Благодарю, эрэа
katarsis! Тяжело, наверное, Геррину и Кевлину обманывать своих, которые им доверяют и их любят Конечно, ощущение своей правоты помогает, но вряд ли утешает полностью.
Геррину и вправду тяжело хитрить с дедом, который так на него надеется. Но он понимает, что есть вещи еще более важные, чем родственная привязанность. Кевлин же, будучи человеком, изначально дальше от своих родственников-бисклавре. А теперь и вовсе ощущает себя уже как отрезанный ломоть. Да и по природе хитрее брата.
Глава 16. Волчьей тропою (окончание)
Стражники, охранявшие ворота лесного логова, привели Гвиона Рифмоплета с его мальчиком. Они обменивались шутками, радуясь хоть какому-то развлечению на посту.
- Будь доволен, старец: тебе не придется сидеть взаперти! Тебя приглашают на прогулку! - усмехнулся один воин.
- Надеюсь, ты скоро сложишь новую песню о гибели Керетика Охотника? - с любопытством спросил второй.
Гвион шел между ними, делая вид, словно не подозревает, ради чего его привели. Он проговорил, изображая удивление, но с достоинством, как всегда:
- Вдохновение не приходит по приказу, и не я выбираю себе тему, но она меня! Кто из вас пригласил меня? Ты, юноша? - он обратился к Кевлину, словно впервые видел его.
- Да, господин Гвион, - произнес сын Керетика, поклонившись старцу. - Я, конечно, не смею просить тебя сложить песню, если ты не пожелаешь! Но мне бы хотелось, чтобы ты узнал, как боролся и как погиб мой благородный отец! А тогда ты решишь, вдохновит ли тебя эта тема.
Старец величественно кивнул, слегка опираясь на руку Кевлина.
- Да не будет сказано, будто я отказался от темы для песни! Пойдем, молодой человек! Я готов почтить доблестного бисклавре, твоего отца!
- Я очень надеюсь на твое внимание, господин Гвион! -тихо, проникновенно сказал Кевлин, хотя втайне готов был возликовать: все шло, как и было спланировано!
Стражники открыли ворота, и Кевлин с Гвионом вышли. За ними следовал мальчик, неся лиру филида. Он опустил голову, чтобы местные жители не увидели радости на его лице.
Кевлин вместе с гостями скрылись в лесу. И лишь спустя некоторое время Лохлайн встряхнул головой.
- Кузен Кевлин, как всегда, заморочил мне голову! Он всегда был хитрейшим во всем логове! Ведь место гибели дяди Керетика далеко отсюда. И вряд ли кто-то из наших бисклавре отвезет их; они оказывают такие услуги лишь близким.
Но, при здравом рассуждении, Лохлайн решил, что Кевлин все же вправе побеседовать с Гвоином Рифмоплетом наедине. Знаменитый филид заслуживал глубокого почтения, и неудивительно, если Кевлин хотел пообщаться с ним побольше.
- Сегодня в Чаор-на-Ри состоится Совет Кланов, - задумчиво проговорил он вслух.
Один из воинов, что привел гостей, поинтересовался:
- Ты думаешь, что на Совете объявят войну Арвернии?
Начальник стражи пожал плечами.
- От нас это не зависит! Королева Гвиневера и вожди кланов во всем разберутся без нас. Но, если случится война, то и нас могут втянуть в нее.
- Мы сами по себе! - гордо произнес один из стражников. - Прадедушка Ридвед не пошлет нас воевать, если не будет нужно! А к нам враги не посмеют придти. А, если осмелятся, наша стая истребит всех!
Лохлайн нахмурился в ответ:
- А по-моему, нам сейчас неплохо живется, и незачем проверять, что нам может принести война!
Пока они так беседовали, Кевлин вместе с Гвионом и мальчиком шел по тропинке в лес. Он сдерживал шаг, чтобы старец и мальчик поспевали за ним, и отодвигал ветки кустов и древесную поросль с пути своих спутников.
- Потерпи, господин Гвион! - шепотом произнес Кевлин, оглянувшись. - Скоро мы выйдем к реке, притоку Леджии. Там стоят у причала наши лодки. Мы возьмем одну и доплывем до границы владений моего прадеда Ридведа. Там нас будут ждать Дунстан с Виомарком, и мы поспешим в Чаор-на-Ри.
Гвион кивнул. Чтобы обрести свободу и выполнить свою миссию примирителя распрей, он готов был постараться.
***
Тем временем, Геррин, сколько мог, задерживал своего деда, но так, чтобы у того не возникло подозрений.
- Прошу тебя, дедушка: впредь учи меня всему, что мне придется узнать, - он взялся рукой за дверной косяк и вздохнул, опустив голову: - Как жаль, что отец ушел на Сумеречную Тропу настолько рано! И наша стая лишилась знающего, могучего и умного наследника вожаков!
Кринан участливо положил руку на плечо внуку.
- Я понимаю тебя, мальчик! Кто может сожалеть о Керетике больше, чем его отец? Но теперь тебе придется его заменить! И ты справишься, Геррин, я знаю! - твердо произнес он.
Покинув охотничий зал, дед со внуком направились по переходам логова, продолжая беседовать. Кринан, после гибели старшего сына Керетика погруженный в постоянную мрачность, только в обществе Геррина немного оттаивал. Юный оборотень, заметив благоволение деда, постарался еще больше заинтересовать его.
- На случай, если Совет Кланов решит воевать, нашим воинам придется тренироваться, чтобы быть готовыми! Я буду заниматься с молодыми бисклавре и с людьми нашей крови. И еще, пожалуй, следует лучше укрепить логово, возвести защитную стену. А нашим чародеям не помешает обновить защитные заклятия вокруг логова, - украдкой он скрестил пальцы, про себя моля богов, чтобы обитателям логова вовек не понадобились военные приготовления.
Не заметив этого знака, Кринан тепло взглянул на внука и кивнул ему.
- Молодец, Геррин! Я и сам собираюсь сказать об этом своему отцу, но теперь сообщу ему, что первым замысел пришел к тебе!
И они направились дальше по коридору. Геррину оставалось только надеяться, что он задержал деда достаточно долго, а его брат с "почетными гостями" успели уйти подальше...
***
Тем временем, Дунстан с Виомарком, найдя волчью тропу, ведущую от дуба, оплетенного омелой, бежали по ней в волчьем обличье, все на северо-запад, как указал им Кевлин. Они мчались со всех лап к мысу у реки, где обещали ждать их спутники. Высокие сосны и лиственные деревья качали ветвями им вслед, шумя на ветру. Кусты жимолости, терновника, лозы дикого винограда задевали их пушистые шкуры, плети хмеля касались своими зелеными ладошками.
Бисклавре спешили, потому что время было дорого. Их исчезновение могли заметить в любой миг. Правда, сейчас они были в лесу одни. Лишь стая настоящих волков, обитающих возле логова, могла быстро выследить их. Но, едва посланцы королевы Гвиневеры успели подумать об этом, как их собственные волки-спутники, чувствуя, что нужно их старшим братьям, стали отвлекать местную стаю, втягивая в игру. Волки, когда они сыты и благополучны, иногда ведут себя совершенно так же, как домашние псы, когда играют с людьми или с сородичами. Они высоко подпрыгивали над кустами, то припадали к земле, то ударяли лапами, катались по земле, болтая всеми четырьмя лапами в воздухе, скалили зубы, легонько покусывая друг друга. Но ни один не сомкнул челюсти всерьез, да и уши у всех были направлены вперед в знак мирных намерений. Воцарилась веселая возня, и скоро местные волки забыли о беглецах.
А Дунстан с Виомарком уносились все вперед. Стало больше ручьев, и местность становилась болотистой. Но это их не остановило. Они перескакивали через ручьи, бегущие к своей праматери Леджии, расплескивали топкую воду, вспугивали болотных птиц - уток, куликов, цапель. И спешили дальше.
Никаких признаков погони пока не было, но молодые бисклавре знали, что не следует расслабляться. Ридведа не зря называли Лесным: в своих владениях он знал каждую кочку, каждую травинку, и научил тому же свою стаю. И Дунстан, отмеряя расстояние, внимательно следил за тропой, чтобы не сбиться с пути, как его учили отец, бабушка и мудрый Номиноэ, давая уроки лесной жизни.
Такие опасные места на границах владений оборотней обыкновенно были оснащены защитными заклинаниями, здесь ничего не стоило попасть в ловушку целому отряду врагов, если бы те вторглись во владения Ридведа. Однако и Дунстан, и Виомарк были родичами старого вожака, и он признал их почетными гостями, так что они бежали вперед смело, не ожидая опасности в самом пути. Лишь бы встретиться с Гвионом раньше, чем настигнет их погоня! Лишь бы успеть выйти за пределы владений Ридведа!
***
А между тем, Кринан в сопровождении старшего внука вернулся в галерею, где сидела, теперь в одиночестве, Дейдра. Бледная, осунувшаяся, она мысленно молила богов, чтобы ее сыновья смогли выручить Дунстана и ее спутников.
Так ее и застал свекор, удивившись, что она одна. Он произнес с чувством, показав на Геррина:
- Ты вправе гордиться своим первенцем, Дейдра! И мой сын Керетик, я верю, сейчас гордится им с Сумеречной Тропы! Геррин достоин со временем стать вожаком стаи, и с сегодняшнего дня я стану учить его всему, что должен знать будущий наследник!
Дейдра подняла голову к сыну, и тот улыбнулся ей уголками губ, показывая, что сумел отвлечь внимание деда.
- Я горжусь тобой, как только может гордиться мать! - заверила она. - Будь всегда достоин высокой чести!
- Я постараюсь, матушка! - пообещал Геррин.
Между тем, Кринан заговорил о том, что удивило его сразу же:
- А где твой младший сын, Дейдра? Ему было велено проводить наших гостей в отведенные для них покои. Неужели он до сих пор не возвращался? - о младшем внуке Кринан говорил гораздо холоднее, сурово нахмурился при этом.
Переглянувшись с матерью, Геррин попытался защитить отсутствующего брата:
- Верно, Кевлин задержался, чтобы побеседовать с гостями! Дунстан столь же обходителен, как и его отец Карломан, а Кевлину необходимо внимание. Он продолжает тосковать об отце. У него ведь нет такой силы духа, как у ши, и он ищет поддержки у других.
Кринан нахмурился еще суровее.
- Ему пора вести себя, как мужчина, а не как чувствительная девица! Если придет, так и передайте ему!.. Лучше бы он утешил мать в ее горе, чем думать о себе одном!
Дейдра сдержала вздох, снова молясь про себя, чтобы Кевлину удалось увести гостей. Также она сознавала, что, если все получится, ее любимый сын, скорее всего, уже не вернется домой. Кевлин еще при жизни отца мечтал поглядеть мир за пределами лесного логова, увидеть Чаор-на-Ри, побывать при королевском дворе. В последнее время это желание еще усилилось. Что ж, она, как мать, готова была отпустить сына, чтобы он был счастлив! Теперь ему, в любом случае, нельзя будет вернуться.
Вслух же она тихо проговорила:
- Кевлин был для меня неоценимой поддержкой все это время!.. Я сама отпустила его, потому что ему тоже необходимы помощь и поддержка.
Кринан задумчиво помолчал.
- Ну ладно, может быть, вы и правы относительно него! Во всяком случае, он пристроил наших гостей. А мне следует проверить, хорошо ли потчевали Гвиона с его слугой. Схожу прямо сейчас к ним в трапезную!..
Он ушел, размеренной, исполненной непреклонной воли поступью, словно каждым шагом вбивал сваи.
Геррин, не успев даже окликнуть деда, сел у ног матери на скамейку. Они молча переглянулись, но их взгляды были красноречивее любых слов. Оба были исполнены тревоги, но продолжали надеяться на лучшее. Теперь все зависело лишь от воли богов.
***
А тем временем Кевлин вместе с Гвионом и мальчиком-слугой плыл на лодке по неширокой реке, притоку Леджии. С обеих сторон к самой воде подступали заросли акаций, так что они плыли по зеленому тоннелю, и вода у берегов казалась совсем темной, прячась в густой тени. Лишь на середине реки сияло солнце.
Кевлин греб быстро и почти бесшумно, сколько хватало сил. В лодке нашлась лишь одна пара весел. Но Гвион, сидевший на скамье впереди, взял лиру и пропел короткую песнь-заклинание:
- Мчись, наша лодка, по реке, быстрей, чем лебедь на волне и форель под водой! Унеси нас от погони, и принеси к друзьям!
Заговоренная лодка полетела по воде, словно ее вели десять отменных гребцов. Кевлин успевал лишь поворачивать ее и удерживать курс, чтобы лодка двигалась по прямой. Он воскликнул, ликующе глядя на филида:
- Ты и впрямь великий чародей! Твое слово может больше, чем целое войско закованных в железо людей!
На тонком, по-старчески красивой лице Гвиона, озаренном солнцем, мелькнула улыбка.
- Каждое слово может стать заклинанием! Нужно только не бросать их на ветер, а верить всей душой в их силу и стремиться, чтобы твое желание сбылось. Ведь и твои сородичи бисклавре могут вплетать свое слово в ткань мироздания. И многие люди тоже.
Кевлин согласно кивнул. Но тут ему в голову пришла такая мысль, от которой все ликование прошло, как не бывало. И он вздохнул, выгребая на середину реки:
- Моего отца не спасла никакая магия! Ему пришлось биться с Ужасом Кемперра, как обычный зверь, и выродок растерзал его и откусил голову...
Чувствуя глубокую печаль в сердце юноши, филид участливо проговорил:
- Гибель храброго Керетика была жестокой, но не напрасной и не бесславной! Он погиб ради блага людей и ши, заботясь не о себе, а о других. Это величайшая судьба для воина! И я обещаю тебе: о подвиге твоего отца будут петь песни, его имя сохранят будущие поколения!
Кевлин поднял на него глаза, всем видом выражая благодарность. Он почувствовал, как гнетущая его так долго тоска становится чуть легче.
- Но обычно песни поют о победителях, - осторожно произнес он.
Светлые глаза Гвиона блеснули остро, словно в них отразился солнечный свет.
- Песни поют о тех, кто был достоин! Лишь те, кто сам сделал мало, воображают, что можно всегда побеждать. Верно, сами они выбирали себе противников послабее. Имя Керетика, твоего храброго отца, не исчезнет до тех пор, пока певцы будут петь, а дети - помнить о его подвиге!
Кевлин прикрыл на миг глаза, ослепленные светом, отражающимся от речной глади.
- Слава тебе, величайший из певцов! - произнес он.
И, открыв глаза, спросил у Гвиона:
- Расскажи мне о внешнем мире, за пределами владений моего прадеда! Я так редко покидал логово, что почти не видел ничего! Как выглядит Чаор-на-Ри, королевский город?
Старец усмехнулся, поглаживая рукой свою белоснежную бороду, спускающуюся на грудь, как речная пена.
- Я думаю, молодой человек, если у тебя такое желание увидеть мир, то ты сможешь скоро это сделать. И лучше тебе смотреть своими глазами! Чаор-на-Ри, сколько раз мне доводилось видеть его, был высок и прекрасен. Трудно с чем-то сравнивать его, хотя я повидал немало городов. Правда сейчас там, должно быть, царит беспокойство в связи с Советом Кланов...
Кевлин хотел еще о чем-то расспросить филида, но тут лодка приблизилась к поросшему лесом мысу на левой стороне реки. И там, где волчья тропа спускалась к воде, ждали их Дунстан и Виомарк в своем зверином обличье.
Сын Керетика с силой загреб веслами, и лодка сама вынеслась к берегу, чуть не до половины вылетев на землю. Кевлин, соскочив, помог выбраться Гвиону. Мальчик последовал за своим господином.
Тут же к ним подбежали оба бисклавре, скаля в улыбке белоснежные клыки. Зрелище было бы жутковатым, если бы с волчьих морд не глядели весело блестящие человеческие глаза, внушавшие доверие к оборотням.
- Пришли! Хвала богам! Наконец-то мы собрались вместе! - радостно воскликнул Дунстан.
Старый филид указал на стоявшего рядом с ним юношу.
- Мы на свободе лишь благодаря находчивости Кевлина и помощи его родных!
Кевлин выдержал пристальные взоры обеих бисклавре и проговорил, не изменившись в лице, лишь чуть побледнев:
- Возьмите меня с собой! Я хочу побывать в Чаор-на-Ри, увидеть мир!
Виомарк нахмурился, а Дунстан возразил, едва услышал:
- Нет, Кевлин! Мы не можем взять тебя с собой. Твои мать и брат ждут тебя. Неужели ты принесешь им новое горе?
- Они знают, что я уже давно мечтал уйти! - произнес Кевлин, исполненный решимости. - Геррин утешит матушку, а, когда он женится и пойдут внуки, ей будет о ком заботиться и без меня! А мне больше некуда возвращаться! Для своей семьи я, вообще-то, теперь преступник, и меня ждет суровое наказание за ваш побег.
И, видя, что Дунстан заколебался, Кевлин напомнил:
- Ты же обещал выполнить мою просьбу, помнишь? Ну вот, я прошу: возьми меня с собой! Как видишь, мне не надо луны с неба...
Дунстан вздохнул, все еще сомневаясь.
- Ладно, нам некогда препираться! Кевлин, ты поедешь вместе с мальчиком на Виомарке, а я повезу почтенного Гвиона.
Оба бисклавре прижались к земле, и седоки взобрались на них. Затем они стремглав бросились бежать через лес по волчьей тропе, со всех лап. Они мчались так же быстро, как раньше, словно один из них не нес теперь на спине еще одного всадника. Ибо им приходилось спешить. Хоть большая часть трудностей осталась позади, но они еще не выбрались за пределы владений Ридведа.
И, едва они покинули речной мыс, углубившись в чащу, как позади раздались звуки, которых они больше всего боялись услышать у себя за спиной! Выли, переговариваясь в пути, бисклавре, преследуя беглецов, как настоящие волки. Сомнений не было: их побег обнаружили раньше, чем хотелось бы, и теперь, должно быть, сам суровый Кринан вел погоню.
- Они здесь! Рядом! Догнать! Захватить! Вернуть беглецов! - гремел, как боевая труба, металлический голос наследника Ридведа.
- Вперед, вперед, лесные воины! Со всех лап! Догнать их! Окружить! - завывали позади более высокие голоса оборотней помоложе.
Дунстан с Виомарком не оглядывались, но и так знали, что преследующая их стая сейчас вытягивается подковой, и скоро первые из преследователей ринутся на перехват. Так настоящие волки зимой охотятся на оленя. Только сыновья Карломана и Вароха не были дичью, что слабеет и тупеет от страха. Они мчались еще быстрее, но размеренно, не давая себя измотать. Где могли - срезали угол, встретив препятствие - перепрыгивали, лишь бы не сбросить седока. Их мягкие лапы едва касались лесной тропы, унося все дальше, дальше, дальше...
Но и сзади их нагоняли не менее упорные и тренированные сородичи. Они жаждали мести, в то время как Дунстана с Виомарком подгоняла мысль о том, как много нынче зависит от быстроты их лап. Догони их потомки Ридведа сейчас - пожалуй, разразилась бы кровавая стычка, хотя бисклавре лишь в редчайших случаях сражались между собой. Но тут никто не стал бы слушать и не уступил бы другому.
Деревья по обе стороны тропы стремительно проносились мимо бегущих оборотней, заросли вокруг сливались в их глазах в смазанное зеленое пятно, которое они миновали с такой скоростью, что некогда было оглядеться. Из-под горячих натруженных лап выскакивали со стуком камешки. Оборотни дышали по-собачьи, разинув пасти. Быстрее, быстрее, быстрее! Они мчались по волчьей тропе, направляясь к принесенному ледником камню, границе владений их вероломного родича.