Благодарю, эрэа
katarsis! 
Тан Конмаэл уже вконец оборзел. Жду-не дождусь, когда он, наконец, получит по заслугам 
Что касается Кинврайта. Понятно, что он не друид, а политик. Понятно, что думает не о благе страны, а о власти. Но ведь и политики бывают умными, что ж друиды-то себе никого лучше Кинврайта не нашли? Он же попросту подменяет реальный анализ ситуации своими фантазиями. Даже жаль немного, что его план не удастся, и что он с удивлением слишком поздно не обнаружит, что сыновья Гвенаэли совсем не такие, как он себе нафантазировал.
Конмаэла скоро проучат как следует. А вот Кинврайт... Друиды, к сожалению, неприкосновенны, так что его придется терпеть.
Среди собратьев, пока речь шла о продвижении внутри братии, вероятно, ему хватало ума, чтобы подняться высоко. Даже уважали те, кто тоже хотел бы вдохновить "детей богини Дану" на восстание. А вот когда речь идет о тайных силах, он уже неспособен их понять по-настоящему.
Лучше все-таки не проводить в Арморике экспериментов, от которых больше всего пострадали бы простые люди.
Танистри (продолжение)
Произнеся перед всем Советом Кланов свою дерзкую и требовательную речь, тан Конмаэл Свирепый почувствовал, как на нем скрестились сотни пристальных взглядов. Многие из вождей рангом пониже просто недоумевали, что происходит.
Но люди из Партии Меча первыми сообразили, что к чему. Неслыханная дерзость их предводителя придала им сил, и они принялись выкрикивать громовым хором:
- Белая Дева! Да здравствует Белая Дева! - восхваляя принцессу Гвенаэль, они стремились возвысить и ее сыновей, будущих наследников Арморики.
Однако Верховный Друид предпочел промолчать, хоть и был доволен тем, как все складывалось.
Тан Конмаэл вернулся на свою сторону Зала Советов, чувствуя себя победителем.
Но среди Партии Лиры повисло напряженное молчание. Те, кто остался верен королевской семье и делу мира в Арморике, молчали, сдерживая ярость и недоумение. Трудно было даже сказать, что сильнее поразило их: дерзкий тон и неслыханные оскорбления тана Конмаэла или то, что сыновей Карломана вовсе не принимали во внимание, словно их и не было вовсе.
Новому наместнику Арморики, принцу Дагоберту, потребовалось все его самообладание, чтобы сдержать ярость. Она клокотала у него в груди, лицо его побледнело, как мел. Альпаида стояла рядом с отцом, с тревогой поглядывая на него, как и Теодеберт Миротворец.
Но зато не молчали старейшины королевской семье, что напряженно размышляли все это время. Первым после тана Конмаэла вошел в солнечный круг Риваллон Сто Воронов. Почтенный старец двигался решительно и бодро для своих лет, и только лицо его выражало крайнее раздражение.
- Раз уж мы с вами собрались здесь ради обсуждения моих потомков, то я имею право кое-что высказать о них! - проговорил он. - Я польщен, что вы помните обо всех моих потомках, даже о тех, что родились и выросли далеко от Арморики! Однако мне кажется, что наши горячие фении из Партии Меча забыли спросить у сыновей моей внучки, принцессы Гвенаэль, хотят ли они править Арморикой. А если они не пожелают покинуть родину? Думаю, тот, кто попытается принудить моих правнуков, жестоко пожалеет об этом!
Риваллон насмешливо кивнул вождям Партии Меча и вышел из солнечного круга. На его место заступил Номиноэ, старейший из оборотней. Его синие глаза презрительно блеснули при взгляде на воинственных вождей.
- Как я погляжу, некоторых из вас ничему не научил Совет Кланов в прошлом году! - произнес он ледяным голосом. - Однако мы еще поглядим, что решит обряд танистри. Только Высшие Силы знают, кто прав, а кто виноват. Берегитесь принять опрометчивое решение, "дети богини Дану"! Поразмыслите сейчас, следует ли втягивать Арморику в междоусобную войну!
В интонациях вещего оборотня звучало предвестие будущего. Он предупреждал всех о том, что могло статься. И никто из самых воинственных "детей богини Дану" не посмел возразить, поскольку почтение к ши было велико у всех. А некоторые явно всерьез призадумались.
После Номиноэ в солнечный круг вошел вледиг Кеннетиг Дивный из Бро-Нимуэиена, супруг Гуладис, сестры королевы Гвиневеры. Он оглядел всех своими круглыми, выпуклыми глазами, унаследованными от прародителей-шелки. И проговорил обстоятельно, невозмутимым тоном:
- Я слушаю речи, что говорятся здесь, и удивляюсь! Если танист Карломан сам решил передать свой титул другому наследнику, не менее достойному - это одно дело! Но по праву ли выдвигать чужеземных внуков королевы, упуская из виду сыновей Карломана, что имеют больше прав и лучше знают Арморику? Один из них, по крайней мере, находится здесь! - Кеннетиг поглядел на Дунстана, а после задержал взгляд на Конмаэле и Верховном Друиде. - Или, быть может, кому-то нужно поручить власть именно неопытным чужеземцам?
Пока сторонники Партии Лиры произносили эти речи, королева Гвиневера переглянулась со своими сыном и внуком. Они понимали друг друга без слов. Карломан презрительно взглянул на вождей Партии Меча и на Верховного Друида. Ему больше нечего было сказать им, он готовился ответить им действиями.
Однако Верховный Друид побледнел, как мел, и от взгляда Карломана, и еще больше - от слов Кеннетига. Проклятый потомок тюленей все разгадал, понял мотивы его замыслов, как будто прочел в его душе! Но возражать не имело смысла. Тем самым он только усугубил бы подозрения против себя и растерял бы своих союзников. Умнее всего было промолчать вовремя.
И Кинврайт вновь шагнул в солнечный круг, в своей безукоризненно-белой мантии. Он проговорил с полной уверенностью:
- Я, от лица всех посвященных друидов, выражаю полное согласие с предложением благородного тана Конмаэла! Сыновья принцессы Гвенаэль, Белой Девы, рожденные ею от альбионского принца Артуиса ап Мора, храбры и прославлены в сражениях, несмотря на свои еще молодые годы. Их высоко почитают на родине, в Альбионе. Стало быть, они будут достойными наследниками и для Арморики, хранимой Небесами!
С этими словами Верховный Друид воздел руки к стеклянной крыше, сквозь которую падал солнечный свет. При этом о сыновьях Карломана, Дунстане и Йорверте, он вообще не упоминал, словно их и не было. И обвинения противников, особенно Кеннетига, Кинврайт предпочел начисто проигнорировать.
Затем Верховный Друид вновь покинул солнечный круг. Тогда тан Комаэл сделал знак рукой. В круг, тяжело ступая, словно великан, вошел Дунгарт Камнеголовый. И пробасил, так, что его услышали все:
- Мы все знаем альбионских принцев, сыновей Гвенаэли Белой Девы. Их двое - Анейрин Мореход и Элифир Могучий Лук! Принц Анейрин - искусный мореплаватель, истинный наследник Эохайда Техтмара. Он побывал во всех морях, от Окруженного, омывающего южные земли, и до ледяных морей за Норландом, где лежит Пояс Золотой Змеи. Он не раз сражался в море с викингами, что считаются лучшими мореплавателями, и побеждал их! Таков Анейрин, старший из принцев, что достоин стать танистом Арморики
С этими словами Дунгарт отошел в сторону, и вместо него в солнечный круг вступил хитроумный Хивэл, чтобы поведать о втором принце. Своим красноречием он готовился вымостить дорогу ставленникам Партии Меча.
- Младший из принцев, Элифир Могучий Лук, силен и воинственен! - произнес Хивэл с глубоким уважением. - Он лучше всех стреляет из лука и никогда не промахивается. А его лук настолько велик и туг, что он один и может натянуть его! Принц Элифир станет доблестным защитником для Арморики, готовым вести в бой наших храбрых фениев. Но и его брат станет не худшим выбором. Оба принца широко прославлены на Альбионе. Но и здесь, в Арморике, их хорошо знают, поскольку они много раз гостили у своей царственной бабушки, королевы Гвиневеры. Выбирайте же, "дети богини Дану", кто из альбионских принцев достойнее занять престол Арморики! В любом случае, Арморика обретет сильного и доблестного защитника! - тан Хивэл поклонился и вышел, уступив место в солнечном круге Верховному Друиду.
И Кинврайт торжественно провозгласил:
- Итак, наши уважаемые собратья представили Совету Кланов альбионских принцев, один из которых станет танистом Арморики! Пусть же теперь начнется голосование! А обряд танистри, подтверждающий благословение Небес, согласны пройти вместо отсутствующих принцев их поручители, таны Дунгарт и Хивэл.
Выйдя из священного круга, Верховный Друид поглядел на Дэйра Брата Соловья, старшего филида. Тот вошел в сияющий круг и нехотя подтвердил:
- Это верно: в редких случаях можно пройти обряд вместо другого человека! Однако прежде всего я спрашиваю у Совета Кланов: есть ли другие соискатели титула таниста? - филид оглядел всех присутствующих и задержал взгляд на королеве Гвиневере.
И она вошла в солнечный круг, навстречу Дэйру, который покинул его. И обратилась ко всем присутствующим, оглядывая их по очереди:
- Я благодарна вам, доблестные вожди кланов, что вы столь высоко чтите моих внуков, даже живущих вдалеке от Арморики! Но не могу радоваться, что ты, почтенный Верховный Друид, используешь в своих целях юношей, не имеющих понятия, что ты задумал для них! Что ж, я обещала принять любого наследника, что пройдет обряд танистри. Однако ничто не мешает ведь и мне выдвинуть достойного соискателя на титул таниста!
Королева протянула руку, указывая на Дунстана, и торжественно провозгласила:
- Представляю Совету Кланов моего внука Дунстана, что отличился перед всеми и храбростью, и умом! Впрочем, думаю, что большинство из вас и без того хорошо его знают! - с этими словами королева столь же невозмутимо присоединилась к своим сыну и внуку.
Верховный Друид и Конмаэл Свирепый, которым предназначалась эта фраза, пристально переглянулись. Они не ждали такого поворота. Но быстро сообразили, что им делать.
Кинврайт вновь ступил в солнечный круг и коротко проговорил, обратившись к королеве:
- Это правда, государыня, ты вправе выставить соискателя титула таниста! Однако выбор должен сделать Совет Кланов! - и он покинул круг.
Теперь все взоры - и союзников, и противников, - устремились на Дунстана. Он же обменялся взглядами с бабушкой и отцом. И вошел в круг под устремленными на него взорами.
- Я приветствую вас всех, храбрые вожди и мудрые друиды! - провозгласил сын Карломана во всеуслышание. - Моя царственная бабушка желает, чтобы я стал танистом Арморики вместо моего высокочтимого отца. Не скрою: мне самому было гораздо милее жить со своей семьей на священной земле Бро-Эохайд. Однако ответственность для меня превыше всего, как и для моего отца. Прошу Совет Кланов учесть, что я вырос в Арморике и знаю все здешние условия, в отличие от моих двоюродных братьев, сыновей принцессы Гвенаэль. Если вы изберете меня, я обещаю быть достойным моего славного рода!
Закончив говорить, Дунстан покинул солнечный круг. И тотчас тан Конмаэл, исполненный решимости, вошел в круг и начал ответную речь. Как условились они с Верховным Друидом, он не порочил Дунстана, как Карломана, но активно возражал против него.
- Это верно: по крови и близости к правящей семье, ты, благородный Дунстан, ближе всех к титулу таниста! Но твоего имени не выдвигалось прежде, поскольку до недавнего времени ты жил уединенно на Острове Эохайда. Ничто не указывало, что ты пожелаешь править Арморикой. Кроме того, твоя мать - арвернская принцесса, дочь нынешнего наместника короля-завоевателя, - взгляд Конмаэла, брошенный на Альпаиду и Дагоберта, сочился ядом. - В конце концов, "дети богини Дану" успели убедиться, как высоко ценит ответственность твой отец, граф Карломан Кенабумский. Настолько, что не может расстаться с ней, даже утратив все права! Кто поручится, что его сын, даже выросший среди "детей богини Дану", не окажется таким же? - уста вождя Партии Меча прямо-таки сочились ядом и желчью. Но, наконец, он высказал все, что хотел, и вышел из круга.
Тогда в солнечный круг вошел Виомарк, сын Вароха. И он произнес, возражая тану Конмаэлу:
- Я полагаю, что заслуги Дунстана перед Арморикой невозможно подвергнуть сомнению! Достаточно вспомнить о событиях прошлого года. Именно Дунстан тогда помешал провести Ритуал Смерти, и тем самым спас своего отца, сына королевы Гвиневеры. Уж не за это ли ты затаил зло против Дунстана, тан Конмаэл? - голос молодого оборотня стал очень мягок. - Остановив ритуал вовремя, Дунстан склонил Совет Кланов к миру. Если бы благородный Карломан умер тогда, ты выиграл бы, тан Конмаэл, ибо в Арморике разразилось бы восстание. Неважно, что оно привело бы к всеобщей гибели - но сначала ты и твои единомышленники торжествовали бы победу!
Речь Виомарка вдохновила тех, кто еще продолжал сомневаться. Их удивили жгучие оскорбления тана Конмаэла. Даже его соратники из Партии Меча видели его ненависть к Карломану. Но эти-то, разумеется, были согласны с Конмаэлом, что танист Карломан опозорил свое имя, не отрекшись от титула таниста сразу после тяжелого ранения.
Излишне говорить, что тана Конмаэла Свирепого и Верховного Друида, напротив, разозлила речь Виомарка. Но Кинврайт сдержал гнев и, сменив юношу в солнечном круге, вновь высказался в пользу альбионских принцев, хоть ему и не подобало никого поддерживать напрямую:
- Что ж, аргументы в пользу Дунстана следует признать основательными! Пусть он участвует в выборах таниста наряду с альбионскими принцами. Но все же, за ним не водится великих ратных подвигов, как за принцами Анейрином и Элифиром. А ведь наследник престола Арморики должен быть военным вождем, великим воином! Только лучшим из лучших будет возвращен Меч Нуады! - напомнил Верховный Друид о давно утраченной реликвии.
Кинврайта в солнечном круге сменил почтенный филид, Дэйр Брат Соловья. Он указал на бронзовый кувшин, куда полагалось бросать камни для голосования во время Совета Кланов:
- Да начнутся выборы таниста Арморики! Поскольку соискателей нынче трое, мы добавим третий цвет. Белые камни - для Анейрина Морехода, черные - для его брата, принца Элифира, а красные - для Дунстана, сына Карломана! Пусть каждый из участников Совета Кланов сделает свой выбор, свободно и невозбранно! Однако помните, что выбор людей - только половина обряда танистри! Избранный наследник должен еще заручиться поддержкой Высших Сил! - филид вновь указал на предмет, скрытый под тканью.
- Да осветят Небеса исход обряда танистри! - провозгласил хор друидов, во главе с Кинврайтом.
После этого началось голосование, в общих чертах схожее с тем, как обычно принимал решения Совет Кланов Арморики. Все его участники по очереди подходили к бронзовому сосуду и бросали в него черный, белый или красный камень, в зависимости от того, кому адресовались их симпатии. Иногда они произносили несколько слов по поводу своего выбора. Чаще же бросали молча, следуя один за другим.
Живая очередь тянулась долго. А вокруг сосуда стояли филиды, внимательно следя, чтобы обряд не был нарушен.
Наконец, голосование закончилось, и филиды перевернули сосуд, принимаясь за подсчет голосов. Все без исключения пристально наблюдали за мельканием разноцветных камней в их руках.
Но голоса и не нуждались в кропотливых подсчетах. Красных камней, отданных за Дунстана, было столько же, сколько за обоих его кузенов, вместе взятых. За сына Карломана проголосовала, разумеется, вся Партия Лиры, а также многие сомневающиеся, убежденные речью Виомарка. Сына Карломана знали и любили в Арморике, а чужеземные принцы, хоть и внуки королевы, мало кому были известны. И даже некоторые вожди из Партии Меча проголосовали за Дунстана. Они сочли, что их предводитель, тан Конмаэл, был неправ, беззастенчиво оскорбляя Карломана, да еще находясь у него в гостях. И они бросили красные камни.
Верховный Друид и тан Конмаэл Свирепый переглянулись яростными взорами. Они поняли свою ошибку. Не следовало выдвигать сразу обоих альбионских принцев, поскольку голоса их сторонников разделились. Выдвини Партия Меча одного соискателя, он бы смог потягаться с Дунстаном.
Теперь же им оставалось лишь признать свое поражение. Кинврайт, обладавший политической гибкостью сознания, был готов уступить. Но про себя готовился вновь затаиться, скрыть свои намерения, чтобы в будущем воспользоваться удобным случаем и низвергнуть таниста Дунстана так же, как лишил власти его отца.
Непреклонному тану Конмаэлу было гораздо труднее смириться с поражением, поскольку он принадлежал к тем людям, которые во всем идут до конца и ломаются, но не гнутся. Он неистовым взором поглядел на Карломана, резонно полагая, что это он устроил избрание танистом своего почтительного сына. Как Конмаэлу хотелось бы расквитаться с сыном королевы!
Вынужденный соблюдать приличия, глава Партии Меча с раздражением смотрел, как его вдохновитель, Верховный Друид, провозгласил перед всеми из священного круга:
- Да исполниться же обряд танистри вполне! Мы видели, как люди провозгласили танистом Дунстана, сына Карломана. Однако нужно еще испросить воли Высших Сил. По обычаю, все соискатели, или же их поручители, как в случае двоих из них, - он кивнул Дунгарту и Хивэлу, - должны пройти испытание, независимо от итогов голосования. Главное - определить достойнейшего! Если тот, кто победил в выборах, достойно пройдет испытание, он будет провозглашен танистом Арморики!
Тогда Дунстан, стоявший все это время молча, с сосредоточенным видом, шагнул к таинственному предмету, закрытому тканью. Вместе с ним последовали таны Дунгарт и Хивэл.
Наконец-то стоявшие рядом филиды сдернули покрывало. И изумленным взорам вождей, многие из которых видели это испытание впервые, предстала вязанка дров, на которой стоял котел. Он был железным, и покрыт золотой вязью, изображавшей все священные символы "детей богини Дану". В котле была налита вода, и на дне его блестела, свернувшись, будто змея, золотая цепь.
Киан Песнь Пшеницы разжег огонь под котлом, а Дэйр Брат Соловья провозгласил своим сладкозвучным голосом:
- Да свершится священный обряд танистри! Ступайте вперед, трое соискателей титула таниста Арморики! Когда вода в котле закипит, попробуйте достать из нее обнаженной рукой цепь, что означает служение таниста родной земле. И да пребудет с достойнейшим из вас благословение Тех, Кто Никогда не ошибается!
Глядя, как в котле клокочет, закипая, вода, Дунстан судорожно сглотнул, чувствуя на себе взоры всех собравшихся. Он видел, как оторопели таны, представлявшие альбионских принцев. Только присутствие всех вождей кланов, кажется, мешало Дунгарту и Хивэлу отпрянуть прочь. Однако сын Карломана не осуждал их. Сам он понимал, что, будучи оборотнем, быстро заживит ожоги от кипятка, но все же ему будет больно, как и его соперникам. Кроме того, если Небеса позволят добыть цепь одному из них, весь замысел королевской семьи пропадет втуне, а Партия Меча выиграет.
Огонь под котлом разгорелся жарко, а вода в нем кипела слишком сильно, чтобы можно было решиться на такое испытание без тревоги. Но вот Дунстан подумал о тех бедствиях, что разразятся в Арморике, если Кинврайту и Конмаэлу с его подручными удастся разжечь восстание. Пожары, пытки, кровопролития станут уделом Арморики, когда арверны придут покарать "детей богини Дану", - и все потому что он не решился сунуть руку в кипящую воду! Да если бы даже на нем одном сосредоточились все страдания, которые иначе достанутся всему его племени, - разве это чрезмерная цена за их избавление?!
Дунстан и двое поручителей альбионских принцев стиснули зубы и одновременно сунули руку в котел, исходящий жарким паром. И тут же Дунгарт Камнеголовый заревел, как бык, и его огромная рука вся побагровела в кипятке. Хивэл зашипел, стискивая зубы, но продолжал тянуться обожженной рукой к золотой цепи.
Но Дунстан вовсе не почувствовал ожога! Он ощутил сильную жаркую волну, что объяла его руку, и потекла по ней дальше, по всему его телу. Но боль так и не пришла. И, когда избранный танист ухватил золотую цепь, и вытащил ее, его рука была совершенно здорова, ни волдырей, ни ожогов. Тогда как оба его противника корчились от боли, отшатнувшись от котла.
- Да хранят тебя Небеса, танист Дунстан! - провозгласил Дэйр Брат Соловья.
И тут же весь зал огласился приветственным кличем, которому вторили даже многие из недавних противников:
- Да здравствует танист Дунстан!
Верховный Друид, побледнев от гнева, тем не менее, был вынужден подчиниться результатам обряда танистри.
- Что ж, обряд прошел совершенно правильно! Пусть Высшие Силы никогда не покидают тебя, танист Дунстан!
Тан Конмаэл зло взглянул на сына Карломана и процедил сквозь зубы, не вступая в солнечный круг:
- Да, ты победил, танист Дунстан, сын Карломана! Но хорошо смеется тот, кто смеется последним!
Дунстан едва расслышал все, что ему говорили. Он стоял в солнечном круге, с мокрой, еще горячей, золотой цепью в руках, еще не в силах поверить, что он действительно избран наследником своей царственной бабушки. В шуме голосов и мешанине лиц он отчетливо различал лишь самых близких: отца, мать, бабушку, жену и сына, деда Дагоберта и названого деда Теодеберта. Они все глядели на избранного таниста с любовью и гордостью.
Навстречу своему наследнику вышла королева Гвиневера, с улыбкой и блеском в глазах, что делали ее гораздо моложе. Она вошла в солнечный круг, став рядом со внуком. Застегнула цепь на шее Дунстана и проговорила, горячо, растроганно:
- Благословляю тебя, мой дорогой внук, быть опорой моего престола, моей правой рукой и соправителем, исполненным ответственности, каким был твой отец, мой сын Карломан!
Дунстан поклонился королеве, а затем, на три стороны - Совету Кланов. И произнес, преодолев волнение:
- Я благодарю вас, благородные вожди кланов, избравшие меня танистом! Обещаю оставаться достойным благословения, которым меня одарили Небеса! Эта золотая цепь тяжела, но я надеюсь с честью нести ее!
Гвиневера, вся сияющая в золотом солнечном свете, взяла под руку своего внука и наследника. И, в свой черед, поблагодарила Совет Кланов, не разделяя своих соратников и противников:
- Благодарю от всей души и вас, вожди и друиды Арморики, за то, что вы избрали танистом моего внука Дунстана, которого признали Небеса! Теперь, по окончании обряда танистри, направимся же все на праздник в честь нового наследника! Радости и веселья вам всем!
***
Королевская семья направилась к выходу из Зала Советов, а за ними последовали все остальные.
Но Карломан нарочно задержался, перейдя дорогу Конмаэлу Свирепому, идущему с мрачным видом. И проговорил, желая отыграться за унижение:
- Ну что ж, доблестный тан Конмаэл! Вот теперь я готов состязаться с тобой на срубе из бревен!
Конмаэл, обманутый в своих лучших ожиданиях, взглянул на Карломана, все еще не двигавшего левой рукой:
- Будь спокоен: я не стану состязаться с калекой. Это все равно что сражаться с трупом!
В глазах Карломана опасно сверкнули зеленые волчьи огоньки.
- Значит, ты идешь на попятную после всех твоих дерзких речей? И не посмеешь по-мужски ответить за них - если не с мечом, то хоть с шестом в руках?
Конмаэл Свирепый зарычал, как разъяренный медведь:
- Клянусь Мечом Нуады, ты увидишь, как состязается настоящий фений! Мне будет в радость унизить тебя перед твоим сыном, вновь избранным танистом Дунстаном!
- Сегодня же, на праздничных состязаниях! - кивнул Карломан, усмехнувшись про себя. Он был доволен, что наглый вождь Партии Меча попал в ловушку, и теперь получит хороший урок.
И сын королевы поспешил догнать своих родных.
Когда королева об руку с наследником-внуком и все их родные вышли из Зала Советов, торжественно запели волынки. И звучный голос герольда провозгласил во всеуслышание:
- Дунстан, сын Карломана, избран танистом Арморики, по свободному выбору Совета Кланов и приговору Небес!
А снаружи их уже ожидал народ, собравшийся, чтобы узнать итоги Совета Кланов. Увидев Дунстана с золотой цепью на шее, "дети богини Дану" радостно закричали:
- Да здравствует танист Дунстан!
Только теперь, когда они двигались вместе среди приветствующего их народа, Дунстан переглянулся с отцом. Карломан горделиво улыбнулся сыну и нарочно положил левую руку ему на плечо, со словами:
- Я рад за тебя, Дунстан! Ты справишься с ответственностью не хуже меня. Может быть - лучше!
- Я буду стараться, батюшка! - пообещал Дунстан.
Между тем, и простой народ, и вожди кланов заметили, что Карломан свободно двигал левой рукой. И послышались разговоры:
- Стало быть, сына королевы обвиняли напрасно, он вовсе не калека!
Но этих разговоров не заметили ни Верховный Друид, огорченный поражением на Совете Кланов, ни Конмаэл Свирепый, исполненный решимости проучить Карломана, которого считал утратившим честь. Лишь некоторые из их соратников услышали, о чем толкует народ.
После обряда танистри "дети богини Дану", во главе с королевской семьей, направились в замок. Там королева Гвиневера должна была ввести нового таниста в его обязанности. И там же вечером должен был состояться пир в честь избрания таниста Дунстана.
Автор
Тема: Черная Роза (Война Королев: Летопись Фредегонды) - XI (Прочитано 12208 раз)