Спасибо вам большое, эрэа
Convollar, эр
Зануда, мои дорогие читатели!
Да, эрэа Артанис - каждому отмерен свой срок и удел. Прекрасное и грустное продолжение, не думаю, что Святослав долго проживёт А потом может начаться драка за великокняжеский ярлык. Надеюсь, что младший, Данслав, получит свой удел, как и в нашем мире. Самый дальний и глухой, но свой удел.
Ну, раз судьба Святослава уже всем понятна, пора мне скоро заканчивать "Северную легенду".
У нее не было намерения пережить Святослава - разве что для того, чтобы показать вкратце, что будет после него. Насчет младшего сына тоже проясню напоследок.
Вот и сделал Святослав всё, что мог сделать человек в тех обстоятельствах. Совершил невозможное, реализовав все шансы на 100%.
Это точно; большее вряд ли кто-то мог бы сделать на его месте! Но и ему этот успех дорого обошелся. :'(Совсем от власти чжалаиров, конечно, пока не избавишься, даже в фэнтези.
Проживи Святослав подольше, он, как минимум, оставил бы после себя более четкий порядок наследования. Ясно было бы, кто придет ему на смену. Его сыновья были бы больше готовы к правлению, с братьями договорился бы как-нибудь. Может быть, был шанс их детям вырасти, больше сознавая себя братьями, а не соперниками. А то как-то еще будут складываться отношения с потомками Стемира, Вирагаста? Теперь, пожалуй, сложнее получится. Ну, и в целом для Сварожьих Земель при Святославе было бы наверняка спокойнее, чем без него.
А единоличным монархом ему вряд ли удалось бы стать, даже если бы захотел. Орда бы не позволила - это во-первых, Вы уже указали. Во-вторых, объединяться просто так они бы вряд ли пожелали, а насильственное объединение мне бы вряд ли понравилось описывать. Хотя в данной версии у аллеманов вот оно как раз подействовало (и покуда держится). Но у меня тут и не о них рассказано.
Спасибо Вам большое!
Еще несколько дней после Вышгорода продолжали путь. Князь и его спутники с радостью замечали, как вокруг все выше поднимаются густые леса, по которым так скучали в Орде. Зеленые сосны и ели кивали путникам ветками-лапами. Тянулись уже Исконные Земли, оставалось не так далеко и до Брониславльского княжества. Близость родного края помогала князю Святославу преодолевать болезнь, пытавшуюся им завладеть снова. Он ехал вперед, не поддаваясь слабости. Если бы можно было на крыльях полететь домой к Светлане и детям!
Но наступала зима. Уже лег глубокий снег, по нему с шуршанием скользили сани, он шуршал на все голоса под копытами коней, глубоко проваливающимися в наметенные сугробы. Суровый полунощный ветер завывал, пронизывая даже сквозь теплую одежду.
Однажды ночью, когда путники остановились на ночлег, ударил снежный буран. Он швырял целые пригоршни снега в испуганно трепещущее пламя костра. Намел за ночь полуторааршинные сугробы, заметя лагерь путников. Ветер рвал полы шатра, подхватывал одеяла и шубы, которыми укутались спящие люди.
Наутро князь Святослав не смог подняться на ноги. В груди все горело огнем, дыхание перехватывало. Собственное тело сделалось чужим и непослушным, голова раскалывалась от боли. Но, когда ближники испуганно склонились над ним, великий князь внятно прошептал:
- Едем дальше!
Его уложили на сани, на медвежью шкуру, укутали в шубы. Дарина поднесла кружку горячего травяного отвара. Князь жадно выпил его: от жара все время хотелось пить.
На глазах у летописицы выступили слезы. Она ласково коснулась его запавших щек, надвинула поглубже шапку.
- Спи, княже! Боги помогут тебе исцелиться поскорей. Все будет хорошо. Ты одержал победу и в этот раз, добившись мира с Ордой. Может быть - более важную, чем те, о которых помнят люди. Теперь тебе только жить, ни о чем важном не заботясь. Только на тебе одном нынче держатся Сварожьи Земли...
Святослав повернул голову и застонал.
- Нет, Дарина... Сварожьи Земли были задолго до меня, пребудут и много после... Я не хотел бы оставить страну, которая без меня развалится...
Летописица подняла его руку и поцеловала с глубокой нежностью. Столько читая о прошедших временах, она, конечно, понимала, что ни один человек, даже самый великий и мудрый, не может один удерживать страну от гибели. Но, когда речь шла о князе Святославе, все разумные рассуждения вылетали из ее головы.
А он, бессильно лежа на санях, подпрыгивающих на занесенных снегом колдобинах, думал об одном: кто станет править Сварожьими Землями, если Хозяйка Судеб скоро обрежет его нить? Однажды она собрала ее, почти распустившуюся, и вновь намотала на веретено. Но второй раз, пожалуй, чуда не произойдет. Что ж, он успел сделать немало, хотя по годам, как будто, прожито не так уж много. Кто, едва достигнув двадцати лет, разгромил наголову викингов, а спустя полтора года - аллеманов, кто в зрелые годы столько раз добивался у чжалаирских ханов спасительных уступок для Сварожьих Земель, - тому не стыдно будет подняться в Ирий, предстать перед сонмом самых почитаемых своих предков.
А здесь как пойдет дальше? Кто наследует ему? Сыновья слишком молоды, чтобы передать им великое княжение. Если бы у него было в запасе хоть десять-пятнадцать лет, чтобы передать им многотрудную науку правления, как отец передавал ему... Значит, братья, согласно старинному лествичному праву? После него старшим в роду остается Стемир. Но он сломлен, и ему уже не выправиться, как дереву, согнутому под тяжестью снежных шапок. Тогда - Вирагаст? Ему тоже случалось ошибаться по молодости, но жизнь его многому научила, не щадя, как и всех нынче в Сварожьих Землях - хоть смердов, хоть князей. Только бы хватило разумения его наследникам не ссориться с чжалаирами, да и между собой не бодаться за великое княжение!.. Жаль, вряд ли сможет он им сказать последнее напутствие! Святослав чувствовал, что силы оставляют его. Лихорадка усиливалась, в груди словно лежал тяжкий гнет.
Княжьи ближники не могли скрыть друг от друга тоски и страха, замечая, что больному становится все хуже. То у одного, то у другого на глаза наворачивались слезы, которых они не стыдились и не скрывали. Никому из них прежде и в страшном сне не приснилось бы, что князь Святослав Вирагастич может умереть вот так, от какой-то болезни, еще в полном цвете мужественности. Знавшие его могли представить, чтобы ему довелось пасть в бою против очередных незваных гостей-захватчиков, от вражеского меча, стрелы и копья, истекая кровью. Или погибнуть от рук свирепых чжалаиров, новой жертвой за свой народ. Или, наконец - как, конечно, пожелали бы большинство людей, - счастливо дожить до старости и упокоиться в своей постели, в окружении плачущих родственников и близких. Но вот - ему оказалось суждено умереть в пути, под тоскливые завывания вьюги, и никого из родных не было рядом с ним.
Теперь Святослав почти не открывал глаз и не замечал забот своих людей. Иногда он бредил, и кто был возле него в санях, с тревогой прислушивались к хриплому шепоту, еле разборчиво срывающемуся с пересохших губ.
Он видел чжалаирскую степь, пересохшую без воды, порыжевшую под палящим солнцем. Видел своего отца - изможденного, умирающего от яда вдалеке от родных мест, при дороге в чужой стране. Всем сердцем стремился князь Вирагаст Станиславич домой из постылой чужой страны, только смерть оказалась сильнее...
- Так же и мне умереть... - простонал Святослав в полузабытьи.
Видение расплылось в застилающем глаза огненном мареве, и на смену ему пришло новое: Орда, в землю вбит шест с синим хвостатым знаменем-сульдэ. По обе стороны горят костры. Перед ними стит седобородый старец в княжеском одеянии. Да это Мстислав Червлянский!
- Не покорюсь вражеской власти! - бесстрашно произнес он, глядя в глаза Ерден-хану. Тот подал знак, и воины в багряных халатах бросились на непреклонного князя, свалили, принялись истязать...
- А я покорился... - острая боль вновь прорезала грудь Святослава. - Но, Боги свидетели, я не ради себя старался ладить с проклятыми, сдерживать их гнев. Не было другого выхода... Видите сами, сколько мне сейчас выгоды в том...
Сидевший рядом в санях Немирко вытер полотенцем вспотевший лоб князя, подал ему еще лечебного отвара. По лицу всегда неунывающему княжеского оруженосца катились слезы.
А Святославу уже открылось новое видение. Влесославль, площадь вокруг вечевого гонга битком забита народом. Целое море людское, все настроены решительно и дерзко. Кажется, им под силу совершить что угодно! И сам он, еще молодой и сильный, с мечом у пояса. Влесославцы приветствуют его оглушительными воплями, тянут к нему руки.
- Веди нас на проклятых, Святослав Вирагастич! Весь Город с тобой пойдет!
Как было не отозваться на их призыв, не решиться снискать честь и славу!.. Но Святослав ответил сурово, чтобы сразу образумить смутьянов:
- Не можем мы сейчас одолеть чжалаиров! Под ними - обширные пространства, множество сильных племен! И не вам, торгаши, не по своим заслугам сидящие в безопасности, их победить!..
В бреду великий князь то приказывал своим воинам и смыкал руки, как бы на рукояти меча, то едва разборчиво отвечал что-то одолевавшим его видениям прошлого.
Наконец, когда сани неожиданно остановились, Святослав вдруг пришел в себя. Он открыл глаза, узнавая людей, и в их сердцах затеплилась надежда.
- Где мы? - еле слышно спросил князь.
- У озера Светлого, - тотчас отозвалась Дарина. - Помнишь, ты когда-то видел там подводный город? А мне оно подарило жемчужину, я ее ношу до сих пор, - она достала из-за ворота шубы жемчужину, висевшую на цепочке вместе с медной лунницей.
На потрескавшихся губах князя мелькнула мечтательная улыбка.
- Да, конечно! Лучшего места не найти... Хочу еще раз его увидеть!
Воины, пряча глаза, перенесли князя на медвежьей шкуре к берегу озера, уложили в затишье. Укрыли потеплее, и развели костер, чтобы больной мог согреться. Вооружившись лопатами, соорудили вокруг снежный заслон от ветра.
Озеро Светлое спало подо льдом, укрытое снежным покрывалом, настолько ровным и гладким, что казалось оскорбительным оставить на нем хотя бы один след. Озеро обступали деревья, одетые инеем, точно кружевами. Весь лес напоминал волшебную зимнюю сказку. Стоило выглянуть из-за облаков солнечному лучу - и иней на деревьях переливался всеми цветами радуги. Казалось, что озеро с окрестностями готовились встретить высоких гостей и нарочно надели свой самый роскошный зимний наряд.
Когда его устраивали на ложе, князь Святослав слабо улыбнулся оказавшемуся рядом Ингольфу:
- Викинги бы не оценили мою смерть. По их обычаям не бывать мне в Вальхалле.
- И не надо! - Ингольф отер слезы, лицо его сделалось суровым. будто замерзло. - Думаю, что Боги отдают должное, не только кто как погиб, но и как прожил жизнь. Больше тебя никто не мог сделать для своего народа. Я горжусь, что они позволили мне быть твоим соратником.
Великий князь вдохнул, поморщившись от ставшей уже привычной боли в груди. Протянул одну руку Немирке, а вторую - Остею. Те обхватили их горячими от волнения ладонями. Вокруг расселись по-чжалаирски и другие дружинники.
- Если в чем-то невольно провинился перед кем, простите меня, - произнес князь.
- Тебя винить? Как можно! - испуганно вскрикнули несколько человек.
- Будь спокоен, Святослав Вирагастич: никто из слуг твоих сроду не держал против тебя сердца, - заверил его Карислав. - Ты всегда с нами был щедрым и справедливым, о нас заботился больше, чем о себе. Никто не может тебя упрекнуть.
- Сколько раз вам со мной уезжать приходилось надолго, от семей своих отрываться, - извиняющимся тоном прошептал Святослав.
- Это ничего, княже. Такая жизнь, - ответил Остей, всхлипнув.
Святослав заметался, тяжело дыша. Лицо его раскраснелось от жара.
- Жизнь... еще долго такой будет, но, я верю, не вечно!.. Верю, будет однажды войско Сварожьих Земель готово выступить против чжалаиров, и одержит победу, отомстит навеки за всех, кто пал от их рук... за годы покорности... Быть может, тогда, как сказал Светозар Ростиславич, и придет его время вернуться в мир живых. Моему потомку он будет нужнее. Быть может, Боги позволят тогда вернуться многим храбрым, кто погиб от вражеских рук. В новой жизни они отомстят за себя... Только я не имею право вернуться с ними...
- Почему, Святослав Вирагастич? - простонала плачущая Дарина. - Ты всегда был самым храбрым, самым сильным! Кому, как не тебе, вернуться, чтобы одолеть чжалаиров?
- Мне... нет, - князь с горечью покачал головой. - Не заслужил я бросить вызов проклятым! Слишком много мм угождал, слишком часто переступал через совесть свою... Раньше я мыслил как князь, но сейчас я снова лишь воин, каким меня растили, и сознаю себя недостойным. Только доблестные воины смогут победить!..
Дарина вновь отерла ему лоб полотенцем.
- Тебя и запомнят, как одного из самых доблестных воинов за всю историю Сварожьих Земель! И те. кто поднимется на великую битву с Ордой, будут тебя почитать первым из духов-покровителей.
Немного успокоившись - или просто ослабев, - князь глубоко вздохнул и закрыл глаза. Подумав, что он спит, его ближники притихли, чтобы не побеспокоить ненароком.
А Святослав, вроде бы, и впрямь ненадолго заснул. И привиделся ему город под водяным куполом, такой же, как он видел давным-давно - город, сбереженный Богами от злых рук, от чужого глаза. А на берегу стояла, босыми ногами на снегу, прекрасная женщина в шубке, словно сплетенной из снежинок, а на голове ее красовалась диадема из речного жемчуга. Она манила его к себе.
- Ступай к нам, Святослав! Тебе, одному из немногих, дано увидеть Колояр в Светлом озере, значит, Боги позволят тебе придти к нам. Ты уже сделал на земле все, что в твоих силах. Отдохни среди нас. Здесь, в Колояре, ты сможешь выздороветь и прожить еще долго. Идем со мной!
- Кто ты такая, госпожа? - спросил ее князь.
- Хозяйка Светлого озера. Я была когда-то человеком, поэтому не сплю зимой, как мой муж и прочий водяной народ. Я давно приметила тебя, еще с того дня, как ты бросил кольцо в дар Йомале, повелительнице вод. Ступай со мной, Святослав, ты заслуживаешь жить!
Но он покачал головой в ответ.
- Я не могу, госпожа. У колоярцев своя судьба, их Боги скрыли нарочно. А я останусь до конца с моим народом - в этом мое предназначение. Люди вспомнят добром только тех, кто разделял с ними все страдания, не пытался спастись бегством. Благодарю тебя, госпожа, но не надо.
Та, кто была когда-то Ласкавицей из Колояра, печально кивнула.
- Пусть будет так! Похоже, я стала забывать, как чувствуют люди... Что ж, пусть Ирий примет с миром твою душу! - и хозяйка озера исчезла.
Святослав еще раз открыл глаза. Всмотревшись пристальней, до боли в глазах, разглядел печальные, заплаканные лицо своих спутников.
- Так спрялась нить Хозяйки Судеб, - прошептал он. - Не огорчайте меня слезами своими, вы ведь мужчины.
Но убитые горем воины не стыдились слез, видя, что князь умирает. Они отворачивались, вытирая лицо, всхлипывали тяжело, трубно, кто-то подвывал вполголоса. Не было среди них такого, кто не чувствовал бы, что со смертью князя Святослава уйдет самое важное, бесконечно дорогое в их жизни. Каждый из них чувствовал, как внутри отмирает, рассыпается прахом большой кусок души, и вместо него остается зияющая рана, которую не заживить будет ничем.
- Да мы... если бы ты нас позвал, в Ирий бы с тобой вместе пошли! - воскликнул Остей. - Может быть, позволишь нам, а, Святослав Вирагастич?..
С древних времен часто бывало, что за умершим князем следовали на погребальный костер один или несколько самых близких дружинников, а иногда и жена. Они убивали себя перед похоронами, чтобы уйти в Ирий вместе. Прямо к самоубийству никого не понуждали, но последовать за своим вождем считалось почетным. Однако Святослав в ответ покачал головой.
- Нет, вы должны жить... Сыновьям моим завещаю вашу верность. Служите им, как и мне служили. Молоды еще сыновья, а Данслав и вовсе младенец. Им без преданных воинов никак не справиться...
Он поглядел в небо, низкое и белое от нависших снеговых туч. Сквозь них пробивался размытым очертанием бледный молодой месяц. В его сиянии снег кругом сверкал чистым серебром. Таинственное Светлое озеро мирно покоилось в своих берегах. Рядом горел костер, со всех сторон сидели люди, и в отблесках пламени лица их казались бронзовыми.
Святославу сделалось вдруг так хорошо, как он давно не ощущал. Боль совсем отпустила его. Он даже чуть заметно улыбнулся. Кто-то держал его голову на коленях, кажется, Дарина. Ну да, это ее темные глаза над ним, полные слез. Надо бы что-то сказать, успокоить ее, но сил не было, голос уже не слушался... Что ж, все-таки ему досталась хорошая смерть - среди своих воинов, все равно что в стане воинском. Жаль было покидать их всех так скоро, не сказав, насколько ему дорог каждый из них, не повидавшись с семьей... и это было единственным, о чем Святослав сожалел.
- Светлана... дети... берегите их, - продолжал он холодеющими губами. - Многого я не успел сделать, но ничего... другие продолжат. Боги помогают тем... кто сам себе помогает...
Он вздрогнул, вытянулся и затих. Не веря наступившей тишине, Дарина скользнула под шубу князю, ища биение сердца, и не почувствовала ничего. Медленно разогнувшись, словно вдруг закостенела, летописица закрыла Святославу глаза. Потом, забыв в тот миг об окружающих, прильнула устами к его холодеющим губам и поцеловала его, в первый и последний раз в жизни.
Потрясенные и разбитые случившимся, еще долго сидели на месте Святославовы дружинники, не трогаясь с места. Не замечая жгучего мороза, все сняли шапки перед лицом смерти, и зимний иней быстро серебрил их головы. А может быть, то была и настоящая седина...