Спасибо, эрэа
Красный Волк, Tory, Карса Скоморохи в те времена часто становились и тайными агентами. Они всюду бывали, общались со многими людьми, бывали при дворах.
- Вот ты какая, гроза распутников и охальников! А хороша! – князь Ростислав с интересом смотрел на стоящую перед ним девушку. И впрямь ведь, хороша, разодета, ровно княжна: сорочка вышитая, сарафан яркий, украшения с каменьями самоцветными, в косах красные ленты. Откуда, кстати, у простой девицы такая роскошь? И сама девка ладная, глаза ясные, на щеках – ямочки, на губах улыбка, кого-то напоминает, понять бы еще, кого…
- Да ты садись, и ты, Креслав, тоже. В ногах правды нет. Как тебя звать-величать?
- Дана, пресветлый князь.
- Дана… а чьих отца-матери будешь, из каких краев?
- Из Заозерья. Кузнеца Драгомира дочь.
- Не больно ты похожа на кузнецову дочку, ведешь себя, как прирожденная княжна. А где же ты так научилась с насильниками справляться?
- Брат двоюродный учил.
- Хорошо учил, мне бы в дружину такого. Как же ты троих здоровых мужиков одолела?
Как? Да она и сама сейчас не слишком понимала, как сумела сдержать себя, никого не убить. Убить было бы проще. Рука так и тянулась к голенищу, к припрятанному домскому ножу, пока боярин Шелупонев изгалялся:
- Помедленнее сымай сапоги-то, вот так, а теперь пояс развязывай на портах. Понежнее, поласковее, могет тогда, так и быть, прощу тебе прежнюю строптивость. Мне еще никто не отказал, а кто отказали, тех уж нет, да и все равно покорились потом. Молчишь, очей не поднимаешь, не смеешь… То-то!
Данка, действительно, не смела поднять глаза, опасаясь, что кипевшие в них ненависть и отвращение выдадут ее раньше времени.
- Чего остановилась, раздевайся давай!
- Совсем? – прошептала Данка.
- Не, сережки можешь оставить, - гоготнул боярин.
Все, пора, как там учил Волк? Нажать вот тут на шее и возле уха. Теперь скорее, связать своими веревками, срезать одежду, в рот кляп. Очнулся? Ишь вертит головой, глаза вытаращил, лицо кровью налилось. Пощекочем-ка ножичком в причинном месте. Что, не нравится? Чего мычишь?
- Слушай внимательно, мразь, я тебя хочу на кусочки порезать, начну вот отсюда. Но могу и для плахи княжеской сохранить, коли расскажешь, скольких девушек испортил, кого убил, понял? Головой кивни, понял? Тогда я сейчас тряпку изо рта твоего грязного выну, а ты мне все обскажешь по порядку. Не вздумай никого звать, хуже будет.
Даже представить не могла, что здоровенный мужик будет так визжать и подвывать. Хорошо, что подручные к таким звукам привыкли, и не подумали войти, проверить что да как.
- Перестать визжать, словно поросенок выхолощенный, никто ведь не придет. Рассказывай, а я вот тут, на столе прямо и запишу, на твоей рубахе углем. А не нравится углем, так крови у тебя маленько выпущу.
Подвывания сделались тише, боярин начал понемногу приходить в себя. и полился рассказ, кровавый, страшный. От этих откровений Данку мутило, но она добросовестно записывала основное: сколько было жертв, кого уж нет в живых, где спрятаны тела…
- Вот и ладно. А теперь позови-ка сюда одного из твоих дуболомов. Одного, понял, а то я ведь успею ножик тебе в глаз метнуть, не промажу, не сомневайся, коли что не так пойдет.
Теперь взять полено поухватистей, стать к двери, не спуская глаз с Шелупонева.
- Зови!
- Митяй! Ходь сюды!
Кудлатая голова просунулась в двери, удар, тело падает головой вперед, следом вваливается второй, получает тем же поленом под подбородок. Здоровенный попался, надо спешить, пока не очухались, хорошо, что веревок не пожалели да и одежда боярина пригодилась. И хорошо, что на такое дело Шелупонев ездит только с доверенными подручными, без большой свиты. Однако, уже светает, надо спешить. Мало ли кто еще припрется на заимку. Кафтан и коня одолжим у боярина. А что это он глазки подкатывает? Помирать что ли вздумал? Кляп в рот, пощекочем еще напоследок.
- Тихо сиди, а чтобы не скучно было, вот тебе пару змей положу на тело. - Кусок мокрой веревки падает на белесое пузо. - Тьфу ты, чем это воняет? Обделался что ли со страху?..
…А князь ждет ответа. Как же ему сказать-то?
- Сама не знаю, княже. Верно, Бог помог.