Есть несколько формулировок, которые и звучат эффектно, и выглядят солидно, и отлично характеризуют как ситуацию, так и позицию автора формулировки. Достойную, прошу заметить, всяческого уважения и понимания позицию. Только слишком много в жизни задач, не имеющих общего решения. И что хорошо в одном случае, в другом является открытой или же завуалированной подлостью. Или трусостью. Или равнодушием, которое слишком часто смыкается с подлостью.
Что до формулировок, то вот они.
1. «
Чума на оба ваши дома!» Просто отлично, когда речь идет об Иване Ивановиче, поссорившемся с Иваном Никифоровичем, когда самое страшное, что может случиться, повреждение гусиного хлева. В случае старика Дубровского и господина Троекурова этот принцип уже не работает. Зато отлично работает в случае лесника, выставившего из СВОЕЙ избушки обе конфликтующие стороны. Да помогут лесникам Зевс и Пан.
2. «
У каждого своя правда» Звучит еще красивее и часто является верным, особенно, когда речь идет о делах семейных. Своя правда у невестки и свекрови, зятя и тещи, ссорящихся супругов. Принцип «своей правды» – отличное подспорье историкам, а то, случается, ученые мужи застревают в давно минувшей войне и, наплевав на науку, начинают врать и передергивать, обосновывая экслюзивную белизну и пушистость своих любимцев. А уж какая «своя правда» в зоологии! Правы зайцы, правы волки, правы стервятники, даже глисты с клопами и бледная спирохета по-своему, по-зоологическому, правы. Но в случае, скажем, Дездемоны, Отелло и Яго – извините. И в случае доктора-нациста, экспериментирующего на унтерменшах, и в случае вора из «Эры Милосердия», спершего последнее барахлишко у солдатской вдовы.
3. Волошинское:
И там и здесь между рядами
Звучит один и тот же глас:
«Кто не за нас — тот против нас.
Нет безразличных: правда с нами».
А я стою один меж них
В ревущем пламени и дыме
И всеми силами своими
Молюсь за тех и за других.С одной стороны достойно, красиво, человечно… И как перекликается с д’артаньяновским вздохом «о странностях судьбы, заставляющей людей уничтожать друг друга во имя интересов третьих лиц, им совершенно чужих и нередко даже не имеющих понятия об их существовании»! Бывает, бывает, когда обе сцепившиеся в яростной схватке стороны достойны уважения, понимания, сожаления. Только как назвать того, кто, встав, между карателями и Хатынью, молится «за тех и за других»? Кто равняет партизана с оккупантом, жертву с палачом, насильника с жертвой насилия? От этой позиции через пресловутое «не все так однозначно» полшага до «они сами виноваты»…
Вспомню-ка я по этому случаю разговор Вальдеса с Кальдмеером.
– Все, конец ясеню. – Ротгер Вальдес выпустил зеленый бархат и обернулся. – Так о чем мы говорили?
– О том, – резко произнес Кальдмеер, – что на нашем месте вы поступили бы так же, как и мы.
– Без сомнения, – подтвердил фрошер, улыбки на его лице больше не было, – Если считать этим местом свалившиеся на врага неприятности. Только Талиг последнюю тысячу лет почему-то только и делает, что отбивается. Может, дело в том, что у нас много земли и не так уж много людей, но мы всегда защищаемся, а на нас нападают. Чаще всего, из-за угла. Вы, ваши гайифские хозяева, купленные ими шкурники…
Нет, адмирал, у нас разные места. Очень разные. Вы лезете в чужой дом, я вас не пускаю, и от того, что вы не запрете раненого в канатном ящике, ничего не меняется. Как и от того, что, не вернись Альмейда, я бы сдох под вашими пушками, но вы бы не прошли.
Но есть еще одна формулировка, и эта формулировка очень часто срабатывает именно тогда, когда фальшивят три предыдущих. Вот она.
ВОЛКОДАВ ПРАВ, ЛЮДОЕД – НЕТ.