Печать

[фок Гюнце]

Младой пловец нашел безвременный конец...

Ему не суждены веревка иль свинец:
Звенит промёрзлый дол и трескается лёд,
Громада двинулась, крестьянина несёт.

Так медленно по скату гор
Катится глыба снеговая,
На солнце искрами блистая,
Уносит все дела людей
И вдаль несет, все разрушая,
Народы, царства и царей.

[Colombo]

Exegi monumentum!

[фок Гюнце]

Exegi monumentum!

Да уж, воистину
Non imber edax, non calor impotens
Possit diruere aut innumerabilis
Annorum series et fuga temporum.

[Colombo]

И воистину Eadem mutata resurgo!

Пишут, мол, надпись говорит о свойстве логарифмической спирали. Кмк, как минимум - не только о спирали. Да и спираль мастер изобразил не логарифмическую, а какая вышла.

[фок Гюнце]

Ох, помню, обсуждали эту спираль и высказывалось мнение, что все это от того, что логарифмическая спираль нефотогенична. 
И однообразна - угол наклона у нее постоянный, куда ни кинь взгляд.

В принципе, как Вы правильно некогда намекнули, будучи предоставленными сами себе, спиральные рукава галактик в результате должны теоретически  образовывать логарифмические спирали - но кто же их самим себе предоставит в этом жестоком мире!

[passer-by]

Младой пловец нашел безвременный конец...

Ему не суждены веревка иль свинец:
Звенит промёрзлый дол и трескается лёд,
Громада двинулась, крестьянина несёт.

Так медленно по скату гор
Катится глыба снеговая,
На солнце искрами блистая,
Уносит все дела людей
И вдаль несет, все разрушая,
Народы, царства и царей.

Царям и грустно, и смешно,
А мать грозит им всем в окно.

[фок Гюнце]

Царей напуганный народ
Трудолюбиво режет лед,
Бразды пушистые взрывая...

[passer-by]

Царей напуганный народ
Трудолюбиво режет лед,
Бразды пушистые взрывая...

В бореньях силы напрягая.
И в искушеньи царской кары
На глыбу сыпятся удары.

[фок Гюнце]

Глядят, зовут ее - напрасно.
Ответа нет... Она прекрасна
И вся как Божия гроза.
Невольно просится слеза.

[passer-by]

Души глубокая печаль…
Народ глазами косо водит,
Она – молчит и всех подводит,
Птенцы её гнезда, взлетев,
Прервали свой голодный рев.

[фок Гюнце]

И с ними царские дружины
Сошлись в дыму среди равнины,
За ними робко следом шли
Душой смущенные цари
И слабым манием руки
На птичек двигали полки.
А птицы прыгают, разят,
Дробят стекло, куют булат,
И север тучи нагоняет,
Дышит и воет...

[passer-by]

Громко воет!
И чтобы обмануть верней
Глаза враждебные царей,
Стенает, молит исцеленья,
На ложе мнимого мученья.
И день настал. Встаёт с одра,
Блеснул морозом, и ура!

Горит восток зарёю новой.

Волнуясь, стая птиц летит,
Мороз тут двинулся за нею,
И тяжкой твёрдостью своею
Стремленье птичее крепит.
Цари смущённые молчат
И за полками не следят.

[фок Гюнце]

Духовной жаждою томим
Шестимоторный серафим
Над ними реет. Он прекрасен.
Он жалом мудрыя змеи
Дружины гордыи сии
Язвит - и вид его ужасен.

[passer-by]

И гад морских неспешный ход
Дружины рассекал. Народ –
Безмолвствовал. С ветвей
Спустились птицы всех мастей,
Глаголом жгли сердца царей.

[фок Гюнце]

Какая прелесть!

А в это время гад морской
В пустыне чахлой и скупой,
На почве, жаром раскаленной,
Печальным снегом занесенной
(На удивление Вселенной)
Водил дружины за собою
Чрез звуки лиры и гобоя.