Могу только в очередной раз, эрэа Vendy, удивиться апломбу, с которым Вы пытаетесь рассуждать о предметах, в которых - увы, это очевидно - Вы совершенно не разбираетесь. Для Вас оказывается новостью и то, что нельзя вступать в бой, не разведав обстановку, и то, что городской бунт можно подавить лишь силами войск, в верности которых нет сомнений, и то, что гонцы и армии не летают... И вот новые претензии, столь же обоснованные, как и прежние. Полноте, а Вы хоть один исторический роман прочитали? Хотя бы "Трёх мушкетёров"?
Что ему просто не захотелось пачкать руки об эту мразь, Вы не допускаете? Алва напугал его до мокрых штанов и счёл, что дело сделано и что теперь Штанцлер будет тихо сидеть где-нибудь в провинции, а то и за границей, а убивать стариков - как-то не комильфо...
Не допускаю
Ну, для начала давайте поговорим о дуэлях вообще. Итак, дуэль, или заранее объявленный поединок, обязана своим существованием Божьему суду, точнее, его разновидности - так называемому "полю", судебному поединку, в котором истина выяснялась силой оружия, поскольку по всеобщему убеждению высшие силы покровительствуют правому. При этом монархи, старики и женщины выставляли за себя бойцов - родичей, вассалов, да хоть наёмников. И - это важно - дуэль была возможна лишь между равными, а смерть не считалась убийством, и за неё не мстили.
И ещё одна важная деталь. В те добрые времена мужчины отвечали за своих женщин, причём отвечали в обоих смыслах - и за их благополучие, и за их глупости и подлости. За последние им порой приходилось расплачиваться жизнью, и это принималось как должное. А женщинам приходилось помнить, что хоть сами-то они и неприкосновенны, но за иные выходки можно стать вдовой, и потому - думай, что говоришь и тем более делаешь.
Об Придда-Гирке руки замарал (причем даже не будучи «на эмоциях» от предательства оруженосца, как выяснилось).
Гирке, как мы видели, принял вызов, никто его за язык не тянул. А раз взялся драться - сам отвечаешь за последствия. Другое дело, что отказ от дуэли сочли бы трусостью, но тут уж каждый решает сам, что ему дороже - жизнь или репутация.
Об братьев и мужей тех женщин, которые плохо говорили об Арлетте — замарал
Это было его обязанностью, ведь на похоронах Арно Савиньяка Алва заявил, что берёт его вдову под своё покровительство. Но даже не будь этого - вспомните разговор Сильвестра с Манриком, где кардинал цитирует дуэльный кодекс: "Если некто неподобающим образом обходится с достойной уважения девицей, долг дворянина оную защитить и покарать обидчика. В подобном случае дуэль правомочна и неизбежна" (ЛП, с. 214). То, что Арлетта - не девица, а вдова, в данном случае несущественно, а почему вызовы получали мужья и братья сплетниц - об этом я писала выше.
(ну, хоть не детей этих кощунниц на шпагу нанизывал, и то спасибо).
Детей до первого совершеннолетия - а в Талиге это шестнадцать лет - наказывают родители и/или опекуны. Посторонним это делать неприлично, но обратить внимание старших на недостойное поведение их отпрысков вполне уместно. А после шестнадцати "ребёнок" вполне способен отвечать за себя сам, в том числе и послать и принять вызов.
Вреда от Фэншо, ослушавшегося приказа, Талигу всяко было меньше чем от Штанцлера, но Фэншо был пущен в расход.
Нарушение приказа на войне - преступление, влекущее за собой расстрел, так что Алва был в своём праве. Подобное могут простить лишь победителям, которых, как известно, не судят, но Феншо победителем отнюдь не был, и лишь благодаря проследившим за ним адуанам его отряд не был вырезан бирисцами. А потому свою пулю он заработал честно.
А тут — шпион, предатель, убийца, старательно годами мутивший воду на любимой Родине, работая на ее врагов, но... старый больной человек, поэтому на него рука не поднялась.
Начнём с того, что доказательств того, что Штанцлер - шпион, предатель и убийца (а также изготовитель фальшивок) ни у Сильвестра, ни тем более у Алвы не было. Конечно, о том, что он - один из вождей легальной оппозиции, знали все, но оппозиции именно легальной, с именами и должностями. Но стань известно хоть что-то о его нелегальной деятельности, эр Август давно бы расстался с должностью и головой. Алва же мог вменить ему только подстрекательство к отравлению, но, пожалев Ричарда и спровадив его за границу, тем самым лишил себя и кардинала доказательств его вины, но вызвать на дуэль "старого больного человека" было нельзя, а просто убить - недостойно. Впрочем, Штанцлер, сбежав, обвинил себя сам, ведь никто из свидетелей четверной дуэли и последующего завтрака не усомнился, что у него рыльце в пушку. И, повторюсь, Алва считал, что обезвредил его, а восстания в Эпинэ тогда не ожидал никто.