Благодарю, эрэа
katarsis! 
Не могу даже представить, каково будет Груох без правнучки. Часто в таком возрасте для людей внуки - единственная цель, ради которой стоит жить. А Груох, к тому же, покидает родную страну, разорённую арвернами. Не представляю даже, где она найдёт силы жить дальше. Нужна какая-то цель, но я такой не вижу.
Судьба Груох вообще наиболее печальная во всем нашем огромном цикле. Во всяком случае, я ей сочувствую больше всего. Одни бесконечные утраты, которые она предвидит, но не может им помешать.
Но поглядим, как сложится дальше! Хочется верить, что она найдет, ради чего жить. В конце концов, в Великой Моравии у нее живут давно уехавшие сын и внук.
А Бригакос - дурак. Это Хлодеберту неоткуда было узнать о приготовлениях друидов, а вот, что арверны что-то замышляют, со стен видели. Достаточно было дождаться их первого хода: и героическая смерть обеспечена, и виноваты одни арверны. Хлодеберт, впрочем, тоже дурак. Победа была неизбежна, но он сам себе всё испортил. Вряд ли ему король простит такую подставу.
Бригакос, кстати, все-таки добьется героической смерти для себя и для коллегии друидов! Видимо, Высшие Силы учли его преданную службу и то, что он заблуждался искренне.
А Хлодеберт совсем уже пошел вразнос. Смотрим далее.
В свете этого то, что творят внуки Гарбориана выглядит ещё обиднее. И ещё интересно, а не бросают ли их действия тень на весь клан?
Да, жаль, что для них родная кровь оказалась водицей.
И кровь "детей богини Дану", и даже кровь Карломана Великого - не повод щадить ее носителей.
А частью клана Бро-Виромандуи Розамунд и ее потомки, скорее всего, уже давно не считаются. Если сородичи по клану связаны круговой порукой, то у них должен быть отработан и механизм избавления от "паршивых овец", что сами идут против родных. Против Мундерриха Хромоножки вон подняла восстание родная бабушка, узнав, что он убил своего брата. Достаточно одного лишь убийства Мораврана и его сыновей его двоюродной сестрой Розамунд, чтобы клан отверг ее. Впрочем, ей и ее потомкам от того ни жарко, ни холодно, они себя считают истыми арвернами.
Нити судьбы. Воительница Арморики (продолжение)
Во дворе замка, где кипело жестокое сражение, появился Адальрик. Он вышел, в полном вооружении, и тут же бросился за ворота, туда, где сражался Хлодеберт Суровый во главе своего разбойничьего войска.
Почти никто не заметил появления мужа Боудикки. Только Ллевелин видел все. Он подался вперед, пытаясь что-то сказать, но Адальрик взглянул на оборотня бестрепетным взором обреченного. И кеан-киннид отвел глаза, призывая своих воинов:
- Вперед, против бесчестных нарушителей договора! У нас два врага!
И он повел своих воинов вперед, атакуя воинов Хлодеберта Сурового и одновременно - Священную Дружину. Они сражались против двух противников разом, прокладывая себе путь среди смертельной толчеи.
Между тем, Хлодеберт Суровый бушевал в самой гуще сражения, и руки его и грудь были красны от крови "детей богини Дану".
Но тот позади один из его воинов испуганно воскликнул:
- Паладины скачут!
Арвернский военачальник оглянулся и увидел сверкающие на солнце доспехи королевских паладинов. Страшное проклятье сорвалось с его уст:
- Будь вы прокляты! Мешать мне, когда я уже почти победил...
Он крикнул своим лучникам:
- Поджечь замок! Если не нам - так пусть горит все!.. А вы, парни, за мной!
Лучники стали садить горящие стрелы, обмотанные промасленной паклей, в выступающие деревянные части замка и в окна-бойницы, поджигая все, что могло там гореть.
А Хлодеберт с остальными воинами бросился в новый жестокий бой, где дрались "дети богини Дану" против него и между собой. Однако он действовал с тонким расчетом: ждал, что паладины бросятся за ним и завязнут в бою с защитниками королевского замка.
Тем временем, его горящие стрелы сделали свое дело - в замке разгорался пожар. Там и здесь из окон сверкали огненные сполохи, пожирая королевский замок изнутри.
Одной из первых вспыхнула деревянная галерея, где собрались друиды, продолжая петь обращение к Морриган. И, когда уже огонь охватил всю галерею, и над их головами зловеще затрещала крыша, гимн жрецов не умолкал:
- О, всемогущая Воронья Госпожа! Ты спускаешься к нам в яростном блеске пламени! Твое дыхание горячо, как пламя огненной горы! Ты касаешься нас, обжигающе целуешь и уводишь с собой, на сияющий Авалон!..
Вся галерея уже горела, а песня друидов все доносилась сквозь рев пламени. Это видели все, кто сражался теперь во дворе.
Но Адальрик увидел в огне и еще нечто. Перед ним вновь горел костер его жены, возносясь к небесам. И вот, в огне перед безутешным супругом явилась сама Боудикка, сияющая в пламени. Она взмахнула копьем, указывая на Хлодеберта Сурового.
Адальрик понял, чего от него хочет жена, и бросился искать ее убийцу, своего брата по отцу. Он знал, что, только когда он отомстит за жену, увидит ее вновь, и они уже не расстанутся больше.
Хлодеберт же просчитался, думая заманить паладинов в ловушку. Они не последовали за ним туда, где их встретил бы людской вал, лязгающий оружием. Вместо этого, их отряд двинулся по краю жестокой сечи, истребляя людей бастарда, и продвигался к нему шаг за шагом.
Наверху раздался страшный треск и рев пламени. Это рухнула галерея, поглощенная огнем. Вместе с нею сгорел и посвященный Бригакос со всей коллегией друидов. Умолкла их неистовая песня, но взамен из чудовищного костра не долетело ни одного стона заживо горящих людей. Воронья Госпожа, к которой они взывали, все-таки подарила им такую смерть, какую они желали. Быть может, Бригакос и его соратники заблуждались, но они готовы были пожертвовать жизнью за то, во что верили. И это им зачлось.
Ллевелин, видевший все, приказал, указывая на арвернов, нарушивших договор:
- Этих не выпускать! Закрыть ворота! Они сами пришли сюда - здесь и останутся!
Воины заперли ворота, не пуская врагов прорваться обратно. Теперь арвернам не было выхода из котла, плотно закрытого крышкой.
А на поле боя Адальрик, наконец, прорубился к Хлодеберту Суровому. Он стремился отомстить ему самому за Боудикку, а его семье - за свою мать, Кримхильду Лебяжью Шею, что была убита, потому что мешала Розамунд Кровавой, и за приемную мать - графиню Женевьев Кенабумскую, что погибла от рук наемных убийц, защищая его. И за своих братьев - Хильперика Обездоленного и Лесных Принцев, за родителей и братьев своей Боудикки, - за них всех теперь вышел мстить Адальрик. Столько смертей, столько людского горя принесла Розамунд Кровавая, мать Хлодеберта! Что ж, она по-своему любила своего первенца-бастарда, который прилагал столько усилий, чтобы угодить матери, как и все семеро ее сыновей!.. Но и сам Хлодеберт, убийца Боудикки, заслуживал смерти!
Так думал Адальрик, прорубив себе путь через войско арвернов, чтобы скрестить мечи со своим единокровным братом.
- Ты убил мою жену, гнусный предатель! - прорычал Адальрик, скрещивая меч с Хлодебертом. - Защищайся, если ты воин, а не мясник!
Отбив удар, Хлодеберт глумливо расхохотался:
- Кого я вижу! Адальрик Перебежчик, прячущийся за бабьей юбкой! Куда ты побежишь теперь, братец, когда я возьму королевский замок?
- Никуда! - неистово выкрикнул Адальрик, нападая на Хлодеберта. - Я останусь здесь, с моей женой! А ты пойдешь в Хель!
Закипел жестокий поединок между единокровными братьями.
***
А вдали от побоища, по пути через разрушенный город, граф Ангерран Кенабумский забрал маленькую Гвенаэль и посадил ее на своего коня. За ними побежал Братец Волк. Герцогине Груох, скрепя сердце отпустившей правнучку, осталось лишь молить Матерь Богов позаботиться о девочке, где бы ни пришлось ей жить.
Ангерран привез будущую воспитанницу в свой шатер в арвернском лагере. Там его встретил старший сын, шестнадцатилетний Хлодион, что служил при отце оруженосцем. Он удивился, увидев девочку, и еще сильнее вытаращил глаза, когда в шатер вошел волк.
- Это Бланш, - торопливо сказал граф Кенабумский, указав на девочку. - Позаботься о ней, как о родной сестре, Хлодион! А мне пора...
Сказав так, Ангерран умчался прочь. Ведь он, встретившись с семьей Груох, еще не выполнил того, что приказал ему король...
Однако Груох со своей свитой не успела уйти далеко. Их настиг новый разъезд арвернов. К счастью, это были воины короля, не нарушавшие договор. Они окружили беженцев, но не нападали, приглядываясь с любопытством.
Старая женщина и два друида были беззащитны. Сопровождавший их оборотень Лугайд мог бы проложить дорогу себе, но понимал, что не сумеет спасти своих спутников. И он стоял очень скромно, не берясь за меч, чтобы никто не счел его опасным.
- Вы знатного рода! - уверенно произнес командир воинов, внимательно поглядев на пленников.
Груох с достоинством кивнула.
- Я - герцогиня Брокилиенская, бывшая правительница Арморики, - проговорила она усталым тоном.
Арверны окружили пленников, однако не прикасались к ним.
- Пусть король решит вашу судьбу! - решил командир отряда.
Пленников под конвоем отвели к шатру Ангеррана IX. Тот в обществе обоих маршалов стоял у входа и смотрел, как над королевским замком поднимался черный дым.
- Я прикажу казнить Хлодеберта! - яростно пробормотал он. - Нашей матери придется смириться с его судьбой.
Тут перед ним поставили пленников. Груох, Бран, Мирддин и Лугайд встретились лицом к лицу с королем Арвернии.
Ангерран IX обвел взглядом "детей богини Дану", и задержался на каждом особо.
- Знаменитая герцогиня Груох! Двое друидов, один из которых, я вижу, мой дядя, Фарамунд-Мирддин; приветствую! - кивнул король, которому рассказывали, как выглядит его родич. - И воин, что вас сопровождает, тоже, я вижу, знатного рода! - взглянул он на Лугайда.
- Я - зять могучего Ллевелина, кеан-киннида Арморики! - ответил молодой оборотень. - Сопровождаю почтенную герцогиню, которой угрожала опасность, вопреки договору, дозволявшего мирным жителям свободно покинуть город!
В другое время король Арвернии не спустил бы никому такого замечания. Однако сейчас он глубоко переживал отступничество брата, и воспользовался подходящим поводом для начала переговоров с "детьми богини Дану":
- Клянусь Ясенем Иггдрасилем, я не нарушал договора! Это сделал мой брат, барон Хлодеберт, с собственными людьми, вопреки моей воле!
О том же сообщил им и Ангерран Кенабумский. И потому Груох величаво кивнула, давая понять, что готова поверить. А Лугайд ответил:
- От имени моего тестя, кеан-киннида Ллевелина, и правительницы Груох, я утверждаю, что мы также не виноваты в нарушении договора! С нашей стороны, бой начали воины Священной Дружины, по наущению Верховного Друида Бригакоса.
Арверны и "дети богини Дану" недоверчиво смотрели друг на друга. Но все же, между ними заново протягивались первые ниточки понимания. Точно основы будущего моста через реку огня и крови. Но удастся ли по нему пройти навстречу друг другу? Ведь еще никто не знал, чем закончится битва у ворот королевского замка...
***
А там, наконец, появились силы, способные остановить побоище, прежде чем оно завершится всеобщим истреблением. Паладины рьяно истребляли разбойничье войско Хлодеберта Сурового, зажали в тиски и перемалывали, словно каменные жернова - зерно. Одновременно с тем, "дети богини Дану" спешили потушить в замке пожар. К счастью, кроме полностью сгоревшей галереи, он не успел распространиться слишком широко. Рассыпавшись по всему замку, смелые воины быстро погасили огонь в каждой комнате, куда влетели зажигательные стрелы. Вскоре лишь черный дым валил из опаленных провалов окон, напоминая, что замок едва не сгорел.
Теперь внутренний двор был завален телами убитых и раненых. Повсюду текла кровь, однако бой утихал. К стенам жались последние из уцелевших мирных жителей, бледные от ужаса, что им довелось пережить. Когда бой стал стихать, все услышали, как плачут дети, как воет обезумевшая женщина.
Воины Ллевелина проложили для них путь и поторопили беженцев:
- Скорей, скорей! Идите, пока можно!
По знаку кеан-киннида, ворота отворили вновь. Теперь уже не приходилось опасаться, что уйдет кто-то, кроме мирных жителей. Священная Дружина сложила оружие, увидев гибель в огне своих наставников - друидов. На площади перед воротами паладины истребили последних сторонников Хлодеберта Сурового, пришедших грабить и резать беззащитных, но не способных противостоять лучшим клинкам Арвернии.
Теперь только двое людей еще продолжали бой. В смертельном поединке сошлись Адальрик с Хлодебертом Суровым.
Они оба наносили тяжкие удары, стремясь насмерть поразить врага. Но оба были сильны и ловки, и поединок затягивался, хотя у обоих уже кровоточили раны. Два брата, порожденные одним отцом, кружили друг против друга, с мечами в руках, и глаза их мрачно горели.
На них сейчас глядели все. Сам Ллевелин внимательно следил за поединком, но не смел вмешиваться, чувствуя, что не имеет на это право. Его воины вместе с арвернскими паладинами тоже не сводили глаз с жестокого сражения.
Лишь один человек осмелился вмешаться - командир паладинов, Бруно Молоторукий. Добив последних разбойников, он бросился к единокровным братьям, надеясь разнять их. Он был другом Ангеррана Кенабумского. Тот посвятил Бруно в тайну спасения Гвенаэли и поручил ему позаботиться о девочке, если вдруг сам граф погибнет. Но и вообще, Бруно старался примирить всех. Хотя некоторые внутренние расколы были уже неизлечимы...
***
В это время король Ангерран IX беседовал с герцогиней Груох и ее спутниками. Он держался милостиво, но непреклонно, и старая герцогиня невольно порадовалась, что с ними нет Гвенаэли.
- Я буду рад оказать вам милосердие, и дозволить ехать, куда вы пожелаете, - произнес король. - Однако моя царственная бабушка, королева Фредегонда, просила доставить к ней для важной беседы тебя, почтенная герцогиня Груох, и тебя, посвященный друид Мирддин. После встречи с ней вы получите свободу! Сейчас она живет в замке Беллифонтен, который прежде предпочитала королева Бересвинда Адуатукийская. Туда вас и отвезут с почетным конвоем.
Груох стремительно переглянулась со своим приемным сыном. Она вспомнила Фредегонду, очаровательную жену своего брата Гарбориана, поражавшую всех своей красотой и обхождением. Но дочь Гворемора Ярость Бури с самого начала предчувствовала, что Фредегонда принесет ее семье беду. Так и случилось, хоть и не по ее вине, но из-за злосчастного Мундерриха Хромоножки. А после Груох даже сочувствовала бывшей родственнице, особенно когда та была вынуждена отослать ей своего сына, Фарамунда-Мирддина, что стоял теперь рядом с ней. Но после бывшая сестра хладнокровно погубила ее мужа и двух старших сыновей. Груох оплакивала их и по сей день, сколько бы лет ни прошло.
И вот - Фредегонда желала видеть их с Мирддином, спустя почти целую жизнь! Что же ей нужно? Захотелось ли ей хоть отчасти искупить сотворенное зло, уберечь их от преследования своей жестокой дочери и внуков? Или, напротив, она решила потешиться с добычей, как хищный зверь? От Фредегонды можно было ожидать всего!
Погрузившись в старые воспоминания, зачастую составлявшие у людей ее возраста основу жизни, Груох задумчиво проговорила:
- Видимо, выбора у нас нет? Что ж, мы готовы встретиться с королевой Фредегондой!
Мужчины подтвердили ее слова, хотя Мирддин сильно побледнел при мысли о своей настоящей матери. Но их всех больше всего тревожило, что происходит в покинутом городе.
***
А там, посреди недавнего побоища перед королевским замком, командир паладинов крикнул, подбегая к поединщикам:
- Остановитесь, именем Всеотца Вотана! Вы же братья! Не проливайте родной крови!
Нанеся мечом удар, тут же отбитый Хлодебертом, Адальрик отвлекся всего на миг, чтобы бросить говорившему:
- Сыновья Розамунд не братья мне!..
Но это мгновение стало для него роковым. Хлодеберт воспользовался им и резким рубящим ударом рассек Адальрику плечо и грудь до самых ребер.
Смертельно раненый Адальрик рухнул, как подкошенный, на брусчатку, в лужу крови, ширившуюся под ним.
Рядом пронзительно закричал Бруно, метнувшись к Хлодеберту:
- Это был предательский удар, против чести!..
Первенец Розамунд Кровавой только презрительно захохотал.
В этот миг на площадь перед воротами въехал опоздавший Ангерран Кенабумский, и увидел страшную картину.
В тот миг истекающий кровью Адальрик был еще жив. Он медленно сомкнул пальцы на рукояти меча, упавшего вместе с ним. И перед его меркнущим взором поднялась Боудикка, живая, радостная.
Все силы на мгновение вернулись к ее супругу. Он вскочил на ноги и с размаху ударил мечом в бок Хлодеберту, с лязгом разрубая прочные кольца панциря, поддоспешник, и, наконец, живое тело...
- За Боудикку! - выкрикнул он.
Не успев почувствовать боль, не осознав даже тяжести своей раны, Хлодеберт Суровый с размаху отсек голову Адальрику, словно опытный палач. Презрительно сплюнул на его тело и вновь расхохотался, поглядев, как далеко отлетела голова:
- И так будет с каждым, кто станет у меня на пути!..
Ангерран, содрогаясь от ненависти и ужаса, указал Бруно на Хлодеберта:
- Именем короля, арестуйте этого человека!
Паладины охотно двинулись наперерез бастарду. А тот оглянулся, как затравленный волк, и поднял меч, кидаясь к графу Кенабумскому:
- Наконец-то я разберусь и с тобой!..
Но Ангерран, хоть и был больше дипломатом, чем воином, сумел отбить удар Хлодеберта, развернувшись на коне. Сам он ударил сверху, и меч вылетел из рук бастарда, утонув в груде окровавленных тел.
В тот же миг на Хлодеберта налетели паладины. Им удалось совладать с ним, хотя он, и безоружный, оказывал яростное сопротивление. Даже рана в боку, из которой все время бежала кровь, не лишала его сил. Быть может, эта рана была смертельной, но отчаяние сделало сына Розамунд берсерком, и он наносил удары кулаками и ногами, пока его не одолели превосходящими силами.
- Теперь он за все ответит перед королем! - пообещал Бруно Молоторукий.
Но и после победы над Хлодебертом Суровым во внутреннем дворе королевского замка все пребывали в напряжении. Мирные жители разбегались прочь от войска арвернов, не веря своему спасению. А воины, подняв мост и заперев двери, поднялись на стену замка. Глядя, как под его стенами хозяйничают арверны, они ожидали немедленного штурма.
Но штурма не было. Паладины окружили Хлодеберта Сурового, как пленника. Ангерран Кенабумский отдал несколько распоряжений, затем поднял глаза на Ллевелина, стоявшего на стене:
- Благородный кеан-киннид! Я обещаю: король рассудит всех по справедливости!
- Пусть будет так! - сильным голосом отозвался Ллевелин, хотя по нему видно было, что он больше полагается на себя и своих воинов, чем на справедливость арвернского короля.
***
А между тем, Ангерран IX стоял перед своим шатром, в окружении обычной свиты, а также двух маршалов, верхушки братств Донара и Циу, военачальников и придворных. Тут же, в отдалении, присутствовали и герцогиня Груох со своими спутниками - не то почетные гости, не то пленники короля. Во всяком случае, он не приказывал увести их.
Возле шатра появился граф Ангерран Кенабумский. За ним следовал его сын и оруженосец Хлодион, занявший место среди знатных юношей.
Поклонившись королю, Ангерран произнес:
- Твои паладины доставили сюда мятежника, государь!
Рыцари в сверкающих латах ввели королевского брата. Тот был окружен ими, однако шел свободно, поскольку они не знали, что делать с ним. Никто не мог поручиться, помилует ли король своего брата или отрубит ему голову, - и, соответственно, как обращаться с ним. Пользуясь этой относительной свободой, Хлодеберт, подходя к королевскому шатру, наклонился на миг и зачерпнул горсть песка, на всякий случай.
Ангерран IX с ненавистью взглянул в глаза старшему брату:
- Как ты посмел нарушить договор, опозорить мое имя перед людьми и богами?!
Хлодеберт Суровый держался твердо и надменно. Но паладины, по-прежнему охраняя его, отстранились, как от зачумленного.
- Это ты обращаешься со мной бесчестно, мой царственный брат! - при всех обвинил он короля, утратив всякую осторожность. - Я доставил тебе головы герцогини Боудикки и ее мужа, склонил к твоим ногам непокорную Арморику! А ты приводишь меня под стражей, будто преступника!..
- Молчать! - воскликнул король, топнув ногой в алом сафьяновом сапоге. - Я не выдам тебя Ллевелину головой ради виры, ибо не пристало "детям богини Дану" карать потомков Карломана Великого... Но ты будешь закован в цепи, и тебя, как государственного преступника, доставят в Дурокортер. Пусть Королевский Совет вынесет тебе приговор! Надеюсь, что такое решение устроит всех!
Слушая решение своего царственного младшего брата, Хлодеберт Суровый поднял голову, словно атакующий дракон. Вот, значит, какая награда ждала его за все подвиги! Заковать в цепи его, первенца королевы Розамунд!..
Гнев застил глаза и рассудок Хлодеберта. Он готов был умереть, но прежде отомстить тем, кто жестоко оскорбил его...
Король же, полагая, что дело решено, обратился к графу Кенабумскому, занявшему место рядом с ним:
- Поезжай вновь послом в Чаор-на-Ри, и передай им, что виновник нарушения договора будет достойно наказан!
Ангерран Кенабумский поклонился, давая понять, что выполнит приказ.
Но в этот самый миг Хлодеберт метнул припасенную горсть песка в глаза одному из паладинов и в мгновение ока выхватил меч у него из-за пояса.
- Умри, проклятый! - выкрикнул он, в безумном ликовании готовый обрушить меч на головы своих врагов.
Сквозь кровавое марево перед глазами Хлодеберт отчетливо различал лишь короля и графа Кенабумского. Два ненавистных ему человека, носящих одно и то же имя. Их ненавистные голоса резали ему слух. Надо было погасить их, заставить замолчать, немедля...
В своем исступлении он сознавал, что ему, скорее всего, позволят нанести лишь один удар. Одного из них он заберет с собой в Вальхаллу.
Хлодеберт Суровый был готов обрушить свой разящий меч...
Автор
Тема: Черная Роза (Война Королев: Летопись Фредегонды) - X (Прочитано 3058 раз)