Добрый день! Вот и мы со своими небылицами.
Глава 12.
По всё ещё летнему лесу, мокрому и болотистому, брёл человек. Вчера он доел последний сухарь, запил его водой из маленького болотца, и теперь уже смирился с тем, что из этого проклятого места ему никогда не выбраться. Но инстинкт самосохранения остаётся с людьми до последнего вздоха, равно, как и надежда, и человек брёл, с трудом переставляя ноги, по хлюпающей под ногами почве. Он уже не мог бы точно сказать – сколько времени он тут бродит, то проваливаясь в какие-то топи, то выбираясь на пригорки. Ружьё, как и разрядившийся телефон, он утопил уже дня три, или четыре тому обратно, когда пытался перейти вполне проходимое, на первый взгляд, болото. Под заманчиво красневшими клюквенными кочками оказалась совсем не заманчивая, а очень даже коварная трясина, и когда человек выбрался на сравнительно сухое место, он уже не мог понять – где он и куда идти. Сейчас он горько сожалел, о том, что вместо утонувшего ружья и телефона, не взял с собой хотя бы простой компас. Компас! Он же не интеллигент какой, да он и без компаса…, а что он? Простой вахтовик, после получки и последующей выпивки – да они и выпили совсем мало, ну по бутылке, ну, хорошо по две - так можно же расслабиться хоть раз в месяц, ну выпили, и он на спор отправился в лес на охоту. Ружьё дал Петька, гад, если бы не ружьё, он бы не потащился в эту чащобу, и что ему взбрело в голову? Водка что ли палёная была, а какая ещё может быть водка в такой дыре? Конечно палёнка, а с чего к нему вчера ночью, или позавчера, пришёл медведь и долго с ним разговаривал. Да, разговаривал, и ругался, да как-то заковыристо, но всё равно обидно. А потом ещё и лиса появилась, та самая, чей рыжий хвост и заманил его в болото, а теперь издевательски махавшая этим хвостом перед его носом, да ещё и визгливо тявкавшая. А медведь дал ему пинка под зад, до сих пор болит, так пнул, скотина мохнатая, что он попал вот сюда, на берег тихой лесной речушки, которую и рекой-то не назовёшь, так, разлившийся от дождей ручей, хорошо хоть место сухое. А за рекой обнаружилась деревня, совсем рядом, и собака вроде лает, только бы речку перейти, но сил уже не было.
Он свалился на берегу, грязный, голодный и ободранный, даже не смог закричать, позвать на помощь, а деревня была совсем рядом, только полоска воды и отделяла человека от спасения, но он просто смотрел на другой берег, не в силах даже позвать на помощь. Невысокий пригорок за речонкой был застроен крепкими избами, на поляне, среди травы даже имелся деревянный стол и две длинные скамьи. Избы были вроде бы жилые, ухоженные, хорошие избы, но людей видно не было. На высоком берегу, у спуска к воде, стояла большая нарядная изба с резными наличниками, а под берегом расположилась большая баня и там, на скамейке за баней, сидели звери, огромный чёрный волк и лиса. Лиса была такая крупная и яркая, что даже глазам было больно на неё смотреть, куда там той, заманившей его на болото. Сидели звери совершенно как люди, свесив со скамьи задние лапы и хвосты. Рядом со скамейкой, на куче сухой травы, лежали ещё двое, щенок и котёнок. Видимо, лай этого щенка слышал человек ещё на выходе из леса, а может ему пригрезилось, но сейчас стояла тишина, догорал закат, плыли по воде первые жёлтые листья, и странная лиса смотрела на горе-охотника очень зелёными, совершенно человеческими глазами. Казалось, глаза эти совсем рядом и смотрят прямо в душу, это было страшно, и человек провалился в тёплую тьму.
Из тёплой безопасной тьмы человека вырвал опять же собачий лай, даже не лай, тихое тявканье. Он открыл глаза и попытался осмотреться. Большая комната с отполированными бревенчатыми стенами напоминала толи столовую, толи предбанник. О столовой свидетельствовал большой стол в центре и тяжёлые стулья с подлокотниками, а вот вешалка с банными халатами и полотенцами явно говорила в пользу предбанника. Сам он лежал на чём-то мягком и был укрыт большой чистой простынёй, слабо пахнущей какой-то травой. Вообще во всей этой комнате стоял запах чистоты, свежести и лесных трав. В дальнем углу, на кресле, лежал давешний щенок, а на спине у него пристроился полосатый котёнок, чёрные разводы на серой шкурке на боках закручивались в спирали. Когда человек приподнял голову, щенок слетел с кресла, вызвав возмущённый писк котёнка, и скрылся за дверью. Дверь за собой щенок, конечно, не закрыл и в проёме возник высокий темноволосый мужчина. То есть сначала человеку показалось, что это мужчина, но потом что-то в хозяине странного дома заставило человека поёжиться. Пожалуй, этот тип был слишком красив для обычного обитателя глухой деревушки, да и одет он был уж очень чисто и аккуратно. А волосы! Не то, чтобы длинные, до плеч, но уж очень красивые, такие только у киноактёров бывают, и ещё эта седая прядь надо лбом, а на вид типу лет двадцать пять. Явно крашеная прядь, может он из этих, тех самых, которых они у себя на промысле называли не самым приличным словом? И выбрит так чисто, даже не одной щетинки не видно, а глаза-то! Огромные, как у красивой девки, у мужиков таких глаз не бывает, да и ресницы, чёрные, как смоль, красит он их, точно красит, тот самый, значит!
-Занесло меня, - подумал человек – лучше бы я в болоте утонул! Тот самый тип, похоже, из красавчиков.
Тип, между тем, подошёл поближе и внимательно посмотрел на человека. Встретив взгляд ярких серебристо-серых глаз, человек сразу отказался от попыток занести типа в категорию столь презираемых им людей. От пришельца просто веяло какой-то неведомой силой и, пожалуй, опасностью. Думать о том, кто он и что собой представляет, больше не хотелось, зато хотелось спрятаться. Человек перевёл взгляд на чёрный комбинезон странного типа, почему-то зацепился взглядом на кленовом листе у плеча, вышитом так искусно, что казалось, листок просто упал с дерева и так и остался на плече этого странного существа.
- Ну, и что с тобой теперь делать? – тип говорил чисто и очень внятно – как хоть звать-то тебя, чудо?
- Федя..Фёдор то есть, - пробормотал человек.
- Ну, ладно, Федя, есть хочешь? Учти сразу много нельзя, так что чашку бульона и паштет, а когда совсем придёшь в себя, тогда, может быть, и плов.
Тип посмотрел на дверь, дверь открылась сама собой, и в комнату вошла женщина с подносом в руках. То есть на вид она была женщина, даже юная, тоже лет двадцати пяти, но кто её знает! Тип тоже казался совсем молодым, а как в глаза посмотришь, дрожь пробирает.
Женщина поставила на стол поднос, упоительно запахло крепким куриным бульоном с какими-то травами, и ещё чем-то немного отдающим вином, ага, это и есть паштет! Человек ощутил просто волчий голод, приподнялся на своём ложе, чтобы взять чашку с бульоном, но вспомнил, что кроме простыни на нём ничего нет, а тут женщина, и какая женщина! Такой же, как у типа чёрный комбинезон облегал фигурку столь выразительную и гибкую, что даже голод не помешал человеку мысленно облизнуться. Однако глаза! Что-то они ему напомнили, что-то, что заставило человека уткнуться в чашку с бульоном, благо та была достаточно большой. Именно такими глазами смотрела на него лиса, сидящая на скамье за баней.
- Когда поешь,- сказал тип – одевайся, твоя одежда в шкафу, она чистая, приходи в ту избу, что на берегу речки, Рекс тебя проводит.
Рекс согласно тявкнул.
*******************************
- Ну, и что с ним делать? – Риан перешёл на безмолвную речь – уже первые звёзды появились и наши должны вот-вот вернуться. А его куда? Отправить к ближайшему посёлку нефтяников, так ведь разболтает о своём приключении. Сначала над ним посмеются, тем более, если он расскажет про белую мышь в чайной чашке или про Оорта во гневе, но потом могут и заинтересоваться. Не Корвин, так люди, они тоже могут что-то заподозрить. Таёжный треугольник, надо же такое придумать.
- Разболтает он в любом случае, не лишать же его памяти, но нам так или иначе придётся уходить. В лучшем случае к порталу, но к порталу я уйду и в худшем случае, зверей я не брошу.
- А я не брошу тебя, но что делать с этим вот подарком? К тому же он, кажется, уснул, ничего себе! И весь паштет съел.
- Ничего удивительного, ты его подлечил, а я травки в паштет подсыпала, безвредной, но нервы успокаивает, а то он, кажется, тебя испугался. Давай его пока тут оставим, потом решим, смотря по обстоятельствам. Сейчас уже последние часы последнего же дня свадебных торжеств, и хорошо бы всё удалось, устала я от этого мира.
Они вышли из бани – а это была именно благоустроенная баня – на поляну. Уже появились первые звёзды, невероятно яркие сегодня, словно их промыли чистой водой, протёрли насухо и отполировали.
- Удивительные сегодня звёзды, - сказала Тайрин – я здесь пятьдесят лет прожила, и всегда они как-то мерцали и словно дрожали, а сегодня сияют, как будто их протёрли тряпочкой.
- Так сфера же! Её не видно, но искажение всё равно есть.
- То есть, сейчас искажения нет? Значит?
- Значит, здесь скоро станет очень шумно! А вот и первая ласточка.
- Ну, если дракона считать ласточкой, то да, это она. Вернее, он, Оорт, и что-то несёт!
- Скорее кого-то, причём в инвалидном кресле. И я даже догадываюсь – кого.
