Светлая память.
СтихиПрутикВоробьишку мать клюет в затылок:
Мол, смелее, прыгай, дурачок.
А тому совсем не до попыток,
Он вцепился в прутик — и молчок.
Созерцаю драму эту птичью,
Эту притчу про житье-бытье.
Сам себе унылым пальцем тычу
На мораль нехитрую ее.
Бабушка с белесыми глазами
Мне сказала: "Плюнь и не дыми.
Тот герой, кто сам себе хозяин,
А не тот, кто волен над людьми".
Независим я и не завистлив,
Кое-что умею мирово.
Но клюют меня в затылок мысли,
Что могу я более того.
Я бы рад — да прутик мой удобен,
Ну как отцепился — и пропал?
Сам себе я прутик подсудобил,
Сам себе я перья истрепал.
И сижу, качаюсь. И не знаю:
А не зарулить ли на звезду?
Темной ночью сам себя измаю,
Сам себе лазеечку найду.
Не мечтай, голенастая цапля, (Милования Аннушки и Миловидова)
Не мечтай, голенастая цапля, о лихом удалом журавле:
у него портупея и сабля, у него галуны на крыле.
Перед ним лебезят лебедицы — государыни вольной реки,
а тебе, нескладехе-девице, — лозняки, ивняки, тростники.
Кабы выпал журавушке случай, он бы с цаплей пробыл до зари,
только ты его, цапля, не мучай, не кори ты его, не жури.
Знай, журьба ему скоро наскучит, не цапляйся, молю, к журавлю,
без журьбы он прилежней разучит сладкозвучное слово "люблю".
Тайной страстью дрожит камышинка, томной слабостью тянет
с реки.
Поправима любая ошибка там, где жарко кипят родники.
Если смотрит журавушка нежно, если цапля нежна к журавлю,
значит, оба учили прилежно сладкозвучное слово "люблю".
Проходит всёПроходит всё, забыт язык элегий,
А был хорош немилитантный стих.
Так хороши, так свежи были розы,
А мы и в грош не ставим нынче их.
А нынче розу, томную на диво,
Не ставим в склянку тёмного стекла,
И элегичность склянки из-под пива
Томится в склепе тёмного угла.
Но всё ж давай не выбросим навечно
Складированных в темени словес.
Придёт пора — элегии вернутся,
И скляницу достанем из пыли.
И осторожно втискивая розу
В сполоснутую наскоро строфу,
Вздохнём по дням, когда язык событий
Был так хорош, так свеж...
ЛесЧто ни говори, а лес лечебен.
Как мне было сумеречно — как!
Как я был раздавлен и унижен,
А вот в лес вошел — и вроде выжил,
Дышим, брат, а это не пустяк.
Как ни рассуждай, а мне, пожалуй,
Надо бы напасть перенести,
Будто впрямь гвоздище этот ржавый,
Что сидит, заклинившись, в кости,
Мне сулит не почерненье крови,
А простое, скажем, нездоровье —
Пей таблетки, брат, и ие грусти.
Так он, лес, блюдет себя на свете,
Хоть его и рубят и палят,
Что в любой беде тебя приветит
Благотворный свет его палат.
Не трудись над собственным над горем,
Мало ль бед в большом людском дому.
Палом жженный, Срубленный под корень —
Оглядись, не тошно ли кому.
и музыкаУхожуМузыка Александра Суханова на стихи Омара Хайяма
