/*С любопытством*/ А как насчет глубокой безнравственности маленькой трагедии "Моцарт и Сальери" А.С.Пушкина?
Той самой, в которой автор не только оклеветал прекрасного человека, но потом еще и путался в, мягко говоря, неправде, пытаясь свою клевету обосновать?
PS Про глубокую безнравственность, скажем, некоторых известных четырехтомных "исторических" романов, написанных некоторыми известными глыбищами и/или зеркалищами (чье имя из некоторых известных побуждений называть не буду) и густо поливающих грязью исторических личностей с использованием прямой фальсификации исторических источников, я уже и спрашивать боюсь.
Пушкин поверил предсмертному бреду Сальери. Сальери перед смертью впал в тяжелую деменцию, мог и ложные воспоминания выдать ухаживавшим за ним братьям милосердия. Так что пьеса Пушкина прямой подлостью все-таки не является 
.
Увы, но вовсе нет.
Никакому предсмертному бреду он не верил.
Через некоторое время после выхода "маленькой трагедии" Пушкин написал в своих записях очень многозначительную фразу - судя по всему, черновик будущего оправдания по поводу обвинения в прямой клевете:
В первое представление "Дон-Жуана", в то время, когда весь театр, полный изумленных знатоков, безмолвно упивался гармонией Моцарта, раздался свист - все обратились с негодованием, а знаменитый Сальери вышел из залы - в бешенстве, снедаемый завистью. Сальери умер лет 8 тому назад. Некоторые немецкие журналы говорили, что на одре смерти признался он будто бы в ужасном преступлении - в отравлении великого Моцарта. Завистник, который мог освистать "Дон-Жуана", мог отравить его творца.Обратите внимание - никакого "поверил предсмертному бреду Сальери" здесь нет.
Эту фразу Пушкина обсуждали многие и часто - кто, пытаясь понять, что же тут написано, кто - пытаясь выгородить Пушкина.
Только ленивый не обратил внимание на тот факт, что Пушкин отчего-то постеснялся указать на то, в каких именно "некоторых немецких журналах" он это вычитал. А также на то, что никакие "немецкие журналы" такого не говорили. Была лишь фраза в "Berliner allgemeine musikalische Zeitung": "Многие газеты повторяли, что Сальери на смертном одре признался в ужасном преступлении, — в том, что он был виновником преждевременной смерти Моцарта, но ни одна из этих газет не указала источник этого ужасного обвинения, которое сделало бы ненавистной память человека, в течение 58 лет пользовавшегося всеобщим уважением жителей Вены". Какие газеты - тоже Бог весть.
Но мы - ленивые. Мы просто заинтересуемся тем фактом, что Пушкин, немецким языком практически не владевший, оказывается, трудолюбиво перелопатил уйму "немецких журналов" и прочих газет, чтобы отыскать среди них те загадочные "некоторые журналы", в которых он обнаружил (видимо, случайно - ну, регулярно читал он десятки немецких журналов на досуге!) нужную ему информацию. А вот "Берлинское всеобщее музыкальное обозрение", бедняга, отчего-то не прочитал.
Только ленивый не обратил внимание на тот факт, что первая постановка "Дон Жуана" состоялась в Праге, и присутствовать на ней Сальери никак не мог. И тут уж Пушкин даже на загадочные "некоторые немецкие журналы" ссылаться не стал - из какого пальца он эту сплетню высосал, он не написал. То ли фантазии не хватило, то ли решил, что и так сойдет.
Но мы - ленивые. Мы понимаем, что тут есть всегда линия защиты - мол, имел в виду Пушкин не вообще первое представление, а первое представление по месту проживания Сальери. Сиречь, в Вене. И тут подумаем - Сальери был придворным капельмейстером императора, то есть, занимал высший музыкальный пост империи, подчинялся лишь императору, и без его соизволения ни одной музыкальной постановки, кроме частной, в Вене появиться не могло. А то, что могло, ставилось с участием придворного капельмейстера, и если бы тот счел музыку недостойной общества, просто умерло бы на корню. И не нужно было бы свистеть.
Так что рассказанная Пушкиным наедине с собой байка - с объяснением того, откуда же он взял обвинение Сальери - высосана из пальца.
Если бы Пушкин не записывал своих неуклюжих оправданий, еще можно было бы поверить в то, что он - вот бедняжка - кому-то там поверил, а проверить брехню перед тем, как поливать грязью человека, не удосужился. Но именно эта запись Пушкина на самом деле показывает, что все куда хуже - не был он жертвой собственной доверчивости, он вполне расчетливо оклеветал Сальери, а потом принялся подбирать нелепые "отмазки". И вместо того, чтобы признаться, что да, мол, поверил таким-то и таким-то врунам (если бы он действительно кому-то поверил), начал задним числом неуклюже выдумывать "доказательства" своей клеветы.
Да и вообще. И тогда, и в нашу эпоху торжествующего Интернета любой клеветник всегда мог (а теперь - тем более) сослаться на то, что он не сам свою брехню выдумал - он ее где-то прочитал и поверил. И сделать это куда менее неуклюже, чем Пушкин. И для клеветы на Бабеля найдет объяснение, и на Буденного. И для самого Пушкина я могу ворох сплетен привести - и пил, и бил, и играл, и венерическими заболеваниями страдал. Гадостей много - при желании поверить можно в любую. И что, того, кто клевету тиражирует и умножает, это оправдывает?
Так что, еще раз, увы. И клеветой пьеса является, и подлостью - особенно, вместе с теми "оправданиями", которые Пушкин для себя записывал и к счастью для своей прижизненной репутации так и не опубликовал.
