Расширенный поиск  

Новости:

03.02.2023 - вышел в продажу сборник "Дети времени всемогущего", включающий в себя цикл повестей "Стурнийские мозаики", роман "К вящей славе человеческой", повесть "Данник Нибельринга" и цикл повестей "Vive le basilic!".

Автор Тема: Железный лес  (Прочитано 15101 раз)

Convollar

  • Герцог
  • *****
  • Карма: 6024
  • Оффлайн Оффлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 10775
  • Я не изменил(а) свой профиль!
    • Просмотр профиля
Re: Железный лес
« Ответ #165 : 23 Мар, 2022, 09:23:16 »

Коня жалко, того, что в жертву принесли. Вообще жаль коней, гибнущих в битвах, ведь битвы эти человеческие, кони погибают вместе с людьми. Ну, это так, кстати. Радвиласу нелегко, конечно. В такой битве можно погибнуть, а можно остаться в живых, и погибать остаток жизни от чувства вины - если проиграешь, конечно.
Записан
"Никогда! Никогда не сдёргивайте абажур с лампы. Абажур священен."

Артанис

  • Герцог
  • *****
  • Карма: 3307
  • Оффлайн Оффлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 6103
  • Всеобщий Враг, Адвокат Дьявола
    • Просмотр профиля
Re: Железный лес
« Ответ #166 : 23 Мар, 2022, 20:58:03 »

Большое спасибо, эрэа Convollar! :-* :-* :-*
Коня жалко, того, что в жертву принесли. Вообще жаль коней, гибнущих в битвах, ведь битвы эти человеческие, кони погибают вместе с людьми. Ну, это так, кстати. Радвиласу нелегко, конечно. В такой битве можно погибнуть, а можно остаться в живых, и погибать остаток жизни от чувства вины - если проиграешь, конечно.
Коня жалко примерно в той же мере, что и животных, убиваемых на мясо. Кстати, при жертвоприношениях большую часть животного именно съедали, на сожжение шли только отдельные части. Всесожжение, как сейчас, употреблялось редко. Так что то же самое получается.
А тех, что гибли на войне... к ним у воинов, наверное, было в основном утилитарное отношение. А у военачальников - и к людям тоже: сражаться, никого не потеряв, не получится.
Все может статься! И для Радвиласа эта битва станет самым тяжелым испытанием в жизни. Но так он видится человечнее, доступнее для понимания. Читательского, само собой, а не своего окружения.

Глава 24. Сталь всех рассудит
Пестрая лава чжалаирских всадников вынеслась вперед и устремилась навстречу передовому конному литтскому полку. Запели первые стрелы, и передние воины стали падать с коней. Небольшие, но мощные чжалаирские луки в опытных руках посылали стрелу с такой силой, что она легко пробивала самый прочный доспех. На земле уже корчились от боли тяжелораненые, истекая кровью. Те, кто мог держаться в седле, зажимали раны, поспевая за здоровыми.
Чжалаиры кружили вокруг передовой литтской рати, продолжая посылать стрелы. Но делали это осторожно, не позволяя литтам навязать ближний бой. Старались не пропустить нужный момент, когда надо будет "обратиться в бегство", чтобы заманить врага в ловушку. Так их предки не раз обманывали горячих и доверчивых сварожан. А литты ведь не знают как следует военных обычаев Орды...
Но что это?! Литтский полк, едва завязав бой, расступился, как по команде, а за ним выросло колючее, во все стороны ощетинившееся копьями, пешее войско. Огромный человеческий еж, во много рядов, уперся спиной в холмы, а спереди, с боков готов был встречать врага.
Нет, чжалаиры не смутились и не испугались необычного построения врага. В тот же миг гонец помчаля к командующему первым туменом, темнику Хадыру. Тот находился на своем месте: в середине строя, в окружении тысячи сильнейших воинов, откуда рассылал приказания. Узнав о пешей рати, ордынский темник презрительно усмехнулся:
- И это все, что могут выставить литты? Пеший против конного - ничто! Идите и повяжите их арканами, им же даже бежать некуда!
У ордынцев в крови было презрение к пешеходам. Среди них пешими передвигались только рабы да преступники, которым запрещалось ездить верхом. Чтобы пешая рать сдержала яростный разбег степной конницы - смешно было даже подумать. Скажи такое кто-нибудь вечером у костра - над его шуткой хохотало бы все кочевье.
Но вот она, пешая рать, стоит непреклонно, словно вросла в землю! Перегородила все поле, не обскачешь стороной. А будешь обходить - обернется и вбок или в спину ударит. Да и не пристало конным избегать пеших! Чжалаиры налетели на пешцев, как коршуны, воодушевленные приказом темника.
- Копья наготове! - крикнул воевода Гердивилас, командующий пешей ратью.
Пешцы подняли копья и ударили навстречу мчавшейся на них Орде. Длинные ясеневые древки вращались, как ткацкий станок, их закаленные наконечники на миг ярко блеснули на солнце - чтобы тут же обагриться кровью. Они пронзали брюхо лошадям, прокалывали насквозь всадников, прежде чем те успевали ударить саблей. Истошный визг гибнущих коней перекрыл все остальные звуки. Запах крови заполнил все поле, стер все ароматы речной свежести.
Литтские пешцы стояли друг за другом, как фигуры на доске: следующий ряд - в промежутках между передними, и таким образом, имели возможность бить копьями все вместе. У задних рядов копья были уже так длинны и тяжелы, что лежали на плечах передних. И эти отточенные бревна делали свое дело: разили чжалаиров издалека.
- Держитесь, потомки Лиитаса! - вдохновлял пешцев воевода Гердивилас. - Стоять на месте! От ваших рук и ног зависит все! Удирать все равно некуда! Осталось лишь драться!
И они дрались! Чжалаирские лавы накатывались, как морской прибой, разили стрелами не наугад. Уже много литтских воинов лежали на земле, мертвые или раненые. По всем понятиям ордынцев, противник давно должен бросить оружие и обратиться в бегство, тесня и топча друг друга в диком ужасе. То-то славная выйдет охота: преследовать пешее стадо, которому не уйти от погони!..
Однако литтская пешая рать неуклонно таяла в числе, но стояла так же упорно, будто пустила корни. Они даже подвинулись вперед, почти наступая на громоздившиеся кругом трупы. И вновь ударили копьями - все шесть рядов, в едином порыве. Внимание привлек воин в переднем ряду, на голову выше стоявших рядом, с длинным обветренным лицом и белесыми бровями приморского жителя. Он уклонился от черноперой стрелы, воткнувшейся в землю, и ударил копьем в бок летящей прямо на него лошади. Один миг она еще нависала над его головой, ее копыта еще мчались в неистовой скачке, не в силах коснуться земли, и на ней сидел враг, казавшийся странно маленьким в сравнении с конской тушей. Но вот великан-литт с трудом выдернул копье, и из рассеченного конского брюха вывалились дымящиеся внутренности. Конь упал, подмяв всадника. Но уже в следующий миг три стрелы пронзили грудь и голову литтского витязя. Он замер, опершись на свое копье, и тут же подскакавший чжалаир снес ему голову саблей. Но и самого чжалаира тут же слаженно ударили три копья, сорвали с лошади и швырнули наземь. Освободившись от тяжести, буланый конь побежал по полю с тихим ржанием, словно призывал исчезнувшего куда-то хозяина.
Так сражалась в тот день пешая рать литтов и сварожан. Это видел князь Радвилас, сидя на коне на вершине Княжьего Холма. Оттуда ему было видно все сражение, словно кипящее море. Он никогда еще не испытывал такой тревоги, как в этот день, глядя на осуществление своих заветных замыслов. Сам всей душой был среди них, участвовал в каждом ударе, своим заветным желанием наделял мышцы литтских воинов еще большей силой, их глаза - еще большей зоркостью. Но по лицу великого князя никто бы не понял его чувств. Собравшиеся вокруг вельможи, витязи личной охраны и гонцы, лишь замечали, что лицо великого князя, и обычно бесстрастное, стало бледнее и суровее, чем всегда.
Он видел, как истончаются первые ряды копейщиков, как, несмотря на чрезвычайную стойкость, начинает прогибаться их строй, одетый в железо. Но так и должно было произойти. Гибли и чжалаиры. Первая тысяча тумена Хадыра почти полностью улеглась в землю От второй оставались ошметки, и темник уже послал против пешей рати третью, со свежими силами.
Впервые с начала битвы князь Радвилас шевельнулся, рукой в латной рукавице подозвал гонца, ожидавшего поручения. Разжав сухие губы, проговорил:
- Арбалетчиков вперед!
Гонец помчался, чтобы передать ратникам приказ. И князь со своим окружением увидели, как уцелевшие копейщики отошли назад, шатаясь от усталости. Впереди, за стеной щитов, показались арбалетчики. Они стояли группами по трое, каждые возле своего орудия: двое перезаряжали метательные болты, длиной как три стрелы, с зазубренным наконечником, крутили рычаг, успевали закрывать сдвинутыми щитами. Третий же тщательно выбирал цель и, когда между щитами на миг приоткрывалась щель, пускал болт.
Первые ряды чжалаирской конницы были просто скошены, не успев доскакать до литтских порядков. Никакой лук не мог послать стрелу на такое расстояние, как летел посланный точно в цель арбалетный болт. От него не закрывал никакой щит, не спасали самые крепкие доспехи, а при попытке извлечь его из раны он обычно застревал, усиливая кровотечение и причиняя страшные мучения. Иные арбалетные болты пронзали конское туловище насквозь.
- Вот это сила! - восклицали с ужасом и восторгом литтские витязи, окружавшие великого князя.
Но Радвилас сурово нахмурился:
- Жди, что дальше будет! Чжалаиры сейчас крепко задумаются.
И в самом деле: к темнику Хадыру, никак не ожидавшему таких потерь, подлетел на взмыленном коне его соратник, темник Ураз. Закричал, играя плеткой, рукоять которой украшали драгоценные камни:
- Почему половина твоего тумена полегла от рук каких-то пешцев, боящихся сесть на коня? Их перебили как куропаток! Или ты только и можешь, что ломиться вперед, как слепой баран?
Хадыр и сам стыдился, что не может ни с какой стороны пробить литтского строя. Но одно дело - сознавать про себя, а другое - слушать упреки со стороны! Между ордынскими военачальниками обычно не было дружбы, чаще встречалось соперничество. И он нехотя буркнул:
- Иди, сам добейся большего!
Ураз вздыбил коня, рисуясь перед воинами.
- И пойду! Пусть вся Великая Орда знает, кто добыл победу!
Он взмахнул шестом с тремя конскими хвостами, окрашенными в алый цвет. И его тумен, грохоча копытами, как лавина в горах, ринулся вперед, в обход литтского воинства - вправо. И только здесь темник увидел, что его тумену не оставлено достаточно простора для маневра. Впереди ожидала, в полной боевой готовности, сильная конная рать во главе с князем Боруссом. А дальше путь всадникам преграждал лес.
Нельзя сказать, чтобы ордынского темника остановили эти преграды. Он был твердо намерен завоевать победу, один, без тщеславных выскочек - Хадыра и Темира. Тогда, может статься, его переведут из окраины Великой Орды, где ничего нет, кроме руин, выше, быть может, в сам Сарай-Мунлик, город золота и веселья! Одна победа - и он устроит свое будущее!
Тумен Ураза тараном врубился в сверкающие броней литтские полки. Использовать обычную ордынскую тактику - кружить вокруг противника, пользуясь большей подвижностью, осыпать стрелами, избегая ближнего боя, - чжалаирам мешала узость пространства. Задние ряды метали стрелы через головы своих товарищей, но передним уже приходилось браться за сабли. Смело двинулись вперед отряды под предводительством князя Борусса и его двоюродных братьев.
И, хоть князь Радвилас ожидал атаки врага на правом крыле, но, видя с Княжьего Холма, какая жестокая идет рубка, на мгновение усомнился: справятся ли его сын со своими помощниками?.. Там не просили и не давали пощады. Радвилас видел, как падает с коня, зажимая руками окровавленное лицо, литтский воин; как сразу трое чжалаиров ринулись навстречу отбившимся от своих двум литтам; как чжалаирские сабли ищут уязвимые места в доспехах литтов. В какой-то миг даже знамя над головой Борусса покачнулось, и великий князь задержал дыхание. Но тут же к Княжьему Холму примчался гонец.
- Борусс держится, государь! - крикнул он.
Следующие два с половиной часа гонцы, сменяя друг друга, приносили более-менее утешительные вести: "Князь Борусс держится. Князь Борусс и князь Лютобор перехватили ордынцев у леса. Сыновья Лемтуриса отрезали врагу путь". Но князь Радвилас и без их донесений видел многое своими дальнозоркими глазами. А чего не видел, то мог домыслить, зная свирепое ожесточение битвы.
Когда невыносимый лязг оружия немного отодвигался в сторону, можно было различить стоны раненых, доносившиеся, казалось, со всех сторон, просьбы к богам и ругань на разных языках, истошное ржание. Воины не успевали перевести дух, опустить руки, сжимающие оружие, потому что враги кругом, казалось, не иссякали.
В тот день князь Борусс немало постарался, чтобы добыть себе дедославльский престол. Он со своей личной тысячей выдержал уже пятую подряд атаку противника. К нему чжалаиры рвались намеренно, пытаясь убить или захватить литтского князя и его знамя. Но Борусс успевал защищаться и еще отдавать распоряжения войскам. Сыновья Лемтуриса уже трижды водили войска вперед, надеясь рассечь чжалаирский строй. На третьем соступе под одним из них, Гинтаустасом, убили коня, и самого князя, оглушенного, едва отбили воины. После этого Борусс запретил так рисковать.
Он увидел, как перестраиваются на ходу чжалаирские порядки. Видно, задумали какую-то каверзу...
- Лютобор... - начал он, но яргородский князь раньше него понял неладное и уже вел свой отряд навстречу главным силам темника Ураза, что двинулись в обход. Яростный звон тысяч клинков, казалось, расколол самый воздух. Эта стычка была еще ожесточенней предыдущих. В ближних к темнику тысячах служили лучшие воины во всем тумене, и снаряжены были на славу, так что биться с ними было трудно. Но литты и сварожане были исполнены решимости. Когда шум битвы откатился в сторону, на опушке леса осталась лежать груда тел. Среди них был и втоптанный в землю труп темника Ураза.
- Одним меньше, государь! - доложил гонец, примчавшись на Княжий Холм.
Но князь Радвилас не спешил показывать радость.
- Третий тумен двинулся в обход! Гонец, к Саулису! Пусть перехватит у ручья!
Княжеский посланник пришпорил коня и помчался, выбирая безопасные участки, где в данный момент не кипел бой. Он скакал быстрей оленя - красивый ладный парень на резвом верховом коне, на каких обычно ездили княжеские гонцы. Но до князя Саулиса не доехал. Свистнула черная стрела, поразила гонца в голову, и он упал, раскинув руки, на изрытую окровавленную землю. А смуглый скуластый чжалаир тут же метнул аркан и поймал его коня, довольный богатой добычей.
Князь Радвилас сжал зубы, видя, что его приказ не достиг цели. Поймет ли Саулис, что пришел его черед?
Но в тот же миг левое крыло войска, руководимое Саулисом и Линасом, выстроилось, как клин журавлей, и серебряной рекой потекло навстречу чжалаирам, издавая звонкий боевой клич. Радвилас одобрительно усмехнулся:
- Молодцы! Соображают! Но у нас большие потери... Если сейчас враги соединятся, окружат нас, займут долину и холмы...
Окружавшие князя воины личной охраны изумленно переглядывались: никогда еще великий князь не беспокоился настолько, чтобы думать вслух. Один из воевод, наклрнясь к нему, шепнул:
- Государь, если враг подойдет, мы сможем прорваться, уйти за Мрию. Воины готовы!
Радвилас окинул говорившего таким взором, что тот едва не провалился сквозь землю:
- Воины готовы? Хорошо! Я сам поведу их в бой, если придет час! - ответил он.
Записан
Не спи, не спи, работай,
Не прерывай труда,
Не спи, борись с дремотой,
Как летчик, как звезда.

Не спи, не спи, художник,
Не предавайся сну.
Ты вечности заложник
У времени в плену.(с)Борис Пастернак.)

Convollar

  • Герцог
  • *****
  • Карма: 6024
  • Оффлайн Оффлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 10775
  • Я не изменил(а) свой профиль!
    • Просмотр профиля
Re: Железный лес
« Ответ #167 : 24 Мар, 2022, 09:04:23 »

Да, сеча получилась та ещё! Если бы не план Радвиласа чжалаиры уже раздавили бы литтов. И какие страшные потери и у той и у другой стороны.
Саулюс всё-таки полководец, и вот в нём Радвилас ошибается. Я пытаюсь представить себе на его месте Иманта, и мне становится страшно. Но битва ещё не кончилась, ждём продолжения.
Записан
"Никогда! Никогда не сдёргивайте абажур с лампы. Абажур священен."

Артанис

  • Герцог
  • *****
  • Карма: 3307
  • Оффлайн Оффлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 6103
  • Всеобщий Враг, Адвокат Дьявола
    • Просмотр профиля
Re: Железный лес
« Ответ #168 : 24 Мар, 2022, 21:10:24 »

Большое спасибо Вам, эрэа Convollar! :-* :-* :-*
Да, сеча получилась та ещё! Если бы не план Радвиласа чжалаиры уже раздавили бы литтов. И какие страшные потери и у той и у другой стороны.
Саулюс всё-таки полководец, и вот в нём Радвилас ошибается. Я пытаюсь представить себе на его месте Иманта, и мне становится страшно. Но битва ещё не кончилась, ждём продолжения.
Битвы описывать непросто. Хотя здесь мне удалось, так сказать, найти скелет, который я стараюсь в меру своих способностей облечь плотью и кожей. ::)
Если бы не план Радвиласа, литты бы туда и не сунулись. Ведь чжалаиры на них не нападали, они сами пришли в степь. А без больших потерь такая битва обойтись не может! :'(
Саулис умеет сражаться, исполняя чужой замысел. Радвилас сомневается, хватило бы ему инициативы и амбиций действовать дальше такими методами, как у него.
Иманта пока еще рано где-то представлять. Да у него и не будет возможностей столько учиться у отца, как довелось старшим братьям. Просто по времени. Он вырастет в более спокойное время.
Зато он будет знать, в какую битву следует ввязываться, а на какую лучше опоздать. Сварожане впоследствии назовут его Имантом Опоздавшим, так что это имя станет нарицательным.

Сражение кипело уже по всей долине и у подножия Княжьего Холма. В какой-то миг чжалаирские лавы ринулись на прорыв и доплеснули до отлогих склонов высоты, где под знаменем с пардусом распоряжался битвой великий князь. Совсем близко он разглядел смуглые чужеземные лица под сводами островерхих шлемов, услышал их пронзительный боевой клич. Чжалаиры нахлестывали коней, спеша взлететь по крутому склону. Они видели, что перед ними сам великий князь литтов, если захватить его - победа обеспечена.
Радвилас, не глядя, протянул руку, и оруженосец вложил в нее меч. Сам литтский вождь не сводил глаз с близившихся ордынцев, словно надеялся взглядом остановить их. Еще немного - и битвы разгорится на самом Княжьем Холме. "Сталь всех рассудит", - холодно прошелестел меч, извлекаемый из ножен. Вокруг князя теснились воины, твердо готовые не пропустить врага к нему и к знамени. Радвилас с гордостью глядел на своих воинов. Еще никогда он не любил их так сильно, не был настолько благодарен, как в эту минуту, когда решалась их и его судьба.
Но чжалаирам не удалось захватить Княжий Холм, хоть они не жалели ни себя, ни коней. Передние ряды княжеской стражи уже дрались. Одного воина, смертельно раненого в грудь, конь протащил вверх по склону и сбросил всего в саженях десяти от князя. Однако они, как стальная стена, сдержали натиск степняков, остановили. А следом за тем на чжалаиров ударил отряд князя Линаса, и тем стало уже не до наступления. Роли переменились в мгновение ока, как это бывает в битвах иногда по многу раз. Только что грозившие великому князю литтов, теперь чжалаиры спасали собственные жизни.
Еще держалась, хоть и значительно уменьшившись в числе, пешая рать. В кипевшей повсюду свалке не было места для копий и арбалетов, и пешцы схватились за тяжелые обоюдоострые мечи и топоры. В сплошных доспехах, как у рыцарей, они могли выдержать первый натиск всадника и сами били не наугад. Рубили ноги коням, спешивая врага. Сброшенные наземь чжалаиры кидались в драку, но редко кто из них мог на земле биться с литтским пешцем.
Чжалаирские рати встретились на левом крыле битвы, возле ручья. Там кипел живой водоворот, и кровь текла по земле, окрашивая безмятежную чистоту воды. В той стычке погиб второй из чжалаирских темников, Хадыр, вместе с остатками своего тумена пробивавшийся навстречу союзникам. Ему было уже не по силам сохранять воинский порядок, согласно которому темник обязан руководить сражением, находясь в середине своего войска, под прикрытием верных нукеров, но отнюдь не рубиться сам, как горазды отчаянные сварожские князья, лугийские паны, аллеманские рыцари. Но на кровавом поле над Мрией нукеры темника Хадыра таяли, как снег под солнцем, и уже не осталось середины строя, где безопасно. Пришлось всем и каждому браться за оружие, чтобы отомстить коварным литтам за неисчислимые потери, чтобы просто спастись.
А по берегу Мрии, в стороне от побоища, бродил одинокий буланый конь, нервно взмахивал хвостом и время от времени тоскливо ржал, будто звал кого-то...
Оставшись последним из чжалаирских полководцев, темник Темир предпринял еще одну попытку прорваться. Он видел, что литты также несут немалые потери, и исход сражения еще не решен. Теперь ему было ясно, что само место для битвы было неудобно для ордынских порядков. Они влезли сюда, как в узкое горло кувшина, лишились возможности атаковать широко, утратили подвижность. Из свирепой стаи ос чжалаирская конница превратилась в таран, способный только упрямо и однообразно бить в стену, пока не разлетится на куски. О, Тенгри, как это они позволили Радвиласу навязать им место для битвы, удобное ему?! Но кто мог представить, что у старого литтского лиса хватит проницательности, а так же и дерзости, чтобы бросить вызов Орде в ее собственных владениях, пусть и в удаленной окраине их?!
Мысленно Темир уже представлял, как, если удастся вырваться из боя живым, будет объяснять все хану и темнику Улзию. Свалить все на Хадыра и Ураза! Это они недоглядели, не справились, а вовсе не он! Он действительно был третьим, принужден повиноваться их опрометчивым приказам... Но сперва хватило бы сил прорваться!.. Эх, если бы тут, слева, лежало бы ровное поле! Тогда он послал бы войско в обход, широким загоном, как волки охотятся зимой, и окружил бы врага. Чего проще - с двух сторон обойти пешцев да тяжелую конницу, неповоротливую в сравнении с чжалаирами! Но нет - тут мешает ручей, копыта вязнут в болотистой луговине... Или все же рискнуть? Ручей мелок, его перейдешь вброд. Но Темир оценил высоту другого берега. И тут же похолодел, заметив арбалетчиков, копошившихся возле своих стрелометов. Они передвинулись и теперь целились в спину войску Темира. Несколько воинов рядом с темником упали, пораженные арбалетными болтами, и сам он припал к холке коня, бешено погоняя его. Нет, прорваться здесь нечего и думать! Пока его воины перейдут ручей, их всех постреляют.
А литтская рать уже выгнула вперед два крыла, справа и слева, готовясь охватить ими остатки чжалаирских туменов. Князю Радвиласу с вершины холма литтский строй казался похож на огромную подкову, сверкающую серебром доспехов. Пусть на самом деле они были измяты, пробиты, запятнаны кровью своих владельцев и их врагов, - для великого князя они сейчас были ясны, потому что души витязей, раскаленные жарким боем, сверкали, как звезды. Серебряная подкова выгнулась, края ее стали медленно, с усилием, сближаться, готовясь соединиться в блестящий, будто только что откованный, обруч. А внутри подковы билось, пытаясь вырваться, черно-кровавое месиво. То была Орда. Та самая, прежде непобедимая. Никогда и никому еще не удавалось окружить ее, это все равно что сжимать горстями ветер. Но вот, пусть всего три тумена, мечутся, как рыба в сетях!
Впрочем, великий князь увидел, что мечутся чжалаиры не просто так, а с расчетом. Темник Темир нашел в литтской подкове слабое место. Правое крыло излишне растянулось вдоль лесной опушки, где она переходила в степь. Должно быть, молодые князья-воеводы стремились все отличиться в сражении, чтобы без них не окончили бой. Теперь там начиналась решающая часть битвы. Радвилас подозвал к себе еще одного бойца. Тот подлетел, как ловчий сокол, так и светясь нерастраченной молодой силой. Белый конь под ним бил копытом.
- Слушаюсь, государь! - звонко воскликнул воин.
Что-то в голосе его, в лице, хоть и виденном лишь раз, и то в свете костра, показалось Радвиласу знакомым. Не тот ли певец, что накануне пел о том, что "сталь всех рассудит"? Воистину, его песня оказалась вещей!
- Скачи в лес, к князю Витену и князю Даугирдасу, скажи, что пора! - велел ему Радвилас.
Витязь пришпорил коня и полетел стрелой. Великий князь, глядя ему вслед, пожелал добраться живым. Пусть он переживет эту битву и сложит еще много прекрасных песен, которые запомнит народ! Надо, чтобы запомнил и записал. Если одолеют Орду, литтам еще больше потребуются ученые люди, которые на понятном каждому языке расскажут все, как было!
Размышляя так, Радвилас не уставал вглядываться вдаль. И он уловил момент, когда из лесной чащи ринулись, сверкая железом мечей и доспехов, свежие литтские отряды. Ими предводительствовали еще двое племянников великого князя, Витен Таутвигасович и Даугирдас Лемтурисович, оба отважные воины и превосходные наездники. Они сразу ударили своим отрядом наперерез чжалаирам. Сшиблись! Зазвенели клинки, и новые ручьи крови потекли на и так уже досыта напоенную землю. У одних - боевой азарт, кипучая жажда победы, в которой забывается даже страх смерти. У других, еще вчера мнящих себя непобедимыми властелинами степи, - отчаянное желание спасти свою жизнь, вырваться из ловушки.
Чжалаиры бились с мужеством загнанного в угол зверя. Но силы их таяли. Из трех туменов едва ли осталось в строю и пять тысяч нукеров. Они секли саблями, топтали конями побежденных. Но взамен убитых литтов, казалось, тут же вставали другие, со свежими силами.
Видя эту неистовую сечу, князь Радвилас с невольным опасением подумал, что оба войска истребят друг друга, и ему не с кем будет идти на Дедославль, некого оставить там в помощь сыну.
И он распорядился, посылая очередного гонца:
- Дайте им дорогу! Мы победили!
Взревели огромные трубы на Княжьем Холме, близ знамени. Им пронзительно отозвались рога на левом крыле, у Саулиса и Линаса, и на правом, у Борусса. В последний миг почти уже сомкнувшийся обруч вновь раздвинулся, отрывая путь разбитым чжалаирам.
На краю поля боя, возле самой Мрии, Лютобор Яргородский схлестнулся в поединке с немолодым чжалаирским мурзой, носившим значок тысячника. Литтский прямой меч и чжалаирская сабля упорно сталкивались, высекая искры. Но вдруг Лютобор замер, чутко прислушиваясь, и посторонился, пропуская своего соперника. И тот, еще не опомнившись от изумления, подхлестнул коня, уже не думая ни о каких поединках.
- Витен, Даугирдас - в погоню! - распорядился князь Радвилас. - Мы должны убедиться, что у них нет никакой пакости наготове!
Названные им во главе свежего отряда, лишь напоследок принявшего участие в битве, ринулись в погоню. А другие литтские предводители поднялись на Княжий Холм, где их встречал князь Радвилас. Перед ним, в высоком тонком серебряном подсвечнике, все это время горела свеча, зажженная на воинском алтаре. Великий князь поглядел на небо, где, в окружении прохладных облаков, величаво плыла огненная колесница Сауле, и увидел, что битва длилась чуть больше трех часов.
Он нашел взором своих сыновей и родичей, и сердце его наполнилось горделивой радостью победы. Вокруг Княжьего Холма толпились воины - пешие и конные, многие были окровавлены, наскоро перевязали раны, но у всех в глазах горел огонь победы. И великий князь радовался вместе с ними. Он задумал замысел сражения, но блистательно осуществили его вот эти люди, а также те тысячи воинов, что никогда уже не вернутся домой.
Не ища каких-то особенных слов, Радвилас сказал то, что внятно было всем:
- Я благодарю вас всех, витязи литтские! Наши боги благодарят! Вся Литтская и Сварожская Земля благодарит! Будущие поколения благодарят! Вы своим потом и кровью одолели чжалаирскую Орду! Пока наша родина живет, будут помнить вашу победу, мои добрые литты и сварожане!
И он широко раскрыл объятия своим сыновьям - Саулису и Боруссу, ныне завоевавшему Дедославльское княжество. И улыбнулся, радуясь, что обрел их живыми и одержал победу. Пример великого князя передался и другим. Князья и военачальники, и простые воины обнимали друг друга, выражая радость победы. Обнимались и вовсе незнакомые, но породненные кровью.
А между тем, по полю боя ходили уцелевшие, искали погибших и раненых. Кого находили живым и не при последнем издыхании, относили в шатры к лекарям и ведунам, что сбились с ног от избытка работы. Сведущий в исцелении ран, Лютобор Яргородский тоже, омывшись от пыли и крови, с помощью своего дара принялся помогать раненым.
Великий князь приказал собрать всех убитых на том месте, где в бою стояла пешая рать. Там насыплют большой курган над теми, кто пал в бою над Мрией. А на Княжьем Холме, откуда наблюдал за битвой князь Радвилас, поставили столб с высеченной на нем надписью. Пока - деревянный, но князь Борусс обещал, если займет престол в Дедославле, воздвигнуть на этом месте каменный памятник.
Когда собрали всех убитых и умерших от ран, тех оказалось больше трех тысяч, и в пять-шесть раз больше раненых, в том числе - тяжко изувеченных. Но зато из трех ордынских туменов удалось уйти всего пяти тысячам! Первый раз в истории чжалаиры убегали не для того, чтобы ложным отступлением заманить в ловушку врага, но в самом деле, разбитые, охваченные страхом, спасались бегством. А это значило, что обширный край от Искры до Данатры, включавший Дедославль с изрядной частью сварожских Исконных Земель, освобожден от чжалаирской власти.
Хоть и утомленные битвой, в тот день долго не расходились с поля боя литтские и сварожские воины. Одни отыскивали среди павших своих родных и друзей, собирали раненых. Если попадался живой чжалаир - забирали в плен. Другие, более корыстолюбивые, собирали оружие и ценные вещи с трупов врагов... да и своих, если наследник не находился, - не пропадать же добру! С поля боя обычно собирали все, что могло пригодиться, особенно железо.
Поля над Мрией стало не узнать. Там, где недавно росла трава, теперь было будто вспахано. Но не хлебными зернами засеяна эта земля, а белыми человеческими костями, удобрена иссеченной плотью, полита не ключевой водой, а горячей живой кровью... как и всё, чего удавалось когда-либо достичь людям.
Вечером долго горели костры, и, как накануне, не смолкала возле них речь. Те, кому посчастливилось уцелеть, теперь не могли надышаться вволю. Возможность вновь безопасно ступать по земле, сидеть у костра, беседовать с приятелями, сейчас казалась небывалым счастьем. Делились пережитыми в битве опасностями, грустили, оплакивая погибших, и радовались, встречая выживших, - все это сразу.
В степи бродили тысячи голов коней, рогатого скота, овец, верблюдов, - все движущееся, шерстяное богатство Орды. Все это, брошенное владельцами, досталось теперь литтам.
Когда солнце зашло, и стих ветер, небо над Мрией окрасилось багрянцем, и река сделалась красной, как кровь, пока ее не скрыла ночная чернота.
А утром солнце приветливо светило над недавним полем боя, словно ничего не произошло. И буланый конь, позвякивая удилами, пил воду из тихой Мрии.
« Последнее редактирование: 25 Мар, 2022, 09:43:27 от Артанис »
Записан
Не спи, не спи, работай,
Не прерывай труда,
Не спи, борись с дремотой,
Как летчик, как звезда.

Не спи, не спи, художник,
Не предавайся сну.
Ты вечности заложник
У времени в плену.(с)Борис Пастернак.)

Convollar

  • Герцог
  • *****
  • Карма: 6024
  • Оффлайн Оффлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 10775
  • Я не изменил(а) свой профиль!
    • Просмотр профиля
Re: Железный лес
« Ответ #169 : 25 Мар, 2022, 09:31:04 »

Победа всегда омыта кровью. Литтам пришлось тяжело, но Радвилас показал, что и Ордой можно бороться. Историю изменить нельзя, она уже свершилась, но победы чжалаиров, как ни странно, показали, что только армия, спаянная железной дисциплиной способна сдержать их натиск. И волей-неволей, а от личных подвигов пришлось перейти к подчинению приказам.Собственно, у самих чжалаиров воинская дисциплина была настолько жёсткой, что по приказу командира воин должен был убить хоть коня, хоть друга, хоть брата. И так по всей вертикали. От хана до нойона. Тем и брали. Буланый конь прекрасен.
Записан
"Никогда! Никогда не сдёргивайте абажур с лампы. Абажур священен."

Карса

  • Герцог
  • *****
  • Карма: 1016
  • Оффлайн Оффлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 672
  • Грозный зверь
    • Просмотр профиля
Re: Железный лес
« Ответ #170 : 26 Мар, 2022, 17:16:28 »

Битва ужасна и прекрасна... Наконец-то чжалаиры получили плюху. Это сражение ещё откликнется на Журавлином поле. Радвиласу есть чем гордиться. Саулис, может быть, и не может похвастать такой дерзостью помыслов, как его отец, но показал себя вполне способным военачальником.
А буланый конь пьёт воду из реки на месте битвы... Очень поэтичный образ.
Записан
Предшествуют слава и почесть беде, ведь мира законы - трава на воде... (Л. Гумилёв)

Артанис

  • Герцог
  • *****
  • Карма: 3307
  • Оффлайн Оффлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 6103
  • Всеобщий Враг, Адвокат Дьявола
    • Просмотр профиля
Re: Железный лес
« Ответ #171 : 26 Мар, 2022, 20:16:08 »

Благодарю, эрэа Convollar, эрэа Карса! :-* :-* :-*
Победа всегда омыта кровью. Литтам пришлось тяжело, но Радвилас показал, что и Ордой можно бороться. Историю изменить нельзя, она уже свершилась, но победы чжалаиров, как ни странно, показали, что только армия, спаянная железной дисциплиной способна сдержать их натиск. И волей-неволей, а от личных подвигов пришлось перейти к подчинению приказам.Собственно, у самих чжалаиров воинская дисциплина была настолько жёсткой, что по приказу командира воин должен был убить хоть коня, хоть друга, хоть брата. И так по всей вертикали. От хана до нойона. Тем и брали. Буланый конь прекрасен.
Конечно, по-другому было никак! И они смогли добиться, чтобы у врагов потери были гораздо больше. А сами литты сохранят достаточно сил, чтобы пойти дальше, посадить Борусса на престол в Дедославле.
Опыт Радвиласа будет впоследствии учтен и реализован. :) Только мало кто вспомнит, кто именно начало положил...
Да, противникам чжалаиров, конечно, потребовалось перенять у них дисциплину (хотя и о личных подвигах тоже не забыли). Но, впрочем, самим-то чжалаирам она, конечно, помогла завоевать полмира, но к описываемому времени что-то не удерживает их от внутреннего распада. Они теперь все больше дерутся между собой, и соседи от их территории куски отхватывают, как литты сейчас. А абсолютная власть, как известно, и развращает абсолютно. Я надеюсь, сварожане или литты не дойдут до такого, чтобы любая придурь правителя возводилась в ранг закона. Дисциплина хороша, пока приказы отдаются разумные.
Буланый конь, потерявший в бою хозяина, символизирует переход от ужасов войны к мирной жизни, от неволи - к свободе.
Битва ужасна и прекрасна... Наконец-то чжалаиры получили плюху. Это сражение ещё откликнется на Журавлином поле. Радвиласу есть чем гордиться. Саулис, может быть, и не может похвастать такой дерзостью помыслов, как его отец, но показал себя вполне способным военачальником.
А буланый конь пьёт воду из реки на месте битвы... Очень поэтичный образ.
Именно так и должно быть. :)
Орда становится "уже не торт". Ее уже можно становится бить.
Да, недаром на Журавлином поле будут участвовать некоторые родичи Радвиласа, сражавшиеся на Мрие. ::)
Радвилас гордится, конечно! Новый обширный край перешел под его руку. 8)
Отношение Радвиласа к сыновьям - это отдельная и очень сложная тема. Тут его понять куда труднее, чем в войне и в политике.
Конь пьет воду из реки... Жизнь продолжается, идет своим чередом.

Глава 25. Литтский триумф
Еще пять дней победители стояли в поле над Мрией: залечивали раны, хоронили убитых, отдыхали и ждали точных известий: вправду ли здешний край свободен от чжалаиров, и можно ли идти вперед?
Наконец, возвратились со своим отрядом князь Витен и князь Даугирдас, посланные в погоню. Они сообщили, что остатки ордынского войска бегут прочь вместе со своими кочевьями, с семьями и остатками стад. Во всем обширном краю между Искрой и Данатрой больше не оставалось никаких чжалаиров.
Когда князь Радвилас узнал об этом, улыбнулся, и глаза его горделиво блеснули. Он рассмеялся и хлопнул ладонью по плечу сына Борусса.
- Значит, Дедославль теперь твой! Жаль, что сейчас не старые времена, а то быть тебе великим князем сварожским!
Он оказался прав. Когда темник Темир с уцелевшими чжалаирами примчались в Сарай-Мунлик с жалобой на неслыханное вероломство литтов, там были потрясены. Хан, сидевший тогда на престоле, обещал собрать большое войско и отомстить литтам, вернуть под свою руку земли своих данников. Но вскоре хана свергли и убили, между претендентами на золотой престол вспыхнула новая междоусобная распря, воины потребовались дома, и всем стало не до литтов и не до Дедославля. Некогда всемогущая Орда, завоевавшая полмира, уже давно распадалась на куски, сперва крупные - целые обширные государства, - а теперь все более мелкие. Прежде чжалаирская Орда несла с собой запах сыромятных кож, дыма войны и крови, а теперь от нее потянуло тленом распадающихся империй. Князь Радвилас был первым, кто понял, что пришло время бросить вызов слабеющему степному хищнику.
Но пример Орды в то же время стал для него уроком: обширное, разноплеменное, кое-как связанное государство ненадежно, оно распадется, как только ослабеет рука завоевателя, держащая меч. Всякая держава, сложившаяся лишь благодаря военной силе, сперва расширяется, а затем обжирается и лопается. Сохранится ли его собственная страна? Лугийцы зарятся на Яргородскую Землю, а аллеманы опять тревожат закатные границы. Удастся ли сохранить все приобретенные их родом земли? Радвилас верил - да, если только их свяжут узы прочнее одной лишь военной силы. Он дал всем людям в своем государстве общий для всех закон. Сварожанин, притесняемый литтом, вполне мог найти помощь у литтского же судьи, если, конечно, его дело было правым. Подати тоже взимались одинаково, и были вполне умеренны в сравнение с той разорительной данью, что вынуждены были сварожане платить чжалаирской Орде. Нет, князь Радвилас не считал себя завоевателем, и надеялся, что и его новые подданные встретят литтов как освободителей.
В первых числах месяца спалиса - по-сварожски листопада, - литтское воинство в полном блеске двинулось на Дедославль.
...Древняя столица Сварожьих Земель - могучий и гордый Дедославль! Долгие тысячи лет ты был оплотом сварожского племени, царил над окрестными землями, внушал уважение и чужеземцам, и нелюдским народам - дивиям. По преданию, крепостные валы вокруг Дедославля возвел древний ведун, что запряг в плуг огромного крылатого змея. Так или нет, но Змеевы Валы пережили тысячелетия, и теперь еще окружали город, а такого достичь обычными человеческими усилиями вряд ли удалось бы. При том, что каменные крепости, стоявшие на валу, давно превращены в руины, от них остались лишь заросшие кустарником обломки...
Некогда на весь обитаемый мир славился Дедославль силой и богатством! Предки литтов еще ютились на побережьях и в лесах, не строя больших городов, но и до них доходили слухи о богатствах златообильного города на Данатре. Какому же еще  городу могло быть по силам объединить сварожан в единый народ, где, как не здесь, было править властным сварожским князьям? Какой еще город сумел бы вместить всю мощь и славу Сварожьих Земель?
Но впоследствии нашелся князь, который не захотел престола в Дедославле, а выстроил новую столицу на полунощи, в Лесной Земле. Это был Стемир Сильный, сын Мирослава, внук Бронислава Великого. Он похитил из Дедославля чудесный оберег Матери-Земли, и с ним лишил Дедославль удачи. Спустя еще десять лет сын Стемира по его приказанию разорил и разграбил Дедославль, и город стал клониться к упадку. Прежнего значения он уже не мог вернуть, столицей сделался Брониславль, что в Лесной Земле, живая сила народная также все больше перетекала на полунощь.
А потом с восхода накатились конные лавины чжалаиров, разгромили, втоптали в прах Сварожьи Земли почти полностью. Дедославль был взят после ожесточенного сопротивления. Взятые чжалаирами у сунов огнеметные и стенобойные сооружения полностью разрушили крепости на валу и городские стены Дедославля, а от огненных снарядов загорелся и весь город. После чжалаирского нашествия от былого населения и окрестностей уцелела едва десятая часть; остальные погибли или были угнаны в рабство.
Конечно, жизнь берет свое и в самых неимоверных условиях. И дедославцы постепенно стали отстраивать жилища, работать на земле и в мастерских. Жизнь продолжала идти, хоть и приходилось большую часть сделанного отдавать чжалаирам в дань. Жители, как могли, отстроили разрушенный Дедославль. Но восстанавливать крепости и дворцы им было незачем, да и не для кого - в Дедославле давным-давно не было своего князя. Так что половина дедославльской земли и самого города и доселе оставалась в руинах. Ныне Сварожьи Земли простирались на полунощи, в бывшем уделе Стемира Сильного. Исконные же края, в которых начиналась их история, лежали брошенные, обескровленные, легкой добычей тех, кто захочет их взять. Таким и увидели этот край литты, придя туда после сражения на Мрие.
Что здешний край, при его обширности, удручающе малолюден, стало заметно еще по пути к Дедославлю. Здесь редко встречались села и распаханные поля. Можно было проехать целый день и не встретить человеческого жилья. Но попадавшиеся тут и там заросшие кучи земли, в которых гнили и ржавели предметы человеческого обихода, свидетельствовали, что когда-то и здесь кипела жизнь. Люди же в здешних краях, живущие в беленых хатах-мазанках с соломенными крышами, жили бедно, встречали войско без особой радости. Узнавая, что литты разбили чжалаиров, и не придется больше платить дань, местные жители шарахались прочь, таращили глаза, не веря.
Князь Радвилас выслал вперед гонцов - оповестить Дедославль и всю округу, что столетнее иго свергнуто, что в городе собирается сесть ялинский князь Борусс, по матери и бабушке - дальний потомок самого Бронислава Великого, и что литты пришли как защитники здешнего края и его жителей.
По пути великий князь наставлял своего сына:
- Этот край и теперь еще плодороден и богат! Земля здесь не хуже, чем на Яргородщине, и прокормит целую страну! Ты несешь ее жителям главное, в чем они нуждаются - безопасность и свободу от ига. Но тебе придется крепко постараться, чтобы поднять этот разрушенный край. Грош будет цена тебе, князю, если ты не будешь для своего удела лучшим хозяином, чем чжалаиры. Впрочем, те не правили, а лишь взимали дань.
Князь Борусс застенчиво улыбнулся, представляя свое будущее княжение.
- Как-нибудь постараюсь не быть хуже... Одна беда - людей здесь в самом деле мало. С кем поднимать здешний край?
- Я буду к тебе переселять излишки населения из Литтской Земли, там много младших детей в семьях, которым не досталось наследства. А ты дашь землю или место для работы каждому переселенцу! - потребовал Радвилас.
Уже неподалеку от Дедославля, среди очередных развалин, воин случайно нашел в земляной куче редкостную вещь. Заметив, как что-то блеснуло под листом лопуха, сбегал за лопатой и осторожно стал копать. Находкой его оказался серебряный подсвечник в локоть высотой, изображавший цветок лилии с высоким стеблем и тремя полураскрывшимися изящными чашами. На каждом серебряном лепестке, сделанном с точным подражением живому, была тщательно намечена каждая прожилка, каждая капля росы. Подсвечник немного почернел, лежа в земле, и слегка погнулся, но, когда его почистили и выправили, засверкал, точно радуясь, что наконец-то извлечен из забвения.
Откуда взялся на месте былого жилья подсвечник, свидетельство былого искусства сварожских мастеров? Изготовил ли его неведомый теперь сереброкузнец, да не успел отдать своему знатному заказчику? Дедославльский ли боярин, зная о грядущем нашествии чжалаиров, спрятал сокровище в землю, чтобы уберечь от грабителей, да погиб, и некому было откопать клад? Так или иначе, от тех, кто владел этим подсвечником, нынче, быть может, и костей не осталось, а серебряное чудо - вот оно, пережило все войны! Ныне разве что Лютобор Яргородский мог бы, поглядев на любую вещь, рассказать ее историю. Но он, если и увидел что, никому не открыл, хотя внимательно ощупал подсвечник чуткими пальцами, и долго задумчиво молчал. Да и другие литтские вожди с восхищением рассматривали старинный подсвечник. Даже сам Радвилас, на своем веку перевидавший много красивых изделий самых разных мастеров, долго любовался. А затем назидательно сказал Боруссу:
- Возьми подсвечник себе. Постарайся добиться, чтобы под твоей властью здешние мастера изготовляли вещи не хуже!
И молодой князь понял, что ему придется немало потрудиться. Здешние мастера уже давно не ковали ничего сложной бороны да подковы. Как сделать Дедославль вновь достойным княжеским уделом?
Крепостные валы великого города, местами размытые дождями и паводками, заросшие колючей осокой, встретили гостей мрачным запустением. Каждый камень здесь напоминал о том, что когда-то было, и чего больше нет.
Жители Дедославля были оповещены заранее, что едет с войском литтский князь Радвилас, одержавший победу над чжалаирами, и что он по праву победителя отдает город во владение своему сыну Боруссу, взявшему сварожское имя Бронислав. В городе и впрямь ныне жило гораздо меньше людей, чем он мог вместить, но те, что были, в назначенный час собрались встречать литтов. Одних вела надежда на улучшение их жизни, других - любопытство: какими окажутся те, кто сумел изгнать Орду с дедославльской земли, - Орду, страх перед которой завещали еще прадеды, чудом пережившие нашествие Ерден-хана!
Литты вошли в Дедославль в полном боевом снаряжении, под всеми знаменами, что недавно развевались в поле над Мрией. Были там же и чжалаирские знамена: их, вместе с другими трофеями, везли на бычьей повозке, так что все могли поглядеть.
Когда-то, в былые времена, Дедославль мог противиться и законным своим господам; подобно Влесославлю, и у них своевольные бояре и беспокойная чернь могли не открыть ворота нелюбимому князю или изгнать из города уже сидевшего там. Но то было давно, и ныне Дедославль не имел ни сил, ни власти противиться пришлым. Чжалаирская Орда скрутила их в бараний рог, выбила непокорность, отучила горожан влезать в державные дела. Теперь они глядели с угрюмым любопытством, ожидая, что будет. Иные крикнули у ворот здравицу литтскому князю, но большинство, собравшись на провалившихся мостовых, чего-то выжидали.
Проезжая по знаменитому городу, Радвилас видел перед собой Дедославль старинный, из летописей и книг, и сравнивал с нынешним. Сейчас от сварожской столицы осталась только тень былого величия. На улицах он видел, сколько заросших пустырей осталось там, где некогда, должно быть, стояли хорошие дома, не чета нынешним. Из донесений Альниса, великому князю было известно, что дедославцы постарались после Ерденова нашествия восстановить  старинный Храм Всех Богов, но и ему далеко нынче до былого великолепия. Разоренным, угнетенным горожанам не нужны были дворцы князей и бояр, их никто не восстанавливал.
Тем не менее, оскудение Дедославля не вызывало у Радвиласа тоски, как могло бы у другого человека. Он был не из тех, кто сожалеет о прошлом, да еще чужой державы. Прошлое не возвращается. Хотя обещать народу вернуть былую славу - лучший способ добиться его доверия, особенно если народ переживает не лучшие времена. Но ничто уже не будет точно таким, как прежде. Быть может, его Борусс сделает снова эту землю богатой и цветущей. Да помогут ему литтские и сварожские боги! Но и тогда Дедославль будет подчиненным княжеством, вассалом Айваре. И, если бы вместо Радвиласа пришел сюда какой-нибудь сварожский князь из Лесной Земли, если бы хоть одному из них по силам было отбить Дедославль, - главенство все равно оставил бы в своем городе. Прошлое не возвращается. А былая слава Дедославля осталась в прошлом.
И вот на главной городской площади, там, где прежде разговаривали со своим народом самые почитаемые сварожские князья, теперь обратился на отличном сварожском языке владетель Литтской державы, князь Радвилас Алджимантасович. Он поднялся на высокий помост вместе с Боруссом, в сопровождении своей свиты, горделиво проговорил:
- Добрые сварожане! Двенадцать дней назад, на реке Мрии, мы разбили чжалаирское войско. Темники Хадыр и Ураз погибли, а Темир бежал с жалкими остатками войска. Больше не будет Орда пить из вас кровь! Вы свободные люди, ничьи не данники. А, чтобы никто и впредь не смог вам угрожать, я оставлю в городе своего сына, князя Бронислава, и с ним - сильное войско.
По рядам собравшихся горожан словно волна прошла, они переглядывались и перешептывались все громче. Наконец, один человек, одетый получше других, вышел вперед и переспросил:
- Правда, что ли, государь, больше не будем дань чжалаирам платить?
- Правда! - подтвердил Борусс-Бронислав, выходя вперед, по знаку отца.
- Тогда прими нас под свою могучую руку! - с этими словами два старика вынесли князю блюдо с хлебом и солью, и ключи от городских ворот.
« Последнее редактирование: 27 Мар, 2022, 18:55:27 от Артанис »
Записан
Не спи, не спи, работай,
Не прерывай труда,
Не спи, борись с дремотой,
Как летчик, как звезда.

Не спи, не спи, художник,
Не предавайся сну.
Ты вечности заложник
У времени в плену.(с)Борис Пастернак.)

Convollar

  • Герцог
  • *****
  • Карма: 6024
  • Оффлайн Оффлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 10775
  • Я не изменил(а) свой профиль!
    • Просмотр профиля
Re: Железный лес
« Ответ #172 : 27 Мар, 2022, 08:28:39 »

Жителей Дедославля понять можно. Чжалаиры там порезвились вовсю. Вообще чжалаиры той эпохи - в нашем мире монголы_ во всех захваченных землях ничего не создавали, только разрушали. А один мудрый восточный правитель сказал однажды: города берутся мечом, но удержать их можно только пером. Империя чжалаиров потому и исчезла бесследно, что ничего не создала, вообще ничего. Только разрушала. И что они могли создать? По уровню цивилизации они были на два порядка ниже завоёванных ими народов. Конечно, свой след они оставили, генетический, в основном, но как этнос вернулись к прежнему состоянию, по мере того, как от их владычества освобождались покорённые народы и возрождались государства. Не сразу, конечно, и с потерями, но тем не менее.
Записан
"Никогда! Никогда не сдёргивайте абажур с лампы. Абажур священен."

Артанис

  • Герцог
  • *****
  • Карма: 3307
  • Оффлайн Оффлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 6103
  • Всеобщий Враг, Адвокат Дьявола
    • Просмотр профиля
Re: Железный лес
« Ответ #173 : 27 Мар, 2022, 21:13:28 »

Большое спасибо Вам, эрэа Convollar! :-* :-* :-*
Жителей Дедославля понять можно. Чжалаиры там порезвились вовсю. Вообще чжалаиры той эпохи - в нашем мире монголы_ во всех захваченных землях ничего не создавали, только разрушали. А один мудрый восточный правитель сказал однажды: города берутся мечом, но удержать их можно только пером. Империя чжалаиров потому и исчезла бесследно, что ничего не создала, вообще ничего. Только разрушала. И что они могли создать? По уровню цивилизации они были на два порядка ниже завоёванных ими народов. Конечно, свой след они оставили, генетический, в основном, но как этнос вернулись к прежнему состоянию, по мере того, как от их владычества освобождались покорённые народы и возрождались государства. Не сразу, конечно, и с потерями, но тем не менее.
Я надеюсь все-таки, что жители Дедославля не сменяют шило на мыло. Литты все-таки не чжалаиры. Лишь бы эта цепочка дальше не пошла.
Государственники из чжалаиров, конечно, аховые. Другими народами они править пытались, лишь как надсмотрщик правит рабами. С другой стороны, именно поэтому от них оказалось, в итоге, возможно избавиться. Вот аллеманы, если куда приходят, то всерьез и надолго, и обычаи насаждают свои. Владей каким-нибудь краем сто лет они - через этот промежуток потомки местного населения уже не вспомнили бы, кто они такие. И своего родного языка не знали бы. Или лугийцы. Так и останется под ними Яргородская Земля, похоже, как минимум - вплоть до "Пламени Жар-Птицы".
Литты, кстати, тоже менее цивилизованный народ, активно прибирающий к рукам более культурных соседей. Да и какими им быть еще, если они буквально за несколько поколений совершили громадный военный и политический скачок, а в культурном плане неизбежно отстают. У них даже письменности своей нет. Приходится либо перенимать чужую культуру, либо развивать свою.

В тот же день в Дедославле литты и сварожане праздновали победу над Ордой. Местные жители проводили почетных гостей в самое большое и богато устроенное здание города - в дом бывшего наместника, сбежавшего вслед за чжалаирами, как только стало известно об их разгроме. И вот, в зале этого дома состоялся праздничный пир победителей. Все литтское войско не могло разместиться здесь, и под крышей расселись только вожди и лучшие воины, вместе с приглашенными на пир наиболее уважаемыми горожанами. Для простых людей накрыли столы в большом саду, благо, день был сухой, и дождя не предвиделось.
Теперь, когда в окончательной победе не осталось сомнений, князь Радвилас позволил своему войску пировать и веселиться. Столы были полны яств, и воины не уставали подымать полные кубки. Сперва выпили за победу, затем - за здоровье великого князя Радвиласа Алджимантасовича, после - за князя Борусса-Бронислава и его будущее княжение в Дедославле. А после полуночи и вовсе смешали счет.
- Еще кубок за великого князя! Его попечением мы одержали победу! Его воле, его острому уму мы все обязаны! - ревели на разные голоса воины, начиная хмелеть.
Сам же князь Радвилас слушал восхваления со снисходительной улыбкой. Он и сам знал свои заслуги, но приятно было, что их признают другие люди. Что ж, его воины хорошо потрудились, и теперь имели право повеселиться. Радвилас никогда не любых бурных застолий, но знал, что простым людям они бывают нужны, особенно после войны. Не единой строгостью держится вождь: ласку после строгости люди ценят еще больше, чем если бы одни ласки расточались постоянно. Радвилас открыл для себя это, как и другие закономерности правления, за долгие годы, что стоял во главе войска и княжества. Может быть, следует их записать, передать сыновьям? Радвилас всерьез задумался. Нет, пусть сыновья познают сами сложную науку правления! Пусть мыслят самостоятельно.
Вот они, сыновья - рядом с ним за столом, трое старших: Борусс, новый дедославльский князь, умный и распорядительный Саулис, храбрый Линас. Сейчас великий князь литтов, как никогда, гордился ими, вспоминал лишь их заслуги в битве над Мрией. И он, обернувшись, протянул руки двум старшим сыновьям и встретил их яркие, беспокойно блестевшие зеленые глаза, такие же, как у него.
- Я вами горжусь! Вы - настоящие витязи, продолжение Железного Леса! - проговорил он с теплом в голосе.
Тут же, пока их воины пировали, литтские вожди стали делить награды. Отбитой у чжалаиров землей следовало распорядиться с толком. Борусс получал Дедославль. Его старшие братья и так имели свои княжества, но отец богато вознаградил их из взятых у Орды трофеев: драгоценностями, оружием и скотом. После них великий князь обратился к племянникам, сыновьям Лемтуриса.
- Вы много сделали для нашей победы! Вам я даю уделы в новой нашей земле. Она обширна, и одному Боруссу трудно будет справиться. Ты, Даугирдас, получишь во владение Скалицу на Данатре. Гинтаустас - Ясную Гору. Ердивил - Любославль. Ну а тебе, Таутивилас, достанется Рябинов.
Все четверо княжичей радостно встрепенулись. Они опасались, что им, второстепенным членам княжеского рода, не достанется в Литтской Земле богатых уделов, тем более, что их отец был когда-то отодвинут своими братьями от великого княжения. Награда Радвиласа превышала их самые смелые ожидания.
- О, государь! Как ты щедр, и как заботишься обо всех потомках Алджимантаса! За твою доброту мы бы еще раз в бой пошли! - перебивая друг друга, пылко заверяли его Лемтурисовичи, преклонив колени возле кресла, где сидел великий князь.
Он, прожевав кусок пирога с дичью и запив его горячим отваром душицы и мяты, ласково проговорил:
- Вы немало потрудились для нашей победы, как следует родичам! Все мы - одна семь, нам подобает поддерживать друг друга. Но только помните: вас ждут не одни почести, но и много работы! Крепости ваши придется еще восстановить из руин, как и весь здешний край. Укрепляйте их, и будьте бдительны! Чжалаиры могут вернуться, да и Лугия отсюда не так далеко. Держите себя и свои войска всегда в боевой готовности!
Братья пообещали. Таким образом, весь край между Искрой и Данатрой поделен был между литтскими князьями. Получил свой удел и Витен Таутвигасович. После всех великий князь обратился к Лютобору Яргородскому, сыну давно погибшего Мадвижаса:
- Ну а для тебя у меня ничего нет! У тебя и так под рукой обширный край, хоть и рядом с Лугией.
- Да, лугийцы нам сильно досаждают, - синие глаза яргородского князя печально померкли. - А мне ничего не надо, государь! Самый главный твой подарок - знание, как победить чжалаиров. К тому же, ты освободил от дани Исконные Сварожские Земли.
- Теперь они вошли в состав Литтского и Сварожского княжества, - выразительно уточнил Радвилас.
Лютобор наклонил голову.
- Это так, конечно! Но, как сварожанин по матери, я вдвойне радуюсь, что здешний край освободился от ига.
Но Радвилас не дал ему договорить:
- Ты наш, ты - плоть от плоти рода Алджимантаса, и сражался ты тоже за литтов и на литтский лад! - с этими словами он расстегнул на своей шее золотую цепь с крупным топазом и надел на шею Лютобору. - Я тебя награждаю, как природного литтского князя!
- Я благодарен тебе, государь Радвилас Алджимантасович! - Лютобор отчего-то побледнел, словно старался скрыть сложные, противоречивые чувства. Но спокойно сел на свое место, и больше за весь вечер не проронил ни слова.
Три года спустя алчные лугийцы захватят Яргородскую Землю, и князь Лютобор, сварожанин душой и литт в военном деле, наделенный от богов вещим сердцем и сверхъестественной прозорливостью, уйдет не к литтам, а на Медведицу, к сварожанам. Там он станет первым воеводой у молодого князя, волей судьбы носящего одно с ним имя, женится на его сестре, и таким образом, вполне сделает выбор в пользу Сварожьих Земель. Радвилас примет его решение как должное. На оскудевшей военной силой Яргородщине он и сам бы на месте Лютобора не смог бы сделать больше, разве что охранять ее с большей частью войск, и оголить другие границы. К сожалению, трудно бывает большим государствам сохранить в целости все приобретенные земли. Ну а выбор Лютобора, как всякое сознательно принятое решение, заслуживал уважения.
Но то будет после. А пока князь Радвилас посоветовал Боруссу, сидевшему во главе стола в окружении своих новых подданных:
- В честь освобождения Дедославля ты мог бы устроить игры, состязания. Пусть в них участвуют все желающие: и литты, и сварожане. Ты повеселишь свой народ и дашь ему надежду, и покажешь дедославцам уважение. Выставь в награду победителям наши военные трофеи. Самых сильных и ловких местных юношей возьмешь к себе в дружину.
- Я об этом не думал, отец, - признался Борусс.
- Так подумай! Совместные состязания помогут нам сблизить народы.
Вместе с литтами пировали и дедославльские горожане. В зал пришли музыканты, играли на гуслях старые сварожские песни: о реке Данатре и ее детях, о Звезде Постоянства, о юноше и Деве-Лебеди... В зал заглядывали здешние женщины и девушки, хоть одним глазом желая поглядеть на чужеземцев. Но мужчины выпроваживали прочь: опасались все-таки еще...
В следующие дни, с помощью некоторых уважаемых людей Дедославля, решили, как лучше устроить состязания.
Много зрелых юношей и зрелых мужчин решились в них участвовать, исполненные решимости доказать, что не уступают в силе и храбрости пришлым литтам.
От зарослей и камней расчистили старинное ристалище близ разрушенного храма Хорса. За это время выстроили скамьи для пришедших зрителей, лучшие городские мастерицы вышили сварожские и литтские знамена, что были теперь развешаны над ристалищем. И вот, по знаку князя Борусса, под звонкоголосое пение труб, начались состязания.
Сперва был бег. Юноши и молодые мужчины должны были трижды обежать вокруг ристалища, следуя круговращению солнца. Всем хотелось одержать победу в первом состязании. Среди литтских воинов много был подвижных и ловких, самые быстрые сразу вырвались вперед. Однако победу, к общему удивлению, одержал дедославец - ловкий подвижный юноша, даже не запыхавшийся после бега. Когда он подошел к князю, его длинные ноги все еще приплясывали, словно хотели пуститься бежать.
Князь Борусс вручил ему первую награду - красиво сшитый алый плащ и быка. Спросил у победителя, как его зовут. Немного смутившись таким вниманием, юноша ответил:
- Рудко, пастух. С малолетства привык бегать за коровами. Так что с наградой ты, княже, угадал, - юноша погладил большую теплую морду здоровенного рыжего быка, спокойно пережевывающего жвачку.
Литтский князь усмехнулся в ответ.
- Владей своей наградой, Рудко! Может статься, ты мне пригодишься в ином качестве, не пастухом...
В стрельбе из лука, в метании копья и в борьбе одержали победу литтские витязи. Местные жители вздыхали про себя: немудрено, что опытные воины превзошли их, которым было запрещено даже меч в руках держать...
А вот в кулачном бою, среди двадцати пар соперников, в последнем поединке одержал победу дедославец - кузнец по имени Шестопал, не первый год предводительствовавший в насленичных боях стенка на стенку. Горожане, приветствуя победу своего любимца, едва не сорвали горло. Но, когда князь Борусс присудил Шестопалу пару чжалаирских коней и пригласил его в свою дружину, тот во всеуслышание отказался:
- Нет, государь! Борьба - мое развлечение, а не главное дело. Я кузнец. Меч сковать могу, а махать им не приучен.
Тем не менее, князь Борусс не был задет его отказом. Он убедился, что этот человек, как и другие горожане, признает его князем. Теперь главное - справииться со своим уделом впредь.
Окончились состязания конскими скачками. Прежде они не были приняты ни у сварожан, ни тем более у литтов. Но, имея дело с чжалаирской Ордой, поневоле пришлось уделять особое внимание наездническим навыкам, умению править конем, а значит - сравнивать свойства коней и всадников. В скачках долго никто не мог взять верх. То один конь, то другой вырывались вперед, чтобы вскоре отстать, а другие наездники, более расчетливые, держались позади и постепенно подтягивались вперед, сберегая силы своих скакунов. И лишь ближе к концу последнего круга, вперед вырвались сразу двое: сварожанин на вороном коне и литт на гнедом, с черным хвостом и гривой. Они шли ноздря в ноздрю, и ни один не мог оторваться от другого. Они и остановились перед княжеской скамьей рядом,  одинаково пригнувшись к конской холке, и у обоих коней шкура была в мыле от бешеной скачки. Князь Борусс выдал наездникам равные награды: серебряные чаши с чжалаирской вязью и богато украшенные пояса. То и другое было взято литтами в юрте погибшего темника Ураза. Оба соперника заслужили первую награду. Переглянувшись, они отошли в сторону, и через минуту обсуждали, вкусен ли будет мед из серебряных чаш.
На площади жарили мясо из отбитых у чжалаиров стад, и горожане радовались благоприятному началу нового правления. Надеялся на лучшее и князь Борусс, хотя ему, как и другим владетелям освобожденных земель, было о чем подумать. Они знали, что после праздников начнется работа. Сколько предстоит сделать в краях, что сто с лишним лет пребывали в запустении!.. Но потомки Алджимантаса были привычны решать самые трудные проблемы, не отступая ни перед какими препятствиями.
А князь Радвилас, возведя своего сына на дедославльский престол, вернулся со своими войсками в Айваре. Он заранее послал вестников, что возвращается с победой, и жители столицы торжественно встречали его, надев празднично-яркие венки из дубовых листьев и ягод рябины. Радвилас въехал в город, улыбаясь радостно и гордо. Когда же по ступеням крыльца величаво, как лебедушка, спустилась Предслава в окружении детей, и Имант звонко крикнул: "Здравствуй, отец!", - великий князь вполне поверил, что вернулся домой.
Все, кто приехал с ним, спешили увидеть родных, и объятиям и беседам не было конца. Герои Мрии хотели рассказать о своих подвигах, и одновременно - узнать, как текла жизнь в их отсутствие.
Князь Азуолас за ужином рассказал старшему брату, как обстоят дела в Литтской Земле.
- Договор с аллеманами, как ты помнишь, истек. Доходят вести, что они опять стали на границе. Хотят у нас отбить Фрейбург и другие крепости. Хочу их проучить!
- Проучи, конечно! Не иначе, они надеялись, что мы будем разбиты, и поспешили отхватить кусочек, - поддержал Радвилас.
- Ну так они плохо нас знают! - Азуолас широко ухмыльнулся и указал на старшего сына, сидевшего рядом: - Возьму вот Гинтараса с собой, пусть учится сражаться!
- Возьми! Хорошо, когда сыновья перенимают науку у отцов.
На подлокотнике княжеского кресла приморстился шестилетний Имант. Сперва он тихо сидел возле отца, но, соскучившись, начал незаметно, как ему казалось, расстегивать на его шее золотую княжескую цепь.
Заметив это, Радвилас не стал прогонять его.
- Я тебе и так подарки привез, а ты еще хочешь утащить мою цепь? Далеко пойдешь! - усмехнулся он.
« Последнее редактирование: 28 Мар, 2022, 06:55:12 от Артанис »
Записан
Не спи, не спи, работай,
Не прерывай труда,
Не спи, борись с дремотой,
Как летчик, как звезда.

Не спи, не спи, художник,
Не предавайся сну.
Ты вечности заложник
У времени в плену.(с)Борис Пастернак.)

katarsis

  • Герцог
  • *****
  • Карма: 1256
  • Оффлайн Оффлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 2662
  • Я изменила свой профиль!
    • Просмотр профиля
Re: Железный лес
« Ответ #174 : 28 Мар, 2022, 07:59:51 »

Впечатляющее сражение. Радвилас, как и всегда, сделал всё, что мог, но всё равно результат был неочевиден. Во многом повлияла и расслабленность самих чжалаиров: так недооценить копейщиков - это надо суметь! Даже если никогда с таким не сталкивались (хотя, странно: такую империю создали и ни разу не столкнулись?), глаза-то на что? Впрочем, Радвилас на то и рассчитывал, что Орда уже не та, иначе вряд ли рискнул бы с ней связываться.
Но победить ещё полдела. Экономику в разрушенных землях восстанавливать - работа ничуть не легче.
Записан

Convollar

  • Герцог
  • *****
  • Карма: 6024
  • Оффлайн Оффлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 10775
  • Я не изменил(а) свой профиль!
    • Просмотр профиля
Re: Железный лес
« Ответ #175 : 28 Мар, 2022, 09:20:57 »

Да, неизвестно, что сложнее - выиграть битву или восстановить разрушенную экономику. И ведь не в мирное время, мир-то зыбкий, чжалаиры раны залижут, пару ханов задушат и найдётся удалец, который полезет возвращать потерянное. Да и Лугия рядом.
Записан
"Никогда! Никогда не сдёргивайте абажур с лампы. Абажур священен."

Артанис

  • Герцог
  • *****
  • Карма: 3307
  • Оффлайн Оффлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 6103
  • Всеобщий Враг, Адвокат Дьявола
    • Просмотр профиля
Re: Железный лес
« Ответ #176 : 28 Мар, 2022, 21:39:24 »

Благодарю, эрэа katarsis, эрэа Convollar! :-* :-* :-*
Впечатляющее сражение. Радвилас, как и всегда, сделал всё, что мог, но всё равно результат был неочевиден. Во многом повлияла и расслабленность самих чжалаиров: так недооценить копейщиков - это надо суметь! Даже если никогда с таким не сталкивались (хотя, странно: такую империю создали и ни разу не столкнулись?), глаза-то на что? Впрочем, Радвилас на то и рассчитывал, что Орда уже не та, иначе вряд ли рискнул бы с ней связываться.
Но победить ещё полдела. Экономику в разрушенных землях восстанавливать - работа ничуть не легче.
Вряд ли в какой битве результат заранее очевиден. Тем более - с Ордой.
Чжалаиры этого времени - совсем не то поколение, что создавало империю и сталкивалось с ее противниками, вообще-то. Эти больше с уже покоренными данниками имели дело. К тому же, в дальней окраине Орды, скорее всего, держали не лучшие войска. Да и в прежние времена воевали в основном по старинке - постоянными княжескими дружинами, конными преимущественно. Преимущества пешего строя вообще тогда только-только начали развиваться. Ни рыцари на закате, ни кочевники на восходе еще не считали пешцев серьезным противником. Радвилас был одним из первых, по крайней мере в то время и в тех краях, кто понял, что хорошо вооруженная пехота способна бросить вызов коннице.
Да, восстанавливать Исконные Земли - задача не из легких. Впрочем, вряд ли об этом будет здесь еще рассказываться подробно.
Да, неизвестно, что сложнее - выиграть битву или восстановить разрушенную экономику. И ведь не в мирное время, мир-то зыбкий, чжалаиры раны залижут, пару ханов задушат и найдётся удалец, который полезет возвращать потерянное. Да и Лугия рядом.
Лишь бы самим литтам удалось сохранить все, чего добился Радвилас!
А пока поглядим, как сложатся дела на закате, у Азуоласа с аллеманами.

Глава 26. В плену у аллеманов
Для войска князя Азуоласа очередная пограничная стычка с аллеманами, хоть дело и привычное, с самого начала пошла неудачно. Враг застал их еще затемно, отдыхающих в лагере после утомительного перехода. Воины и их кони, весь день пробиравшиеся по замерзшей, обледенелой грязи, мирно спали, когда снаружи заревели трубы, а затем пропел сигнальный рог.
Облачаясь в доспехи при помощи своего оруженосца, князь Азуолас успевал отдавать приказания сбежавшимся в шатер воинам. Когда все было готово, он проворно, не хуже, чем в молодости, вскочил на коня, махнул рукой выстроившимся вокруг воинам.
- Рыцари мешают нам спать? Покажем им, что не зверя страшней, чем разбуженный литтский медведь!
Грохоча, как море, литтское воинство ринулось в бой. В лицо им ударил пронзительный сырой ветер, хлестнуло дождем со снегом. Погода стояла - как говорят сварожане, "хороший хозяин собаку не выпустит", но, раз уж аллеманы выбрали для нападения именно этот час, приходилось биться.
Отделив передовой отряд, чтобы завязал бой, сам Азуолас вместе с сыном Гинтарасом повел основной полк берегом узкой речки, чтобы зайти в тыл врагу. В вязкой туманной сырости глохли звуки сражения, казалось, что люди бьются насмерть далеко отсюда. Обледенелые ветки прибрежных ив блестели, как стеклянные. По берегам уже лежал первый снег, но сама река еще не замерзла, и быстрая вода казалась черной.
Взглянув на нее, Азуолас спросил у своего друга и военачальника, Тройната:
- Что это за река?
- Аллеманы зовут ее Швардвассер.
- А мы скажем просто: Черная речка. Хватит с нас аллеманских названий, что звучат так, словно меч застрял в ножнах! - гневно, во весь голос вскричал Азуолас, чтобы его услышали воины.
Им передались чувства предводителя, и они, погоняя коней, стремительно ударили сзади на рыцарскую конницу, атакующую литтский лагерь, яростно заработали копьями и мечами. Враг упорно сопротивлялся, приходилось биться за каждый камень, за каждую кочку. Князь Азуолас взглянул, как держится сын, и сам тут же ударом копья ссадил рыцаря с крылатым змеем на гербе, что осмелился на него напасть. Копье двигалось в его руках быстро, как ткацкий станок у опытной ткачихи. Кровь кипела, и сердце билось быстрей. Он был в своей стихии.
- Тройнат! С тысячей - охранять лагерь! - крикнул Азуолас, видя с коня, что часть аллеманских отрядов уже прорвались к воротам.
Проводив его кратким взором, больше не беспокоился. На Тройната он мог положиться. Хоть и знал, что тот любит Рингалле все эти годы, недаром так и не женился. У Азуоласа не вызывало ревности, когда другие мужчины восхищались его женой; кому же, как не ему, было знать, что она вправду достойна восхищения, и достойна не только красотой! И в жене своей, и в ближайших соратниках Азуолас был уверен, а подозревать людей, да еще без причин, считал недостойным.
В том сражении на Черной речке и сам князь, и его витязи дрались не хуже, чем в десятках своих былых сражений. Однако враг был силен и хорошо подготовился. Увлекшись битвой, Азуолас не сразу заметил, что к аллеманам подошло подкрепление. Наконец, он увидел, как вокруг него падают с коней литтские воины, в то время как рыцарей поблизости только прибавляется, сколько бы он ни разил их мечом - ибо для копья в тесноте битвы уже не оставалось места.
Но, когда вокруг него уже готовы были сомкнуться враги, князь увидел, как на помощь ему мчится сын с небольшим отрядом воинов.
- Куда ты? Назад! - во всю глотку крикнул Азуолас, восхищаясь отвагой своего сына и в то же время боясь за него, ибо силы были явно неравны.
Но Гинтарас, как молодой ястребок, налетел на аллеманов, спеша на помощь отцу. Он весь пылал дерзкой отвагой, знакомой только молодости. Очередной аллеманский рыцарь увильнул перед ним, не посмев скрестить мечи.
- Сейчас, отец! Я здесь!
Юноша не заметил, как уклонившийся от поединка рыцарь ударил его коня копьем в бок. Конь взвился и, падая, выбросил Гинтараса из седла. Е нему, хохоча, бросились аллеманы.
Азуолас взревел, как лось-бык, защищающий свое стадо, и, пришпорив коня, бросился к сыну. В стороны шарахнулись рыцари, не смея встать у него на пути.
Князь подхватил сына, ушибившегося при падении, и бросил на коня, лишившегося всадника.
- Скачи! - крикнул он, видя, что сейчас их обоих опять окружат. Их воинам было не успеть на подмогу.
- Но, отец!.. - Гинтарас умоляюще взглянул в глаза.
- Я сказал - скачи! Мать успокой! Я все выдержу, только бы ты был свободен! - и Азуолас хлестнул плетью лошадь сына. Та помчалась прочь, вынося всадника к своим.
Сам же князь остался один, в окружении рыцарей и кнехтов. Он еще продолжал драться, и нескольких поразил мечом, отвлекая на себя внимание врага, пока не увидел, что сын благополучно вырвался из ловушки. Но аллеманы насели на него все разом, как собаки на медведя. Несколько дюжих кнехтов схватили Азуоласа за руки и за ноги, стягивая с коня, вывернули меч из его рук, тут же скрутили сыромятными ремнями и вскинули на коня, словно охотничью добычу. Затем, под звуки боевого рога, аллеманы выстроились плотной стеной и двинулись прочь, увозя пленника. Ошеломленные, лишенные вождя литты смотрели, не веря своим глазам.
...Княжич Гинтарас едва смог взглянуть в глаза дяде и матери, гостившей с детьми в Айваре. Сражаться ему было гораздо легче, чем признаться, что отец попал в плен из-за него.
Когда он поведал все, не пытаясь оправдываться, Рингалле проговорила понизившимся таинственным шепотом:
- Я видела сквозь огонь, что мой муж в плену. Но смерти на его пути не видела! Нет-нет! Он жив! Аллеманы его не убили! - она с надеждой переводила расширенные глаза с сына на князя Радвиласа, безмолвно моля сказать ей, что это так.
Радвилас, расстроенный и изумленный не меньше других, подошел к жене брата, хромая сильней обычного, тепло обнял ее за плечи.
- Азуолас жив! Аллеманы не дураки, они, верно, захотят за него что-нибудь получить, а для этого он должен быть жив. Я обещаю, он скоро к нам вернется! Верь мне, я все устрою! - говорил Радвилас сквозь зубы, сдерживая ярость и крайнее огорчение.
Вечером третий сын Азуоласа и Рингалле, Айварас, горько плакал под лестницей. Туда он забрался, потому что плакать было зазорно княжичу, будущему воину. Но ведь отца захватили в плен, и никто не знал, когда он приедет, и вернется ли вообще! Вокруг все расстроились, и мать заперлась одна для гадания. И Айварас тоже ушел туда, где никто его не видел.
Здесь его нашел Имант, его двоюродный брат и сверстник. При виде него Айварас шмыгнул носом и потер кулаками глаза, стараясь не показывать слез.
- Ступай своей дорогой! Тут без тебя хорошо! - буркнул он, хоть его тон был прямо противоположен словам.
Но Имант присел рядом на ступеньку, толкнул братца в плечо.
- Ну что ты, не реви! - более рослый Айварас сердито сжал кулаки, так что Имант поспешил продолжить: - Мой отец обещал освободить дядю! А он - великий князь, всего может добиться, ему все под силу. Как он сказал, так и будет!
Айварас разжал кулаки, и вдруг почувствовал, что ощущение тоскливой безнадежности куда-то отступило. Словно Имант своим присутствием дал понять: ты не один!
- А мой отец зато самый сильный и храбрый! Но все равно в плен попал, - вздохнул мальчик.
- Я же тебе говорю: он вернется живым и здоровым! - повторил Имант.
Айварас взял его протянутую ладонь и крепко сжал.
А плененного князя Азуоласа, закованного в цепи, аллеманы привезли в один из своих пограничных замков, Хагенбург. Узнав, куда держат путь его пленители, Азуолас понял, что дело его серьезно, ибо крепость эта считалась неприступной. Не так-то просто брату будет выцарапать его оттуда! Но он не отчаивался, а по прибытии в замок потребовал для переговоров самого знатного аллеманского военачальника. Наконец, к нему пришел комендант замка, барон Дитрих Валкенбургский. Он улыбнулся при виде знаменитого пленника, точно охотник, заполучивший редкостный трофей.
- Чего ты от нас хочешь, герцог Азуолас? Мне поручено обращаться с тобой вежливо, чтобы ты ни в чем не знал недостатка, однако во избежание бегства. Сейчас тебя отведут в покои и там снимут с тебя цепи, сможешь устроиться поудобнее и отдохнуть.
Азуоласу такая забота была не приятнее, чем если бы ему стали угрожать. Он решительным тоном потребовал:
- Напиши великому литтскому князю, по-вашему герцогу Радвиласу, где я, и чего вам желательно за меня получить!
- Это будет сделано в свое время, и решения принимают люди, стоящие выше меня. Пользуйся пока нашим гостеприимством, доблестный герцог! - комендант даже вежливо поклонился Азуоласу.
Аллеманские кнехты провели пленника по узкой винтовой лестнице в одну из башен замка. Судя по тому, как долго поднимались, Азуолас понял, что его обиталище расположено высоко. Наконец, его ввели в помещение, где имелся топчан, камин в стене, маленький дощатый стол и единственный табурет. Пространство, не занятое мебелью, занимало шагов десять.
Когда аллеманы, сняв с пленника цепи, ушли, тот подошел к единственному источнику света - окошку в стене, которое можно было закрывать ставнями. Увы, оно было так узко, что Азуолас не смог бы даже голову просунуть туда. Мог лишь дышать и глядеть наружу, где текла свободная жизнь, недоступная ему. Впрочем, он не так уж много мог увидеть: только мощеный двор замка, а за ним, прямо напротив его обиталища - другая точно такая же башня. Громадная, серая, она закрывала окоем, и казалось, что за ней нет уже ничего. Иногда по двору проходили люди, видимо, служители в замке, выполнявшие какие-то работы. Пленнику их фигуры внизу казались совсем маленькими. Он прикинул, что его покои находятся на высоте двух больших елок.
Вдоволь насмотревшись в окно, он попытался отворить дверь, но та была, конечно, заперта, а снаружи донеслись шаги охранников. Тогда князь оглядел и ощупал стены, обложенные красным кирпичом. Увы, ни в одной из них не было просвета! У узника не имелось при себе никакого инструмента, но жажда свободы придала ему такую силу, что он и голыми руками сумел бы разобрать стену, если бы это что-то дало. Но шум только повеселит стоявших за дверью стражей, а может быть, и заставит их снова заковать его в цепи...
Вздохнув, Азуолас прилег на топчан, прикрытый соломенной периной. Несмотря ни на что, он не предавался отчаянию. Самое главное - что сын его спасся, и ему не о ком беспокоиться, кроме себя. Рано или поздно его освободят, или обменяют, или отобьют, - иначе быть не может, раз уж его захватили живым и даже содержат сносно. Ну а если бы даже аллеманы посягнули на его жизнь... Что ж, он немало пожил, хоть и жаль было бы Рингалле и детей! К тому же, за его гибель весь Железный Лес и все литтские воины так отомстят аллеманам, что не спасут тех ни Один, ни Тор! Но в такую возможность Азуолас почти не верил.
Он не знал, сколько времени провел так, размышляя, но вдруг скрипнула дверь. В темницу вошел человек, с виду не похожий на воинов, которых князь видел здесь. Он был одет в простую куртку и штаны из серого сукна, на ногах надеты кожаные башмаки. Вошедший выглядел лет на тридцать, ни бороды, ни усов не носил, светлые волосы коротко стрижены. Свободные аллеманы не носили таких причесок, так что перед ним был, должно быть, слуга или невольник. И что-то в чертах его лица привлекло внимание литтского князя, но он отвел глаза, не спеша выдавать любопытство.
Вошедший поставил на стол блюдо с едой. Там была зажаренная свиная ножка с агайским просом, пирог с грибами, кислая капуста с брусникой в миске, краюха ржаного хлеба, пара поздних яблок и кружка темного пива. Поставив поднос на стол, слуга поклонился и произнес по-аллемански:
- Меня приставили прислуживать тебе, герцог! Пока ты ешь, я разожгу камин, чтобы тебе не было холодно.
В словах этих не было ничего особенного. Но интонации и говор слуги заинтересовали Азуоласа, и он еще пристальней разглядел парня. Внешность его казалась обыкновенной: светлые волосы, голубые глаза, на лице чуть заметны веснушки. Таких сколько хочешь в любой стране. Но чуть заметный говор выдавал его, хотя по-аллемански он говорил совершенно правильно.
- Ты литт? Как твое имя? - живо спросил князь на литтском языке.
Парень вздрогнул и отшатнулся, как от удара. Но Азуолас уже видел - тот его понял!
- Меня зовут Ульф. Я личный слуга барона Валкенбургского, он меня послал прислуживать тебе, герцог, - проговорил тот по-литтски, но гораздо неувереннее, чем на аллеманском языке, словно давным-давно разучился им владеть.
Князь Азуолас, лежавший на соломенном ложе, приподнялся и гневно ударил кулаком по топчану.
- Тьфу! Литт служит аллеманам и забыл родную речь! Вот где зло, а все остальное можно выдержать! - презрительно скривился он, и тут же требовательно переспросил: - Меня не интересует, какие клички дали тебе аллеманы. Каким именем звали тебя родители? Откуда ты родом?
Князь не сводил с собеседника пристальный взор горящих глаз. И под этим взором слуга побледнел, попытался отвернуться, но какая-то сила притянула его обратно. Он согнулся, как виноватый пес, и тихо проговорил:
- Каюс, сын Арве. Из Жантисе, что на реке Неринге.
Азуолас не удивился, припомнив один из давних аллеманских походов.
- Жантисе захватили двадцать один год назад. Сколько тебе было тогда лет? И ты с тех пор служишь врагам своей земли?
« Последнее редактирование: 29 Мар, 2022, 18:34:54 от Артанис »
Записан
Не спи, не спи, работай,
Не прерывай труда,
Не спи, борись с дремотой,
Как летчик, как звезда.

Не спи, не спи, художник,
Не предавайся сну.
Ты вечности заложник
У времени в плену.(с)Борис Пастернак.)

Convollar

  • Герцог
  • *****
  • Карма: 6024
  • Оффлайн Оффлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 10775
  • Я не изменил(а) свой профиль!
    • Просмотр профиля
Re: Железный лес
« Ответ #177 : 29 Мар, 2022, 09:18:55 »

Жаль Азуоласа, очень жаль. Он птица вольная, в плену, даже в сносных условиях, ему невыносимо тяжко. Хорошо, что Гинтараса удалось спасти. Плохо, что совсем не работает разведка, а это в пограничных землях, пожалуй, самое важное. Нападения аллеманов явно не ожидали. Слуга-литт... судя по описанию, он молод, то есть попал в плен ещё ребёнком. так что возмущаться здесь не стоит. Но вот осторожность не помешает.
Записан
"Никогда! Никогда не сдёргивайте абажур с лампы. Абажур священен."