Куда уходит детство...
Странная мы была парочка. Я напоминала типичную куклу, мечту любой девочки, по мнению производителей игрушек. Кудрявая русая головенка, ясные глазки, бровки-крылышки, чистая кожа, упругие округлые щечки с ямочками, рано наметившаяся женственная фигурка с приятными округлостями. Мамины коллеги были в восторге, и все время тянулись погладить, потискать, воскликнуть: «Какая красотуля! Так бы и съела!»
Подружка моя была худющей, с тонкими длинными ножками и ручками, совершенно плоской фигурой, большими глазами на вытянутом личике, с коротко стрижеными волосами. Казалось, одной на роду написано быть женственной сердцеедкой, а другой – маленькой разбойницей. На деле все было ровно наоборот. Если бы нашелся в те времена свой Одиссей, разложивший перед девицами товар, то я, однозначно, подобно переодетому Ахиллу, выбрала бы меч, а моя подруга – украшения и ткани. Я читала книги о приключениях отважных героев и бредила индейцами, мушкетерами, пиратами, подруга почти ничего не читала, но живо интересовалась некоторыми сторонами взрослой жизни и успехом у мальчиков. Если я предлагала поиграть в Робин Гуда, то подруга тянулась к пупсикам и куколкам. Она обожала маленьких детей и с удовольствием нянчилась с младенцами соседей, я побаивалась крикливых странных созданий и не видела в них ничего, достойного неумеренных восторгов. Мы обе любили возиться с котятами и щенками, но мне не приходило в голову целовать котенка в попу и прижимать к груди, как частенько делала моя подружка. У подруги была старшая сестра, настоящая красавица, именно она просвещала подругу в плане пользования косметикой и интимных сторонах половой жизни. Событием стала свадьба сестры. Незадолго до свадьбы подружка позвала меня в парадную комнату дома, приподняла скатерть на круглом столе, красовавшемся посреди зала, вытащила тоненькую, в невзрачной серой обложке, брошюрку, и мы углубились в тайны первой брачной ночи. Брошюрка была издана на плохонькой бумаге с неразборчивыми черно-белыми иллюстрациями, но нам она казалась волшебным окном в таинственный мир взрослой жизни. Впрочем, я читала только за компанию с подружкой, не слишком вникая в текст, слабо представляя, как там все происходит на практике. Гораздо интереснее было другое: как выпросить у жениха хотя бы на пару дней «Последнего из могикан» на русском языке. До этого мне посчастливилось купить эту заветную книгу Купера на украинском, но очень хотелось почитать на родном. Зато мы сошлись с подружкой на совместной любви к долгим прогулкам, лазании по деревьям и заборам, умении влезать в разнообразные авантюры. Как-то ранней весной Валя предложила пойти на болото посмотреть, не прилетели ли чайки. Зима в том году была особенно суровой, снега лежали двухметровые, никакими чайками, да и просто весной, естественно, не пахло, но мы пошли. Пошли, проваливаясь в снег, оскальзываясь, вытряхивая мокредь из рукавов и голенищ. Наконец мы провалились окончательно. На том месте была «копанка», яма, из которой раньше брали торф. Вот тут мы и влипли. Сначала провалились ноги по пояс, потом попытались упереться руками, руки, естественно, тоже погрузились в снег. Мы оказались в странном положении – все конечности увязли в снегу, на поверхности оставались лишь спины и головы. Хорошо, что в яме был только снег, без воды, в конце концов, нам удалось утрамбовать мокрый снег, найти какую-то точку опоры и выбраться ползком из ловушки, но одежда промокла безнадежно. Ну, это для нас новостью не было, такое случалось той зимой ежедневно во время наших похождений – катания с горок и крыш сараев на лыжах, санках и «прутах», сигания с обрывов в снег. Сушились обычно у подружки на печи, при этом жарили у печурки-грубки гренки, потом щедро натирали их салом и чесноком. Обычно подружка плакала: «Не ходи домой, посушимся у меня. Если мои увидят, что ты такая же мокрая, как я, то меня не будут ругать». Я, как правило, была еще мокрее… Если не удавалось досушиться на печи, то приходилось дома включать электроплитку, раскладывать штаны и колготы прямо на ней. Тут не обходилось без подпалин, главное было успеть до прихода мамы с работы. Уроки я учила обычно сразу после школы – наскоро обедала разогретым на все той же плитке супом, попутно читая очередную историю об индейцах или пиратах, при этом суп, естественно, тоже подгорал, потом включала радио и под детские радиопередачи решала задачки, царапала упражнения по языкам, благоразумно откладывая устные предметы на потом. А дальше начиналось наше время.
Осенью мы залезали на огромные осокоря, стоявшие прямо за больничной кухней. Там была прислонена к забору со стороны лозоплетения огромная старая плоскодонка. С нее мы карабкались на забор, а оттуда по толстым веткам лезли повыше. У каждого было свое дерево, тут у нас хранился стратегический запас яблок, насаженных на тонкие ветви, в карманах имелись семечки, конфеты-смоктушки, плитки гематогена. Мы могли часами торчать на этих деревьях, раскачиваясь, болтая и наблюдая сверху за жизнью больницы. Иногда наши похождения проходили на грешной земле. Особое удовольствие детям доставляет преодоление всяческих препятствий. В первый год нашего переезда в село сама судьба благоволила двум маленьким авантюристкам – в больнице прокладывали трубы парового отопления от стационара к кухне. Разрытые траншеи были великолепным местом для прыжков, кроме того, в стенах траншей находились замечательные серо-зеленые жабки с красными пятнышками на пузе. Обе мы ни капельки не боялись лягушек, поэтому с удовольствием брали несчастных земноводных в руки, рассматривали, даже пытались с ними играть. Наши развлечения прервал разъяренный больничный завхоз, наконец-то поймавший негодяев, осыпающих края траншей. Пришлось спасаться бегством в бурьяны. Противный дядька еще и накапал маме о развлечениях ненаглядной дочери. Впрочем, нотации мамы ненадолго задержались в пустой головенке. Уже на следующий день мы зачем-то вытащили ведро воды из больничного колодца, выяснили, что пить не хотим и преспокойно отпустили полное ведро вниз. Ворот завертелся со страшной силой. «Беги!», - завопила подруга и мы побежали. Это нас и спасло. Сокрушительной силы рывок выдернул железный штырь-основание из металлической скобы, ворот полетел на землю, а мы помчались в спасательные бурьяны, откуда, затаившись, наблюдали за сокрушенным завхозом, бормотавшим под нос самые страшные проклятия негодным девчонкам. Занимались мы в тот год во вторую смену, пришлось окольными путями пробираться домой за портфелями и приличной одеждой, а потом со всякими предосторожностями выбираться в школу. «Да вас же убить могло», - причитала вечером мама, я покаянно сопела в своем углу.