Печать

[Gatty]

Отвечая на ежемесячные вопросы в группе VK, я обещала рассказать (то, что уже можно) про Катарину Ариго, однако сперва придется разъяснить Штанцлера, проявившего в судьбе королевы (и не только) столь деятельное участие.

Итак Эрик-Иоганн-Август, эр Август. Герб: зеленые дубовые ростки, прорастающие сквозь серый камень. Девиз «Неподвластны злу!».

Август Штанцлер некрасив (но отнюдь не уродлив) и неромантичен, однако умеет расположить к себе, вызвать симпатию и доверие, играя в том числе и на хорошо продуманном самоуничижении («я - старый, больной человек», «я боюсь боли», «я завидовал, ах как я завидовал имярек…»).

На самом деле он отнюдь не стар и обладает завидным здоровьем, за которым тщательно следит. Одевается хоть и дорого, но не броско, что в глазах несведущих вполне сойдет за скромность и равнодушие к своей внешности и земным благам. Одежда и манеры Штанцлера прекрасно сочетаются с его внешностью. Штанцлер несколько полноват, с мясистым, «беспородным» лицом, умными быстрыми глазами и нечастой приятной улыбкой. Когда меня спросили, кого бы я видела в этой роли, я сразу же назвала Хорста Тапперта. На мой взгляд это был бы идеальный эр Август.

Кансилльер очень умен и наблюдателен, он обладает феноменальной памятью, прекрасно разбирается в людях. Правда, не во всех: раскусить до конца Алву с Савиньяком ему не удалось, а с Катариной он промахнулся по всем азимутам. Зато отлично поняал Сильвестра.
Отец эра Августа, дриксенский мещанин Рутгерт Штанцлер, был признан потомком казненного по приказу Франциска Великого Рутгерта Гонта и получил из рук Франциска Второго титул, который и передал единственному сыну. Талигойским дворянством это было воспринято неоднозначно, но появление при дворе дриксенских выскочек сомнительного происхождения было отнюдь не главной претензией, которую можно было предъявить Алисе.

I Первые шаги.
Оказавшись при дворе молоденький Штанцлер быстро оценил ситуацию и начал свое восхождение к вершинам. То, что при романтичной, сентиментальной, обладающей совершенно определенными понятиями о прекрасном королеве ему с его внешностью ничего не светит, эр Август уразумел сразу. Мало того, его дриксенское происхождение, ему, как ни странно, скорее вредило. Алиса, хоть и была урожденной принцессой Зильбершванфлоссе, ощущала себя великой талигойской королевой. Она отнюдь не была осознанным «агентом влияния»;те глупости, которые она творила и которые шли на пользу врагам Талига, Алиса творила в глубочайшей уверенности, что действует во благо королевства. При этом по характеру, воспитанию и вкусам королева была типичной принцессой Зильбершванфлоссе. Только вот напоминать ей об этом было себе дороже, она даже столь любимые ею с детства сласти переименовывала, заменяя слово «дриксенский» на «северный».

Это противоречие Штанцлер и использовал, подкинув в доверительных беседах королеве несколько мыслишек о том, как можно всею душой любить, понимать и обустраивать Талиг, будучи рожденным в иных пределах. Мало того, именно с такой позиции Талиг спасать лучше всего, ведь со стороны заметнее все подлежащие устранению недостатки. Штанцлер вовсю способствовал скрещиванию ужа с ежом, а именно выискивал нечто дриксенское, с детства милое сердцу королевы и перелицовывал на талигойский лад, что позволяло Алисе чувствовать себя одновременно и как дома, и владычицей Талига. При этом молодой граф был предельно скромен, тактичен, забывал о своем «авторстве» и не пытался ни с кем конкурировать.

Тактика принесла свои плоды, Август стал незаменим. Одновременно он ухитрился стать наперсником множества фрейлин, которым тактично, изобретательно, оперативно и на первый взгляд бескорыстно помогал решать их фрейлинские проблемы. Кроме того, он просто шикарно насобачился говорить скрытые комплименты и оказывать важные услуги благородным кавалером, особенно тем, чьи амбиции превышали умственные способности. Первый этап был успешно пройден: граф Штанцлер стал незаменим. Пора было делать следующий шаг.

Продолжение следует

[Gatty]

Похождения дриксенского гуся - II
И хочется, и колется.

Годам к тридцати пяти Август Штанцлер укрепил свои позиции на всех направлениях. Можно было начинать штурм вершин, и тут будущего кансилльера охватили нешуточные сомнения. Нет, в своих способностях он был уверен, как и в том, что за пару лет займет практически любой приглянувшийся ему пост, дело было в другом. Штанцлер в самом деле обладал государственным умом и потому не мог не видеть, что Алиса со своим невеликим Франкиском тянет Талиг в трясину. Эру Августу это не нравилось, причем сразу по нескольким причинам.

Штанцлер полагал, что стоять у руля сильного и стабильного государства и приятней, и безопасней.
Штанцлер видел, что талигойское дворянство расколото. Алисины любимцы с удовольствием пилят сук, на котором сидят. Алисины противники рано или поздно, но скорее рано, от молчаливого недовольства перейдут к активным действиям. И противников этих больше всего в действующей армии, что имеет все шансы завершиться хорошо подготовленным мятежом.
Штанцлер понимал, что падение Алисы повлечет падение и ее любимцев, причем степень опасности прямо пропорциональна близости к королеве. Сам он в лучшем для себя случае лишится талигойского титула и имущества, а в худшем - головы.

Рассчитывать на то, что Алиса поумнеет и уймется не приходится, напротив, королева с каждым годом лишь уверялась в своей гениальности. Даже если ему удастся занять одну из ведущих должностей, ситуацию в стране он не переломит, зато разделит ответственность с ненавидимой слишком многими чужеземкой.

Если же Алиса продержится еще несколько лет, Талиг ослабеет настолько, что от него начнут откусывать кусок за куском, и владения Штанцлеров имеют все шансы оказаться за границей, шансов же сделать карьеру на исторической родине нет. Кесарии самозванный талигойский аристократ без надобности. Мало того, потеря северных или юго-восточных территорий почти наверняка приведут к мятежам, в результате которых Талиг либо развалится, либо радикально изменится, Штанцлера же ничего хорошего не ждет в обоих случаях.

Эр Август глубоко задумался, а пока он думал одно за другим произошли следующие знаменательных события:
- У Алисы и Франциска родился долгожданный наследник.
- Счастливый отец скоропостижно скончался при странных обстоятельствах.
- Свежеиспеченная вдова стала регентом и окончательно пустилась во все тяжкие.
Информированный Штанцлер не сомневался, что причиной смерти короля стал яд и почти не сомневался, что яд был в шадди, которым королевская чета угощала соберано Алваро. Те, кто более или менее был в теме, считали, что королева пыталась отравить ненавистного кэналлийца, но что-то пошло не так. Либо король взял не ту чашку, либо соберано что-то заподозрил и поменял чашки местами.

Предполагалось, что правду знает лишь Алваро, но Август считал иначе (много позже к этому же выводу пришла и Арлетта Савиньяк). Штанцлер видел, что Алисе осточертел безвольный, донимающий ее своей любовью супруг и она решила избавить от него себя и Талиг. Для не имевшей сына Алисы смерть мужа стала бы концом всего, но королева-мать, овдовев, становилась регентшей при малолетнем сыне, то есть получала вообще все. Другое дело, что Алиса не понимала: смерть Франциска развязывает руки не только ей, но и ее врагам. Свержение королевы-иноземки отнюдь не то, что свержение законного короля Оллара, каким бы тот ни был. Оглядевшись по сторонам эр Август понял, что буря грянет и очень скоро. Нужно было что-то делать, причем срочно.

[Gatty]

Похождения Дриксенского Гуся - III
Линька
Оценив ситуацию в Талиге как критическую, Штанцлер задумался о собственной персоне. Ему предстояло последовательно решить следующие задачи:
- Сохранить голову;
- Сохранив голову, минимизировать потери;
- Минимизировав потери, упрочить свое положение;
- Упрочив свое положение, вернуть утраченные позиции;
- Вернув утраченные позиции, обеспечить себя должной страховкой и продолжить подъем.

Теперь самое время разъяснить один животрепещущий вопрос, а именно является ли эр Август «турсом». Однозначного ответа, как ни странно, нет.
Высшей ценностью этого примечательного человека является он сам, и того, ради чего Штанцлер бы согласился пожертвовать своими жизнью и здоровьем, не существует. Как эр Август и говорил Ричарду, он боится боли и тюрьмы, но при этом дриксенский гусь умен, предусмотрителен н и не имеет обыкновение прятать голову в песок. К примеру, заболей Штанцлер аппендицитом, он взвесил бы риски и пришел бы к выводу, что плановая операция, хоть и опасна, и неприятна, предпочтительнее перитонита, а значит нужно ложиться под нож. И чем скорее, тем больше шансов на успешный исход. Дожидаться перитонита политического Штанцлер тоже не стал и завертел головой в поисках подходящих «врачей».

Зыбкость своего положения Штанцлер понимал отлично. Он не мог себе позволить связаться с гупцами, которые могли проиграть и утянуть его с собой. Не устраивал его и мятеж, во время которого можно поймать шальную пулю или встретиться с алисианским вариантом святого Алана. Кроме того, среди противников Алисы имелось слишком много людей принципиальных, которые вряд ли бы приняли перебежчика с распростертыми объятиями. Дополнительную проблему создавали наработанные при дворе связи, терять их было жаль, а старые знакомые могли подумать, что при необходимости Август Штанцлер предаст их так же, как королеву. Нет, выглядеть предателем наш герой не хотел ни в коем случае.

Штанцлер подумал и нашел решение близкое к безупречному. Для начала он заболел. Разумеется, болезнь не была постыдной, но она подорвала здоровье молодого придворного. Захоти Штанцлера сейчас кто-нибудь вызвать, его бы приличные, заботящиеся о своей репутации люди не поняли. Выздоровевший Штанцлер, хоть и был впредь вынужден избегать тяжелых физических нагрузок вроде фехтования и верховой езды, не утратил ни остроты ума, ни доброты, ни готовности служить друзьям и отечеству. И еще он решил возблагодарить Создателя за исцеление, а посемузадумался о постройке храма в память своих талигойских предков. Подобный проект нуждался в высоком церковном покровительстве, а эр Август еще до своей болезни пришел к выводу, что из всех потенциальных победителей Алисы наиболее перспективны кардинал Диомид, принц Георг Оллар и соберано Алваро. После смерти невеликого Франциска соберано по понятным причинам Олларии избегал. Принц Георг был рядом, но за ним велась слежка, оставалось подумать о Создателе, что Штанцлер и проделал.

Параллельно он при помощи нескольких намеков и случайно оброненных фраз подал Алисе блестящую идею, к которой затем пришел и Альдо Ракан. Королева осознала, что Талигу страшно мешает Кэналлоа. Если сбросить этот груз, королевство вздохнет полной грудью, а противники короны присмиреют и частично сбегут в эту самую Кэналлоа, оставив свои владения, которые можно конфисковать. Ее величество за разрыв никто не осудит – она просто не в силах жить в одном королевстве с убийцей дорогого супруга, пусть и не уличенным. Алиса Великая свято чтит закон и слишком благородна для убийства, но негодяя она изгонит. И заодно перепишет закон о престолонаследии, заменив Алва на Эпинэ.

Готовящееся решение королева старалась держать в тайне, но намеки и оговорки умные люди понимают прекрасно. Штанцлер понял, что плод созрел и решился на разговор с Диомидом. Как северянин с северянином. Как радеющий за отечество молодой больной человек. Было достигнуто полное взаимопонимание. Штанцлер пообещал сделать все от него зависящее, чтобы отечество спаслось минимальной кровью, после чего перешел к своей главной просьбе. Он никогда не стремился к должностям, но весьма дорожит друзьями и не хочет выглядеть в их глазах предателем. Решение предложить свои услуги противникам королевы ему далось очень нелегко (и это чистая правда), он очень боится волнений и крови (опять правда), и приложит все усилия (и ведь опять не врет!), к тому, чтобы сторонники Алисы не натворили ничего непоправимого. Но пользу будет легче приносить, если о его связях с его высокопреосвященством никто не узнает. То есть совсем никто, включая его высочество Георга, человека душевного но порой слишком откровенного.

Диомида это устроило. Поверил ли он, что в душе у Штанцлера растет тюльпан или оценил мозги и готовность сделать то, что нужно здесь и сейчас, но эр Август после переворота, которому успешно посодействовал, ничего не потерял, а потом начал потихоньку приобретать. Для сторонников Алисы он оставался добрым другом, который с печальным вздохом уговаривал переносить то, что не выходит изменить. Должностей Штанцлер, как и прежде, не занимал никаких, зато регулярно навещал низложенную регентшу и подолгу с ней беседовал, он по-прежнему оказывал различного рода услуги дамам, иногда в разговорах с новыми сановниками предлагал дельные вещи и вроде бы ни на что не претендовал. Через пару лет Диомиду это надоело, и Август Штанцлер стал вторым вице-кансилльером. Должность, если не считать ее синекурой, а работать, не ахти какая, но Штанцлер работал. И то сказать, развлекаться-то ему не позволяло здоровье. То, что он делал, было толковым и шло государству на пользу; к нему начали прислушиваться серьезные люди.

Время шло, Талиг потихоньку оживал, и это начинало заметно нервировать соседей. Соседи ожидаемо принялись выискивать недовольных и подбивать их на мятеж. Разумеется, эр Август об этом узнавал одним из первых, разумеется, об этом тут же узнавал и Диомид. Заговоры пресекались в зародыше, рабочая лошадка Штанцлер не имела к этому никакого отношения - не до того было, ведь вице-кансилльер занят заметно больше второго вице-кансилльера.
Все шло хорошо, можно даже сказать отлично, но тут случилось неожиданное. Умер кардинал Диомид. Умер, назвав своего преемника и рекомендовав Штанцлера на должность кансилльера. При этом его высокопреосвященство то ли не успел, то ли не счел нужным поделиться с ближайшими соратниками информацией об истинной роли Штанцлера в делах невидимого фронта.

[Ilona]

Какой оригинальный поворот. Я, конечно, подожду с окончательными выводами до конца этой увлекательной истории, но на данный момент один очень несимпатичный мне персонаж на глазах становится ещё несимпатичнее.

[Gatty]

Похождения дриксенского гуся - IV

Работал Штанцлер кансилльером,.
Эр Август кансилльером был...

После смерти Диомида ситуация в Талиге сложилась специфическая. Дело в том, что в созданном Франциском государстве не было «самой-главной-должности», заняв которую имярек становился самым-самым-главным, поскольку главным был король. Соответственно не места красили человеков, а человеки - места. Олларианский кардинал по закону никакого отношения к реальной власти не имел вообще - так решил, налюбовавшийся на эсператистов Франциск. Однако фактическим правителем Талига после свержения Алисы стал именно кардинал.Почему? Потому что лучше всех подходил на эту роль.

Соберано Алваро был по уши занят армией, его дело было объяснить соседям, что Талиг сам решает, кто и как им правит. Георг Оллар был из тех принцев, которые в короли не рвутся и ужасно боятся прослыть узурпаторами. Его твердость была прямо пропорциональна скорости сползания Талига в дыру, как только Алису свергли, Георгу стало перед ней неудобно. Принц предпочел заниматься дворцовыми делами да и умер он раньше своих сподвижников. Остались Ноймаринены и, в первую очередь, Штефан-Диомид и вернувшиеся во власть отстраненные Алисой сподвижники Карла Третьего. Кардиналу удалось использовать их способности оптимальным образом, но никто из них ни по возрасту, ни по талантам не годился на роль следующего правителя. Единственной возможностью было перевалить ношу хотя бы временно на соберано Алваро, который, когда здоровье Диомида резко ухудшилось, сдал армию и перешел на «гражданскую» службу. Но нам важен не он, а эр Август, получивший важную, но отнюдь не наиглавнейшую должность.

И вот здесь на первый план выходит «ТУРСость» нового кансилльера, который после смерти Диомида остался без алиби. Теперь его дружба с Алисой и связи с оппозицией могли быть истолкованы не в его пользу, уверенности же в том, что Алваро и тем более желающие вернуть доалисианские позиции фамилии примут его объяснения у Штанцлера не было. Конечно, он мог попытаться поговорить с соберано или кем-то из Ноймариненов начистоту. Штанцлер знал достаточно, чтобы убедить их в своей правдивости, но тогда из мешка вылезало другое шило, пусть менее длинное, но очень-очень неприятное. Его двурушничество имела немалый шанс стать достоянием гласности, а это могло означать что угодно вплоть до публичной пощечины или оплеухи. Кроме того эр Август лишался своих главных козырей: ему переставали доверять, в нем переставали видеть помощника, советчика и заступника, соответственно он лишался неофициальной, но очень ему важной поддержки.

Сложись у Штанцлера с соберано или маркизам Ноймаром дружеские отношения, возможно, он бы и рискнул объясниться. Увы, дриксенский гусь Ворона и Волка не вдохновлял, хотя они и согласились с Диомидом в том, что на посту кансилльера Штанцлер будет полезен. Так оно и было: Талиг все еще не мог себе позволить серьезную внутреннюю заваруху, без которой полностью отстранить алисиных выдвиженцев не выходило. Оставалось по возможности встраивать их, начиная с самых договороспособных, в новый расклад, и тут Штанцлер был незаменим. Еще бы, ведь он в первую очередь решал собственные проблемы.

Эр Август еще при Диомиде усиленно занимался челночной дипломатией. Пользуясь своей вхожестью к Алисе и отсутствием видимых связей с властью, он объяснял недовольным, что надо ЖДАТЬ, и что резкие движения губительны. Наиболее глупым и рьяным он позволял загонять самих себя в угол, после чего помогал бежать. Таких, впрочем, оказалось не столь много, большинство, убедившись, что их никто есть заживо и даже полностью оттирать от корыта не будет, соглашались на бурчащее ожидание. Гайифа и Дриксен тратили немало средств, пытаясь высидеть хотя бы один приличный мятеж, но яйца успешно бились и переоценить заслуги Штанцлера в этом невозможно. Он умудрился унять даже Анри-Гийома, правда, пришлось подделать немало писем по сути сидящей под домашним арестом королевы. Штанцлер убеждал ждать, когда поможет заграница, когда умрет принц Георг, когда умрет Диомид, когда король станет совершеннолетним и сможет призвать материнских врагов к ответу, когда умрет Алваро Алва, когда король женится… Союз сына Алисы и внучки ее верного рыцаря восстановит попранную справедливость и вернет к трону Людей Чести.

Время шло, временное потихоньку становилось постоянным, поднимало голову второе поколение. Штанцлер лез вон сразу из двух кож. Явно он исполнял свои обязанности, да так, что кансилльер становился все более заметной фигурой государственного аппарата. Тайно он сводил на нет возможные противоправные действия и умиротворял потенциальных бунтовщиков, по возможности от них дистанцируясь. Его участие в оппозиционной деятельности становилось все призрачнее. На кансилльера ссылались, но он исхитрился устроить так, что ссылались и на совершенно лояльных короне людей вроде фок Варзов. Среди всего прочего Штанцлер успешно убедил нового герцога Придда в том, что пора менять сторону. Им обоим пришлось пережить очень неприятные мгновенья, когда инициатива возлюбленного «девушки в окошке» едва не обернулось убийством молодого герцога Алва. Штанцлер с Приддом полагали, что идея столь трудно выполнимого покушения потихоньку сойдет на нет именно из-за трудности с девицей, и на тебе! Если б было проведено должное расследование, если б прихватили кого-то из реальных «подписантов» эру Августу пришлось бы солоно, но Леворукий помог - концов не осталось. Штанцлер выдохнул и воспользовался столь впечатляющим событием, чтобы поставить на место максимальное количество мозгов. Это удалось, пораженные талантами Алвы прошедшие по соломинке над пропастью заговорщики присмирели надолго.

Штанцлер выдохнул и с удвоенной энергией принялся за государственные дела и оказание помощи нуждающимся в таковой дамам и девицам. То, что жены, сестры и дочери важных персон могут быть крайне полезны он убедился очень давно. Теперь же он готовился вступить в подковерную борьбу за первенство. Время, которое эр Август потратил на выпутывание себя и других из всяческих заговоров, молодой кардинал использовал для укрепления собственной власти. Ему удалось заручиться поддержкой Ноймариненов, но Манрики с Колиньярами были не прочь съесть больше, чем у них было, Алва был слишком молод и казался занятым собственными делами, а ревность Сильвестра к потенциальным конкурентам людей опытных и осторожных настораживала. Они вполне могли предпочесть опасному Сильвестру милого кроткого Штанцлера.

Эр Август понимал, что ему не водить армий и не воспламенять сердца женщин и воинов, он собирался взять другим. Всеобщей симпатией и… тем, что по закону в Талиге все решает король. В Фердинанде угадывался просто роскошный подкаблучник, и эр Август начал готовить королевскую свадьбу. Леона Салина в качестве королевы его не устраивала, но Сильвестра она не устраивала еще больше. Спорить с соберано Алваро его высокопреосвященство не стал бы, но после его смерти помолвка была успешно расторгнута. Слух о том, что Леоне омерзителен Фердинанд возник словно сам по себе, кого за это нужно благодарить Сильвестр, само собой, не знал. О Магдале Эпинэ с подачи матери заикнулся сам Фердинанд. Сильвестр подумал и пришел к выводу, что вариант очень неплох. Подобный союз подведет черту под «алисианским» расколом и закрепит капитуляцию Эпинэ и в его лице всех Людей Чести. Сама же Магдала, как и все потомство Анои-Гийома, управляема и простодушна, ее ничего не стоит переседлать. Если же старый герцог на правах нового королевского родича попробует бузить, он просто тихо отойдет в мир иной, в его возрасте это естественно.

Все шло к свадьбе, и тут грянуло восстание Борна, которое по уши занятый Штанцлер прохлопал. И не только он: Вальтер Придд узнал о выступлении только от гонца зятя и немедленно бросился к Штанцлеру. Они проговорили всю ночь, и Вальтер мужу Габриэлы в помощи отказал со всей решительностью. Впрочем, мятежники ничего непоправимого натворить не успели, их вполне можно было загнать обратно в стойла. Именно это и решил сделать маршал Савиньяк. И у него почти получилось.

Выстрел Габриэлы сделал ситуацию необратимой и однозначной. Убийство Арно Савиньяка взбесило даже Анри-Гийома, армия же и вовсе вскинулась на дыбы. Все было кончено быстро и страшно. Штанцлер во всяком случае испугался, но ему опять повезло. Борн защищал жену, а по факту защитил и эра Августа. Отводя следствие от Васспарда, он взял на себя даже то, о чем не знал, в том числе и задним числом. Эпинэ, Придды и Окделлы оказались полностью реабилитированы своим неучастием, а Штанцлера и реабилитировать не требовалось. Он был бел как снег или лучший дриксенский гусь. Впереди была большая работа по воспитанию молодой королевы и постепенному вытеснению кардинала. Благо у того начали проявляться первые признаки сердечной болезни.

Продолжение следует.

[Colombo]

Информация к размышлению.

"От нас зависит все даже тогда, когда кажется, что не зависит ничего". Август Штанцлер.

[Gatty]

Похождения дриксенского гуся - V
.  Облако в  штанах

Вот мы и дошли до столь деликатной темы, как женщины в жизни эра Августа. Без женщин Штанцлер никогда бы не взлетел на такие высоты и никогда бы не влетел в ситуацию, которая его и сгубила. И, если б только его.

Надо сказать, Штанцлер в определенном смысле был единомышленником Александра Великого, полагавшего, что человек менее всего подобен богу и более всего подобен животному, когда спит и совокупляется, а посему надо меньше спать и избегать ненужных связей. Спал Штанцлер, особенно после вступления на госслужбу, мало, что до дел интимных, то со здоровьем и ориентацией у него всё было как у всех. В молодости он запросто мог составить неплохую партию, но «неплохая партия» на старте карьеры при успешном развитии этой карьеры становится посредственной. Это эр Август уразумел практически сразу. Как и то, что ему никогда не отхватить идеальную (чтоб и титул, и положение, и состояние, и мозги, и внешность, и верность) супругу. Юные дамы и девицы при дворе Алисы сходили с ума по Морису Эпинэ, дамы постарше тоже имели, на кого любоваться и о ком вздыхать. Среднестатистический Штанцлер их не вдохновлял. На него реагировали разве что маменьки, которым надо было пристраивать «за хорошего человека» не самых перспективных дочек. Конечно, был вариант Коко, а именно женитьба на провинциальной красавице и штурм вершин с ее помощью. Только вот при дворе, где заправляет гордящаяся своей лебединой красой женщина, это исключалось.

Был ли Штанцлер страстно и безответно влюблен? Не был, хотя некоторые девицы ему и нравились больше других. Одно такое легкое увлечение ему и открыло глаза на безотказный путь к успеху. У девицы случилось затруднение, нестрашное, но неприятное, и она разоткровенничалась со Штанцлером. Штанцлер дал дельный совет. Дева ему последовала и успешно выпуталась, а эр Август открыл для себя роль наперсника и жилетки. Он и прежде был наблюдательным и любознательным, а теперь превратился в ходячий рентген. Узнавать незамысловатые девичьи и женские тайны, оказываться в нужное время в нужном месте, несколькими удачными фразами вызывать на откровенность, утешать, советовать, помогать… О, это было беспроигрышно! Не прошло и несколько лет, как Штанцлер собрал немалую коллекцию обязанных ему дам. Оставалось решить, что он с этого будет иметь.

Шантаж эр Август отмел сразу. Шантажистов ненавидят, от них стараются избавиться, а это чревато. Пойти на шантаж можно лишь когда ставки взвинчены до небес, не раньше. Любовных связей с обязанными ему дамами Август тоже не позволял, хотя некоторые и обещали (а то и предлагали) свою благодарность. Дриксенский гусь был достаточно умен и самолюбив, чтобы оценить подобную «вспышку чувств». Кроме того, скрыть в дворцовом аквариуме любовную интрижку очень и очень трудно, а эр Август уже понял, что его репутация бескорыстного аскета стОит титула и состояния.

Наш герой не презирал и не ненавидел женщин, как это делают не пользующиеся успехом мужчины. И тем более он не желал становиться послушным и безотказным рабом. Он научился женщин использовать, коллекционируя личные тайны и незаметно выспрашивая о делах политических. Ведь каждая придворная дама или девица еще и внучка, дочь, сестра, жена, невеста кого-то так или иначе важного и интересного. Из лепета о возможном брачном союзе легко сделать вывод о намечающемся политическом альянсе. А из сетований на невнимание любовника - о том, чем заняты мысли сего достойного кавалера. Кроме того дама, особенно, если ее умело направлять, может подбросить своему мужчине ту или иную идею, вызвать в нем симпатию или антипатию, да мало ли. ИШтанцлер выручал дам направо и налево, при этом ускользая от втягивания в дамские войны и соперничества. Приобретенные опыт и личные связи позже позволят ему удерживаться на плаву, даже получив роковую для любого другого пробоины.

От женитьбы эр Август по зрелом размышлении не то, чтобы отказался вовсе, но раз за разом это дело переносил. Конечно, если бы попалась оптимальная кандидатка, он бы попытал счастья, но таковые либо не попадались, либо были недоступны. Зато хватало кандидаток неоптимальных, среди которых была и высокоморальная девица Карлион, которую столь же высокоморальному Штанцлеру усиленно сватали заботливые родичи. Эр Август как раз думал, как бы повежливее увильнуть, но ему повезло. На горизонте возник Эгмонт.


Для себя эр Август решил, что озаботится созданием крепкой талигойской семьи, лишь достигнув соответствующих высот. И все бы хорошо, но смерть Диомида вынудила эра Августа озаботиться обеспечением собственной безопасности. Случайных связей в высшем свете он, как уже было сказано, избегал, случайные связи в полусвете тоже были чреваты проблемами, а заводить шашни со служанками и горожанками эр Август почитал дурным тоном. Он как-то привык быть безупречным, мало того, отправляясь на очередное тайное или не очень свидание с привлекательной встревоженной дамой, чтобы сохранить ясность мысли и не совершить чреватого проблемами шага, Штанцлер принимал успокоительное. Нет, девственником подобно Мерлину, он не был, но годам к сорока свел свою интимную жизнь практически к нулю. Так было спокойнее, а жениться лучше после короля.

Кандидатура Магдалы Эпинэ дриксенского гуся устраивала полностью, поскольку подразумевала окончательное примирение алисианцев и былых победителей королевы-матери. То есть взаимное забвение былых обид и отказ от копания в старом белье. Соответственно, прежние заговоры ко всеобщему удовольствию списывались в утиль и можно было спокойно работать на благо себя и Талига. Но Штанцлер смотрел дальше и видел постепенное отстранение больного Сильвестра и незаметное возвышение себя. Для этого нужен был контроль за королем, что достигалось через королеву, которую следовало окружить вниманием и заботой.

Алисианский Малый двор прекратил свое существование, но при молодой королеве возникнет новый, и лучше о нем позаботиться заблаговременно. Штанцлер несколько опасался дочерей Вальтера Придда, полагая их слишком умными и властными. Он отнюдь не исключал, что Вальтер ( Манрик, парочка Рафиано-Гогенлоэ и герцогиня Ноймаринен, которую он имел возможность оценить) попробуют занять то положение, на которое он нацелился, соответственно молодую королеву надо окружить «своими» дамами. Штанцлер мысленно перебрал тех, кому помогал, остался удовлетворен, но потом ему в голову пришла мысль, поначалу показавшаяся гениальной. Он вспомнил трех подруг-фрейлин, которые не слишком жаловали Олларию своим присутствием, но при этом маркиза Эр-При была теткой королевской невесты, графиня Савиньяк - сестрой экстерриора, а графиня Ариго поддерживала алисианские придворные традиции, устраивая всяческие изысканные празднества, среди которых Магдала Эпинэ и выросла.

Штанцлер решил взять уже готовый розовый куст пересадить из Гайарэ в Олларию. Алиса с восторгом на склоне лет окунется в былую красоту, зато «чужеродные» дамы будут себя чувствовать среди изящной словесности и прочих балетов неловко и вынужденно отдадут пальму первенства графине Ариго, которая своим нынешним благополучием обязана помощи Штанцлера. И которая наверняка будет рада стать душой нового Малого двора. Эру Авргуст (разумеется, по делам службы) срочно потребовалось поехать на юг и по дороге он свернул в Гайярэ. Там ему очень обрадовались. Кансилльер с присущим ему таком и выразительностью расписал графине, к слову сказать, все еще очень интересной даме, перспективы возвращения ко двору. Так расписал, что Каролина Борн-Капотта осознала, чего ей так не хватало последние годы.

После Гайярэ, Штанцлер направился в Старую Эпинэ, не мог же он оставить Анри-Гийома без писем от его королевы. Тактично и незаметно вправив старому упрямцу мозги и несильно, но все же напугав Магдалу столичными сложностями, а Жозефину - все еще не утихшей ревностью герцогини Ноймаринен, Штанцлер поехал дальше по своим кансилльерским делам. Сделав их, он вернулся в Олларию, где узнал о восстании Борна. Эр Август был безукоризненно воспитанным человеком, но тут он не удержался и грязно выругался.

[Tany]

Воистину, Что-то, воля ваша, недоброе таится в мужчинах, избегающих вина, игр, общества прелестных женщин, застольной беседы. Такие люди или тяжко больны, или втайне ненавидят окружающих.

[Gatty]

Похождения дриксенского гуся - VI
«Не гонялся бы ты, гусь, за дешевизной» почти(С)

Восстание Борна изрядно помотало эру Августу нервы, но в итоге все закончилось лучше, чем можно было надеяться. За Борном не пошли даже единочаятели, правда по разным причинам. Кто-то собирался сменить сторону, кто-то банально оказался не готов, кто-то струсил, а кто-то возмутился тем, что его поставили перед свершившим фактом и предложили присоединиться к какому-то там графу. Да кто он такой, этот Борн?

Мятежники ничего радикального не предпринимали - ждали подкреплений и поддержки, но не дождались. Когда в резкой форме от участия в восстании отказался Вальтер Придд, всесторонне обсудивший проблему с другом Августом, а в мыслях уже стоящий за спинкой трона Анри-Гийом вообще не ответил, Борн заметался. Он был готов мириться и сдаваться, и сдался бы, если б не свято верящая в звезду мужа молодая жена. Выстрел Габриэлы сделал отступление невозможным. Борн отправился на эшафот, взяв убийство Савиньяка на себя и заявив, что действовал в одиночку. Сильвестра это вполне устраивало. Кардинал решил, что все недовольные расчехлились, а оставшиеся смирились с режимом, и будут сидеть тихо. Особенно, если будут регулярно получать косточки. Это не устраивало тех, кто умильно поглядывал на владения и титулы алисианцев, но решали не они.

Следствие по делу Борна было проведено, и он был казнен, как мятежник и убийца. И все бы хорошо, но королевскую свадьбу пришлось отложить. Нет, не из-за убийства, граф Савиньяк все же не был персоной, из-за которой объявят королевский траур. Королевская свадьба подразумевала милосердие, а отменять казнь Борна Сильвестр не хотел: армия бы не поняла. Фердинанду и Анри-Гийому объяснили, что нужно подождать, и они даже поняли. Свадьбу перенесли. Заодно Сильвестр решил дополнительно укрепить свой авторитет среди военных, сделав сына убитого маршала капитаном Личной королевской охраны. Авторитет укрепился, но был и побочный эффект: Ли Савиньяк (иногда один, иногда с помощью Алвы) принялся убивать на поединках тех, кто так или иначе смел задевать графиню Савиньяк. Придворные поняли, что к чему и заткнулись. Штанцлер графиню, разумеется, не задевал, упаси Леворукий, но несколько неуютно стало и ему.

Тем не менее, жизнь наладилась, и тут внезапно скоропостижно скончалась королевская невеста. Фердинанд очень расстроился, но эр Август расстроился не меньше, хоть и по другой причине. Все приходилось начинать сначала и, прежде всего, требовалось найти подходящую невесту и устроить так, чтобы ее сочли таковой Сильвестр, Алиса и жених.

Леона Салина, хвала Создателю, отпадала из-за пущенной в свое время сплетни (тут эр Август себя похвалил). Урфрида Ноймаринен была слишком близкой родственницей, хотя в эсператистских странах подобные браки в порядке исключения и допускались. Штанцлер, мучительно стесняясь, завел об этом разговор с Рудольфом. В результате Ноймаринен напомнил Сильвестру, что кровосмешение — это нехорошо, и что гаунасские и дриксенская принцессы по понятным причинам тоже не годятся. Сильвестр думал так же. Следующей кандидаткой была Ирэна Придд. Ее семья доказала свою лояльность, но девушка внушала серьезные сомнения по части управляемости, а и кардинал, и кансилльер сходились в том, что королева должна быть орудием в руках подлинного правителя. Кроме того, оба достойных государственных мужа, хоть и по разным причинам, не желали приближать к трону Вальтера. Ирэну отклонили, тихонько шепнув дворцовым сплетницам, что дело в наследственности. Будущая мать наследника не может иметь в роду сумасшедших. И вот тут-то Штанцлер и совершил роковой шаг, подкинув через пару не очень умных, но полностью лояльных дам мысль о замене одной племянницы Мориса Эпинэ на другую. Магдала была дочерью брата маркиза Эр-При. Катарина - дочерью брата маркизы Эр При, урожденной графини Ариго. Идея упала на благодатную почву.
Юная графиня витала в романтических грезах, при дворе не появлялась, была недурненькой, но не более того. Ее семья с одной стороны была полностью лояльна Олларам, с другой связана тесными родственными узами с алисианцами, к тому же этот союз устраивал военных. Родня потенциальной королевы тоже выглядела вполне безобидно - романтичная, всю жизнь просидевшая в провинции мать и пара ничем себя не проявивших, но весьма привлекательных внешне братьев. Правда, где-то в Торке торчал еще один брат, в молодости что-то там натворивший, но он вроде бы встал на путь исправления и к тому же носа в столицу не казал. Сильвестр взвеси все «за» и «против» еще раз перебрал альтернативных кандидаток и решил, что лучшего варианта не просматривается.

Алиса, которую смерть внучки Анри-Гийома очень расстроила, тоже сочла, что лучше хоть такое родство с Эпинэ, чем вообще никакого. Фердинанд, которому больше нравилась Ирэна, слегка расстроился, но быстро смирился. Один эр Август высказал сомнение, напомнив о родстве Ариго с Борнами, но его переубедили, заверив, что вдовствующая графиня Ариго не желает знаться с мятежниками и их пособниками. И вот тут бы Штанцлеру задуматься и отыграть назад. При желании он мог бы это сделать даже теперь. И еще он мог бы выяснить, с кем именно не желает знаться Каролина и явить свою знаменитую доброту, оказав помощь нуждающимся женщинам, которые не должны отвечать за деяния мужчин. Но увы и на старуху бывает проруха. Штанцлера в какой-то степени оправдывает лишь то, что умный человек не может адекватно оценить глубину глупости.

Все было решено, и юная Катарина-Леони въехала в столицу, где ее приветствовал Личный капитан королевской охраны граф Савиньяк, в которого она на излете детства была слегка влюблена. Впрочем, об этом никто не знал, а вот о том, что король женится не на графине Ариго, а на девице Капотта на момент свадьбы знало четверо. Пока четверо.

Продолжение следует.

[Росомаха]

1) Получается, что Штанцлер не был инициатором отравления Магдалы?

2) Сплетня про Леону - так, которую ей простодушно озвучил Робер?

[Gatty]

1) Получается, что Штанцлер не был инициатором отравления Магдалы?

Нет, конечно.  Другое  дело, что  он невольно подал  идею  Каролине, а из-за мятежа  Борна свадьбу отложили, и Каролина  не только додумалась  до убийства, но и смогла  его осуществить. 

[katarsis]

Эх, ну что ж Каролина за сволочь такая! Чё ей понадобилось травить Магдалу?! Как будто мало было приключений, когда мужа травила и концы в воду прятала со своими Капоттами
А про Штанцлера - прям, неожиданно. Столько нового!

[Ilona]

Вот теперь я полагаю, что, если бы в Талиге проводили национальный конкурс дур, второе место заняла бы Каролина. Потому что такая дура. При таких скелетах в шкафу совать дочку на передний край, что называется - это гениально.

[katarsis]

Вот теперь я полагаю, что, если бы в Талиге проводили национальный конкурс дур, второе место заняла бы Каролина.

А кто первое? Габриэла?

[Jammie]

Эх, ну что ж Каролина за сволочь такая! Чё ей понадобилось травить Магдалу?! Как будто мало было приключений, когда мужа травила и концы в воду прятала со своими Капоттами
А про Штанцлера - прям, неожиданно. Столько нового!

Ну, если у некоторых что-то, как им кажется, хорошо получилось один раз, то они думают, что получится всегда, и вообще, отличное решение проблемы.