К ознакомлению предлагаются некоторые фамильные тайны Приддов. Справка была составлена по просьба создателей сериала и дается в некотором сокращении (убраны пока еще спойлерные моменты)
_________________________________________________________
Последним сразу и фактическим, и официальным Повелителем Волн был Юстиниан Придд (тот самый, кто сумел отомстить за смерть родных при помощи найери и сменил герб и девиз). От Юстиниана волею защитного механизма Кэртианы фактическое повелительство ушло к родившемуся во время поездки в Бергмарк бастарду, затем кровь Повелителей Волн Бергмарк не покидала. Нынешний Повелитель Волн по крови - Ойген Райнштайнер.
Законные дети Юстиниана Придда, опять-таки благодаря вмешательству все того же механизма, не оставили мужского потомства, но его сын и официальный преемник решил обмануть судьбу хотя бы в глазах смертных и вступил в сговор с любимой и любящей женой. По его настоянию герцогиня родила от некоего тщательно подобранного герцогом пленного варита, который после рождения сына был убит. Тайну знали только «родители». От этого ребенка пошла линия фальшивых «Повелителей Волн», но в эсператистской стране во время гонения на «демонских отродий» вскрыть подлог было проблематично. Его и не вскрыли, тем более что ребенка воспитывали на «старинный лад». Придды благополучно считались теми, кем они не были, ничем особенным не отличаясь от прочих рыцарей, пока при Эрнани Последнем Эктор Придд не стал любовником королевы. Любовь с его стороны там и не ночевала, но мысль посадить на трон своего отпрыска и стать при нем регентом Эктором овладела крепко. Королева же влюбилась в могучего маршала со всей страстью истеричной дуры и сходила с ума от ревности к его семье. Возможно, чувствовала со стороны любовника определенную неискренность, как-никак она была настоящей эорией.
После известных событий Бланш с сыном бежала в Агарис, и ее сын положил начало агарисской ветви «Раканов», которые не были даже Приддами. При этом Бланш была настолько глупа, что под настроение написала вдове Эктора Гертруде оскорбительное письмо, из которого ясно следовало, кем был отец принца Эркюля. Это письмо хранилось у Приддов и в итоге попало к Валентину, который решил разыграть эту карту.
При Олларах Придды предпочитали оставаться в своих владениях, которыми довольно грамотно и толково управляли. Политики и столичной жизни они избегали, хоть и содержали в Олларии фамильную резиденцию. На севере они пользовались серьезным авторитетом, достаточно охотно роднились со знатными семействами, а во время Двадцатилетней войны не дали повода себя заподозрить в предательстве, но ничего выдающегося за ними не числилось. Семья была многочисленной и закрытой, при этом, если б не закон о майорате, фамильное состояние раздробилось бы на множество средних и мелких. В семье, численность которой по понятным причинам не регулировалась мистически, были в большом ходу титулы учтивости и владения и доли доходов, которые выделялись в пожизненное владение младшим родичам.
При Алисе на новом витке и гораздо в более мягком варианте повторилась история с маршалом Эктором. После того, как Франциск невеликий под давлением Алисы разогнал традиционных сподвижников Олларов, начались поиски новой опоры трона и внимание королевы закономерно обратилось к Приддам. Алисе удалось найти подход и к актуальному герцогу, и к его окружению. Спруты появились при дворе и приняли из рук королевы несколько высоких должностей, а глава фамилии стал супремом и пробыл таковым до свержения Алисы, после чего внешне мирно ушел в отставку по состоянию здоровья. Тем не менее отец Вальтера был причастен к алисианским заговорам, включая покушение на Алву на Винной улице.
В это же время произошло никем не замеченное, но судьбоносное значение. Абсолют начал подготовку к очередному Великому Излому, одним из следствий которой стала очень короткая, но результативная связь герцогини Придд с графом Олафом Борном. Родившийся в результате этой связи Вальтер Придд был уже не обычным человеком, а эорием Дома Волн, фактическим главой фамилии, носящей в древности имя Левкров, а затем последовательно Гонтов и Борнов. Разумеется, никто ничего не заподозрил, Абсолют всегда «перебрасывал» кровь аккуратно и незаметно.
Вальтер в своей семье был чужим по крови, но так и не узнал этого, однако близости с родными у него не было, впрочем, семья при всей своей многочисленности была не слишком дружной. Герцог Эрик позволял себе связи на стороне, причем некоторых своих бастардов (таких, как нынешний управляющий Васспарда) признавал. С братьями у него были довольно сложные отношения, особенно с Лукасом, который пытался добиться как минимум собственного титула и надоедал этим королеве. Алиса приняла сторону Эрика, что отвратила Лукаса и его супругу от двора.
Законных сыновей Эрик воспитывал достаточно сурово, и Вальтер очень рано научился владеть собой. При этом он был довольно-таки страстной натурой, что в полной мере передалось уже его детям.
Падение Алисы и отцовскую отставку он пережил еще подростком. Вопреки уговорам семьи Эрик остался в столице и связался с заговорщиками, правда, соблюдая осторожность. Тем не менее сын отцовские настроения знал и в целом их разделял.
Затем Вальтер встретил юную Ангелику Гогенлоэ, влюбился и встретил взаимность. Они принадлежали к противоположным партиям, причем Придды числились в побежденных, а Гогенлоэ в победителях. О союзе не могло быть и речи, но влюбленные встречались и проявили некоторую неосторожность, после которой им оставалось либо жениться, либо бежать, либо, уподобившись героям легенд, кончать самоубийством.
Придды традиционно были очень близки с Борнами, и Вальтер слышал о таком замечательном человеке, как Август Штанцлер. Он обратился к нему за помощью, и эр Август с удовольствием помог, заодно подняв себя в глазах кардинала Диомида, на которого тогда работал. Диомид, полагая важным мирить алисианцев со своими сторонниками и перетягивать на свою сторону сторонников Алисы, вмешался, пусть и не афишируя этого, и Гогенлоэ с Приддами уступили. Свадьба состоялась, однако Гогенлоэ от новых родственников дистанцировались и, по сути, порвали с блудной дочерью, Придды же ее приняли очень неохотно, хотя приличия и соблюдали. Рождение Габриэлы удалось немного «подправить», хотя она родилась несколько раньше, чем позволяли приличия. Отношения Приддов к невестке это тоже не улучшило. Тем не менее, Вальтер и Ангелика любили другу друга чем дальше, тем больше. При этом любовь к жене у Вальтера вылилась в отчетливую неприязнь к Гогенлоэ и через них - к Лучшим Людям.
После свадьбы Вальтеру предложил пост в бывшем отцовском ведомстве, и он по настоянию отца согласился. Эрик продолжал осторожно интриговать, Штанцлер, с дозволения Диомида, изображать из себя радикального заговорщика, а Вальтер - исполнять отцовские поручения. И при этом задумываться о будущем. Нет, он не признал правоту Диомида, а затем Сильвестра, он думал о детях. И о том, как сменить сторону. Однако при жизни отца это было невозможно, а после его смерти стало очень трудно. Окончательное решение дистанцироваться от заговорщиков Вальтер принял после провала покушения на Алву, но соскочить оказалось труднее, чем думалось.
Вальтер выдал Габриэлу за тоже колеблющегося Борна, не ожидая, что дочь влюбится в мужа и попадет под влияние его единокровных сестер и матери.
Борн, поддавшись на уговоры окружавших его дам, поднял восстание, и тут Вальтер впервые показал характер и отказал в помощи.
Это обстоятельство немало поспособствовало успеху миссии Савиньяка, Борн был готов сложить оружие, но Габриэла видела супруга победителем и королем. Грянул выстрел.
Теперь на руках Вальтера и Ангелики оказалась невменяемая дочь и тайна, которую они оба знали. И скрывали друг от друга.
Сойти с круга стало еще труднее. Тем не менее, невмешательство Приддов оценили уже Сильвестр и Ноймаринен. Приддов не тронули, хотя от мысли женить Фердинанда после смерти Магдалы Эпинэ на Ирэне Придд отказались и Сильвестр, и Штанцлер, хоть и по разным причинам. Королевой стала благонадежнейшая, как тогда казалось, Катарина Ариго, а Придды получили отступного: должность супрема, которую Сильвестр к этому времени превратил почти в проформу, и участие в свадебной церемонии – к алтарю Катарину вела герцогиня Придд.
______________________________________________________
Ряд дальнейшие события, как спойлерные, вырезаны. Разгадка «тайны Джастина» дается в «Песне четверых».
Для понимания того, что случилось потом, важны два момента:
- Родители вынудили Ирэну принять предложение давно добивавшегося ее руки виконта Альт-Вельдера, марагонского аристократа, полностью преданного Олларам.
- Решившийся на самоубийство Юстиниан попробовал обставить свою смерть, как несчастный и героический случай. Юстиниана спас оказавшийся неподалеку Алва, которому постепенно удалось добиться доверия и дружбы спасенного. Это стало известно в Олларии. Вальтер увидел в этой дружбе шанс освободиться от прошлого, однако Юстиниана убили, когда он по отцовскому вызову приехал домой.
Скрытность Приддов и их преданность семье сыграла против них. Валентин не сомневался в том, что Юстиниана убил дядя по приказу отца. Ирэна верила матери, полагавшей убийцей Габриэлу, а исчезновение тела делало невозможным расследование.
Убийство Юстиниана, вернее позиция, которую занял при этом Вальтер, разрушило его брак. Придды, не переставая любить, отдалились друг от друга. Ангелика разом постарела, превратившись из признанной красавицы в, как выразилась Луиза Арамона «лахудрию» Вальтер, трезво оценивая обстановку, лихорадочно пытался спасти семью, понимая, что Манрики и Колиньяры рано или поздно при попустительстве, а то и подстрекательстве Сильвестра, их сожрут. Надежды на Алву больше не было, ведь он, как и Валентин, считал Вальтера сыноубийцей.
Вальтер отправил безумную Габриэлу с Ирэной в Марагону, в замок Альт-Вельдер, Ангелика покидать Олларию отказалась, хотя он и просил ее уехать. Семейство Гогенлоэ, к которому она тайно от мужа попробовала обратиться за помощью, ее оттолкнуло. Что и неудивительно, ведь они успели породниться с Манриками, и это родство, в случае уличения Придда в измене, могло обернуться, как минимум опекой над несовершеннолетними наследниками и колоссальным состоянием.
Видя это, Вальтер договорился со своим старым почти другом (большего, чем «почти», у этого человека не было) мэтром Инголсом. Они разыграли ссору, что давало шанс на то, что Инголс будет назначен адвокатом Приддов.
Вальтер пытался максимально честно и лояльно исполнять свои обязанности, не давая повода для обвинений. А в авантюре Рокэ и Лионеля, когда они добивались для Рокэ проэмперадорства, догадался о сути игры (во многом потому что знал о происходящем у королевы со слов Ангелики) и им подыграл. Правда, Сильвестр счел это игрой за Людей Чести, а те, кто стояли за Людьми Чести - капитуляцией и готовностью играть по их правилам.
Октавианскую ночь Придды, как и весь двор, провели в Тарнике, ничего не подозревая.
Но последующие события все отчетливей напоминали агонию. После того, как Алва на четверной дуэли убил Штефана, Вальтер понял, что конца ждать недолго.
Тем не менее Придд еще на что-то надеялся, хоть и принимал определенные меры. Он еще раз попробовал отослать из столицы жену и наследника, вызвал Альт-Вельдера, объяснил ему ситуацию, и они начали понемногу формировать что-то вроде ударного отряда. Не успели, это дело Альт-Вельдер закончили уже с Валентином. «Лиловые» под командованием Валентина покрыли себя славой, но первым их делом стало освобождение Алвы. А вот Вальтера и Ангелику им спасти не удалось - после смерти Сильвестра Манрик и Колиньяр действовали стремительно.
________________________________________________________
Вот что об это говорит сам Валентин:
«– Наши доброжелатели, кто именно, неизвестно, успели предупредить о смерти Сильвестра и о том, что Манрик завладел бумагами кардинала.
Отцу в тот день нездоровилось, он был в нашем городском особняке, куда и доставили приказ срочно прибыть к его величеству. Мать и меня к этому времени уже арестовали. Альт-Вельдер настаивал на немедленном бегстве, но мать была во дворце, и отец отправился туда. Возможно, он надеялся, что мы всего лишь заложники, и нас отпустят. Вечером Альт-Вельдер попытался прояснить нашу судьбу, с ним были предельно вежливы…
– Особенно если учесть, что о своем неведении врал лично генерал Манрик.
Манрик отвратительно разбирался в людях, он доверился не только Люра. Мэтра Инголса, как отец и рассчитывал, назначили защитником «заговорщиков». Начнись суд до появления Алвы, мэтр бы сумел его затянуть, ведь временщики думали, что времени у них довольно. Пренебречь приличиями их вынудил бунт в Эпинэ...
Нас решили уничтожить, уступчивость лишь облегчила бы дознавателям их задачу. Единственным шансом было продержаться до появления Алвы, а он не мог не появиться. Даже если б ее величество не нашла способа его вызвать, это кто-нибудь бы да сделал».
Автор
Тема: Персонажи цикла. Личные дела. Спруты (Прочитано 5861 раз)