Гвоздь, о, богиня, воспой, что однажды по воле бессмертных
Место в подкове родной, устремившись на волю, покинул,
Многие камни и травы в пути посетил и изведал
И упокоился с миром в неведомой дальней канаве;
И о подкове скажи - как, скорбя по гвоздю, что безвестно
Сгинул, за ним поспешила, забыв о копыте, что мощью
Браннодоспешного тела доселе от бед сохраняла -
Лошадь же, что без гвоздя и подковы осиротелой осталась
Сгинула такожде, вестника во поле пешим оставив:
Скорбно стоял он, несчастный, коня и гвоздя и подковы
Разом лишившись вкупе с надеждою вести доставить;
Вотще стремился подобно тому, словно коршун
С клекотом грозным, с кривыми когтями стремился к голубке,
Но промахнулся и, впусте порыв свой могучий истратив,
Грянулся оземь, разбившись, и сам на съеденье достался
Птицам окрестным и псам - тот, что ел, сам становится яством.
Вести лишенный, владыка и пастырь воинов славных
Духом могучий - льву уподобившись, что, взросши грозным,
Многие стада овец и тельцов круторогих хищавшим,
Окрест зорившим дворы у людей, не ослеп вдруг однажды
И под руками и медью убийственной ловчих не сгинул -
Рухнул на землю как дуб, топором что был срублен под корень;
Царство его без владыки и скиптра его и законов -
Словно овчарня, что мирно жила и не ведала горя, доколе
Грозная стая волков с гор спустилась к ней, стражи не встретив,
Хищных зверей, у которых в сердцах беспредельная дерзость,
Кои, овец повстречав и на землю несчастных повергнув,
Зверски терзают; у всех обагровлены кровию пасти;
После же, стаею целой, к источнику водному рыщут;
Там языками их гибкими мутную воду потока
Лочут, рыгая кровь поглощенную; в персях их бьется
Неукротимое сердце, у всех их раздуты утробы, -
Сгинуло, как не бывало; скажи же об этом
Что-нибудь нам, о Зевесова дочь, благосклонная Муза!
