Артиллерийские этюды
Пока ученые адмиралы обучали механиков форсированно убивать машины с котлами особо извращенными способами, бравые капитаны бродили по котельным и машинным отделениям с платочками наперевес, опытнейшие инженеры скулили о "невыверенном Крампом парораспределении" на крейсере, несколько лет назад демонстрировавшем близкие к рекордным для своего класса показатели скорости и дальности плавания, а механики, месяцами не подходившие к технике, увидев падение уровня воды в котле, бегали звать других механиков, чтобы те позвали третьих механиков, чтобы все вместе позвали четвертого механика, который к тому времени объяснит им, что котел уже вышел из строя, в других областях боевой техники происходили не менее увлекательные события.
Порт-Артур, 1904 год.
1. В крепостной артиллерии, кроме чугунных гранат и сегментных снарядов или шрапнелей, для стрельбы по броненосным судам есть еще бронебойные снаряды (фугасных вовсе нет), но эти снаряды не начинены пироксилином или порохом, как во флоте, а набиваются песком с опилками, как наши учебные снаряды.
Когда я спросил командира Лагерной батареи № 16, почему это так, то он мне ответил, что их в училище учили, что если бы бронебойный снаряд был снаряжен взрывчатым веществом, то он не выполнил бы своего назначения, так как разорвался бы не пробив брони, а от удара об ее поверхность, и что он только недавно услыхал, что во флоте бронебойные снаряды снаряжаются пироксилином.
Прелюбопытнейшим вещам учили артиллеристов. В духе С.О.Макарова: главное - дырочку пробить (правда, тот в тяжелом снаряде хотя бы пять килограммов пироксилина допустил. Вместо опилок). Мысль о том, зачем она, эта дырочка, сама по себе нужна, умные головы не посещала.
2. Пять десятидюймовых пушек на Электрическом утесе - такие же, как на “Победе”. Дальность полета их снарядов могла быть до 85 кабельтовых, но, к сожалению, в день первого боя эти пушки могли стрелять не дальше как на 60 кабельтовых.
Капитан Жуковский, командир батареи Электрического утеса, после боя послал в Артиллерийский комитет в феврале или марте 1904 г. телеграмму с просьбой объяснить, почему моряки из той же пушки стреляют на 10 миль (“Пересвет”) или 8,5 (“Победа”), а он не может стрелять дальше 6 миль, так как угол возвышения, хотя и соответствует 25°, как на “Победе”, но больше 15° давать нельзя, так как тогда пушка ударит казенной частью в площадку, служащую для ее заряжания. На это из Петербурга последовал ответ: “Прочитайте § 16 инструкции для обращения с этой пушкой”, и действительно, когда прочитали § 16, то узнали, что при стрельбе при углах возвышения, больших 15°, следует отнимать вовсе эту площадку, для чего нужно отвинтить четыре гайки и отдать четыре болта, соединяющие ее с установкой.
Мда... без указания Артиллерийского комитета дочитать инструкцию до шестнадцатого параграфа (или без инструкции догадаться открутить четыре болта) было решительно невозможно. Заняты были важными делами, а не чтением инструкций: капитаны - не читатели, капитаны - командиры. И прочие офицеры пятиорудийной батареи - не читатели. А как прочитали - немало удивились, узнав, наконец, куда же могут стрелять вверенные им пушки...
