Спасибо.
– Я туда не пойду, – пробормотал Йеспер, – ни за что не пойду. Да и куда идти-то?! Здесь дороги не проложены.
Он стоял среди высокой осоки, серой от грязи. Впереди, насколько мог видеть взгляд простиралась низина, затянутая пеленой испарений. Солнце здесь словно выцвело, утратив яркость, но не жар.
Растительность, которая и прежде на этом берегу красотой не баловала, здесь стала вовсе неприглядной. Плакушник словно выродился, сделавшись ниже. Кое-где над низиной тянулись тонкие стволики, увенчанные кривыми ветвями, лишенными листвы, но что это за деревца Йеспер понятия не имел. Кочки, покрытые осокой, и топкая грязь, подернутая бурым лишайником тянулись насколько видит взор. Йеспер не помнил карт, но мог предположить, что низина тянется аж Ребра Ферги, за которым уже побережье.
Здесь не было не то что дороги, но даже намека на самую малую тропу. Ни гати, ни вешек,что отмечали бы верный путь.
Йеспер с досады сплюнул и враздумье уселся на кочку, достав монетку. Сейчас он смутно соображал, что предпринять дальше. Это мерзкое чувство, которое он испытал в доме Витале, это давление в груди, эта неподъемная тоска – все это он несомненно ощущал и раньше. Когда? На Береге Крови? В Долине Анграт? Или в Бледном Лабиринте? Или еще раньше, в позапрошлой жизни, от которой остались лишь имя да смутные воспоминания, тревожившие его во сне?
Он старался сосредоточиться, но применение дара, вынужденный голод и усталость сделали свое черное дело. С Йеспером случилось то, что не раз бывало и раньше, и порядком осложняло его жизнь. Он, как сам это называл, поплыл. Воспоминания юности начали смешиваться с недавними событиями, мысли ускользали и разбегались, словно испуганные мыши, и Йеспер даже не пытался их ловить, зная, что это бесполезно.
Это было уравнение с неизвестными, как в странной науке алгебре, которой его безуспешно пытались обучить. Ответ был где-то там в глубине этой заболоченной низины. Но как найти ответ, Варендаль не понимал.
Он уныло посмотрел через отверстие монеты на белый свет, не узрел ничего нового и забросил монету обратно в карман.
Единственное, что он понимал, это то, что соваться в топи в одиночку, без цели, смысла и направления – было великой дурью даже для него. По всему, надо было возвращаться и догонять барку.
– Вот ведь засада, – пробормотал он, снова обращаясь лицом к болотам. – Что-то там есть, но как до этого добраться… а ведь точно есть…
Договорить он не успел. Сбоку затрещали кусты плакушника, метнулась тень. Йеспер дернулся, вскакивая на ноги, пропустил удар и растянулся, упав носом в траву.
– Ты ему башку разбил, дурень!
– Да и пусть! Жалко, что ли...
Йеспер лежал на боку. В правую щеку врезалась жесткая грязь. Башка зверски болела, и Йеспер чувствовал, как по шее стекает теплая струйка крови. Руки были заломлены назад и крепко скручены веревкой. Ноги тоже связали.
Йеспер приоткрыл левый глаз. Мать моя женщина, какие омерзительно знакомые морды!
– Что, гаденыш, опомнился? – Ланцо наклонился ниже, и Йеспер со смутным удовлетворением отметил, что щеки, лоб и переносица у бандита украшены ссадинами, несомненно, оставленными его, Йеспера, кулаком. Красиво.
– И тебе добрый день, козел, – пробормотал Йеспер. – И тебе, недоумок. Что, болит головка-то после булыжника? Крепкий у бабки удар?
– Поговори еще! – крикнул Угорь и нервным движением ударил Йеспера под ребра, целясь тупым носком сапога в печенки.
– Видать, болит, – морщась от боли, резюмировал Варендаль. – Совсем ослаб, бедолага. Даже лежачего пнуть как следует не можешь...
– Счас узнаешь, что я могу! – рявкнул Угорь, занося ногу для нового удара, направленного прямо в лицо.
– А ну, стой! – прикрикнул на него Ланцо. – Он живой нужен. Отойди, я сказал!
Угорь, ругаясь, повиновался. Йеспер потихоньку выдохнул: дерганый и злой Угорь бил сильно. Как бы и впрямь снова не провалиться в беспамятство. Нельзя, никак нельзя.
Кровь все еще стекала по шее. Заметив это, Ланцо полез в дорожную суму, что валялась на земле, извлек из нее сомнительного вида тряпку и, порвав ее на полосы, направился к Варендалю.
Дернув Йеспера за ворот, он усадил его, привалив спиной к кочке, и быстрыми движениями обмотал его голову тряпкой.
– Вот так. А то еще спечешься, прежде чем до господина доберемся. Тебя наш Бычок велел живьем доставить. Радуйся, подышишь еще денек-другой. Ну, и молитвы вспомни.
– Упокойные, – с мерзким смешком вставил Угорь.
Оба бандита заржали. Йеспер, пользуясь передышкой, кинул взгляд вокруг и понял, что они обретаются не слишком далеко от того места, где он обозревал болота. Видать, Ланцо и Угрю было лень и в тягость тащить его бесчувственного. Значит, заставят идти самого, покрайней мере, до лошадей. Уже радость.
– Шустрые вы ребята, – пробормотал Йеспер, пытаясь принять как можно более удобное положение. Не вышло: веревка впилась в запястья еще туже. Сидеть было неудобно: ноги стягивал кожаный ремень.
– Да уж не как твой дружок-тюфяк. Жаль, что берег топкий, лошади через речушку эту не переправились. Ну да, ничего, зато мы тебя поймали, золотая ты наша рыбка!
По положению солнца Йеспер понял, что близится вечер. Как видно, он порядком провалялся без памяти. Бандиты уселись наземь и принялись перекусывать извлеченными из дорожной сумы лепешками с сыром. У Йеспера аж голова закружилась. Вид еды, пусть даже столь незамысловатой, казался притягательным до дрожи.
Угорь заметил его голодный взгляд.
– Что, бедолага, жрать хочешь? – с наигранной жалостью осведомился он. – Ну, ничего потерпи, травку покусай... телок безрогий...
Йеспер промолчал. Говорить сил особо не было: горло спекла жажда.
– Ладно уж, – Угорь отломил кусок лепешки. – Лови!
Намеренно мимо брошенный ломоть упал в грязь в шаге от Йеспера. Тот вздрогнул и отвернулся.
– Значит, не голоден, – фыркнул Угорь. – Жри, че дали, пока зубы твои красные не выбили!
– Заткнись, Угорь, – шикнул на напарника Ланцо. – Даже не зарься. Он Бычку весь нужен. С зубами.
– Да я так, – сразу увял Угорь. – Просто к слову.
– Воды хоть дайте! – проговорил Йеспер, глядя прямо на Ланцо. – Я ж сейчас копыта откину от жажды. Ответ перед Бычком вам держать...
Ланцо ругнулся и, встав с места, приложил к губам Йеспера фляжку. Тот поспешно сделал несколько глотков, но Ланцо засмеялся и отнял флягу.
– А ну, телок, выпусти вымя! Самим мало!
Варендаль промолчал, вяло опустив голову на грудь. Вода слегка приободрила его, но недостаточно, чтобы предпринять попытку освобождения. Оставалось ждать и надеяться на удачу.
– Ты чего здесь забыл, дурень? – сквозь набитый рот спросил Ланцо. – Ты на кой сюда поперся? Мы аж глазам своим не поверили, когда тебя на стене увидели. Вот послали боги кретина...
– Я, – Йеспер помялся, словно не не решаясь отвечать. – Я... Да так. Господин послал.
– Это тот мордастый, что ли? – спросил Угорь. – Баба у него красивая. На что такому увальню такая баба?!
– Не, – пробормотал Йеспер. – Мордастый он так, для отвода глаз. Я, чтоб ты знал большому человеку служу, так что ты со мной повежливее тут, а не то пожалеешь.
– Это мы большим людям служим, щенок. Самим Торо. Наипервым в Восточном Реджио господам.
– Да твои Торо перед моим господином, что комар перед осой, – проворчал Йеспер.
– И как же зовут твоего господина?
– Господарь Тевкары. Слышали о таком?
Ланцо и Угорь переглянулись и несмешливо покачали головами.
– Темный вы народ, – сочувственно сказал Йеспер. – А еще вроде в столице живете... Но что с вас взять... Вы вон что от своего господина имеете? Тычки да приказы? Да у вас даже оружие дрянь дрянью. Кузнец еле на переплавку купил. А у меня такая красотка чикветта, и деньги часто водятся, и сам я не последним нищим по земле брожу. Те же зубы — сам видишь...
– То-то ты сейчас с разбитой башкой по этой самой земле елозишь. И красотка чикветта сейчас при мне.
– Ой, с кем не бывает. Вчера ты в пыли валялся, сегодня я. А что завтра будет — то лишь Благие да Непреклонные ведают. Я не в обиде. Такова доля наемного клинка... ты бьешь, тебя бьют... Равновесие жизненное.
– Ты не заговаривайся, – оборвал его Ланцо. – Так, говоришь, богат твой господин?
– Еще бы, – не моргнув глазом, ляпнул Йеспер. – Из грязи деньги добывает.
– Это как?
– А так. Ищет древности всякие древние, что стоят на вес золота, да продает королям да герцогам. А мордастый, как ты его зовешь, первейший по этому ремеслу человек. За йернскую милю чует, где искать надобно. Да и дела обстряпывает любо-дорого вглянуть. Сам понимаешь, моему господину не к лицу самому торги-то устраивать. Посредник надобен. Купец.
Угорь недоверчиво фыркнул, но осекся под внимательным взглядом Ланцо.
– Слышал я про такие дела, – произнес бандит. – Говорят, коли сноровку имеешь, прибыльно.
– Да не то слово, – подтвердил Йеспер. – Живем — не тужим. Вот и подумай, а так ли выгодны ли тебе твои Торо-Быки.
Ланцо промолчал, а Угорь внезапно разразился мелким злым смешком.
– Да ты знаешь, кого Торо-Бык за твоим мордастым купцом послал? Самого Йоганна Бреду!
Йеспера затошнило. Йоганн Бреда, Крошка-Йоганн, самый отчаянный и самый безумный брави Реджио, на счету которого был не один десяток смертей. Мать моя женщина, за что?!
– Испужался?! – рассмеялся Угорь. – А нечего было Пепе Косаря гробить. Торо такую обиду не прощают. Понял? Это тебе не в грязи говыряться!
– А ну заткнись, – внезапно рявкнул Ланцо. – Потрепались и ладно. А ты, рыжий, сиди смирно и молчи в тряпочку. А не то, не дай боги, без языка останешься. Чисто случайно.
Автор
Тема: Вирентийский витраж - II (Прочитано 18320 раз)