Ирэна была уверена, что Джастина убила Габриэла.
А Ли счёл маловероятным, что стреляла Габриэла. И по мистическим причинам:
Мой отец, приехав в Борн, оставил своих людей за стенами замка, положившись на честь и слово хозяина. Будь виновен в убийстве Карл, до человеческого суда он бы, весьма вероятно, не дожил, но Габриэла была просто убийцей, и за ней не пришли. То же и с Юстинианом. Его застрелил человек, не связанный с ним ни кровным родством, ни дружбой, ни клятвой, возможно, кто-то из людей Манриков.
И по вполне реалистическим:
...графиня Борн вряд ли убила вашего брата. Если б вы меньше волновались, то поняли бы, что случай с моим отцом ее скорее оправдывает. Чтобы попасть в цель ночью, причем дождливой, когда у пистолета есть все шансы дать осечку, нужен не просто хороший, а очень хороший стрелок.
Эмилия выпустила Габриэлу, чтобы выманить Джастина в сад, но вряд ли она стала бы рассказывать госпоже о поручении своего нанимателя. А без этого Габриэла не могла ожидать, что у неё будет возможность выйти в сад, встретить там кого-то из поисковой партии, заранее утащить пистолет и ещё позаботиться, чтобы он не намок в дождливую погоду. И левретка, судя по словам Ирены, пропала уже после смерти Джастина. Так что я скорее склонна думать, что Габриэла воспользовалась случаем, который ей предоставил кто-то другой.
Райнштайнер счёл, что и поддельное письмо королевы, и поддельные письмо-пропуск Манрика и его же открытый лист "по образу и подобию гайифских открытых листов", которые нашли у Эдуарда и Эмилии, были изготовлены Штанцлером, и вербовщик тоже был из его людей.
Запросто. Он и бумаги подделывать умел, и люди в его распоряжении могли быть разные. Но если прав Ли, то без третьей стороны не обошлось. Или же в планы Штанцлера всё-таки входило убийство, о чём известные нам исполнители, понятное дело, осведомлены не были.