Ещё кусчек дневников 47-го рейса "Келдыша" к гидротермальным полям Северной Атлантики, снова спуски к гидротермам, на этот раз к ТАГ'у, Брокен-Спуру и Лаки-Страйк (см. карту в прошлом письме). Без особых красот, работы.
2/VII–2002.
Салют!
Прибежали на Лост-Сити, крутимся – калибруются транспондеры. Я тут не ныряю, из биологов будут Верещака и Гебрук. Надеются найти кого-нибудь гидротермального, а если нет – посмотреть, что здесь поделывает фон и как он лезет на поле. Выраженного плюма здесь, кстати, тоже нет.
Ну а пока были все три абиссальных поля. На ТАГе снова ходил с Гебруком, а на Брокен-Спуре – с Леной Крыловой.
ТАГ – это, конечно, да. Мощнейшая штука, и дымит, как паровоз. Отдельные дымки на юге поля, а на севере они свиваются в один ядрёный широченный дым. Мы там в эти дымы попали – и аппарат уволокло вверх метров на пятнадцать, хотя Нищета вовсю пытался прижаться к грунту движками. А за окошком (при всех светильниках) – полная ночь. Гебрук говорит, что "Алвин" пользовал эту струю для разгона при всплытии. Но сама постройка – просто относительно унылый холм, рядом со снейкпитовским Лосём не больно-то и смотрится. Креветок, правда, стада немерянные. Сняли там лукашинскую ловушку, которая с 96 года стояла и уже успела попасть на ряд буржуйских карт в качестве ориентира. И где-то подпалили аппарату хвост – когда вынырнули, он был весь закопчённый, и в одном месте подплавилось покрытие и свисали пластмассовые сопельки. Поймали горячую струю. Заплыли на поле кремлей, и на подходе нашли потрясающе красивую штуку – маленький, сантиметров пятнадцать, муаровый курильщик яркого малахитового цвета, весь в отросточках, очень похож на ёлочку. Какое-то хитрое замещение. Но особенно по кремлям походить не получилось – приплыла "единичка" и подняла грандиозную муть, пришлось ретироваться.
По делу было довольно интересно, было много детрита в столбе воды (некоторые снежинки – до 1–2 см) и непонятных слизистых нитей. Над плюмом слабо, но увеличился и просто слизисто-сопельный детрит (точно уже не живой) – похоже, просто скопился на каком-нибудь местном скачке.
Пару раз встретились поразительно красивые гребневички – с лесной орех, гранатово-красные. На Снейк-Пите тоже такой был, так тот ещё щупальца в "галактику" закрутил. И сифонофоры – под пару метров, изгибались в горизонтальной плоскости, при этом их арканчики свешивались вниз, подобно веткам плакучих деревьев. А ещё на пол-воды плавала здоровеннейшая медуза – колокол сантиметров пятнадцать, и щупальца сантиметров по двадцать пять – торчат в стороны, а не тянутся, как, скажем, у цианеи. На Брокен-Спуре на 250 м ещё и венерин пояс был.
Брокен-Спур прошёл под знаком мидий. Их тут вообще долго не находили, потом "Алвин" нашёл, но тогда всё поднятое пустили на молекулярщину и пролетели с определением – а тут как раз граница ареалов двух атлантических видов, и кто почём – очень важно. Под это дело пробили спуск для Лены Крыловой, и после этого без мидий просто всплывать нельзя было. Так мы и убыли – а коллеги в два уха давали последние советы. Мидий нашли, конечно. Но тут они себя ведут совсем не так, как везде – друз почти не образуют, а сидят одиночками и малыми группами по трещинам. Еле сумели поднять несколько штук. Из старых построек были на Спайре (здоровенная башня в 17 м высоты и при этом диаметром всего около метра-полутора, а местами – и меньше, прошлись вдоль неё вверх-вниз, проснимали её всю), Трипле и Осином Гнезде, но в основном проторчали на башенке с меткой "Mar-2" на юге и постройке "K" на самом севере поля – как раз обе мидийные. "Mar-2" – стандартный малый курильщик, а "К" – старая сульфидная плита, невысокая, вроде стола, рыжая, с еле заметным муаром. Местами пятна бактериальных... не матов даже, а лёгкого-лёгкого белого пуха, похожего на воздушный мицелий какой-нибудь плесени. Лена углядела губку, долго цыкала на неё зубом – но пока мидий ковыряли, энергию выцедили насухо, и пришлось срочно уходить. Вообще на остальные постройки абсолютно не похоже. На следующий день навели туда Галкина, но они со всеми этими киносъёмками до "К" не дошли.
Я, кроме счёта в столбе (хорошо просчиталось), занимался ещё придонным облаком креветят. Тут интересно получается – на Пите и ТАГе это облако тоже было (особенно на Пите), но было оно не из красных ранних личинок, как в 96 на Спуре, а из уже подросших и посеревших римикарисов. Так что надо было посмотреть, может быть, сезонная изменчивость, или что? В конце-концов оказалось, что над Спуром по-прежнему плавает красная сантиметровая молодь и что тут какие-то тонкие межгидротермальные различия. На всплытии ещё проделали два косых прохода над всем полем с севера на юг и обратно, до 200 м от дна (по дороге встретили здоровенного коричневого плавникового осьминога), уточняли, как высоко от дна креветята поднимаются (60 м). На чём энергетику добили окончательно. Нищета поотключал всё, что можно, и мы часа три трюхали вверх, потихоньку отсасываясь.
Ну а так – голубое море, солнышко и вода в бассейне градусов под двадцать пять. Наконец появились летучки и португальские кораблики. И уже перевалили за середину рейса. Точно уже будет Фалмут, а не Саутгемптон – обидно, пролетает Стоунхендж. Словом, всё как всегда. И в целом хорошо.
3/VII–2002.
Блин! Вернулись с Потерянного Города геологи и привезли полный слэпгановский стакан полусантиметровых эузирид, которые плавали ~ в 2 м от дна над макушкой главной башни с муарами. Больше 200 штук. Я их слегка посмотрел – явно род Bouvierella, известно два вида – один описан недавно с Лаки Страйка, а второй – ещё Шевре, и тоже от Азор. Эти же какие-то промежуточные – то ли третий вид делать, то ли второй закрывать... Надеюсь, добудем на Лаки Страйке тамошних и можно будет посравнивать не по картинкам, а вживую...
* * * *
12/VII–2002.
Салют!
Ну вот, бежим на заход в Сьяо-Роке-до-Пико, завтра утром должны придти. Вода за бортом уже не голубая, а, пожалуй, в прозелень, но этого особенно не видно, потому что она гладкая, как масло, и в ней отражаются белые облака. А у горизонта прыгают три кита, целиком вылетая на воздух и шлёпаясь вниз с большим плюхом и брызгами. Плюха за расстоянием не слышно, но брызги видны вполне.
Была вполне суматошная неделя с разгребанием материала с Лост-Сити, работами на Лаки-Страйк и нырянием на оном. Лостситевские амфиподки оказались, похоже, тем же видом, что сидит на Лаки-Страйк – просто он был описан несколько кривовато, но когда они лежат рядышком оттуда и отсюда, то хорошо видно, что это то же самое. И даже глаза, оказывается, есть и у тех, и у других – выцвели они у буржуев, что ли? Как в конце концов выяснилось, особо они не плавают – копашатся себе в матах и переплывают немножко у самого дна (видно на съёмках с Сити, ну а на Страйке я и сам поглядел). А помянутые в прошлом письме рои явно сбегались на прожектора "Мира".
На Лаки-Страйк ходил на пару с Галкиным. Из больших курильщиков добрались до Эйфелевой башни и № 4, долго на них работали и выхлебали всю энергетику. Поле немного не такое, как предыдущие. Планктон уже совсем другой, не ультраолиготрофный – зверей много больше, и много больше крупных – медузы сантиметров по 30 в диаметре, сифонофоры в несколько метров, большие – сантиметров по двадцать – рыбы, пара домиков аппендикулярий размером и формой с бычье сердце, etc. И, благо поле на глубине всего 1800 м, всё это хозяйство касается дна, ещё будучи вполне обильным. И мимо гидротермальных башен несёт обычных пелагических хетогнат, колпачки сифонофорок-каликофорид и креветок-акантефир, ярко-красных и усатых. Своих креветок, там, кстати немного – стайки мирокарисов, отдельные хорокарисы (крупные и желтоватые) и альвинокарисы (крупные и розоватые). Верещака, который здесь сам не нырял, очень жаждал римикариса, и мы облазали всю Эйфелеву Башню в их поисках, но так и не нашли (вообще, во всём, что подняли, оказалась единственная римикарисная личинка, ещё красная – сидела почему-то внутри мидии). Зато мидий тут – гигантское количество. Вся Эйфелева Башня вплоть до макушки увешана разновозрастными друзами, которые висят на вертикальных стеночках и сидят на уступах, местами все заросшие бактериями – как ватой с усов Деда Мороза. И эту вату водой колышит.
Чёрных "дымов" на Башне особенных нет, но всё сочится прозрачным муаром. Долго брали пробу из такого сочения – течение сильное, аппарат не то что несёт – тащит, а сесть негде. Работали бортом к башне, подвернув под течение так, чтоб левой лыжей прижимало к стене – тогда удаётся стоять на месте. И только слышно, как слева что-то скрипит и похрустывает. Потом пошли искать ловушку на холм № 4 – это примерно на 100 метров южнее. Вот он меня потряс. Невысокий, метров 10, широко-конический (основание больше высоты), в лёгких муарах, и весь – весь – покрыт шубой молодых мидий так, что камня не видно нигде – как на лучших беломорских мидиевых банках. Только мидии тут не иссиня-чёрные, как на Белом, и не рыжие, как на Рейнбоу (и старые здешние), а нежнейшего желтовато-зеленоватого цвета. И весь холм от них пушистый и зелёненький. А на мидиях пасутся розовые альвинокарисы. И все ракушки на холме – молодь, взрослых видели только одну небольшую друзу. А буквально в пяти метрах – второй холм, тоже с муарами, но чёрный и пустой, и только на самой макушке маленькая мидиевая щёточка.
Сейчас сижу, расшифровываю магнитофонную кассету наблюдений в столбе воды. Разобрался пока с первым километром спуска – и совсем офонарел: хетогната, хетогната, циклотона, хетогната, циклотона, циклотона, хетогната, гребневик... Ладно, завтра на заходе продышимся. Да и вечером вроде сулят барбекю
.
13/VII – 2002, 01:50.
Подходим к Пико. Ползем узлах на пяти – пришли раньше времени. Он уже виден – точнее, не он, а остров Файял, который лежит рядом с ним и который надо обогнуть, чтобы подойти к Пико с севера. Чёрная шепчущая вода, лёгкий туман и осыпь огоньков, серпантином забирающихся на гору – чёрную на черном. Её немножко видно, потому что сам Пико тоже даёт зарево и подсвечивает её сзади. Огни над чёрной водой. Классика! А сверху – звездищи. Яркие-яркие. Млечный путь на все небо, сто лет такого не видал, а с левого борта мордой вверх торчит Медведица, спрятавши зад под горизонт. Ну, Ковш, конечно, весь виден, а Полярная вообще высоко. Выполз на тёмный бак и долго глядел на эту красоту, натыкаясь в темноте на лебедки. Постоял, посмотрел на Эльберет и тихонечко смылся обратно. Залез в геофизическую и нахально стучу вам письмо на их компьютере. Всё, побрёл баиньки, а то через шесть часов уже приходим. Пока!
(Окончание следует)
