Расширенный поиск  

Новости:

26.07.2022 - в "Лабиринте" появился третий том переиздания "Отблесков Этерны", в книгу вошли роман "Лик победы", повесть "Белая ель" и приложения, посвященные географии, природе и политическому устройству Золотых Земель.

ссылка - https://www.labirint.ru/books/868569/

Автор Тема: Северная легенда  (Прочитано 16582 раз)

Convollar

  • Герцог
  • *****
  • Карма: 6025
  • Оффлайн Оффлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 10776
  • Я не изменил(а) свой профиль!
    • Просмотр профиля
Re: Северная легенда
« Ответ #150 : 08 Дек, 2018, 22:38:13 »

Страшные времена, эрэа Артанис, но когда они были добрыми? Я одного не могу и не могла понять - не столь уж богаты были Сварожьи земли, разве что лесом за пушным зверем, а так - почвы бедные, урожаи так себе. Конечно, такие города, как Влесославль жили торговлей, но они ведь и считали себя почти независимыми. Князь для них был временным защитником, не нравится - другого возьмём. Трагедия Владислава и в этом. Не поддержи он бунт,  его просто изгнать могли. Выходка Потворы совсем не в духе чжалаирских женщин. Затащить в свой шатёр постороннего мужчину....этого я представить себе не могу. За это при всей красе её наказание одно - шёлковый шнурок на шею.
Записан
"Никогда! Никогда не сдёргивайте абажур с лампы. Абажур священен."

Артанис

  • Герцог
  • *****
  • Карма: 3307
  • Оффлайн Оффлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 6103
  • Всеобщий Враг, Адвокат Дьявола
    • Просмотр профиля
Re: Северная легенда
« Ответ #151 : 10 Дек, 2018, 21:19:34 »

Спасибо за продолжение, эрэа Convollar! :-* :-* :-*
Страшные времена, эрэа Артанис, но когда они были добрыми? Я одного не могу и не могла понять - не столь уж богаты были Сварожьи земли, разве что лесом за пушным зверем, а так - почвы бедные, урожаи так себе. Конечно, такие города, как Влесославль жили торговлей, но они ведь и считали себя почти независимыми. Князь для них был временным защитником, не нравится - другого возьмём. Трагедия Владислава и в этом. Не поддержи он бунт,  его просто изгнать могли. Выходка Потворы совсем не в духе чжалаирских женщин. Затащить в свой шатёр постороннего мужчину....этого я представить себе не могу. За это при всей красе её наказание одно - шёлковый шнурок на шею.
Совсем добрыми вряд ли какие-нибудь времена были, но такие события, как тут показаны, все-таки, нечто из ряда вон выходящее.
Ну почему, насчет урожаев в Сварожьих Землях? На севере, то есть на полунощи, где Влесославль - да, климат холодный, а почвы так себе, они хлеб в основном покупали южнее. А в "Низовых Землях", более теплых, почвы достаточно плодородные, с чего вдруг нет?
А влесославцы всякое могли, если бы Владислав их не поддержал. Сгоряча не только изгнать - Волота вон убили, когда попытался их остановить.
А что до чжалаирских женщин - Вы все-таки их здесь, прошу, не путайте с исламским миром (здесь у меня ислама, как и христианства, нет вообще). Здесь у них самобытная культура, в которой бывали и воительницы, и правительницы (вспомните Сувдаа-хатун >:(). Не думаю, что женщины-чжалаирки (кочевницы, на минуточку, то есть не запертые в четырех стенах!) были менее свободны, чем в Сварожьих Землях. Другое дело, что, если муж ревнивый, попадаться опасно, конечно. Да и любовник может не так понять, что и произошло. Но это не значит, что она будет в парандже сидеть, и никого не видеть.
На эту тему, кстати, вот встречное мнение. Из романа Владимира Возовикова "Куликово поле":
"Мамай, ухмыляясь, думал, какие болваны попадаются среди мурз. Вместо того чтобы оставить большинство жен и наложниц дома, под надзором бесстрастных и бесполых евнухов, тащат за собой целые гаремы. Попробуй уследи за женщинами здесь, где нет высоких гаремных стен, а вокруг тысячи здоровых удальцов! Хорошо простым кочевникам, у которых по одной-две жены — с двумя сладить нетрудно. Когда же их два, а то и три десятка и приходится часто нести службу, требующую дальних и долгих отъездов, — ну-ка, управься! Ну-ка, уследи да убереги, хотя бы от собственных нукеров! Мамай никогда не сомневался, что в большинстве своем нынешние «чингизиды» — это всего лишь потомки ближних нойонов и нукеров Повелителя сильных…"

Глава 42. Навстречу неизвестности
Поздним весенним вечером цветеня-месяца, когда сгущались прозрачные весенние сумерки, князь Святослав возвратился домой. Он нарочно медлил, чтобы приехать под вечер, не привлекая внимания. Оставив Воронца на попечение конюза, направился к дому. Следовало поужинать и заснуть хоть ненадолго, а наутро ехать в Белый Яр, где, по слухам, опять появились подстрекатели против чжалаиров.
Ночь была лунная. В зарослях черемухи свистели и щелкали соловьи, совсем как во время их со Светланой первой встречи. В траве стрекотали кузнечики. Теплый весенний ветерок доносил запахи свежей зелени. Вся природа обновлялась вновь под жаркой силой Ярила. Все живое в эти дни кипело жизнью. Она переливалась через край, ощущалась в земле, в воздухе, в воде, так что хотелось все больше и больше впитывать ее силу.
На крыльце князя поджидали несколько его ближних дружинников. Он прошел к ним и поднялся на крыльцо, не спеша уходить внутрь.
И вдруг стрела стремительно просвистела у самого уха князя, и вонзилась в резную балясину высоких перил, в двух пальцах от его головы. В свете горящих здесь факелов Святослав разглядел древко, злобно дрожащее, как змея которой не дали укусить добычу. В следующий миг он уже был в безопасности, под деревянным сводом крыльца. Вдали, за забором, мелькнула, пригибаясь, темная фигура. За ней бросились воины. Другие ближники Святослава обступили его плотным кольцом, убедились при свете факелом, что он невредим. На всякий случай Немирко заставил князя пригнуть голову, чтобы он меньше заметен был со стороны.
Святослав перевел дыхание, не веря, что это случилось наяву. Он знал, конечно, что много людей хотели бы его смерти, и с юности привык подвергаться опасностям. Поэтому он не испугался так, как мог бы обычный человек, едва не пораженный стрелой. Но и поверить, что кто-то желает ему смерти прямо здесь, в Брониславле, у него дома, было трудно.
Вскоре вернулись дружинники, бросившиеся было за убийцей. Поймать им никого не удалось.
- Ушел, гад! Пока мы сигали через забор, он уже удрал в улицу. Там темно, хоть глаз коли. Юркнул в какой-нибудь двор, и где его там искать?
Достали стрелу, глубоко вонзившуюся в дерево, внимательно осмотрели ее. На вид ничего особенного, стрела как стрела: ясеневая, гладко оструганная, с широким наконечником-срезнем - такими били крупную дичь. Никаких указаний, кто мог пустить ее.
- Не чжалаиры ли мстят тебе, княже? - с тревогой предположил Остей, покрутив стрелу в руках.
Но Ингольф отверг такую возможность.
- Разве чжалаиры так стреляют? За то время, что он медлил, можно было выстрелить еще пять раз. Клянусь Одином, это кто-то местный, кто не очень-то привык стрелять в людей, - в интонации бывшего викинга, давно ставшего своим в Сварожьих Землях, неожиданно прорезался резкий северный говор.
И тогда Карислав предположил, почти с вызовом взглянув на князя:
- А не Индрик ли это, которому ты сочувствуешь, княже? Он теперь должен крепко не любить тебя за то, что ты не даешь вырезать всех чжалаиров в Сварожьих Землях.
- Нет, - это произнес уже сам Святослав, все время до того молчавший, будто его и не касалось, кто только что покушался на него. - Если бы Индрик задумал меня убить, на этой стреле было бы его клеймо отчеканено во весь наконечник. Он перед Ордой хвалится своими деяниями, и не струсил бы открыто заявить и здесь. Кто-нибудь из здешних горожан, я думаю. Тут чуть ли не у каждого с чжалаирами давние счеты, а я им мешаю мстить, беру под защиту "проклятых"! Понятно, я многим нынче первый враг...
Он говорил с горечью, но спокойно, как будто признавал за народом право его  ненавидеть. От этого тона у княжеских воинов бежали мурашки по коже. Уж лучше бы кричал, ругался, как мог бы обычный человек на его месте...
- Пойдем-ка во дворец, княже, - ласково предложил ему Немирко. - А ну как сейчас еще кто-нибудь выстрелит... Уж очень из тебя видная цель, даже среди людей...
Святослав, не противясь, прошел с ними во дворец, двигаясь безотчетно, будто ему все равно было, куда идти. В переходах было тихо, темно. Хорошо хоть, не стали поднимать сполох.
Но в его покоях князя на разобранной постели сидела жена. Он настолько не ожидал ее увидеть здесь, что замер на пороге, как вкопанный. Да: Светлана сидела на его кровати, одетая в легкую ночную сорочку, с распущенными волосами. На столе в серебряном подсвечнике ярко горели три больших свечи, заливая горницу ярким праздничным светом. В этом почти дневном отражении великий князь разглядел, как впервые за долгие месяцы слабая, неуверенная улыбка появляется на лице жены.
- Святославушко! Мне уже сказали!.. Слава всем Богам, ты жив... ты цел!..
Она бросилась к мужу, повисла у него на шее, целовала, куда только могла достать - в губы, в щеки, в шею, сколько ее открывал ворот сорочки, и при этом заливалась слезами.
Он осторожно коснулся ее волос, и она, так долго не позволявшая прикасаться к себе, наконец, доверчиво прильнула к плечу мужа, и зарыдала еще громче.
- Светлана, Светлана, ну что с тобой? - уговаривал жену великий князь. - Ничего не случилось, я цел и невредим. Зачем же ты ревешь?
- Потому что я дура несусветная, - всхлипнула женщина, мягко трогая пальцами его лицо, руки, грудь, как бы еще не веря, что он вправду цел.
От Светланы приятно пахло травами, которыми она мыла свои косы, и агайскими благовониями. От ее прикосновений становилось жарко. В окошко заглядывала луна, вместе со свечами ярко показывая ему супругу, такую же красивую, как в первый день, и все еще удивительно молодую, приникшую к нему всем телом, стройным и гибким, несмотря на рождение четверых детей.
- Не надо так про себя говорить, - произнес он приглушенно, как будто говорил сквозь туман.
- Нет, дура, - повторила княгиня, уткнувшись лицом в плечо мужу. - Знала ведь, что и ты, и я, и дети наши не принадлежим себе, что быть князем - это высокая честь, но и тяжкое бремя! Знала - а вела себя как простая баба, случайно оказавшаяся княгиней.
- Что ты говоришь, милая? - попытался урезонить ее Святослав, погладив дрожащие плечи жены.
- Нет, правда, - настойчиво повторила она. - Ты заслуживаешь не такой жены, как я. Тебе бы государыню, повелительницу, чтобы разделяла с тобой все заботы. А я распоряжаться не умею, не могу тебе ничего посоветовать, и все, что ты делаешь, меня лишь пугает. Я всегда жутко ревновала тебя к Любомиле, к Дарине, даже к дружинникам твоим...
- Ого! Даже к ним! - Святослав постарался свести все к шутке. - Страшно представить, что обо мне станут думать люди, если уж родная жена...
- Не смейся! Я имела в виду, что они скорее могут быть тебе полезны, чем я.
- Милая... - Святослав обнял жену, так что она не только замолчала, но и забыла обо всем на свете. - Мне всегда была и всегда будешь нужны только ты одна. Такая, как есть. Женственная, нежная и хрупкая, не знающая забот правления. И я никогда не хотел, чтобы ты была другой...
Тут он прервался, поцеловал ее, и больше уже не вспоминал, что хотел сказать еще. Жар жизненной силы Ярила дохнул на них, объял, и они, не размыкая объятий, упали вместе на постель, спеша вознаградить друг друга за все долгие месяцы размолвки.
Та ночь неожиданно подарила им младшего сына, нареченного Данславом. Родив его, Светлана как будто даже помолодела. На лице ее, вместе с понятно материнской гордостью, часто мелькала загадочная улыбка. Грудь ее, снова наполнившаяся молоком, обрела четкие формы, осанка сделалась особенно горделивой. И теперь, кто видел ее, про себя любовались, как хороша их княгиня, и как повезло великому князю в семейной жизни.
Святослав и сам чувствовал то же, хотя волнения против чжалаирских баскаков в разных городах все продолжались, и ему по-прежнему приходилось мотаться по разным княжествам, наводя порядок. Но теперь ему придавало сил, что дома его по-прежнему ждет любимая и любящая супруга, которая обязательно выйдет встретить его с маленьким сыном на руках. Теперь уже великий князь, по-прежнему усердно выполняя свои обязанности, как привык с самой ранней юности, втайне жалел, что не может больше времени проводить дома, с семьей. Была бы его воля - не покидал бы надолго Светлану, только любовался бы на нее, расцветшую еще больше, глядел бы, как подрастает маленький Данслав. А когда ребенка можно будет взять с собой, они поедут в Темноборск, откуда родом Светлана, проведают свою дочь Росаву, ставшую женой литтского князя Гинтараса. И в Залесном, у Лютобора, непременно побывают. Лютобор теперь наследник, пора уже приучать его к делам правления. Четырнадцать лет парню, как раз в этом возрасте сам Святослав побывал в своей первой битве. Лютобору ратное дело тоже по душе он делает большие успехи в боевой подготовке, также много читал о старинных полководцах - и своих предках, и иноземных.  Это, конечно, хорошо, но ныне для князя мало быть воином и полководцем, пусть заранее осваивает и другие обязанности. А средний сын, десятилетний Стемир, уже несколько раз как бы между прочим интересовался, когда отец и ему даст отдельное княжество. Надо бы выяснить, кто вбивает такое в голову княжичу. Плохо, когда младший брат уже в детстве завидует старшему. Может, это пройдет с возрастом - но может, и нет, а такая братская зависть часто печально заканчивалась у их предков... Однако на все требовалось время, а его, как никогда, не хватало великому князю.
Тут еще, несмотря на заключенный между их домами брачный союз, опять зашевелились литты. Старый недруг князь Альнис решил, видимо, что Святославу теперь не до закатных границ, а если так, то они должны перейти к тому, у кого руки до них дойдут. Святослав послал против них войско, но не пошел с ним сам, а доверил своему брату Вирагасту, а с ним - Лютобору: пусть постигает военную науку.
И как раз тут пришло то, чего он с тайным ужасом ждал уже давно: послание из Орды. Мунлик-хан не беспокоил Святослава, пока тот не усмирит окончательно свой беспокойный народ, но, как только в Сварожьих Землях воцарился порядок, - призвал его к ответу. Прочтя послание, написанное сунскими знаками, Святослав пошатнулся и едва не упал на пол.
"Приезжай немедленно, чтобы ответить за своих вероломных подданных... Я вижу, что вы, свархи, не знаете порядка. Мы научим вас. Собери полки с каждого города. Вы - подданные Великой Орды, а значит, обязаны нести воинскую повинность. Пойдете с нами против восставших горских племен. Ваша судьба зависит от того, какую верность и храбрость в бою вы покажете".
Он получил это послание за день до того, как отправить в поход брата и сына. Вирагаст как раз был в горнице и вместе со старшим братом прочел письмо. А прочтя, спросил с тревогой:
- И что теперь?
- Ничего, - ответил Святослав, переводя дыхание. - Вы пойдете на литтов, как собирались. Я поеду к Мунлик-хану и постараюсь его убедить отменить воинскую повинность.
Вирагаст пристально взглянул брату в глаза.
- Ты понимаешь, что рискуешь не вернуться сильнее, чем когда-либо прежде? Хан, верно, и так крепко на тебя зол, а ты еще смеешь отменять его приказ...
Святослав протянул ему руку.
- Случится только то, что спрядено Хозяйкой Судеб. Если она назначила мне немало тревог, то было довольно и радости, чтобы не жалеть ни о чем.
Труднее было проститься со Светланой, спустя седьмицу после ухода полков, как только собрали достаточно подарков хану. Провожая мужа, княгиня плакала, не стыдясь никого. За ней нянька подвела младшего сына, только-только учившегося ходить. Святослав подхватил мальчика на руки, так что тот испуганно заверещал. Засмеявшись, отец поцеловал его в лоб.
- Расти большой, Данславушко, будь умным и радуй маму, - и, сняв с шеи Велесов оберег в виде золотой медвежьей лапы в кольце, повесил на грудь сыну.
Затем уже, когда княжеская свита и челядь ненадолго расступились, к мужу подошла Светлана.
- Не плачь, жена, - уговаривал Святослав, целуя ее между глаз. - Время пройдет быстро, не успеешь оглянуться. А когда вернусь, ты снова встретишь меня, как всегда - красивая и молодая, точно невеста. Это я скоро совсем седым стану, а у тебя ни одного волоска седого. Вернусь, и снова сыграем свадьбу. Помнишь, ты говорила, что все еще чувствуешь себя невестой, и не привыкнешь быть женой...
- С тобой привыкнешь... - Светлана улыбнулась сквозь слезы. - Вроде бы, вправду больше двадцати лет прожили в браке. А ведь, если посчитать, сколько от этого времени прожили вместе, едва ли четверть от того получится. Все время ты - то на войне, то в разъездах, то здесь столько дел, что домой не заглянуть. Если я и вправду мало изменилась, то потому, что по-настоящему живой бываю лишь с тобой рядом. А когда тебя нет, я сплю, и время для меня стоит. Прошу тебя, возвращайся скорей.
- Я вернусь! - твердо пообещал ей Святослав.
Высвободившись из объятий жены, он вскочил на коня. Вокруг него торопливо прощались со своими родными и княжьи воины. Звучали приглушенные рыдания, шепот, обещания и молитвы Богам. Наконец, прощания закончились. Князь Святослав пришпорил вороного коня, и тот легким скоком понес его прочь по улицам Брониславля, за городские ворота и далее.
Ни разу Святослав не оглянулся назад.
« Последнее редактирование: 11 Дек, 2018, 19:41:19 от Артанис »
Записан
Не спи, не спи, работай,
Не прерывай труда,
Не спи, борись с дремотой,
Как летчик, как звезда.

Не спи, не спи, художник,
Не предавайся сну.
Ты вечности заложник
У времени в плену.(с)Борис Пастернак.)

Convollar

  • Герцог
  • *****
  • Карма: 6025
  • Оффлайн Оффлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 10776
  • Я не изменил(а) свой профиль!
    • Просмотр профиля
Re: Северная легенда
« Ответ #152 : 10 Дек, 2018, 22:00:13 »

Прекрасно, эрэа Артанис! И с интригой - кто всё-таки стрелял? А Данслав мне кого-то упорно напоминает, из альтернативного, конечно, мира. Спасибо за продолжение, но поездки в Орду - тревожат. Вообще-то Мамай был прав, но если ловили, то таки наказывали - именно шнурочком, шёлковым.
Записан
"Никогда! Никогда не сдёргивайте абажур с лампы. Абажур священен."

Зануда

  • Герцог
  • *****
  • Карма: 507
  • Оффлайн Оффлайн
  • Пол: Мужской
  • Сообщений: 1456
  • Я не изменил(а) свой профиль!
    • Просмотр профиля
Re: Северная легенда
« Ответ #153 : 10 Дек, 2018, 22:17:22 »

Разумеется наказывали! И монголы, и турки, и арабы, и французы. Я правда работу бородатого классика или исхитрился не изучить в своё время и помню как "Этого Каррузо мне Рабинович напел..." или забыл капитально. Но что семья изначально на вопросы наследования завязана, помню хорошо. И кому интересно своё оставлять эдаким "плодам Нельской башни"? И чем наследства больше, тем желание сыну проезжего молодца его оставить меньше  ;D И религия тут почти не при чём, она в этих вопросах идёт за правом и моралью, а не формирует их. (интересно, а как у буддистских правителей вопрос решался?   :P Им вроде и невместно окоянствовать. Хотя и христианским тоже положено не убивать, не желать и прощать 490 раз, и лишь на четыреста девяносто первый... ;D
Записан

Артанис

  • Герцог
  • *****
  • Карма: 3307
  • Оффлайн Оффлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 6103
  • Всеобщий Враг, Адвокат Дьявола
    • Просмотр профиля
Re: Северная легенда
« Ответ #154 : 11 Дек, 2018, 21:29:54 »

Большое спасибо, эрэа Convollar! :-* :-* :-*
Прекрасно, эрэа Артанис! И с интригой - кто всё-таки стрелял? А Данслав мне кого-то упорно напоминает, из альтернативного, конечно, мира. Спасибо за продолжение, но поездки в Орду - тревожат. Вообще-то Мамай был прав, но если ловили, то таки наказывали - именно шнурочком, шёлковым.
Интрига так и останется неразгаданной, да и вряд ли это настолько уж важно.
Пожалуй, к лучшему, что младший сын успел еще родиться у Святослава со Светланой. ;)
Поездки в Орду - всегда опасны, но на сей раз, пожалуй, особенно.
"Если ловили, то наказывали" - это у всех народов так, вряд ли в этом чжалаиры были прямо уж намного хуже других. И каждому мужчине, понятно, хочется, чтобы жена от него рожала, а не от другого, тут эр Зануда прав. ;) Однако и супружеские измены бывали у всех народов и во все века. Кого-то страх остановит, а кого-то и нет.
Впрочем, что касается конкретно Потворы - думаю, что она, пока завоевывала себе "место под солнцем", и не позволяла такого. А добившись успеха, слегка расслабилась. Да и ей к этому времени уже около сорока, детей она своему мужу уже родила, на будущее риск меньше (хотя Светлана вот родила же сына). И Лучебор для нее все-таки не абы кто, другого мужчину она бы тоже к себе не потащила. В крайнем случае, могла бы соврать, что встретила брата - кто там проверит? Ну, если бы, конечно, застали не в самый откровенный момент.
Впрочем, здесь главное-то совсем не это. Если бы их вместе застал Очур-нойон и казнил обоих - это было бы только их несчастье. Главное - то, что случилось между ними самими, и стало причиной восстания во Влесославле. Хотя оно бы и так непременно произошло.

Прежде, чем ехать в Орду, князь Святослав заглянул в Тихомиров, к семье княгини Любомилы. Их владения, одни из немногих, избежали беспорядков. Княгиня и ее сыновья смогли приручить посланных к ним баскаков, так что те переписывали население без лишних злоупотреблений, и не вызывали такого мощного негодования, как в других княжествах.
Великому князю было приятно повидаться раньше поездки в Орду с семьей самых верных своих единомышленников. Здесь его всегда принимали не только с почестями, но и с настоящим домашним теплом, необходимым ему сейчас, как никогда. Тем более, что приезд Святослава совпал как раз с семейным торжеством: у молодого князя Всеволода и его чжалаирской супруги родился первый сын, названный Мстиславом, в честь прадеда. Великий князь подержал на руках младенца с копной черных волос и темными глазками-смородинками. Затем передал его молодой матери, похорошевшей в браке. Княгиня Алсу робко поздоровалась с ним, еще коверкая речь.
Святослав улыбнулся, приветствуя ее с маленьким княжичем-полукровкой. К зиме родится первенец и у его сестры Зоринки с Аджаром, должно быть, тоже будет смуглым и темноглазым. Жизнь продолжается. Рождаются новые дети, которых не было бы, если бы не нашествие чжалаиров. Хорошо, если бы им удалось хоть отчасти примирить оба народа...
Из Тихомирова князь поехал дальше, укрепившись душой, насколько было возможно. Любомила с семьей могли лишь проводить его с самыми лучшими пожеланиями, но, конечно, никто не мог повлиять на решение прихотливого чжалаирского владыки.
Уже стояла вторая половина осени, когда князь Святослав со свитой прибыл в Сарай-Мунлик, устроенный сейчас на левом берегу Великой. Когда его привели к хану, тот лишь скользнул мимолетным взором, затем пренебрежительно поглядел на обоз с дарами.
- Чем ты, Святослав, хочешь оправдаться передо мной и перед великим хаганом? Где настоящие ценные дары, которыми можно хоть как-то искупить ваши бесчинства? Где войско свархов, готовое нести воинскую повинность? Почему ты не выполняешь моих приказов? - голос хана повышался с каждым новым вопросом, так что при последнем он уже кричал.
Святослав терпеливо ждал, когда тот успокоится, молча выслушивая все оскорбительные обвинения. Наконец, Мунлик-хан вскочил на ноги, выхватил из-за пояса плеть и, потрясая ей в воздухе, распорядился:
- Ты останешься у нас столько, сколько я пожелаю! Я дарю тебе юрту и кочевую кибитку. Ты будешь жить по-чжалаирски, кочевать с нами и есть нашу пищу, пока не станешь сам чжалаиром. Я вытряхну из вас, свархов, мятежный дух! Вы еще будете почитать за честь для себя сражаться среди воинов Великой Орды! Ты никуда не сможешь уехать, пока свархи не соберут дань. Настоящую дань, которую пристойно получить победителям, а не твои жалкие подачки.
Святослав подумал, что пройдет немало времени, прежде чем в Сварожьих Землях, разоренных произволом баскаков, удастся собрать дань, достаточную, чтобы насытить ханскую алчность. И почтительно склонил голову.
- Кто поживет подольше рядом с великим, тот проникнется его величием, а кто общается с мудрым - почерпнет у него хоть немного, - проговорил он, зная, что чжалаиры падки на изысканную лесть.
Опустив плеть, Мунлик-хан снова сел на белую кошму.
- Если так, то ступай. Но учти, Святослав...
Тот насторожился, ожидая, какой новый удар обрушит на него степной владыка.
- Это будет выкуп за твою свободу. Но за вероломство твоего народа вам теперь не расплатиться вовеки. Я еще не решил, как поступить со свархами. Быть может, покорностью и верной службой вы еще заслужите мое прощение. Но вряд ли. Вы - неблагодарный народ, не цените, когда к вам проявляют милость. Вы вполне заслужили новую войну, чтобы от ваших городов не осталось камня на камне! Я пока еще обдумываю, кого из нойонов и сколько войска послать в поход. Гнев повелителя Орды, как и гнев Богов, не всегда проявляет себя сразу, но может упасть на головы виновным в любой миг! - с этими словами хан сделал Святославу знак, что тот может уходить.
Таким образом началось новое пребывание князя Святослава в Орде, слишком походившее на плен. Хан оставил его в полной неизвестности, ничего не обещая. Святославу было хорошо известно, что его хвастливые угрозы - не пустые слова. Чжалаирские войска могли двинуться на Сварожьи Земли в любой момент. Да и его самого хан вовсе не обещал отпустить, даже когда будет собран выкуп. Иные "почетные гости", он знал, жили в Орде  долгие годы заложниками от своих народов, и умирали здесь же, так и не получив свободу.
Седьмица тянулась за седьмицей, месяц за месяцем, а Святославу казалось, что проходят годы. Худшего, чего он опасался, к счастью, пока не происходило, но и никаких изменений к лучшему не случалось. Он убеждал себя день ото дня, что все складывается лучше, чем могло бы, что надо всего лишь подождать. Как он когда-то ждал решающего удара на озере Йоми, наблюдая за сражением, как еще прежде следил из засады за уходом чжалаиров из разрушенного Вратограда. Как не раз уже здесь же, в Орде, терпеливо ждал милости от чжалаирских ханов. Сумеет дождаться и на сей раз. Но почему-то на сей раз ожидание давалось ему гораздо труднее, чем раньше. Дни тянулись нескончаемо, и ночи почти не приносили облегчения. Он почти не спал; далеко не каждую ночь удавалось хоть ненадолго сомкнуть глаза. Какой бы тяжелой от усталости не становилась голова под вечер, но стоило лечь, как сна не оставалось ни в одном глазу. По ночам князь лежал тихо, вспоминая дом, семью, детей. Пожалуй, маленький Данслав успел уже заметно подрасти за прошедшее время: дети в этом возрасте растут не по дням, а по часам. А Светлана ожидает его, как всегда, вечной невестой, и встретит такой же, как всегда. Он убеждал себя, что скоро к ним вернется, а внутри что-то тоскливо сжималось: не верь...
Ночью, когда не шел сон, Святослав прислушивался к дыханию спящих воинов, стараясь не беспокоить их ни шорохом. Чуток сон военных людей, в походе привыкаешь реагировать сразу на любой шум.
С собой великий князь взял только самых давних своих соратников, поседевших у него на службе: Остея, Карислава, Немирку, Ингольфа, и других своих старших воинов. Это была его ближняя дружина, его сверстники, прошедшие вместе огонь и воду. Никого из младшей дружины, где служили молодые, князь в эту поездку не взял с собой. Если что - пусть с ним разделят судьбу только эти, которых он знает всю жизнь. А те пригодятся дома, его сыновьям.
Как-то однажды он потихоньку спросил у Остея, которого дома ждали жена и четверо детей:
- Что, Остей, снится тебе по ночам дом и семья твоя?
Воин торопливо оглянулся: не слышит ли кто, кроме князя? Потом отвечал со скрытым смущением:
- Снятся, почти каждую ночь, а как же иначе? Все, что вместе прожили, снится. Вижу, как зовут меня, руками машут. Бывает, просыпаешься, а из глаз слезы бегут, как у бабы...
Святослав, услышав такое признание, лишь вздохнул: он плакать разучился уже давно.
Проходило время а Мунлик-хан больше не вызывал Святослава к себе, не присылал никаких приказаний. Казалось, будто князь Сварожьих Земель всегда жил среди кочевников; те при встрече уже не обращали внимания на "свархов". С зимних пастбищ переселились на летние, оттуда - еще дальше вниз по Великой, где снег был зимой не так глубок. Да, уже больше года прожили они в Орде, а никто не говорил, сколько еще будет длиться такая жизнь.
Теперь Святослав понимал, как тосковал по родине, живя у викингов, его брат Стемир. "Все там чужое. Даже березка не та: из чужой земли корнями силу пьет... Бывало, так тоскливо станет, что хоть волком вой при всех..." До волчьего воя он, конечно, еще не дошел, но родные края стояли перед глазами днем и ночью. Когда ветер долетал с полунощи, Святославу казалось, что он доносит привет от жены и детей, шелест березовых рощ, шум ветвей величавого дуба, смолистый запах сосны. А здесь, куда бы ни кочевала Орда, во все стороны расстилалась степь, ровная и плоская, как блюдо. Возможно, для кого-то этот край был и красивым, и разнообразным: зимой, под ровным снежным покрывалом, весной, покрытый множеством разных цветов, летом, когда степь превращалась в огромное травяное море, к осени становившееся желтым. А Святославу бескрайние степные просторы не напоминали ни о чем, кроме неволи.
Тревога, тоска, неизвестность - из них складывалась его жизнь в Орде в этот год. Прежде он умел усилием воли отгонять эти чувства, но теперь они одолевали днем и ночью, давили, обессиливали. Святослав ощущал какой-то надлом, не замедливший сказаться и на его здоровье. Он сильно похудел, глаза провалились и запали. Есть ничего не хотелось: чжалаирская пища сделалась ему противной, как и кумыс.
Его спутники, с тревогой замечавшие, как сильно изменился князь, искали возможность хоть чем-то порадовать его. Дарина, вновь приехавшая с ним, чтобы, как обычно, подробно рассказать в своей летописи и об этом путешествии, однажды по осени во время перекочевки собрала во встретившейся рощице маслят. Вечером по юрте распространился непривычный здесь запах грибного супа. Летописица, не доверившая никому приготовление, лично сварила суп в котле, следя, чтобы он не убежал через край. Увидев такую картину, Немирко по привычке не мог не посмеяться:
- Глазам своим не верю: неужели Дарина наконец-то выучилась готовить? Надеюсь, суп ты не с чернилами сварила?
- Для тебя бы, может, их и добавила, - в том же тоне отозвалась летописица, шутливо отмахиваясь поварешкой, - а уж князя чернилами угощать не стану! Отведай, Святослав Вирагастич, ты ведь любишь грибной суп...
Она налила ему полную миску, и князь с удовольствием начал есть. Кроме грибов, летописица сумела где-то раздобыть для супа репу и лук, и даже забелила суп сметаной. Давным-давно уже никто из них не пробовал такого, забыли даже вкус своей еды!
- Спасибо тебе, хозяюшка заботливая, - поблагодарил ее князь, немного повеселев. Но, не доев миски, отставил ее в сторону, не мог продолжать даже ради благодарности Дарине. Есть совсем не хотелось: голова была тяжелой, все кости ломило.
- Прости, не оценил твоих стараний, - извинился он.
Дарина с тревогой всмотрелась в его лицо, усталое и обветренное, с глазами в глубоких черных провалах, коснулась ладонью его лба.
- У тебя, кажется, жар! Тебе надо лечиться, - испуганно воскликнула она.
Святослав и сам чувствовал, что нездоров, но не показывал этого, не желая поддаваться болезни. Подавив рвущий грудь кашель, он отмахнулся:
- Пустое! Должно быть, простыл немного. Только бы вернуться домой - и все как рукой снимет.
- Да ведь неизвестно еще, сколько тебя здесь продержит хан, - с этими словами Ингольф наклонился ближе, шепнул Святославу на ухо: - А может, сбежим? Днем поедем на прогулку, как обычно, чжалаиры не сразу хватятся...
Но великий князь взглянул так, что викинг пристыженно умолк.
- Если я убегу, хан уж точно отомстит всем Сварожьим Землям. Я не могу привести врага к нам домой. И не будем об этом больше... Дарина, лучше расскажи что-нибудь! Помнишь, перед отъездом ты ругалась, что в книгохранилище нашем лежат не только нужные и полезные книги, но и совершенная чушь, по твоим словам?
Летописица зарделась, как в юности. Ей приятно было знать, что князь не только благодарен ей за все ее усердие, но и помнит даже, о чем она думала год назад. Сердце ее вновь всколыхнулось запоздалой нежностью. Теперь-то, уж конечно, ей и мечтать о чем-либо было смешно. Дарина знала, что годы сказываются и на ней. Некогда стройная фигура заметно отяжелела, в черных волосах протянулись седые пряди, делая ее похожей на барсучиху. Она и в молодости-то не была по-настоящему красивой... Вот ведь: Светлана моложе нее всего на два года, да еще пятерых детей родила Святославу, а выглядит - не чета ей, Дарине...
- Тех сочинений не стоило бы и упоминать, княже, - проговорила она, усевшись рядом с его ложем по-чжалаирски. - Вот представь: кто-нибудь о тебе возомнит, что все известно не то, каким ты был князем или полководцем, а непременно твоя частная жизнь. И кто-то полезет в нее, выволакивая на поверхность то, что важно только тебе самому. В подробностях расскажут, как прошла твоя первая брачная ночь...
- Как они это сделают, если ни я, ни Светлана никому не рассказывали о том, - нахмурился Святослав.
- Могут, княже, такие писатели от себя охотно добавят что угодно, - усмехнулась Дарина. - И ты еще легко отделаешься, если напишут только о вас со Светланой. А могут тебе приписать еще кучу других женщин. И не по большой любви...
- Да зачем же такое кому-то писать? - удивился князь. - И при мне моя жизнь никому не интересна, а какое дело будет кому-то, когда я уйду в Ирий? Неужели людям так важно, что и с кем каждый делает в постели? Да ведь для этого совсем не нужно быть великим князем...
- О, если бы только в постели! Будь еще рад, если тебе не припишут, что ты кого-нибудь убил, заточил или сослал, чтобы завладеть чужой женой, да и от самих женщин не избавлялся так же. Такого рода писаки очень изобретательны. Могут, например, придумать, будто княгиня Светлана до замужества изменяла тебе с кем-нибудь из твоих же дружинников, так, чтобы ты не знал, от кого твои дети. Мне и такое попадалось, княже, - отвечала Дарина. - А вот зачем им такое писать - не знаю. Наверное, они никогда не могут думать о людях хорошо. Потом, одно дело - приписать разврат и преступления соседу за забором, и совсем другое - князю Брониславу Великому, или Мирославу, или Стемиру Сильному, и многим другим. Их имена сами по себе привлекают внимание. И ведь никто нынче не знает точно, какими они были, можно домыслить что угодно. Только один писатель найдет в их жизни истинную любовь и большие подвиги, а другой писака выльет воз грязи и скажет, что у него вышло правдивее. Никто ведь из тех, о ком пишут, не придет из Ирия, нарочно чтобы кое-кого проучить.
- Но я им не завидую, когда они сами попадут в Ирий, - отозвался Святослав.
- Если таких навозных жуков туда пускают. Я в этом сомневаюсь, - хмыкнула Дарина.
Она замолчала, поделившись своими мыслями. Умолк и князь, вытянувшись на кошме, вроде бы, собираясь заснуть. Притихли также бывшие рядом воины.
Вдруг откинулся полог, и на пороге появился чжалаирский воин.
- Великолепный Мунлик-хан приказывает тебе, коназ Святослав, завтра в полдень явиться к нему!
Записан
Не спи, не спи, работай,
Не прерывай труда,
Не спи, борись с дремотой,
Как летчик, как звезда.

Не спи, не спи, художник,
Не предавайся сну.
Ты вечности заложник
У времени в плену.(с)Борис Пастернак.)

Артанис

  • Герцог
  • *****
  • Карма: 3307
  • Оффлайн Оффлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 6103
  • Всеобщий Враг, Адвокат Дьявола
    • Просмотр профиля
Re: Северная легенда
« Ответ #155 : 12 Дек, 2018, 21:03:54 »

Глава 43. Последний путь
И снова князь Святослав стоял перед владыкой Великой Орды, восседавшим на белой кошме. На этот раз на Мунлик-хане был халат из синего переливчатого шелка, а поверх высокой шапки черного соболя воткнуто было пышное павлинье перо, сине-зеленого оттенка, под стать халату. Маленькие темные глазки хана глядели со смуглого, морщинистого лица пристально, испытующе.
- Свархи, наконец, прислали дань пристойных размеров, - произнес он сразу, не тратя времени на приветствия.
У Святослава немного отлегло от сердца. Может быть, теперь удастся отвести ханский гнев?
- Великий государь, Сварожьи Земли еще много раз обрадуют твое сердце данью, достойной победителей! Только будь великодушен к ним.
- В чем бы это? - недоверчиво переспросил Мунлик-хан.
- Позволь мне и другим князьям самим собирать для тебя дань, государь! Я не враг себе и своему народу, и знаю, что обманывать тебя мне не с руки. Да и люди станут охотнее приносить дань своему князю. Баскаки же не столько собирали дань, сколько грабили народ, и тем вредили тебе же. Обогащались сами, в ущерб твоей казне. Твоему величеству от них больше убытков, чем пользы. Позволь Сварожьим Землям жить спокойно, обзавестись достатком - и ты за год-два получишь больше, чем могли бы награбить твои баскаки. А если тебе что не понравится, ты всегда властен меня наказать, кто же тебе помешает?
Великий князь Сварожьих Земель старался угодить чжалаирскому хану, льстил ему, вертелся ужом, и от этого ненавидел себя сейчас сильнее, чем когда-либо прежде. Пристало ли ему вилять перед злейшим врагом, точно провинившийся управитель перед грозным хозяином? Никакие увещевания больше не действовали, унижение давалось ему сейчас мучительно, как никогда. Голова раскалывалась от боли, от стыда и отвращения Святослава трясло, как на морозе, хотя в юрте было довольно жарко.
Не спеша обдумав его слова, Мунлик-хан произнес:
- Баскаков в земли свархов послал не я, а Булат-Темир, когда еще Орда была единой. Мы же, благодарение Тенгри, отныне не повинуемся ему. Кстати, Булат-Темир оставил наши степи и переселился в Сун, провозгласил себя императором по сунским обычаям и затеял строительство новой столицы. Он, видите ли, больше не хочет кочевать, а собирается жить как суны! Мы же не хотим принимать обычаев покоренных народов, остаемся верны тем, что принесли нам власть над миром! Отныне Великая Орда полностью самостоятельна. Дань будете платить только мне. А до чужих баскаков мне нет дела.
Сквозь нарастающую головную боль Святослав вспомнил давнюю беседу в Харахорине с мудрецом Ли Чаном. Теперь предсказания старого суна сбывались: его страна и вправду начинала поглощать чжалаиров. Но Сварожьим Землям нет дела до таких далеких краев. Главное - если и впрямь Мунлик-хан не собирается больше мстить за истребление баскаков. Да и платить дань одному завоевателю все же легче, чем двоим - ближнему и дальнему. И ездить на край света за ханским ярлыком больше уж никому не придется.
Он молча поклонился хану.
- Благодарю тебя, великий государь! Ты не пожалеешь, собирая дань разумно, не притесняя наш народ сверх необходимого.
Мунлик-хан загадочно усмехнулся. Последний вопрос он нарочно приберегал, ожидая, когда собеседник расслабится, возомнит, что все прошло благополучно, как столько раз сходило с рук при покойном Ердене. Нынешний владыка чжалаирской Орды не очень-то доверял свархскому князю, любимцу своего великого брата. Можно ласкать и баловать наложницу из покоренного племени, но вождя, чуждого по крови и интересам - просто опасно.
- Ты еще не забыл, по какому поводу я тебя вызвал? Воинская повинность, Святослав! Почему ты не привел своих воинов на войну против горцев? Ты знаешь, как я могу отомстить за неповиновение тебе и твоей стране?
Святослав похолодел, чувствуя, как в грудь вонзается невидимое ледяное лезвие, пронизывает насквозь, мешает дышать. Оно уже не вышло обратно, осталось сидеть внутри, чувствуясь с каждым вдохом, с каждым неровным, учащенным биением сердца. Воины Очередной Стражи, стоявшие за спиной хана, чуть заметно шевельнулись на месте, ожидая распоряжений. Стоит повелителю подать неприметный знак - они бросятся на князя и сломают ему спину, казнив "без пролития крови", как принято было у чжалаиров убивать врагов знатного рода. А затем Орда вновь валом обрушится на Сварожьи Земли, все сметая на своем пути.
Преодолевая охватившую его тоскливую безнадежность, Святослав попытался убедить хана отменить воинскую повинность. Ради этого он и приехал в Орду, рискнув не выполнить в точности ханское приказание.
- Не много пользы будет твоему величеству от нас в битве. Сварожьи Земли населяет мирный народ, привыкший работать в полях и в мастерских. Воевать мы можем далеко не так хорошо, как твои непобедимые нукеры, потому и были вами разбиты столько раз. Ты и оставь нас растить хлеб, работать, торговать, добывать для тебя меха. Больше пользы тебе принесем, чем в бою.
Будто лезвием ножа, полоснул его Мунлик-хан насмешливым взором узких глаз.
- Ты, Святослав, хитрый, точно лиса! Но и я не так прост. Хватит тебе прибедняться! Не ты ли одерживал выдающиеся победы над норландцами и аллеманами? А кто были твои воины? Не те ли самые свархи, которые якобы воевать не умеют? Да вот и совсем недавно твои брат и сын наголову разгромили литтов, так что их верховный князь Альнис вскоре умер от огорчения. Мне все известно, как видишь! Так-то вы не умеете воевать?
Святослав перевел дыхание, стараясь загнать поглубже боль, поселившуюся в груди. Хан сам заговорил о закатных соседях, это следовало обернуть в свою пользу.
- Мой народ хорошо сражается, лишь защищая свой дом. Тогда даже в самом мирном человеке, в жизни не обидевшем мухи, пробуждается беззаветная храбрость. Воевать в чужой земле им будет тяжело. Кроме того, наши полки нужны дома, охранять закатные границы. Если их увести, неужто Аллеманская Империя и ее союзники не воспользуются этим? Оголить границы - значит отдать ей Сварожьи Земли, и по возвращении твое величество обнаружит нас уже не твоими подданными.
Мунлик-хан задумался, потеребил редкую седеющую бородку. Наконец, кивнул.
- Твои доводы звучат разумно. У нас есть притча о дураке, купившем слишком короткий халат. Он, чтобы удлинить полы, отрезал рукава, а, сообразив, что без рукавов холодно, сшил новые, отрезав от халата всю спину... Аллеманские послы у меня тоже бывали. И, кстати, предлагали мне совместный поход против свархов, чтобы разделить ваши владения между нами. Только я не отдам им так просто земли, населенные моими данниками. Хорошо, оберегайте дальше свои границы. Я разрешаю тебе уехать, Святослав. Я признаю, Ерден-хан не зря высоко ценил тебя. Теперь ты и другие князья будете сами собирать для меня дань. Ступай! Ваши Боги помогли тебе и на сей раз!
От души поблагодарив хана и попрощавшись, Святослав вышел к ожидавшим его ближникам. Ему никак не верилось, что все вправду обошлось благополучно. Меч, так долго нависавший над его головой и над всеми Сварожьими Землями, все-таки убрался в ножны. Не зря он надеялся умилостивить хана! Все хорошо, можно возвращаться домой. И хотя следовало бы облегченно вздохнуть, с чувством, будто с плеч скатилась гора, но успокоение никак не приходило. Усталость продолжала пригибать к земле, в груди болело так, что становилось трудно дышать.
Придя в юрту, великий князь почти без чувств опустился на кошму, лишь теперь ощущая, насколько вымотал его разговор с Мунлик-ханом. Ближники собрались вокруг, тревожно перешептываясь, чтобы не беспокоить его.
Не сразу Святослав собрался с силами, чтобы сообщить радостную весть. Он немедля распорядился собираться в путь.
Дарина с тревогой коснулась его лба.
- У тебя жар! Нельзя тебе ехать. Отлежись хоть немного...
Но Святослав повернул к ней исхудавшее лицо, раскрасневшееся от лихорадки.
- Нет, едем! Здесь я вовеки не выздоровею. Не могу больше оставаться в Орде и минуты лишней...
Сказано было таким тоном, что никто больше не решился возразить. Принялись собирать вещи. Сквозь воцарившееся молчание послышалось неистовое завывание ветра за войлочными стенами юрты. Уже наступил грудень, всегда бывший суровым месяцем в Сварожьих Землях. Недавно выпал первый снег.
Собираясь в путь, Святослав ничем не выдал своего недавнего болезненного состояния. Легко, как всегда, вскочил на коня, так что не только провожавшие его чжалаиры, но и свои поверили, что болезнь отпустила его.
Но сам Святослав продолжал чувствовать, как гудит голова, точно в ней кипит расплавленное железо, как в груди что-то болезненно сжимается при каждом вздохе. Однако он упорно ехал вперед, преодолевая порывы ледяного ветра, бросавшие в лицо пригоршни снега. Никогда еще Орда не казалась такой постылой, как сейчас. Пока он был здоров, хватало сил принимать чжалаиров как неизбежное зло, но болезнь исчерпала его выдержку. Даже ради спасения своей жизни Святослав не остался бы в Орде лишнего часа.
Пока ехали по владениям чжалаиров, великий князь упорно не поддавался болезни. Но, когда уже последние ордынские разъезды остались позади, ему сделалось хуже. Теперь уже встречный ветер пронзал его грудь, точно нож. Святослав едва сидел на коне, ему было трудно дышать. Наконец, он почти упал на руки подхватившим его воинам. Его бережно уложили на воз, укутали медвежьей шкурой, но и под ней было не согреться. Больной дрожал от озноба, зубы выбивали дрожь.
- Едем дальше, - прошептал он севшим голосом, глядя на склонившиеся над ним расстроенные лицо Ингольфа, Карислава, Немирки, Остея, Дарины...
- Здесь неподалеку Вышгород, где правит твой брат, князь Стемир Вирагастич, - припомнил Остей. - Давай, заедем туда, княже? Отдохнешь и подлечишься немного. Это ведь уже наша земля...
- Это можно, - Святослав облизал пересохшие от жара губы. - Давно я не виделся с братом...
И впрямь давно! Когда приехали в Вышгород, расположенный на высоком берегу Великой, князь Стемир, вышедший встречать занемогшего брата, казался почти стариком. Плечи совсем согнулись, лицо, некогда красивое, избороздили морщины, выцветшие глаза слезились. Когда воины внесли Святослава в покои и уложили в постель, Стемир с увлажнившимися глазами сел с ним рядом.
- Вот в каком виде нынче пребываем, брат! Укатала жизнь нас обоих...
- Ну-ну, будто уж так и укатала! - Святослав с усилием приподнялся на подушках, улыбнулся бескровными губами. - Я только что из Орды, больше года прожил у них, не чаял уж выбраться живым. а стараюсь не падать духом. До старости еще далеко нам с тобой. Еще на свете осталось немало дел и радостей. Мне вот не верится, что скоро обниму жену, возьму на руки сына... А у тебя как? Верхуслава, дети?
- Слава Богам, хоть в этом хорошо, - Стемир на мгновение улыбнулся, но тут же сник. - Родилась еще дочка, ей сейчас четыре... Знаешь, Верхуслава даже не упрекает меня за то, что я все потерял. Но мне все равно стыдно, что заставил ее пережить столько бед, обрек здесь провести свой век... А мой тесть, князь Данслав Яргородский, умер этой весной, ты слышал? Как быстротечна жизнь...
- Слышал. Смерть его - большая потеря для Сварожьих Земель. Он был мудрым правителем и храбрым воином. Неспроста я в честь него назвал младшего сына. Но князь Данслав был стар, а нам с тобой рано еще думать о смерти!..
Дарина, наблюдавшая за встречей братьев, подумала, что из них Святослав еще мог стать таким, как прежде, но не Стемир. Великий князь даже сейчас, разбитый и больной, продолжал надеяться на лучшее, и можно было верить, что, если сумеет он одолеть телесную немощь, вместе с ней его оставит и подступившая в Орде слабость духа. Но Стемир, сломленный пережитыми несчастьями, не мог одолеть уныния, разрушавшего его изнутри.
Поговорив немного с братом, он поднялся, чтобы уйти.
- Ладно, потом еще зайду. Отдыхай пока. Я пришлю к тебе лекаря. Велел уже затопить баню...
- Ну! - Святослав слабо улыбнулся. - Давно уже не видел этакой благодати...
В тот же вечер воины его пропарили в жарко натопленной бане, призванной изгнать злую немощь. Лежа на полке, князь прерывисто дышал, точно рыба, выброшенная на берег. Когда-то ему нипочем был любой банный жар, а вот теперь в голове все плыло, было трудно дышать в горячем воздухе, полном водяного пара, и сердце заходилось от усилий.
После бани призванный Стемиром лекарь осмотрел великого князя, напоил терпким настоем лесных трав. Нахмурился:
- Лучше всего тебе, княже, никуда не ездить до весны. Тебе нужны тепло и покой, а поездка по морозу лишь усугубит твое состояние.
Но Святослав произнес тихо, но непреклонно:
- Стану на ноги - поеду дальше. Если время мое приходит - умру и здесь, а если нет, дома стены помогают.
Врач, крепкий белобородый старик, опустил руки. Сказал Стемиру. сидевшему тут же:
- Я достаточно изучил упрямство вашей породы. Ты, княже, точно так же сопротивляешься моим предписаниям, когда тебе случается захворать. Но и за последствия для себя отвечать только вам обоим, ибо я вас предупреждал.
Святослав протянул лекарю руку.
- И я, и князь Стемир ценим твои заботы. Но я могу успокоиться, только когда вернусь домой.
Спустя неделю, став на ноги, он уже собрался ехать, вопреки всем советам лекаря. Лечение, вроде бы, действовало: лихорадка прошла, и силы возвращались к нему, боли в груди поутихли, хоть и не прошли окончательно. Под гостеприимным братским кровом великий князь, наконец, по-настоящему мог отдохнуть впервые за долгое время. Но все-таки он был еще очень слаб, и, садясь в седло при незаметной помощи Немирки, он пошатнулся.
Стемир вышел проводить брата вместе с женой и детьми. Святослав был рад повидать и Верхуславу, еще больше похорошевшую за прошедшие годы, и своих племянников. Со Стемиром, вызвавшимся проводить его, некоторое время проехали рядом.
- Прощай, брат! Хорошо, что повидались с тобой еще раз, - проговорил на прощание князь Стемир тем же безжизненным тоном.
Святослав укоризненно взглянул на него.
- Что еще за "прощай"? Я надеюсь, мы не раз еще встретимся!
- В Ирие, - на губах Стемира мелькнула печальная и бледная улыбка. - Нет, тебе я желаю здоровья на много лет; ну а что до меня...
Святослав обернулся к нему со строгим и укоризненным видом.
- Выкинь из головы эти глупости! На следующий год жду тебя со всей семьей у меня в Брониславле. Посмотришь, как мы живем, познакомим наших детей - пусть и они запомнят, что братьями на свет уродились.
Они обнялись на прощание. Обхватив Святослава за плечи, Стемир с удивлением понял, что тот дрожит от слабости, которую всячески старался скрыть.
Записан
Не спи, не спи, работай,
Не прерывай труда,
Не спи, борись с дремотой,
Как летчик, как звезда.

Не спи, не спи, художник,
Не предавайся сну.
Ты вечности заложник
У времени в плену.(с)Борис Пастернак.)

Convollar

  • Герцог
  • *****
  • Карма: 6025
  • Оффлайн Оффлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 10776
  • Я не изменил(а) свой профиль!
    • Просмотр профиля
Re: Северная легенда
« Ответ #156 : 13 Дек, 2018, 10:18:55 »

Да, эрэа Артанис - каждому отмерен свой срок и удел. Прекрасное и грустное продолжение, не думаю, что Святослав долго проживёт А потом может начаться драка за великокняжеский ярлык. Надеюсь, что младший, Данслав, получит свой удел, как и в нашем мире. Самый дальний и глухой, но свой удел.
Записан
"Никогда! Никогда не сдёргивайте абажур с лампы. Абажур священен."

Зануда

  • Герцог
  • *****
  • Карма: 507
  • Оффлайн Оффлайн
  • Пол: Мужской
  • Сообщений: 1456
  • Я не изменил(а) свой профиль!
    • Просмотр профиля
Re: Северная легенда
« Ответ #157 : 13 Дек, 2018, 12:59:33 »

Вот и сделал Святослав всё, что мог сделать человек в тех обстоятельствах. Совершил невозможное, реализовав все шансы на 100%. Теперь Сварожьи земли фактически сменили статус, стали не покорённой территорией, а вассальными княжествами Орды. Даже не так, вассалами Великого князя, вассального Орде. (Кто-то может и скривит губу, но большго просто невозможно, не те карты судьба сдала, чтобы ещё чего -нет, не хотеть, хотеть и работать над реализацией этого желания ещё долго придётся - требовать.) То есть собственно иго уже закончилось. Осталась зависимость, тяжёлая, унизительная, но не сравнить со стартовыми условиями эту "автономию"!
А что ещё мог сделать Святослав, проживи ещё десяток-другой лет? Разве что мог бы укрепить великокняжеский стол, заложить основы единой державы. Хотя для этого, наверное,нужен был бы другой Святослав, этот же всё правление своё действовал как первый среди равных. Да и не созрели предпосылки пока, и земля не готова принять единого правителя, он ей просто не нужен ещё, княжества не связаны экономически да логистически, какая тут единая власть? (как там кстати алеманы? Ещё не разалились на курфюрстшества и прочие Великие Баронства? Пора бы уже  ;D) И Орда на зарождающееся царство просто так смотреть бы не стала, она ещё молода и сил полна, до маразма со склерозом и близорукостью политической далеко! Нашла бы повод и пустила всё дымом, не сильно и напрягаясь!
Спасибо, эрэа Артанис!
Записан

Артанис

  • Герцог
  • *****
  • Карма: 3307
  • Оффлайн Оффлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 6103
  • Всеобщий Враг, Адвокат Дьявола
    • Просмотр профиля
Re: Северная легенда
« Ответ #158 : 13 Дек, 2018, 21:44:33 »

Спасибо вам большое, эрэа Convollar, эр Зануда, мои дорогие читатели! :-* :-* :-*
Да, эрэа Артанис - каждому отмерен свой срок и удел. Прекрасное и грустное продолжение, не думаю, что Святослав долго проживёт А потом может начаться драка за великокняжеский ярлык. Надеюсь, что младший, Данслав, получит свой удел, как и в нашем мире. Самый дальний и глухой, но свой удел.
Ну, раз судьба Святослава уже всем понятна, пора мне скоро заканчивать "Северную легенду". ::) У нее не было намерения пережить Святослава - разве что для того, чтобы показать вкратце, что будет после него. Насчет младшего сына тоже проясню напоследок.
Вот и сделал Святослав всё, что мог сделать человек в тех обстоятельствах. Совершил невозможное, реализовав все шансы на 100%.
Это точно; большее вряд ли кто-то мог бы сделать на его месте! Но и ему этот успех дорого обошелся. :'(Совсем от власти чжалаиров, конечно, пока не избавишься, даже в фэнтези.
Проживи Святослав подольше, он, как минимум, оставил бы после себя более четкий порядок наследования. Ясно было бы, кто придет ему на смену. Его сыновья были бы больше готовы к правлению, с братьями договорился бы как-нибудь. Может быть, был шанс их детям вырасти, больше сознавая себя братьями, а не соперниками. А то как-то еще будут складываться отношения с потомками Стемира, Вирагаста? Теперь, пожалуй, сложнее получится. Ну, и в целом для Сварожьих Земель при Святославе было бы наверняка спокойнее, чем без него.
А единоличным монархом ему вряд ли удалось бы стать, даже если бы захотел. Орда бы не позволила - это во-первых, Вы уже указали. Во-вторых, объединяться просто так они бы вряд ли пожелали, а насильственное объединение мне бы вряд ли понравилось описывать. Хотя в данной версии у аллеманов вот оно как раз подействовало (и покуда держится). Но у меня тут и не о них рассказано.
Спасибо Вам большое! ;)

Еще несколько дней после Вышгорода продолжали путь. Князь и его спутники с радостью замечали, как вокруг все выше поднимаются густые леса, по которым так скучали в Орде. Зеленые сосны и ели кивали путникам ветками-лапами. Тянулись уже Исконные Земли, оставалось не так далеко и до Брониславльского княжества. Близость родного края помогала князю Святославу преодолевать болезнь, пытавшуюся им завладеть снова. Он ехал вперед, не поддаваясь слабости. Если бы можно было на крыльях полететь домой к Светлане и детям!
Но наступала зима. Уже лег глубокий снег, по нему с шуршанием скользили сани, он шуршал на все голоса под копытами коней, глубоко проваливающимися в наметенные сугробы. Суровый полунощный ветер завывал, пронизывая даже сквозь теплую одежду.
Однажды ночью, когда путники остановились на ночлег, ударил снежный буран. Он швырял целые пригоршни снега в испуганно трепещущее пламя костра. Намел за ночь полуторааршинные сугробы, заметя лагерь путников. Ветер рвал полы шатра, подхватывал одеяла и шубы, которыми укутались спящие люди.
Наутро князь Святослав не смог подняться на ноги. В груди все горело огнем, дыхание перехватывало. Собственное тело сделалось чужим и непослушным, голова раскалывалась от боли. Но, когда ближники испуганно склонились над ним, великий князь внятно прошептал:
- Едем дальше!
Его уложили на сани, на медвежью шкуру, укутали в шубы. Дарина поднесла кружку горячего травяного отвара. Князь жадно выпил его: от жара все время хотелось пить.
На глазах у летописицы выступили слезы. Она ласково коснулась его запавших щек, надвинула поглубже шапку.
- Спи, княже! Боги помогут тебе исцелиться поскорей. Все будет хорошо. Ты одержал победу и в этот раз, добившись мира с Ордой. Может быть - более важную, чем те, о которых помнят люди. Теперь тебе только жить, ни о чем важном не заботясь. Только на тебе одном нынче держатся Сварожьи Земли...
Святослав повернул голову и застонал.
- Нет, Дарина... Сварожьи Земли были задолго до меня, пребудут и много после... Я не хотел бы оставить страну, которая без меня развалится...
Летописица подняла его руку и поцеловала с глубокой нежностью. Столько читая о прошедших временах, она, конечно, понимала, что ни один человек, даже самый великий и мудрый, не может один удерживать страну от гибели. Но, когда речь шла о князе Святославе, все разумные рассуждения вылетали из ее головы.
А он, бессильно лежа на санях, подпрыгивающих на занесенных снегом колдобинах, думал об одном: кто станет править Сварожьими Землями, если Хозяйка Судеб скоро обрежет его нить? Однажды она собрала ее, почти распустившуюся, и вновь намотала на веретено. Но второй раз, пожалуй, чуда не произойдет. Что ж, он успел сделать немало, хотя по годам, как будто, прожито не так уж много. Кто, едва достигнув двадцати лет, разгромил наголову викингов, а спустя полтора года - аллеманов, кто в зрелые годы столько раз добивался у чжалаирских ханов спасительных уступок для Сварожьих Земель, - тому не стыдно будет подняться в Ирий, предстать перед сонмом самых почитаемых своих предков.
А здесь как пойдет дальше? Кто наследует ему? Сыновья слишком молоды, чтобы передать им великое княжение. Если бы у него было в запасе хоть десять-пятнадцать лет, чтобы передать им многотрудную науку правления, как отец передавал ему... Значит, братья, согласно старинному лествичному праву? После него старшим в роду остается Стемир. Но он сломлен, и ему уже не выправиться, как дереву, согнутому под тяжестью снежных шапок. Тогда - Вирагаст? Ему тоже случалось ошибаться по молодости, но жизнь его многому научила, не щадя, как и всех нынче в Сварожьих Землях - хоть смердов, хоть князей. Только бы хватило разумения его наследникам не ссориться с чжалаирами, да и между собой не бодаться за великое княжение!.. Жаль, вряд ли сможет он им сказать последнее напутствие! Святослав чувствовал, что силы оставляют его. Лихорадка усиливалась, в груди словно лежал тяжкий гнет.
Княжьи ближники не могли скрыть друг от друга тоски и страха, замечая, что больному становится все хуже. То у одного, то у другого на глаза наворачивались слезы, которых они не стыдились и не скрывали. Никому из них прежде и в страшном сне не приснилось бы, что князь Святослав Вирагастич может умереть вот так, от какой-то болезни, еще в полном цвете мужественности. Знавшие его могли представить, чтобы ему довелось пасть в бою против очередных незваных гостей-захватчиков, от вражеского меча, стрелы и копья, истекая кровью. Или погибнуть от рук свирепых чжалаиров, новой жертвой за свой народ. Или, наконец - как, конечно, пожелали бы большинство людей, - счастливо дожить до старости и упокоиться в своей постели, в окружении плачущих родственников и близких. Но вот - ему оказалось суждено умереть в пути, под тоскливые завывания вьюги, и никого из родных не было рядом с ним.
Теперь Святослав почти не открывал глаз и не замечал забот своих людей. Иногда он бредил, и кто был возле него в санях, с тревогой прислушивались к хриплому шепоту, еле разборчиво срывающемуся с пересохших губ.
Он видел чжалаирскую степь, пересохшую без воды, порыжевшую под палящим солнцем. Видел своего отца - изможденного, умирающего от яда вдалеке от родных мест, при дороге в чужой стране. Всем сердцем стремился князь Вирагаст Станиславич домой из постылой чужой страны, только смерть оказалась сильнее...
- Так же и мне умереть... - простонал Святослав в полузабытьи.
Видение расплылось в застилающем глаза огненном мареве, и на смену ему пришло новое: Орда, в землю вбит шест с синим хвостатым знаменем-сульдэ. По обе стороны горят костры. Перед ними стит седобородый старец в княжеском одеянии. Да это Мстислав Червлянский!
- Не покорюсь вражеской власти! - бесстрашно произнес он, глядя в глаза Ерден-хану. Тот подал знак, и воины в багряных халатах бросились на непреклонного князя, свалили, принялись истязать...
- А я покорился... - острая боль вновь прорезала грудь Святослава. - Но, Боги свидетели, я не ради себя старался ладить с проклятыми, сдерживать их гнев. Не было другого выхода... Видите сами, сколько мне сейчас выгоды в том...
Сидевший рядом в санях Немирко вытер полотенцем вспотевший лоб князя, подал ему еще лечебного отвара. По лицу всегда неунывающему княжеского оруженосца катились слезы.
А Святославу уже открылось новое видение. Влесославль, площадь вокруг вечевого гонга битком забита народом. Целое море людское, все настроены решительно и дерзко. Кажется, им под силу совершить что угодно! И сам он, еще молодой и сильный, с мечом у пояса. Влесославцы приветствуют его оглушительными воплями, тянут к нему руки.
- Веди нас на проклятых, Святослав Вирагастич! Весь Город с тобой пойдет!
Как было не отозваться на их призыв, не решиться снискать честь и славу!.. Но Святослав ответил сурово, чтобы сразу образумить смутьянов:
- Не можем мы сейчас одолеть чжалаиров! Под ними - обширные пространства, множество сильных племен! И не вам, торгаши, не по своим заслугам сидящие в безопасности, их победить!..
В бреду великий князь то приказывал своим воинам и смыкал руки, как бы на рукояти меча, то едва разборчиво отвечал что-то одолевавшим его видениям прошлого.
Наконец, когда сани неожиданно остановились, Святослав вдруг пришел в себя. Он открыл глаза, узнавая людей, и в их сердцах затеплилась надежда.
- Где мы? - еле слышно спросил князь.
- У озера Светлого, - тотчас отозвалась Дарина. - Помнишь, ты когда-то видел там подводный город? А мне оно подарило жемчужину, я ее ношу до сих пор, - она достала из-за ворота шубы жемчужину, висевшую на цепочке вместе с медной лунницей.
На потрескавшихся губах князя мелькнула мечтательная улыбка.
- Да, конечно! Лучшего места не найти... Хочу еще раз его увидеть!
Воины, пряча глаза, перенесли князя на медвежьей шкуре к берегу озера, уложили в затишье. Укрыли потеплее, и развели костер, чтобы больной мог согреться. Вооружившись лопатами, соорудили вокруг снежный заслон от ветра.
Озеро Светлое спало подо льдом, укрытое снежным покрывалом, настолько ровным и гладким, что казалось оскорбительным оставить на нем хотя бы один след. Озеро обступали деревья, одетые инеем, точно кружевами. Весь лес напоминал волшебную зимнюю сказку. Стоило выглянуть из-за облаков солнечному лучу - и иней на деревьях переливался всеми цветами радуги. Казалось, что озеро с окрестностями готовились встретить высоких гостей и нарочно надели свой самый роскошный зимний наряд.
Когда его устраивали на ложе, князь Святослав слабо улыбнулся оказавшемуся рядом Ингольфу:
- Викинги бы не оценили мою смерть. По их обычаям не бывать мне в Вальхалле.
- И не надо! - Ингольф отер слезы, лицо его сделалось суровым. будто замерзло. - Думаю, что Боги отдают должное, не только кто как погиб, но и как прожил жизнь. Больше тебя никто не мог сделать для своего народа. Я горжусь, что они позволили мне быть твоим соратником.
Великий князь вдохнул, поморщившись от ставшей уже привычной боли в груди. Протянул одну руку Немирке, а вторую - Остею. Те обхватили их горячими от волнения ладонями. Вокруг расселись по-чжалаирски и другие дружинники.
- Если в чем-то невольно провинился перед кем, простите меня, - произнес князь.
- Тебя винить? Как можно! - испуганно вскрикнули несколько человек.
- Будь спокоен, Святослав Вирагастич: никто из слуг твоих сроду не держал против тебя сердца, - заверил его Карислав. - Ты всегда с нами был щедрым и справедливым, о нас заботился больше, чем о себе. Никто не может тебя упрекнуть.
- Сколько раз вам со мной уезжать приходилось надолго, от семей своих отрываться, - извиняющимся тоном прошептал Святослав.
- Это ничего, княже. Такая жизнь, - ответил Остей, всхлипнув.
Святослав заметался, тяжело дыша. Лицо его раскраснелось от жара.
- Жизнь... еще долго такой будет, но, я верю, не вечно!.. Верю, будет однажды войско Сварожьих Земель готово выступить против чжалаиров, и одержит победу, отомстит навеки за всех, кто пал от их рук... за годы покорности... Быть может, тогда, как сказал Светозар Ростиславич, и придет его время вернуться в мир живых. Моему потомку он будет нужнее. Быть может, Боги позволят тогда вернуться многим храбрым, кто погиб от вражеских рук. В новой жизни они отомстят за себя... Только я не имею право вернуться с ними...
- Почему, Святослав Вирагастич? - простонала плачущая Дарина. - Ты всегда был самым храбрым, самым сильным! Кому, как не тебе, вернуться, чтобы одолеть чжалаиров?
- Мне... нет, - князь с горечью покачал головой. - Не заслужил я бросить вызов проклятым! Слишком много мм угождал, слишком часто переступал через совесть свою... Раньше я мыслил как князь, но сейчас я снова лишь воин, каким меня растили, и сознаю себя недостойным. Только доблестные воины смогут победить!..
Дарина вновь отерла ему лоб полотенцем.
- Тебя и запомнят, как одного из самых доблестных воинов за всю историю Сварожьих Земель! И те. кто поднимется на великую битву с Ордой, будут тебя почитать первым из духов-покровителей.
Немного успокоившись - или просто ослабев, - князь глубоко вздохнул и закрыл глаза. Подумав, что он спит, его ближники притихли, чтобы не побеспокоить ненароком.
А Святослав, вроде бы, и впрямь ненадолго заснул. И привиделся ему город под водяным куполом, такой же, как он видел давным-давно - город, сбереженный Богами от злых рук, от чужого глаза. А на берегу стояла, босыми ногами на снегу, прекрасная женщина в шубке, словно сплетенной из снежинок, а на голове ее красовалась диадема из речного жемчуга. Она манила его к себе.
- Ступай к нам, Святослав! Тебе, одному из немногих, дано увидеть Колояр в Светлом озере, значит, Боги позволят тебе придти к нам. Ты уже сделал на земле все, что в твоих силах. Отдохни среди нас. Здесь, в Колояре, ты сможешь выздороветь и прожить еще долго. Идем со мной!
- Кто ты такая, госпожа? - спросил ее князь.
- Хозяйка Светлого озера. Я была когда-то человеком, поэтому не сплю зимой, как мой муж и прочий водяной народ. Я давно приметила тебя, еще с того дня, как ты бросил кольцо в дар Йомале, повелительнице вод. Ступай со мной, Святослав, ты заслуживаешь жить!
Но он покачал головой в ответ.
- Я не могу, госпожа. У колоярцев своя судьба, их Боги скрыли нарочно. А я останусь до конца с моим народом - в этом мое предназначение. Люди вспомнят добром только тех, кто разделял с ними все страдания, не пытался спастись бегством. Благодарю тебя, госпожа, но не надо.
Та, кто была когда-то Ласкавицей из Колояра, печально кивнула.
- Пусть будет так! Похоже, я стала забывать, как чувствуют люди... Что ж, пусть Ирий примет с миром твою душу! - и хозяйка озера исчезла.
Святослав еще раз открыл глаза. Всмотревшись пристальней, до боли в глазах, разглядел печальные, заплаканные лицо своих спутников.
- Так спрялась нить Хозяйки Судеб, - прошептал он. - Не огорчайте меня слезами своими, вы ведь мужчины.
Но убитые горем воины не стыдились слез, видя, что князь умирает. Они отворачивались, вытирая лицо, всхлипывали тяжело, трубно, кто-то подвывал вполголоса. Не было среди них такого, кто не чувствовал бы, что со смертью князя Святослава уйдет самое важное, бесконечно дорогое в их жизни. Каждый из них чувствовал, как внутри отмирает, рассыпается прахом большой кусок души, и вместо него остается зияющая рана, которую не заживить будет ничем.
- Да мы... если бы ты нас позвал, в Ирий бы с тобой вместе пошли! - воскликнул Остей. - Может быть, позволишь нам, а, Святослав Вирагастич?..
С древних времен часто бывало, что за умершим князем следовали на погребальный костер один или несколько самых близких дружинников, а иногда и жена. Они убивали себя перед похоронами, чтобы уйти в Ирий вместе. Прямо к самоубийству никого не понуждали, но последовать за своим вождем считалось почетным. Однако Святослав в ответ покачал головой.
- Нет, вы должны жить... Сыновьям моим завещаю вашу верность. Служите им, как и мне служили. Молоды еще сыновья, а Данслав и вовсе младенец. Им без преданных воинов никак не справиться...
Он поглядел в небо, низкое и белое от нависших снеговых туч. Сквозь них пробивался размытым очертанием бледный молодой месяц. В его сиянии снег кругом сверкал чистым серебром. Таинственное Светлое озеро мирно покоилось в своих берегах. Рядом горел костер, со всех сторон сидели люди, и в отблесках пламени лица их казались бронзовыми.
Святославу сделалось вдруг так хорошо, как он давно не ощущал. Боль совсем отпустила его. Он даже чуть заметно улыбнулся. Кто-то держал его голову на коленях, кажется, Дарина. Ну да, это ее темные глаза над ним, полные слез. Надо бы что-то сказать, успокоить ее, но сил не было, голос уже не слушался... Что ж, все-таки ему досталась хорошая смерть - среди своих воинов, все равно что в стане воинском. Жаль было покидать их всех так скоро, не сказав, насколько ему дорог каждый из них, не повидавшись с семьей... и это было единственным, о чем Святослав сожалел.
- Светлана... дети... берегите их, - продолжал он холодеющими губами. - Многого я не успел сделать, но ничего... другие продолжат. Боги помогают тем... кто сам себе помогает...
Он вздрогнул, вытянулся и затих. Не веря наступившей тишине, Дарина скользнула под шубу князю, ища биение сердца, и не почувствовала ничего. Медленно разогнувшись, словно вдруг закостенела, летописица закрыла Святославу глаза. Потом, забыв в тот миг об окружающих, прильнула устами к его холодеющим губам и поцеловала его, в первый и последний раз в жизни.
Потрясенные и разбитые случившимся, еще долго сидели на месте Святославовы дружинники, не трогаясь с места. Не замечая жгучего мороза, все сняли шапки перед лицом смерти, и зимний иней быстро серебрил их головы. А может быть, то была и настоящая седина...
« Последнее редактирование: 14 Дек, 2018, 19:09:29 от Артанис »
Записан
Не спи, не спи, работай,
Не прерывай труда,
Не спи, борись с дремотой,
Как летчик, как звезда.

Не спи, не спи, художник,
Не предавайся сну.
Ты вечности заложник
У времени в плену.(с)Борис Пастернак.)

Артанис

  • Герцог
  • *****
  • Карма: 3307
  • Оффлайн Оффлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 6103
  • Всеобщий Враг, Адвокат Дьявола
    • Просмотр профиля
Re: Северная легенда
« Ответ #159 : 14 Дек, 2018, 20:51:03 »

Глава 44. После Святослава
Спустя девять дней почерневшие от горя дружинники привезли в Брониславль тело князя Святослава. Страшная весть в мгновение ока облетела город, народ стекался к княжескому дворцу. Поначалу никто не хотел верить, что это может быть правдой, но, когда горожане своими глазами увидели князя мертвым, страшный вой и плач поднялся над столицей. Голосили не только женщины - и самые крепкие мужчины не сдерживали слез, оплакивая Святослава. Не было такой избы, где его смерть встретили бы без горьких слез. Столько лет один лишь князь Святослав был надеждой и опорой Сварожьих Земель, живым оберегом от новых чжалаирских нашествий, от разорения и всеобщей гибели! И вот его нет - и люди словно утратили землю под ногами. В многолюдной толпе, окружившей княжеский дворец, слышался неумолчный плач, исполненный такой безнадежности, будто небо почернело и солнце упало на землю.
Тело великого князя лежало на столе в самом большом зале дворца, и каждый мог придти проститься с ним. Однако покои постоянно были битком забиты народом, так что большинство людей могли лишь заглянуть в открытую дверь. В дороге тело совершенно заледенело, но, внесенное в тепло, немного оттаяло. Ледяная корка растаяла на лице Святослава, и потрясенным людям, видевшим стекающие по щекам капли воды, казалось, что умерший великий князь плачет, прощаясь со своим народом, как и они с ним.
В своих покоях  плакала навзрыд княгиня Светлана. В первый миг, услышав о смерти мужа, она ничего и слушать не захотела, однако ей пришлось поверить, когда воины внесли его тело. Тогда она попятилась, глядя безумными расширенными глазами, оступилась и упала,  ударилась головой о крышку стола. Ее унесли прочь, привели к ней маленького Данслава, надеясь, что присутствие сына поможет ей скорее успокоиться.
Она открыла глаза, но, кажется, никого не узнала, взор ее продолжал блуждать по сторонам.
- Как такое может быть? Он всегда возвращался домой, как бы надолго ни уезжал. Он обещал, что, когда вернется, мы снова сыграем свадьбу... Какая же свадьба нас ждет теперь?! В Ирие?..
Она вскочила, рванулась куда-то, но слуги удержали ее, а Дарина подвела к ней мальчика.
- Держись, государыня Светлана Глебовна, - проговорила она. - Твой младший сын еще мал. У него теперь ты одна осталась. Не забывай о нем.
Светлана негнущимися, окостеневшими руками обхватила сына. Упав на колени, крепко прижала к себе и горько зарыдала. Вместе с матерью заплакал и ребенок. Он еще не понимал толком, что случилось, но видел, что все очень огорчены, а его мать - больше всех, и к тому же, она сильно сдавила его, прижимая к себе. Мальчик испуганно залепетал, пытаясь освободиться, а потом вместе с ней заревел в голос.
Спустя три дня надлежало предать огню тело князя Святослава. Проститься с ним собрался весь Брониславль и много людей и окрестностей, кто мог приехать. Примчался, загнав коня, и княжич Лютобор, к этому времени уже рослый, хорошо сложенный юноша, лицом и внешней статью пошедший в отца. Теперь он следовал во главе погребального шествия вместе с матерью и средним братом, сумрачным, молчаливым подростком Стемиром.
Весь город оделся в простые одежды из некрашеного полотна, какие в обычные дни носили разве что холопы да самые бедные из свободных людей. Траур отменял все различия, всякое желание выделиться; бояре и княжеская семья сделались враз не богаче последних смердов. Ни на ком не было никаких украшений, многие снимали даже обереги, как бы решив, что, если уж нет теперь в живых князя Святослава, так нечего и надеяться остальным на помощь Богов.
Погребальный костер решено было устроить в священной роще, напротив святилища - в одном из тех мест, что, по заверению волхвов, сосредоточивало тайную силу. Значит, можно было надеяться, что князь Святослав Вирагастич, и уйдя в Ирий, станет с этого места оберегать свой народ.
Бревна для погребального костра сложили настилом в человеческий рост вышиной, все из чистого дуба. От них даже на морозе шел запах свежей древесины, а также смолы и ароматных иноземных масел, которыми их обильно полили, чтобы разгорались лучше.
Тело Святослава несли на носилках пешком через весь город самые ближние дружинники - те, что сопровождали его в последнем пути. Это было их право и их долг, которого никто не мог оспорить. Они не плакали, поднимая своего князя на погребальный костер. Все их слезы были выплаканы раньше, у озера Светлого. Но на лицо их было страшно глядеть - они сами сейчас похожи были на восставших из Нави.
Святослав лежал на погребальном костре, облаченный в шитый золотом парчовый кафтан - подарок, присланный аллеманским императором. Этого кафтана он не носил при жизни, считая слишком роскошным. Ноги его укутали черной бобровой шубой, руки сложили на рукояти меча. Здесь же, рядом с ним, сложили и его лучшие доспехи, те самые, в которых он сражался и побеждал столько раз. Их можно было оставить в наследство сыновьям, но Лютобор, поколебавшись, отказался.
- Они были сделаны для отца, с ним и должны уйти. Я не хочу ограбить его, положив с ним другие доспехи, похуже. К тому же, они запомнили его победы, а еще неизвестно, сможет ли кто из нас повторить их.
Закололи и с трудом втащили на поленницу, к ногам князя, двух коней - вороного и белого, последних, кому выпала честь носить Святослав. Пусть служат ему и в Ирие. На погребальный костер положили все, что только могло понадобиться великому князю в иной жизни.
Прежде чем поджечь его, к умершему еще раз подошли родные и самые близкие люди. Вглядывались, стараясь в последний раз запечатлеть в памяти облик умершего. Святослав лежал на погребальном ложе, точно живой, на губах его застыла грустная и немного загадочная улыбка, как будто он знал нечто такое, что не было ведомо никому больше. Волосы и бороду ему расчесали и тщательно уложили. И от того еще более диким казалось, что он лежит так, молча и неподвижно, когда весь народ оплакивает его, когда над Сварожьими Землями повисла пелена скорби!..
Княгиню Светлану вели под руки, сама идти она не могла. Встав в головах у дровяного ложа, она обхватила ладонями голову Святослава, гладила, ласкала и целовала, стирая налетевший иней.
- Как же Боги не позволили нам с тобой хоть повидаться напоследок, муж мой?! Не дали даже утешения мне ухаживать за тобой, принять твой последний вздох и самой закрыть тебе глаза! Чужие люди были с тобой, а меня, законной жены - не было!..
Дарина снова подтолкнула к ней маленького Данслава.
- Помни: ему нужна мать.
Княгиня, бледная, как мел, облаченная в белую шубу, крытую простым сукном, взглянула на нее диким взглядом, и вдруг бросилась летописице в объятия. Та повиновалась тому же порыву, и они, навеки овдовевшие, впервые в жизни обнялись, как родные сестры.
- Прошу тебя, ради памяти о Святославе, - дрожащим голосом произнесла Светлана. - Я хочу, чтобы, когда подрастет Данслав, ты его научила всему, что знаешь.
- Я?! - не поверила летописица. - Почему именно мне такое доверие.
- Только ты сможешь научить его быть достойным сыном Святослава. Старшие наши сыновья хоть что-то успели почерпнуть, а Данслав, когда вырастет, даже лица его не вспомнит. Только ты одна сможешь его воспитать таким, как хотел бы видеть Святослав. Ведь ты столько разговаривала с ним, была его другом. и в последние минуты тоже находилась рядом. Обещай мне рассказать Данславу об его отце, все, как есть!
- Ладно. Я сделаю это, - пообещала Дарина. Взглянув на топтавшегося рядом с матерью маленького бледного мальчика, она увидела его по-новому. Ей доведется учить сына Святослава... 
А народу все прибывало. Уже на поляне, где сложили погребальный костер, было не протолкнуться, а люди все продолжали прибывать, чтобы проститься с князем. Вновь, как и сразу после рокового известия, поднялся плач и стоны. Брониславцы вспоминали все, что совершил для них и для всех Сварожьих Земель князь Святослав, и отчаивались, ожидая впереди только новых бед. Кто-то в толпе простонал: "Забрали Боги последнего защитника нашего!", и ему с разных сторон отвечали вопли: "Грядет гибель!"
Слушая их, княжич Лютобор решил вмешаться, раз на похоронах не было никого из старших в роду: ни один из братьев покойного не мог успеть приехать. Стоя у погребального костра, он повернулся лицом к собравшимся. Народ расступился перед юношей, лицом и осанкой напоминавшим отца.
- Народ Сварожьих Земель, я скорблю вместе с вами, - начал он хриплым, но сильным голосом, интонации которого тоже очень напоминали Святослава. - Мы все лишились великого князя, защитника и спасителя отечества. А я и братья мои - еще и отца, который был для нас другом, наставником, примером для подражания! Мне бесконечно жаль, что он ушел в Ирий так рано, многому не успев нас научить. Но я точно знаю: отец не хотел бы, чтобы мы отчаивались и ждали гибели! Жизнь не прекратилась, и солнце светит, и, как бы ни было трудно Сварожьим Землям, они обязательно выстоят. Отец мой своим последним подвигом добился от хана, что тот больше не пришлет баскаков и не потребует от нас воевать за него! Он верил всегда, что в свое время наш народ добьется себе свободы. Последние слова его были: "Боги помогают тем, кто сам себе помогает"!
То ли слова княжича хоть немного успокоили общее смятение, то ли его облик и голос, будто вновь воскресившие Святослава, но только у каждого стало чуть теплее на душе. Словно солнечный луч выглянул и растопил ледяную корку, сковавшую их сердца.
А Лютобор, не медля более, высек огонь кресалом, зажег искрой сперва пропитанный смолой факел, потом воткнул его в поленницу, между нижних вязанок дров. Свежие дубовые бревна, обильно политые смолой и горючими маслами, быстро занялись. Затрещало пламя, повалил терпкий дым от заморских благовоний. Костер разгорался все сильней. Вскоре стоявшим возле него пришлось отодвинуться: от жара костра начинала тлеть одежда, скручивались волосы. Еще немного времени - и победно вспыхнувшие сполохи ало-золотого пламени скрыли от всех лицо князя Святослава.
И еще раз расступилась толпа - когда к погребальному костру неведомо откуда подошел Индрик. Люди узнали знаменитого атамана лесных мстителей, шептались восхищенно и немного испуганно. Непонятно было, откуда он узнал так быстро о смерти и похоронах великого князя. В лохматой медвежьей шубе, с непокрытой головой, Индрик прошел сквозь толпу, ни на кого не глядя. Огромный, черноволосый и чернобородый - старый уже, а не седой! - он стал возле пылающего костра, чуть сгорбив широкие плечи.
- Что же ты так рано ушел, князь Святослав Вирагастич? - проговорил он с удивлением. - Ведь намного моложе меня был, лет на двадцать, а то и более... Не ладили мы с тобой часто, и по-разному думали, как обращаться с проклятыми, но все же мне жаль твоей смерти! От тебя много было пользы Сварожьим Землям, а без тебя будет куда тяжелей!
Сказав так, Индрик, по-прежнему не глядя ни на кого, повернулся и направился прочь, не оглядываясь. Он стремительно прошел по опустевшим улицам Брониславля, и скрылся в лесу.
"Что ж, князь, твоя судьба совершилась, а я уж буду следовать своей, пока и мою нить не обрежет Хозяйка Судеб! Сколько бы мне ни осталось, а я еще постараюсь кого ни то из проклятых подловить на лесных тропах и отправить к Тенгри, и еще подальше. Покуда руки служат мне и ноги носят, я с властью чжалаиров не примирюсь! А когда придет время нашему народу свергнуть проклятых, нарочно к тому времени из Ирия вернусь, чтобы окончательные счеты с ними свести!"
И в самом деле, никто в Сварожьих Землях впоследствии не мог точно сказать, когда и при каких обстоятельствах умер атаман Индрик; жизнь его, судя по всему, была бесконечно долгой. И спустя много лет находились мстители, бесстрашно подстерегавшие чжалаиров, если их разведчики или небольшие отряды углублялись в Сварожьи Земли. И всякий раз на месте преступления находили рисунок зверя с длинным носом и клыками. И память о нем пережила многих героев той эпохи, всенародно известных и безымянных.
А погребальный костер князя Святослава разгорался все сильнее и жарче. Жар скоро сделался нестерпимым, люди отступили поодаль. Струился едкий черный дым, взмывали в небо легкие языки пламени. Сквозь огонь и дым уже ничего нельзя было разобрать. Костер поднялся сплошной стеной, а ветер вздымал его еще выше. Крупные черные хлопья пепла падали на снег, истоптанный тысячами ног.
Наконец, прогоревший до дна дровяной настил стал рушиться и оседать, теряя форму. Костер горел целую ночь, но, наконец, он погас, и вместо прекрасного и страшного пламени осталось лишь выжженное пепелище.
Когда и оно остыло, родные собрали прах и обгоревшие кости князя Святослава, лежащие отдельно от останков лошадей, слитков золота и железа. Собрали их в бронзовую урну, которую и погребли в кургане, насыпанном здесь же, на месте погребального костра.
« Последнее редактирование: 15 Дек, 2018, 19:12:55 от Артанис »
Записан
Не спи, не спи, работай,
Не прерывай труда,
Не спи, борись с дремотой,
Как летчик, как звезда.

Не спи, не спи, художник,
Не предавайся сну.
Ты вечности заложник
У времени в плену.(с)Борис Пастернак.)

Эйлин

  • Герцог
  • *****
  • Карма: 6834
  • Оффлайн Оффлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 7698
  • Я не изменил(а) свой профиль!
    • Просмотр профиля
Re: Северная легенда
« Ответ #160 : 14 Дек, 2018, 22:15:55 »

Жаль князя, осиротели земли  сварожские. Кто будет  его приемником? Сможет ли он столько  сделать для родной земли?  На Святославе многое держалось, и прожил он жизнь трудную , но достойную. Спасибо за историю, эреа Артанис!  :) Но  хотелось бы узнать, что же  было дальше? Как сложилась судьба  его сыновей?
Записан
"Потом" - очень коварная штука, оно имеет обыкновение не наступать"(Рокэ Алва)

Convollar

  • Герцог
  • *****
  • Карма: 6025
  • Оффлайн Оффлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 10776
  • Я не изменил(а) свой профиль!
    • Просмотр профиля
Re: Северная легенда
« Ответ #161 : 14 Дек, 2018, 22:38:19 »

Достойную жизнь прожил князь Святослав. Спасибо вам эрэа Артанис за историю и страшных временах в Сварожьих землях. Хорошо бы прочитать продолжение, меня интересует судьба младшего сына Святослава. Но на всё воля автора! Спасибо вам, труд вы проделали титанический.
Записан
"Никогда! Никогда не сдёргивайте абажур с лампы. Абажур священен."

Артанис

  • Герцог
  • *****
  • Карма: 3307
  • Оффлайн Оффлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 6103
  • Всеобщий Враг, Адвокат Дьявола
    • Просмотр профиля
Re: Северная легенда
« Ответ #162 : 15 Дек, 2018, 20:51:27 »

Эрэа Эйлин, эрэа Convollar, спасибо вам огромное, что читали это произведение! :-* :-* :-*
Вот, последний его кусочек сегодня будет написан, и все! Три с половиной месяца работы. Самое большое мое произведение будет закончено. ::)
Жаль князя, осиротели земли  сварожские. Кто будет  его приемником? Сможет ли он столько  сделать для родной земли?  На Святославе многое держалось, и прожил он жизнь трудную , но достойную. Спасибо за историю, эреа Артанис!  :) Но  хотелось бы узнать, что же  было дальше? Как сложилась судьба  его сыновей?
Жаль, но так судьба сложилась. :'( Конечно, Святослава трудно заменить, но он многое сумел сделать, и своим преемникам показал направление, в котором надо следовать. Но писать в подробностях о том, что было дальше, я не собираюсь. И так понятно, что уживаться с чжалаирами придется, "хочешь - не хочешь, а хотеть надо", вот только без заслуг Святослава и его харизмы.
Достойную жизнь прожил князь Святослав. Спасибо вам эрэа Артанис за историю и страшных временах в Сварожьих землях. Хорошо бы прочитать продолжение, меня интересует судьба младшего сына Святослава. Но на всё воля автора! Спасибо вам, труд вы проделали титанический.
Неужто он мог прожить жизнь хуже? (Хотя, конечно, его постоянные соглашения с чжалаирами можно понимать очень по-разному :-\).
Спасибо Вам, как и всем, кто помогал и вдохновлял меня своим вниманием! ;)
Сына Святослава немножко покажу в последнем отрывке. А больше - нет, прямого продолжения точно не планируется. Может быть, когда-нибудь сформируется в настоящий замысел то, что пока упоминается только намеками, в связи с предсказанием Светозара Ростиславича: "Быть может, к какому-нибудь твоему потомку, которому я буду нужен сильнее, я и приду на помощь, даже если придется родиться вновь. Но ты - ты справишься и без меня." Это была бы неплохая идея, и к тому же, куда более "фэнтезийная", чем у меня получилась "Северная легенда". Потомки Ростислава и Влады, они, знаете ли, на многое способны. 8)
Но и то, я пока не уверена, будет ли это, и если да, то когда и как. Многое еще придется по такому случаю обдумать. Особенно если захочется сделать ту историю более альтернативной. Да и помимо того, есть еще кое-какие задумки. У меня, например, и после "Полета сокола" некоторые линии не закрыты, и могут быть продолжены. ;)
А в ближайшее время я вообще точно не собираюсь ничего писать. Впереди - все зимние праздники, у меня не хватит времени. К тому же, необходимо отдохнуть. Почитать хоть что-нибудь интересное, чего я остро не успевала целых три с половиной месяца. Свести, наконец, мозоли от ручки, которой писала свои черновики. Так что, скорее всего, если что-то и соберусь, то не раньше весны.
Ну а пока - посмотрим, как закончится здесь. ;)
Надеюсь, что "титаническим" мой труд был все же не от слова "Титаник". ::)

Раннее, еще бледное утро заглянуло в окно деревянной крепостицы, стоявшей на высоком яру над речкой. Темневший на другом берегу лес сделался лучше виден, из общей массы выделились отдельные деревья: серебристые стволы берез, статные ясени, могучие дубы. За ночь на дубах распустились листья, еще вчера дремавшие в почках; теперь их окутывала зеленая дымка. Не доверяя своим глазам, Дарина протерла слюдяное окошко. Да, сомнений не было: на упрямых, недоверчивых дубах, наконец, показались листья! Значит, пришла настоящая весна.
Полюбовавшись немного через окно, летописица вернулась за стол. Света было еще маловато, она не стала гасить свечу, и та, тихо потрескивая, догорала в бронзовом подсвечнике. На столе лежала огромная книга с пергаментными страницами, почти полностью исписанная ее мелким, убористым почерком. Многие люди, застав Дарину за работой, удивлялись ее почерку, но кто из них удосуживался спросить, о чем она пишет? Сталкиваясь с такими, летописица сразу понимала: эти ей - не собеседники. Тем не менее, она твердо знала, для кого пишет о временах не таких уж дальних, и верила, что там ее поймут.
Вдалеке, за рекой Медведицей, раздался стук топоров. Дарина улыбнулась, прислушиваясь к работе невидимых в лесу дровосеков. Что ж, хорошо, что в последние годы в Медведицкий Городок, доставшийся в удел малолетнему князю Данславу Святославичу, переселяются много новых жителей. Значит, верят, что в таком глухом углу, лежащем в стороне от всех важных событий, можно прожить не хуже, чем в других, более значительных княжествах. А раз люди селятся, им необходимо хорошее жилье. Вот, накануне помолились Лешем, оставили для него, чтобы задобрить, пироги и пиво, а нынче целой ватагой отправились рубить лес. Скоро Медведицкий Городок прирастет новыми избами, в них загорятся новые печи. Чего же лучшего ныне можно пожелать? Святослав порадовался бы за них.
Летописица, облаченная в простое белое платье без всяких узоров, грустно улыбнулась, поправила белое покрывало на черно-седых волосах. Вот уже пять лет она носит лишь траурную одежду, и не наденет другой до самой смерти. Хоть ее никто не обязывал к тому, она не позволяла нарушить мертвенную белизну своих одежд даже самой простой вышивкой или украшением. Лишь свою медную лунницу, да жемчужину из озера Светлого она продолжала носить на цепочке под платьем. Это уж навсегда останется с ней, как память...
После смерти князя Святослава она выполнила обещание, данное Светлане, став воспитательницей их младшего сына. Для подрастающего Данслава она и писала все эти годы свою книгу, теперь почти законченную. Ему она расскажет во всех подробностях, каким был его отец, как прожил свою жизнь, недолгую, но прекрасную, несмотря на все трудности. В своей книге Дарина постаралась рассказать о детстве и юности Святослава, чтобы сын, взрослея, мог сравнивать его с собой. Повествовала затем о чжалаирском нашествии, которое самой отчасти довелось увидеть, затем - о победоносных битвах с викингами и с аллеманами, одержанных тогда еще совсем юным Святославом. Также Дарина много рассказывала о семье покойного князя, о взаимоотношениях - порой близких, порой непростых, - с родителями и братьями, о любви Святослава и Светланы, прошедшей через всю их жизнь. Нарочно рассказывала, как любили покойного князя жители Сварожьих Земель, и сколько он сделал ради них. Но не умалчивала и более сложных вопросов, которых все равно было не избежать, рано или поздно княжич обо всем узнает, и, быть может, не из дружеских уст. Стараясь повествовать непредвзято, никого не оправдывая и не обвиняя, Дарина рассказала в своей книге о сложных отношениях князя с влесославцами. объяснила, как и почему он лишил наследства старшего сына, о разногласиях со Стемиром и о поднятом тем восстании. Во всех подробностях написала о взаимоотношениях Святослава с чжалаирами. Это было особенно важно - с самого детства правильно объяснить княжичу, почему его отец, величайший из князей Сварожьих Земель, положил жизнь на установление мира с чжалаиркой Ордой, даже не пытаясь бороться с ней военным путем. Конечно, этого она пока еще не объясняла Данславу, он сейчас не поймет. Но, когда вырастет, эта наука ему пригодится. "Время терпеливых", как назвала его княгиня Любомила Мстиславна, еще не миновало, и лучше княжичу научиться смолоду ладить с властью чжалаиров.
Своим пером она воссоздавала образ Святослава, как живописец создает портрет кистью, или ваятель высекает прекрасную статую из глыбы мрамора. Порой, углубившись в воспоминания, она не замечала, как слезы текут из глаз прямо на пергамент. Святослав на каждой странице вставал перед ней, как живой.
Вот уже пять лет, как всем в Сварожьих Землях приходилось жить без него. Конечно, после его смерти сделалось труднее. Но в главном пока продолжало идти так, как установил он. Чжалаиры соблюдали договор, который Святослав заключил с Мунлик-ханом. Приходилось платить подать, тяжелую и обременительную, но больше уж чжалаиры не хозяйничали в Сварожьих Землях, как у себя дома, не требовали от их жителей воевать с ними вместе.
Великим князем в Брониславле ныне сидел Вирагаст Вирагастич, потому что Стемир всего на год пережил старшего брата. Старшие сыновья Святослава сидели в своих уделах, копили силы, иногда отражали новые набеги незваных гостей с заката, и недоверчиво косились друг на друга и на дядей своих. Княгиня Светлана жила в Залесном у Лютобора, где все напоминало о самых счастливых временах в их со Святославом жизни. Даже ради младшего сына княгиня не смогла покинуть памятных для нее мест.
При разделе владений маленькому Данславу достался самый незначительный удел на реке Медведице. Затерянный в лесах, в стороне от всех важных путей, Медведицкий Городок был основан без малого двести лет назад князем Мирославом Брониславичем, но и до сих пор оставался таким же захудалым, да еще во время Ерденова нашествия был разрушен почти подчистую. Правда, после того князь Мстислав Вирагастич, смелый, но неудачливый брат Святослава, пришел сюда со своей дружиной, отстроил город и крепость, но погиб совсем молодым, и Медведицкий Городок вновь оказался заброшен. И вот теперь - новый младший сын и брат получил его в удел. На большее ему и надеяться не следовало. Все же не вовсе ни с чем оставили, тоже получил свое княжество, как-никак.
Местных жителей обрадовало, что у них теперь есть свой князь, хоть и малолетний, зато сын самого Святослава Храброго! Теперь и Медведицкий Городок - настоящее княжество, не хуже других.  В последнее время сюда стали переселяться много людей, которых бедность или чья-то несправедливость изгнали с родных мест. Распахивали пустующие земли, строили избы в городе и в селах вокруг. Пришедшие с Данславом дружинники обновили деревянный кремль, выстроили его больше и прочней прежнего. Уже и город стали все чаще именовали не Медведицкий Городок, а Крепость Медведица. Поверили, что и вправду их княжество может впредь набрать силу.
Все это время Дарина была рядом со своим воспитанником. Со временем в ней, никогда не имевшей своей семьи, проснулись к нему почти материнские чувства. Ведь этот мальчик был сыном Святослава, а что еще нужно ей? И она втайне поражалась тому, как радуется сердце подрастающему княжичу, насколько приятно, оказывается, наблюдать, как он день ото дня схватывает новые умения. Смышленый, любознательный мальчик стремился знать все, и именно Дарине чаще всего приходилось отвечать на бесчисленные "почему" да "как". Правда, в последнее время дружинники уже начали учить княжича другим, ратным наукам. Но, к радости летописицы, он по-прежнему любил учиться у нее, в семь лет уже читал и писал немногим хуже нее самой.
Увлекшись воспоминаниями, Дарина не сразу расслышала быстрый и легкий топот детских ног. Обернулась, лишь когда с гулким стуком распахнулась дверь. В горницу вбежал мальчик, русоволосый и ясноглазый, с кудрями до плеч, колыхавшимися при каждом движении. Он раскраснелся от быстрого движения, хотя был без кафтана, в одной льняной сорочке до колен, украшенной вышивкой, перетянутой наборным поясом. Из-под сорочки едва выглядывали штаны, заправленные в красные сафьяновые сапожки. На шее у мальчика висел золотой Велесов оберег в виде медвежьей лапы в круге. В руках он держал обломок деревянного меча, которым приветственно помахал летописице.
- Доброе утро, Дарина! Видишь, я сломал меч, и Остей отпустил меня на сегодня, не стал учить больше! - у мальчика впереди недавно выпал молочный зуб, и он забавно шепелявил.
- Вижу, вижу! - подойдя ближе, женщина взяла деревяшку из ссаженных в кровь ладоней мальчика, одобрительно пощупала его руки, плечи. - Ого! Видно, что из тебя вырастет настоящий силач! Только мечей лучше все-таки не ломай.
- Не буду. - Данслав вздохнул, вспомнив полученный от наставника выговор. - Дарина, а ты мне расскажешь еще что-нибудь об отце?
- Обязательно. Только скажи, ты сегодня завтракал?
- А как же! Сразу с утра, поел хлеба с парным молоком. Дарина, ну не хочу я сейчас есть! Сперва хоть немного расскажи мне.
Зная, что летописица ни в чем не может ему отказать, маленький князь сел на лавку, считая вопрос решенным. И вдруг заметил, как бы осененный некой внезапной мыслью:
- А я теперь понял, почему вы все хотите, чтобы я сперва с утра учился ратным наукам, а уж потом - у тебя письменным.
Дарина украдкой улыбнулась, подумав, как быстро развивается мальчик. Еще недавно он обо всем расспрашивал ее, а теперь предпочитал догадываться сам, а от взрослых ждал уже уточнения своих догадок.
- А ну, скажи, почему именно в таком порядке! - подмигнула она своему воспитаннику.
Данслав подмигнул ей в ответ.
- А вот и скажу! Это потому что вы, взрослые, боитесь, что я захочу лишь учиться драться, а читать и писать совсем не захочу. Поэтому я сперва делаю более интересное, а потом - менее, чтобы не слишком скучать. То есть, вы так думаете, что твои занятия будут мне неинтересны, а все не так. Что, верно угадал?
Дарина подошла к нему и положила руку ему на голову.
- Ты многое угадываешь верно, что только могут придумать взрослые! Будешь таким же мудрым, как твой отец. Он всегда угадывал заранее замыслы даже самых коварных противников, сколько бы те ни считали себя хитрее всех.
- Я знаю.. Мне говорил Остей и другие воины. Дарина, а почему аллеманы, когда отец их победил, сказали, будто все дело в том, что под ними провалился озерный лед?
Уже сейчас семилетний Данслав порой задавал совсем не детские вопросы, и летописица радостно думала, что еще несколько лет - и с ним станет можно говорить о чем угодно, как с настоящим князем.
- Наверное, они не хотели признавать свое поражение, не верили, что князь Святослав оказался умнее и сильнее их. Предпочли обмануть себя и других.
- А это плохо, Дарина?
- Очень плохо, особенно для тех кто должен вести других за собой. Как их поведешь, если сам бродишь в тумане? Помнишь, Остей тебе показывал болото в лесу, чтобы ты не ходил туда? Так вот, не уметь признавать ошибки - еще страшнее болота.
Она по привычке сбилась не летописный слог, полный метафор, сравнений, совсем забыв, что говорит с семилетним ребенком. Но Данслав, сосредоточенно кивнув, спросил еще:
- Дарина, а почему влесославцы после победы над викингами изгнали моего отца? Он ведь спас их!
Летописица вздохнула, положила руку на плечо мальчику.
- Тут сложно понять... Они думали, что твой отец хочет править Влесославлем один, не советуясь с ними.
- А это плохо? - уточнил мальчик.
- Не знаю, - ответила ему Дарина, точно взрослому. - Для кого как, наверное. Вот, у чжалаиров начальник приказывает, подчиненные повинуются. Такой порядок помог им стать народом-повелителем, завоевать огромные земли - значит, для них он хорош. Но Влесославль не мог у себя такого позволить. Только когда им понадобилась помощь, снова позвали князя Святослава.
- И отец их спас, как всегда! - ликующе воскликнул мальчик. Хотя он не помнил вьяве своего отца, но и Дарина, и оставшиеся с ним отцовские дружинники научили его преданно чтить его память.
- Конечно, Данслав! Твой отец всегда помогал тем, кто нуждался в помощи, - проговорила летописица, с наворачивающимися на глаза слезами вспоминая тот далекий день ранней весной, когда в Город пришла весть о великой победе над аллеманами.
А юный князь, примолкший было рядом с воспитательницей, вдруг произнес, встрепенувшись:
- А знаешь, Дарина, что я сделаю, как только вырасту?
- Что? - с готовностью поинтересовалась она.
- Воздвигну в святилище возле Крепости Медведицы новые изваяния Богов. Те, что там сейчас - просто чурбаны, у них даже лица еле намечены. Я закажу самому лучшему резчику по дереву новые - из прочного дуба, прикажу покрыть их прозрачным лаком, чтобы дерево не гнило и не трескалось. Отцу-Сварогу следует сделать волосы и бороду из серебра, Перуну - дать в руки настоящую железную секиру, Ладе - волосы из золота, глаза из драгоценных камней, Велесу - золотую бороду и гривну на шею.  Мой отец поставил такие изваяния в святилище Брониславля, после нашествия чжалаиров. Когда я там был в прошлом году, видел их. Дядя Вирагаст обещал мне их подарить. Но я думаю: пока он подарит, лучше я у нас поставлю такие же. Так ведь лучше, Дарина?
- Лучше,- ответила летописица, глядя на мальчика светившимся от гордости взором. - Твой отец нарочно воздвиг в восстановленном Брониславле не просто изваяния Богов, а - драгоценные, чтобы люди верили, что не все еще потеряно, и можно жить, не боясь. А ты, поставив такие изваяния в Крепости Медведице, докажешь, что твое княжество тоже сильно и богато, и не последнее в Сварожьих Землях. Тогда больше людей станут тебя уважать и захотят жить в твоих владениях. Ты хорошо придумал, Данслав. Твой отец гордился бы тобой.
Она порывисто обняла мальчика и поцеловала в лоб, и он доверчиво прижался к ее плечу.
А ясное весеннее утро над маленьким деревянным городком, полное перезвона птиц, запаха свежей зелени и распускающихся цветов, только еще начиналось.

Вот я и закончила "Северную легенду"! Огромное спасибо всем моим читателям, всем, кто был здесь, следил за этой темой, помогал мне советами, выражал свое мнение! Вы очень много сделали для меня, и без вас не было бы этого произведения. Желаю каждому из вас много счастья, радости, удачи, вдохновения для тех, кто пишет сам, и надеюсь, что мы с вами еще не раз пообщаемся! Благодарю за все! :-* :-* :-*
Если у кого-то есть еще что сказать, прошу подвести итог, поделиться напоследок своим мнением, сообщить, что думаете в целом, когда произведение закончено. :)
Еще раз благодарю за все! С наступающим Новым Годом вас, дорогие читатели! :)
« Последнее редактирование: 16 Дек, 2018, 17:04:03 от Артанис »
Записан
Не спи, не спи, работай,
Не прерывай труда,
Не спи, борись с дремотой,
Как летчик, как звезда.

Не спи, не спи, художник,
Не предавайся сну.
Ты вечности заложник
У времени в плену.(с)Борис Пастернак.)

Карса

  • Герцог
  • *****
  • Карма: 1016
  • Оффлайн Оффлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 672
  • Грозный зверь
    • Просмотр профиля
Re: Северная легенда
« Ответ #163 : 16 Дек, 2018, 08:37:19 »

Большое спасибо, эреа Артанис! А продолжение будет? В смысле, продолжение истории Сварожьих Земель? Ведь смертью Святослава всё не заканчивается. Ваше произведение понравилось. Как-то всё у Вас светлее получилось, чем реальная история Руси, хотя по событиям в целом близко. Если продолжение предполагается, то интересно, в чём альтернативная история разойдётся с реальной с точки зрения событий (если разойдётся, конечно). Не зря же действие происходит в альтернативном мире.
Записан
Предшествуют слава и почесть беде, ведь мира законы - трава на воде... (Л. Гумилёв)

Эйлин

  • Герцог
  • *****
  • Карма: 6834
  • Оффлайн Оффлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 7698
  • Я не изменил(а) свой профиль!
    • Просмотр профиля
Re: Северная легенда
« Ответ #164 : 16 Дек, 2018, 13:08:40 »

Спасибо за   прекрасную историю, эреа Артанис!  :)Читать было  весьма увлекательно, интересно находить параллели и различия  с  историей наших земель. Образ героя  получился  многранным. А последние   страницы очень хорошо, наполнены светом, ведь жизнь продолжается.
Ещё раз спасибо и с наступающим  Новым годом! :) Вдохновения и удачи! :)
Записан
"Потом" - очень коварная штука, оно имеет обыкновение не наступать"(Рокэ Алва)