Эрэа
ann-duglas КАБАК НА ГРАНИЦЕ МИРОВ
Не исключаю, что подобная идея уже приходила кому-то в голову. Но мне она пришла в первый раз и не хочет уходить (Автор) Как смел он так пахнуть духами,
Так дерзко перстнями играть?
Н. Гумилев
А ежели гасконец кэнналийца на дуэль вызовет, то кто кого сборет?
Вопрос без ответа
Это был совсем маленький кабачок. Гасконец часто приходил сюда и один, и с друзьями, компания здесь была приятной (хотя и попадались на редкость странные личности, ну да чего не бывает в большом городе Париже), а выпивка - недорогой, что, согласитесь, очень даже кстати, потому что золотых россыпей на родине гасконца так до сих пор и не было найдено, а на королевской службе в мирное время не разбогатеешь.
Гасконец подбросил на ладони тощий кошелек и толкнул низенькую скрипучую дверь. В кабаке яблоку было негде упасть, а за любимым столиком сидел какой-то незнакомец, судя по виду - человек знатный, но не желающий быть узнанным, оттого одетый в скромные черный и синий цвета. Сидел и молча пил вино из тонкого стеклянного бокала.
Молодой человек остановился у стола и дерзко уставился на незнакомца. Тот поднял глаза, ухмыльнулся и сделал приглашающий жест.
- Присаживайтесь, юноша. В кабаке и борделе все равны.
Гасконец сел. И аккуратно пристроил шляпу в темном углу, так, чтобы не было видно истрепанных полей и потертого пера. Черноволосый незнакомец не глядя щелкнул пальцами, и неверный свет сальной свечи отразился в сапфирах его перстней, стоивших больше, чем годовое жалование капитана королевских мушкетеров.
У стола бесшумно вырос трактирщик, и загадочный красавец приказал:
- Вина.
Кувшин появился почти мгновенно. Незнакомец разлил красное вино по бокалам и протянул гасконцу:
- Угощайтесь, юноша.
Вино было прекрасным.
- Бургундское?
- "Черная кровь", 378 год. - Охотно просветил собеседник. - Удачный был год для винограда.
Гасконец ровным счетом ничего не понял, но, на всякий случай, скорчил физиономию настоящего знатока, кивнул и с достоинством выпил. Губы незнакомца тронула легкая улыбка.
- Впрочем, если вы прибыли из Надора или Северной Придды...
- Из Гаскони.
- Вот как? Вы приехали в столицу в поисках славы и счастья? Мой вам совет, юноша - если вы, конечно, принимаете советы - постарайтесь продаться подороже.
- Гасконцы, сударь, не продаются! Я не подчиняюсь никому, кроме короля, кардинала и де Тревиля! - выпалил юноша и залпом допил остатки вина. Незнакомец плеснул еще и продолжил:
- Какая прелесть. Этого де Тревиля случайно не Августом зовут? Странно.
- Я поклялся в верности моему королю...
- Надо же, какое совпадение - Собеседник прижал руки к глазам и резко убрал их. - Я тоже. Это казалось таким правильным, но, как выяснилось, прежде чем клясться - надо думать. И не судить опрометчиво, как выражается милейший кардинал.
- Мушкетеры короля верны своему слову! - Предательское вино ударило в голову гасконца, но останавливаться он не собирался. Человек, сидящий перед ним, был красив, опасен и нечеловечески спокоен.- Я служу моему королю и моей королеве!
- Королеве? - А вот небрежно поднятая бровь была явным оскорблением.
- Да! она прекрасна! Каждый мушкетер умрет за честь своей королевы!
- Где-то я все это уже слышал... - пробормотал незнакомец. - Только не говорите мне, что вы безнадежно в нее влюблены
- Милорд! - Гасконец не собирался нарываться на драку, но легкие победы в стычках и дуэлях, и, особенно, выпитое вино, кружили ему голову и развязывали язык.- Я не называл ее имени, но, как всякий благородный человек, я...
- Успокойтесь, юноша. - Тонкая сильная рука сжала бокал. - Я не собираюсь оспаривать достоинства вашей возлюбленной, кем бы она ни была. И не в моих привычках затевать ссоры с детьми. Конечно, в семнадцать лет...
- Восемнадцать!
- Тем более. Нет ничего важнее идиотских фанаберий, вроде этой вашей чести, но погибнуть из-за них - глупость, достойная моего бывшего оруженосца.
- Вы...
- Я. - Незнакомец сделал глоток и посмотрел на свечу сквозь бокал.
- Я знаю, кто вы! вы - шпион кардинала! Можете передать его Высокопреосвященству..
- Уверяю вас, юноша, его Высокопреосвященство не интересует такая бесконечно малая величина, как ваше мнение о нем. Вот если бы вы были гайифийским агентом или фельпским купцом...но даже и в этом случае ваше мнение кардинала нисколько не обеспокоило бы.
Гасконец стал подниматься из-за стола, твердо намереваясь выхватить шпагу и сразить наглеца наповал, но незнакомец, такой изящный и утонченный, протянул руку в перстнях, кружевах и манжетах - и гасконец с удивлением обнаружил, что попал в стальной капкан.
- Сядьте, юноша.
Вырываться было как-то неприлично, и гасконец сел, чувствуя себя донельзя глупо. Незнакомец снова потянулся за кувшином.
- Пейте, молодой человек. Пейте. Солдат должен уметь веселиться. Особенно если хочет когда-нибудь стать маршалом. Или Первым маршалом. Но никогда не пейте в одиночестве, иначе утром на душе будут скрестись все кошки Заката. Пейте в хорошей компании. А лучше - с друзьями. У вас ведь есть друзья, не так ли, юноша?
Разговор был странным, непонятным, и гасконец вздохнул с облегчением, когда внезапно увидел у входа троицу мушкетеров, крутивших головами в поисках товарища.
- Разумеется, есть. Вот они. - гасконец поднялся с места и замахал шляпой
- Атос! Портос! Арамис! - крикнул он. - Я здесь.
Один из них, настоящий великан в красном плаще и шитой золотом перевязи, увидев гасконца, быстро и решительно стал прокладывать своим спутникам дорогу, минуя чужие столы и уворачиваясь от нетрезвых посетителей. Следом за ним, небрежно раскланиваясь с встречными, шли двое: тонколицый красавец, улыбавшийся нежными губами и стройный как тополь мушкетер, бывший старше остальных как минимум лет на десять.
Незнакомец прикрыл свои ярко-синие, до странности синие глаза, в глубине которых полыхало сапфировое пламя
- Их четверо. - тихо и твердо сказал он. -Всегда Четверо, навечно Четверо. Но Сердце у них одно - Сердце Зверя, глядящего в Закат.
И высоко поднял бокал.
Словно салютуя.
19.01.2011
Эрэа
Полярная Звезда Я БУДУ ЗА ВАС МОЛИТЬСЯ - СОЗДАТЕЛЮ И МОРЮ.
Оно - драма с относительным хеппи-эндом.
Первая проба писать о грустном.
И опять - о лишь мельком упомянутом персонаже.
Оно само по себе вышло! Я и не думала писать на эту тему... Но что получилось, то получилось.
Буду очень рада любым комментариям!
За психологическую достоверность - не ручаюсь.(Автор)
(Pепортёр - госпожа фок Шнееталь, вдова шаутбенахта Адольфа фок Шнееталя, погибшего у Хексберг. D.)Половина десятого.
Бьют колокола.
Тяжёлый звон падает на улицы и крыши Эйнрехта, словно вгоняя их в землю.
На небе - ни облачка, а кажется, что рушится небо, тяжёлое, как колокольный звон.
Окно - открыто, и слепит глаза висящее надраенной рындой солнце, как говорил муж.
Лёгкий ветерок. С востока. Как раз из Рассвета...
Как же я надеюсь, что сегодня там будет одним обитателем меньше!
А что мне ещё остаётся? Надеяться - и молиться.
Что могла - я уже сделала.
Сейчас - черёд остальных.
Я не плакала, когда сердце сжималось от боли в ту роковую ночь. Я пыталась верить, что всё обойдётся.
Не обошлось.
Я не плакала, когда учтивый святой отец отдал мне браслет моего Ади. Рассказав о муже и Олафе.
Только ком в горле мешал говорить, чернота в глазах - видеть.
А когда он ушёл, напилась впервые в жизни.
До зелёных кошек.
Потом мне сказали, что я пыталась покончить с собой.
Как меня остановил Генрих - не знаю. Но брат всегда умеет настоять на своём...
Я бы умерла от горя, но Генрих опять меня удержал. Уговорил жить - ради шанса, что у меня... у нас с Ади... может быть ребёнок.
Генрих оказался прав.
Я родила сына. И назвала его Олафом - в честь человека, за которого мой муж отдал жизнь...
Даже если бы Ади не просил меня об этом, уезжая - а тогда мы ещё не знали, что я рожу сына - я бы по-другому не поступила. Просто не смогла бы...
Олаф... сложись всё по-другому - он стал бы избранным отцом моего сына.
Не сложилось.
Теперь - один мёртв, второго сегодня казнят.
Если не случится ничего непредвиденного.
А оно случится.
Наша семья всегда исповедовалась только Славе.
Когда-то Олаф мне сказал: если что случится - я всегда могу обратиться к святым отцам ордена Славы - и всегда получу нужную помощь.
Знал бы он, что его совет спасает ему жизнь...
Когда я узнала о приговоре, я не удивилась. От отморозка на троне и падали в море ждать другого было бессмысленно.
Только стало очень погано и очень тошно.
Я никогда не умела плакать. А бороться, стиснув зубы, меня научили моряки...
На исповеди в церкви облегчила не только душу, но и кошелёк, отдав почти все наши с Ади сбережения и свои драгоценности. На благое и святое дело - чтобы Олаф остался жив.
Принимавший исповедь отец Луциан - и отдавший мне когда-то браслет - благословил меня. И обещал, что мой дар не окажется напрасным.
Я поинтересовалась - могу ли я ещё что-то сделать... Отец Луциан сказал мне растить сына и молиться. Пообещал обратиться за помощью, если будет нужно.
Я не выдержала и спросила - а можно ли устроить побег. Я над этим долго думала - но прекрасно понимала: в одиночку я не смогу ничего. А за каждым моим шагом следят фридриховы ублюдки. Даже с моряками не поговоришь...
Священник ответил мне, что всё в воле Создателя. В том числе - и успешный побег. Я пообещала святому отцу сделать всё, что в моих силах.
Впервые за последнее время меня немного отпустила кошмарная тяжесть.
Я не могла помочь мужу, но Олаф ещё жив, и я могу для него что-то сделать.
"Львы" обращались дважды ко мне за помощью - через моего духовника.
Первый раз - просили тёмную плотную ткань. Второй - много ниток.
Вероятно, для каких-нибудь повязок, чтобы не узнали...
Я не могу с оружием в руках освободить своего адмирала. Но что могла, я сделала.
Вчера отец Константин, мой духовник, дал мне понять, что попытка отбить Олафа состоится. Утром.
Теперь остаётся - ждать. И надеяться.
— Попросим же у Создателя, дабы вразумил, укрепил и не оставил заботой...
Скрещиваю пальцы.
Если повезёт - отдам свой любимый жемчуг. В "львином" храме.
Слёзы?.. откуда?..
Вероятно, слепит солнце.
Оно ничуть не пошевелилось...
Колокол смолк. А на сердце тяжесть осталась.
Опираюсь на подоконник. Неудачно - треснул рукав платья...
И отлично! Неприятности - сметана закатным кошкам, и пусть они будут у меня, а не у Олафа.
Вдалеке - отголоски боцманской дудки. В Эйнрехте?! Откуда?!
Впрочем, очень даже понятно, откуда.
Оттуда, где должна быть...
Не только жёны моряков не бросают своих. Настоящие моряки - а не всякие ублюдки - своих не бросают. Никогда.
И если я права, то Олаф уйдёт из Эйнрехта свободным.
Как его освободят - не знаю. Но не позже вечера - узнаю.
Галдят торговки, вовсю кричит какой-то выпивоха, зазывает к себе в лавку галантерейщик... А я всё смотрю в раскрытое окно. В темноте и духоте я - задохнусь.
Стою, смотрю. Думаю. Вспоминаю.
Первая встреча. Дочка трактирщика вовсю таращится на красавца-моряка с тёплыми глазами...
Первый букет цветов от Ади.
Первый поцелуй - робкий, несмелый.
Ну и что, что милый на 12 лет старше меня?! Мы друг друга любим, а остальное - неважно.
Наша с Ади свадьба. Любимый одевает мне на руку браслет, целует меня, и я тону в облаке счастья...
В годовщину нашей свадьбы Ади перевели на корабль Ледяного. С тех пор у нас эта дата - двойной праздник.
Первый удар - я никак не могла зебеременеть. Врачи сулили мне бесплодие... и сказали, что спасти меня может лишь воля Создателя.
Выручили свои. Скинулись на богатое пожертвование, Олаф - первый.
Через четыре года я забеременела.
И почти сразу же потеряла мужа.
Как у меня не случился выкидыш - не знаю. Я не врач.
Знала бы я, что ношу под сердцем ребёнка Ади - никогда бы не напилась...
Сейчас малыш много ест и ещё больше спит. Он вырастет большим, сильным и здоровым. Как отец. И дай ему Создатель ходить в юнгах у своего тёзки!
Создатель, дай это им обоим!!!
Крики горожан. Поймали вора...
Выглядываю в окно. Лучше глазеть на воришку, чем открыть сердце демонам уныния и жалости к себе. Прав отец Луциан, тысячу раз прав! И - Создатель, пусть твой верный раб окажется правым - в главном сейчас!
Кричат за углом, мне отсюда - не видно.
Как же тяжело ждать!..
Я глянула влево. Глупое сердце сделало отчаянное сальто и ухнуло куда-то вниз.
Двое горожан поддерживают монаха, троица направляется к уличающей вора толпе...
Монах идёт небыстро, но уверенно и с достоинством, хоть ему и нелегко.
Эту походку я узнаю - из тысячи.
Обошлось!
Создатель, обошлось!!!
Я радостно рассмеялась.
Идущий справа от монаха резко поднял голову, ища смеющегося. Грольше! И как я его не узнала?!.
Шлю ему широкую улыбку. Он узнал, быстро подмигнул в ответ.
Неосторожно шевелю рукой. Рукав порвался окончательно.
И - ещё раз - ура! Закатные кошки удачи, вот вам сметана, а мой адмирал пусть останется жив и свободен!
Вот они поравнялись со мной...
Провожаю идущих взглядом. На углу Олаф неожиданно оборачивается, на долю секунды мы встречаемся глазами. Мой дом - угловой, они недалеко отошли, лицо вижу - до мельчайших подробностей.
Плюнуть бы сейчас на всё, крикнуть что-нибудь разудалое, спрыгнуть бы вниз - второй этаж, невысоко, кинуться бы вдогонку, подбежать бы, упасть на колени, прижаться лицом к его рукам!.. Нельзя. Даже крикнуть нельзя. Только улыбаться. Хоть это! И это радует...
Улыбаюсь губами и глазами, вкладывая в улыбку всё, что на душе. И получаю усталую, быструю, тёплую улыбку в ответ.
Олаф, как я же рада, что вы живы! Только уцелейте, слышите?! Если вам придёт в голову блажь помереть, можете ко мне с сыном - не приходить!!!
Ну и чушь в голову лезет...
Провожаю уходящих взглядом.
Ушли.
Облегчённо выдыхаю.
Только бы всё остальное тоже удалось!..
Вечера я - еле дождалась. Я с ума сходила от беспокойства, хотя и не подавала виду.
На вечерню я отправилась в "львиный" храм - отдавать жемчуг и расспрашивать отца Луциана.
Всё удалось. Адмирала вывезли из Эйнрехта.
Хвала Создателю, храбрым морякам и их помощникам!..
Домой я шла спокойная, на душе было легко.
Мой сын вырастет похожим на отца... и на вас, мой адмирал. И вы ещё наплаваетесь вместе.
Я буду за вас молиться - Создателю и Морю. Надеюсь, мои молитвы не пропадут бесследно...
19.08.2011