Спасибо, эрэа
Эйлин, Tory, Eliana, Akjhtywbz22, Красный Волк, эр
Зануда Слова у Данки редко расходились с делом. Раз решила уходить, значит, нечего медлить, тянуть Рыбака за хвост. Да и сборы были недолги: часть своих вещей, включая оружие и некоторые украшения, она предусмотрительно держала в городе, у знакомых Домаша Нелюба. Перед тем, как попрощаться, опытный купец сам предложил познакомить с местным уроженцем, служившим некогда охранником в торговом обозе.
- Коли есть что секретное, о чем ведать пока никому не нужно, так припрячь у Ильи Шульги, он человек надежный, чужого не возьмет, а ради меня на многое готов.
- За что же такая верность, пане Домаш?
- Да довелось нам как-то, тому уж лет десять будет, попасть в переплет нешуточный. Крепко тогда досталось обоим, Илья болел долго, порешил в родном городе осесть, женился, я ему денег ссудил на обзаведение хозяйством, так и продолжаем дружить. Он человек неболтливый, проверенный.
Илья оказался кареглазым круглолицым великаном, веселым и добродушным. К просьбе Домаша отнесся спокойно, Данке улыбнулся приветливо. Чтобы не привлекать излишнего внимания, княжна редко навещала Шульгу, но однажды, в разговоре, Илья рассказал, почему готов выполнить любую просьбу Домаша:
- Было это зимой, мы тогда наладились в заречноградские земли, торговали здешними железными изделиями, а оттуда кожу да соль возили. Как-то заночевали на постоялом дворе, а наутро решил Домаш оставить всех отдыхать, а сам со мной отправился по окрестным селениям товару подкупить. Места там открытые, степные, изредка какая балка али перелесок встретятся. Зима в тот год лютая была, все морозы трескучие да вьюги-метели. Ну да мы путники опытные, с дороги сбиться не боялись, один местный с нами поехал. Когда выезжали, солнышко светило объехали мы три деревни, сани загрузили, собрались в обратный путь. И нет бы глянуть на небо да заночевать у добрых людей в теплой хате, местный этот нам предлагал свое гостеприимство. А мы понадеялись на удачу да на удаль молодецкую. Солнце меж тем скрылось, на небе делеко-далёко первая белесая тучка показалась, а там и все небо будто белым пухом укрылось. Первые снежинки пролетели. Нам бы поворотить, так нет ведь, думали, до снега поспеем в тепло добраться. Куда там! Завьюжило, заметелило, ветер поднялся, лицо сечет, темнеет, не зги не видно, конь с дороги сбился, кругом чистое поле, хорошо хоть волки в такую погоду не охотятся. Лошадь притомилась и окончательно встала. Вот тут Домаш и принял решение:
- Слезай с саней, Ильюха, распрягай коня. Авось, выведет к жилью, у него нюх – не чета нашему. Будем за седелку с двух сторон держаться. Спасай нас, Буланко.
- А сани с добром как же? – обеспокоился я.
- Были бы мы, а добро – дело наживное. Коли на то божья воля будет, найдем после бурана. Не ночевать же в чистом поле, замерзнем. Нас не скоро хватятся, да и неведомо, когда вьюга уймется.
Освобожденный от упряжи, Буланко воспрянул духом, тряхнул гривой, принюхался, всхрапнул и побрел в серую муть. Тот путь я на всю жизнь запомнил. Мы брели несколько часов, временами скользили по голому льду, а местами проваливались в сугробы по пояс. Умный конь терпел впившихся с двух сторон клещей, а мы пуще всего боялись выпустить из рук ремни, привязанные к седелке. У меня, как на грех, еще и подошва не выдержала, начала отрываться. Домаш и тут не сплоховал, приказал примотать кушаком, а сверху натянуть его вязаную нижнюю рубаху. Ногу я маленько все же поморозил, лекарь мне потом два пальца оттяпал, а без помощи Домаша и вовсе бы ступни, а то и жизни лишился. Буланко нас вывел к жилью уже под утро. Мы дымок унюхали почти вместе с конем. Могли и мимо пройти, света-то в окнах не было. Оказалось, занесло нас на какой-то хутор. Хозяева, дай им Бог здоровья, подобрали, обогрели, а как вьюга стихла, помогли до своих добраться. Я с той поры решил с путешествиями завязать, а Домаш ничего, кремень мужик. Дал мне денег на обзаведение хозяйством, на свадьбе дружкой был, детей моих крестил. Мы с ним тогда крестиками обменялись, побратимами стали.