- Нет, не смешно, - покачал головой ее муж. - Я тебя понимаю: мне тоже этого времени мало...
И он принялся расчесывать ее волосы гребнем, распустив их по плечам и спине, потом пропустил сквозь пальцы, любуясь их длиной и блеском. Украдкой спрятал ее украшенную бисером кику, убор замужних женщин.
- Ай! Ну что ты делаешь! - воскликнула Светлана, собираясь покрыть голову, и не находя кику.
- А что! Если невеста, то и ходи так! - не только губы, но и глаза у Святослава смеялись, точно он и не прощался с женой в это утро. И, целуя ее в горячие губы, проговорил: - Тебя и впрямь можно принять за невесту!
- Скажешь тоже! - зарделась молодая женщина, хоть и чувствовала себя польщенной: кому же не понравится, когда муж после трех лет брака говорит ей, ожидающей второго ребенка, что все еще узнает в ней юную девушку, какой она была когда-то?
Попрощавшись с женой, князь Святослав пришел к влесославцам, с нетерпением ожидающим, что он решит.
- Я поеду, - объявил он невозмутимо, словно ничего и не было между ними.
Но не так отреагировали влесославльские воеводы. На согласие князя они отозвались дружным кличем: "Победа!", не сомневаясь, что Святослав добьется успеха. А Волот от избытка чувств так ударил по спинке кресла, что оно треснуло пополам. Никто, впрочем, не упрекнул его за это: тут можно было понять.
В этот же день князь Святослав со своей дружиной уехал во Влесославль.