Большое спасибо, эрэа
Карса, эрэа
Convollar, эрэа
Ilona! Хорошо начинает княжеское дело Радвилас. Впрочем, как и ожидалось. Князь из него должен выйти успешный. Жене бы ещё побольше внимания уделил. Рано или поздно ей надоест плакать в подушку, а вот что тогда предпримет - вопрос. Может не слишком хорошо выйти.
Радвилас времени зря не теряет. Дорвался до самостоятельного дела, наконец-то. А насчет жены - так обязанности разные у женщин и мужчин, в том числе в княжеских семьях. И он влюблен во власть, а не во Всемилу.
Молодец Радвилас, основательно к делу подошёл. Организовал разведку, и лишнего трёпа не развёл. Конечно, шпионаж ремесло не самое чистое, но и живём мы не в райском саду. Вот Всемила, она слишком умна для того, чтобы не понять, что со стороны мужа есть уважение, благодарность, но о любви говорить не приходится. Надеюсь, что пока. А с чего вдруг любовь, если молодые и увидели друг друга только на свадьбе. Одно дело девичьи мечты, другое жизнь, тем более, что у Радвиласа на плечах почти разорённое княжество. Лишь бы не нашлась какая-нибудь "доброжелательница" с советами, от которых потом проблем не оберёшься.
Радвилас уже теперь отрабатывает будущие методы войны. Известно, что он, когда собирался на войну, никому не сообщал, куда готовится идти. Действовать скрытно у него войдет в привычку. А разведка (назовем более благородно) на войне и в политике незаменима. Ему бы "Железным Феликсом" в какой-нибудь спецслужбе работать, если бы таковые тогда уже были. Скрытность, впрочем, в их породе (за исключением Азуоласа) вообще характерна: на Лютобора Яргородского взгляните...
Уважение и благодарность в семье - уже значат много. Из них может со временем вырасти любовь. Но посмотрим, все ли так просто. Никто пока не заметил намека на другие серьезные семейные проблемы у этой пары...
Повезло ялинскому княжеству с правителем, который так серьёзно взялся за дело. Плоды его усилий уже выглядят очень достойно. И в самом деле, беда сварожским землям, если нужен литт, чтобы сварожане друг друга не грабили.
Надеюсь, этому литту не придет в голову, что сварожане везде и повсюду не смогут без него обойтись. Так можно зайти слишком далеко.
В Ялину Радвилас возвратился как победитель. И здешние жители, даже те, кому не по душе было родниться с литтами, встречали его с большой радостью. Его воины охотно шутили и смеялись, рассказывали, как захватили ялинцев в плен. У них появилась гордость, они глядели решительно и смело, как люди, знающие, что дома их будут уважать те, кого они защищают.
Узнав подробности похода, ялинцы изумлялись, как ловко, стремительно все устроил княжеский зять. Да, с таким князем ялинская земля не прогадает и впредь! Достойного супруга для своей дочери нашел князь Брячислав, себе наследника, княжеству - защитника.
Когда Радвилас, счастливый и гордый, спустился с коня, на крыльце княжеской крепости его встречали жена и тесть в сопровождении свиты. Всемила подняла на мужа лучистые глаза и, казалось, хотела что-то сказать, но сдержалась.
Ее отец крепко обнял зятя и тихо, с придыханием, проговорил:
- Молодец ты, хорошо устроил с влесославцами... Теперь и я спокоен буду, оставив на тебя княжество... Хоть с литтами, да зато в покое и процветании... Только ты заботься о дочери моей, прошу тебя!
- Конечно, батюшка! А как же иначе? - произнес Радвилас, глядя с теплом и признательностью на свою жену, которая принесла ему в приданое Ялинское княжество.
Вечером состоялся пир, на котором молодая чета не задержалась, поспешила уйти в опочивальню. Оставшись с мужем наедине, Всемила сказала, покраснев и стыдливо опустив глаза:
- Боги благословили наш брак! Я... жду ребенка!
Радвилас осторожно обнял ее за плечи и, как в первую их встречу, поцеловал руку жены.
- Вот видишь, милая! Нам во всем сопутствует счастье. Радуйся и набирайся сил теперь. И не переживай ни о чем.
Молодая женщина звкрыла глаза и уткнулась лицом в плечо мужу, слабея от счастья.
Однако нынешнее их еще не полное счастье даже, а только манящее предвкушение его, - продлилось недолго. На третьем месяце у княгини случился выкидыш. Потухшая, разбитая, она первые дни растерянно сидела, перебирая детские вещи, что сшила уже для младенца. И не позволила убрать заранее приготовленную колыбель. "Еще пригодится!" - уверяла она.
Радвилас утешал жену, как умел, убеждал ее и себя, что у них еще будет много детей. Его и самого опечалило несостоявшееся отцовство, но он не мог вполне понять чувства жены. Кроме того, на нем по-прежнему лежали княжеские заботы, вместо убитой горем жены и больного тестя.
Когда во Влесославле узнали, как он перехватил ушкуйников, там поднялся большой переполох. От имени Ялинского княжества Радвилас потребовал с Влесославля виру за татьбу ушкуйников в предыдущие годы. Жители Города на своем вече долго спорили, исполнять ли требования литта. Шутка ли - род Алджимантаса подбирается уже к самым их границам, уже и Ялину проглотило, и с ним впредь придется соседствовать! Наконец, основательно накричавшись и потаскав друг друга за бороды, влесославцы решили, что платить виру все же придется. Бывший в то время посадником Твердислав Морозов не удержался, выругал Радвиласа:
- Пес он приблудный, а не князь! По какому праву говорит от имени Ялины? Ничего ему давать не следует, он сам тать, и все берет обманом!
Но виру все-таки заплатили. Когда литтские доброхоты поведали Радвиласу, как было дело, князь вдруг пристально сощурил свои рысьи глаза:
- Псом, значит, обозвал меня Морозов? - произнес он вкрадчиво, а сам подумал: "Если когда-нибудь Влесославль еще посмеет к нам вторгаться или как-то иначе вредить, - вот тут я этого "пса" им припомню. Такие взбалмошные, суетные люди скорее поверят в месть за личную обиду, чем в государственные соображения."
Так, благодаря Радвиласу, Ялинское княжество вернуло с лихвой все, что похитили у них влесославцы в прежние годы. Благосостояние сильно выросло. Теперь можно было построить в священной роще храм Макоши, о котором мужу говорила Всемила.
- Я надеюсь, если мы построим храм, Макошь даст нам детей!
Для строительства она отдала свое приданое, которым, по обычаю сварожан, имела право распоряжаться, поскольку не переходила в дом мужа, а, напротив, это он жил у нее. В казне теперь было достаточно кун, но Всемиле было необходимо, чтобы боги приняли именно ее личный вклад, и за это позволили ей иметь детей.
Но, еще не был достроен храм, как, на втором году замужества Всемилы, умер ее отец, князь Брячислав. Перед смертью, оставшись наедине с дочерью, сказал ей:
- Я оставляю тебя и Ялинскую землю как за каменной стеной... Радвилас о вас позаботится, он дал мне слово. Живи с ним счастливо, дочка!.. И не отчаивайся: вы еще молоды, у вас еще родятся дети!..
- Я уж и не знаю, батюшка! - дрогнувшим голосом проговорила молодая женщина.
После смерти тестя, Радвилас сделался полновластным князем в Ялине. Теперь над ним стояла лишь воля его отца, верховного князя всех литтов, но тот вполне полагался на разум и дарования своего сына. Среди своих новых подданных он сумел добиться уважения, особенно тем, что, став князем, не принижал сварожан по сравнению с литтами, как многие опасались. Таким образом, он был бы вполне доволен жизнью, если бы не бездетность.
На другой год брака Всемила снова забеременела, но потеряла и этого ребенка. И в следующие восемь лет ее уделом были еще несколько неудачных беременностей, заканчивающиеся выкидышами. Всемила тяжело переживала свое несчастье. Ни одной женщине так сильно не желалось стать матерью, но именно ей судьба раз за разом отказывала в самом священном женском праве! Если бы она не надеялась на помощь богов, что никогда не оставляют своих верных, должно быть, сошла бы с ума.
Однажды она сказала мужу, как, возвращаясь из очередной поездки в храм, встретила бедную женщину, копавшую огород, в окружении пятерых детей.
- Я ей пожелала доброго дня, а у нее такой вид был, словно она и не верит, что кто-то из знатных и богатых может ей желать добра. По-моему, ей так и хотелось обругать меня. А я смотрела и думала: да она же, с толпой босоногих детишек, в своей покосившейся мазанке, - счастливица! Пятеро детей! Я бы предпочла быть бедной, но иметь детей... - губы у нее задрожали, к глазам подступили слезы.
Радвилас неловко и безуспешно пытался успокоить супругу.
- Не отчаивайся, Всемила: ты же сама говоришь, что боги помогают тем, кто не теряет надежды. Только они могут дать то, чего ты больше всего желаешь.
Он старался держаться терпеливо, но не смог совершенно скрыть холодного раздражения. Это чувство теперь он все чаще испытывал в присутствии жены. Всемиле же думалось, что он готов вот-вот бросить ей упрек, на который он имел право. Ведь он-то зачинал с ней их нерожденных детей, исполнял свою мужскую часть великого таинства деторождения; стало быть, причина, губившая их еще до рождения, крылась в ней одной. При этой мысли Всемила готова была ненавидеть собственное тело, находившееся в жестоком противоречии с ее душой.
Но что из этого мог понять Радвилас? Он был мужчиной и князем, неудовлетворенность переносил в работу, занимался княжескими обязанностями с еще большим пылом, так что у него почти не было свободного времени. Ему было тяжело видеть страдания жены, и он начал ее избегать.
Всемила поправила свои пышные косы, уложенные короной вокруг головы. Проговорила печально:
- Если я не смогу родить, ты возьмешь вторую жену, чтобы получить наследников, как подобает князю.
- Ты сама родишь мне наследников, так что и говорить не о чем, - ответил Радвилас и усмехнулся: - Кроме того, и ялинцы изгонят меня, если я забуду, в чьем доме живу.
Княгиня ялинская попыталась улыбнуться. Такую улыбку и такие глаза князь видел на войне - у раненых воинов, что продолжают биться, истекая кровью и преодолевая боль. Его жена стойко боролась за свое счастье.
Несколько лет подряд княгиня без устали советовалась с лекарями и ворожеями, пила зелья, что должны были ей помочь выносить ребенка, покупала обереги, обладающие чудодейственной силой, ездила в разные святилища по всей стране и жертвовала храмам большие куны. Все восхищались благочестием ялинской княгини, только боги молчали.
На девятом году брака они с Радвиласом поехали в Айваре, к его родным. Там Всемила тоже принесла щедрые дары литтским богам, родным для ее мужа. В храме Лайме она провела ночь возле священного источника. Наутро вернулась неузнаваемо переменившейся: ее давно осунувшееся лицо, казалось, стало моложе и красивее, одухотворенное новой надеждой, глаза блестели.
- Я видела во сне саму богиню, увенчанную рутой. Она держала в руках наших с тобой детей в облике лесных голубей, и выпускала одного за другим, а они летели ко мне. И Она мне сказала, что все наши потерянные дети вернутся к нам снова. И я проснулась, чувствуя невообразимую радость. О, Радвилас, я верю, что смогла наконец-то вымолить нам с тобой детей!
Он ласково притянул к себе жену и поцеловал ее, хотя не разделял ее религиозного восторга, доходящего до самозабвения.
- Раз Лайме обещала - значит, сбудется. Только ты не волнуйся так, это не принесет пользы!
В Айваре он встретил отца с мачехой и младших единокровных братьев и сестер, выросших без него. Мадвижас, Скалмантас и Лемтурис имели черты семейного сходства, хотя ростом и статью уступали старшим братьям: их мать Забава была невысокого роста. Только вернувшись домой, Радвилас понял, как много времени прожил в Ялине.
Князь Алджимантас хвалил сына за его управление княжеством. В его интонациях Радвиласу слышались новые интонации: он говорил как князь с князем, уважительно советовался.
После пира он увел сына в оружейную, как встарь. Увидев памятный на всю жизнь чертеж, Радвилас сразу вспомнил, как здесь когда-то решилась его судьба.
- Чему улыбаешься? - удивился его отец.
- Я подумал: хорошо, что некоторые вещи не меняются, - объяснил Радвилас.
- Я хочу с тобой посоветоваться, - произнес великий князь, указывая на чертеж, на его полуденную часть. - Гляди, это Яргородская Земля. Похожа своими очертаниями на огромный дубовый лист. Когда-то славилась своими богатствами. Там и сейчас растет пшеница, а в соленых озерах добывают соль. Но Яргородщина нынче - тело без головы. Мужская ветвь ее князей пресеклась. В битвах с лугийцами погибли князь Всеслав и его сыновья. Но есть возможность заполучить Яргородщину, если один из нашего рода женится на дочери Всеслава, княжне Дануте. Что ты об этом скажешь?
Радвилас давно уже понял, к чему клонит отец.
- Что ж, пшеница и соль пригодятся Литтскому княжеству! Но кто из моих братьев у тебя намечен в яргородские князья? Там понадобится умелый и решительный полководец: лугийцы наверняка и впредь не откажутся от притязаний на эту землю.
- Я думаю послать Мадвижаса в Яргород. Пусть женится на княжне Дануте, последней из княжеского рода, и вступает в права наследства.
Радвиласу не очень понравилось это предложение.
- Справится ли Мадвижас? Он покуда ничем особенным себя не проявил...
- Вот и пусть проявляет, учится воевать и править! Ему сейчас столько лет, сколько тебе было, когда ты получил Ялину. Конечно, я могу послать в Яргород Азуоласа, он все равно еще не женат. Что скажешь? - князь Алджимантас не предлагал готового решения, а позволял сыну думать и говорить самому.
Радвилас, подумав, отверг такую возможность.
- Я думаю, отец, что Азуолас нужен на своем месте - в коренных землях. Их тоже надо защищать от аллеманов. Литтские полки почитают Азуоласа больше всех других вождей. О его подвигах уже поют сказания.
- Вот, ты сам все сказал: Азуолас нужен здесь, - подытожил великий князь. - Значит, в Яргород поедет Мадвижас. И не спорь! Благодарение богам, у меня достаточно уделов, чтобы наделить всех своих сыновей, которых боги же мне послали!
Радвилас промолчал. Слова "боги послали" напомнили Всемилу с ее отчаянной надеждой.
- Да, кстати, а у тебя с этим как? - будто подслушал отец его мысли.
Сын пожал плечами.
- Пока надеемся. Жена вернулась из храма Лайме обнадеженная. Хочется, конечно, полный дом детей. Как здесь был, пока мы росли!
Алджимантас грустно усмехнулся.
- Моим сыновьям что-то пока не очень везет в отцовстве. У Гедрюса жена, родив мертвого ребенка, навсегда осталась бесплодной. Но он ее любит, и не хочет брать другой жены. У Таутвигаса, правда, трое сыновей, да Альдона родила сына князю Земовиту. Вот и все мое дедовское счастье! На вас со Всемилой еще надеюсь. Азуолас все ждет невесть кого. Поглядим, чего от Мадвижаса ждать. Литтский княжеский род не должен оскудеть числом!
- Я и братья мои еще успеем завести детей! И ты увидишь сам, как растут маленькие наследники Алджимантаса! - отвечал Радвилас, стараясь подбодрить отца.
Итак, пошли полным ходом переговоры с яргородскими боярами, что правили от имени княжны Дануты. И вскоре пятый сын князя Алджимантаса, Мадвижас, уехал в Яргород, к своей невесте. Вместе с Мадвижасом уехал, как его советник, и Вэдимас, друг юности Радвиласа. На Яргородщине должна была пригодиться образованность Вэдимаса, знание нескольких языков. Вместе с Мадвижасом уехала и его двоюродная сестра Эгле, которая влюбилась в одного из яргородских бояр и самовольно вышла замуж.
Так Литтское княжество приобрело еще одну полезную в будущем землю - которую, правда, следовало еще суметь сохранить.