Спасибо.
Продолжаем идти по пятой главе...
Наконец дело было сделано. Ройтер старался, как мог, и швы получились пусть кривые, косые, но вроде бы крепкие. В Фортецца Чиконна есть приличный врач, и если рукоделие не разойдется по пути...
Эрме понимала, что надо поторапливаться.
– Где, ты говорил, местные? И повозка?
– Эй, сюда, идите! – крикнул Крамер. Эрме оглянулась.
Поодаль жались друг к другу три крестьянина, остекленевшими от ужаса взглядами пялясь на место боя. Эрме и сама рада была бы вовек не видеть такого мерзкого зрелища. Крестьяне торопливо приблизились.
– Где лошадь ваша? – спросил капитан.
– Там, джиор, – сказал старший, сутулый человек среднего возраста с редкой, словно кустами растущей бородой, и веснушчатыми щеками, тыча пальцем вниз в сторону дороги.
– Скидывай бочонки, – приказала Эрме. – Повезете его в Фортецца Чиконна. Прямо сейчас, пока еще нет жары. Ройтер, Клаас, поедете с ними.
– А вы? – проговорил Ройтер.
– Мы с Куртом вас догоним. Поспешите! Если удача будет с нами, довезете до лекаря живым..
Она старалась не думать,что удача может и отвернуться. Эйрик был один из двадцати, так же как Курт и Ройтер. Было бы жаль потерять его так глупо. По ее вине.
– Эй, Ненча! – крикнул крестьянин приказным тоном. – Ты что здесь забыла?! А ну, пошли! Пошли, кому сказано!
Девчонка понуро поплелась следом, шаркая сандалиями по камням. Другие крестьяне гуськом потянулись за ними. Эрме опомнилась.
– Вы двое! А ну стоять!
Они остановились, опасливо втянув головы в плечи. Несомненно, парни надеялись убраться отсюда побыстрее. Не выйдет.
– Собирайте трупы в кучу, – велела она. – Закидаете ветками и подожжете.
Парни испуганно переглянулись. Крамер подался вперед, положив руку на эфес чикветты. Это подействовало. Оружие всегда действует сильнее слов, в этом беда нашего мира. Крестьяне бочком приблизились к бродильцу, потыкали его палкой, словно боясь, что он вскочит и вцепится в глотку. Неловко наклонились...взялись... потащили...
Эрме отвернулась от этого зрелища и вздрогнула. Она лишь сейчас заметила, что все это время на поляне был еще один человек. Он сидел на камне в отдалении, казалось, безучастный к людской возне.
Эрме присмотрелась. Юноша, почти подросток. Коренастый, неровно стриженый и курносый, он горбился и крутил меж пальцами нож – лезвие то и дело тускло поблескивало. Под ногами валялся легкий самострел.
На парне была короткая синяя куртка, усаженная металическими пластинами, темно-синие же широкие штаны – цвета банка Фоддеров. Да, кажется, он был в своре этого толстяка из Форлиса. Они, что, решили продолжить путь, наплевав на запрет?!
– Этот еще откуда взялся? – процедила она сквозь зубы.
– Не поверите, монерленги, – отозвался Крамер. – Говорит, прискакал на помощь, когда услышал крики.
– Да неужто?! А где остальные?
– Говорит, вернулись к границе. Не знаю, врет или нет, но стреляет он прилично. Пару-тройку точно положил. Бойкий парнишка.
Эрме поморщилась. Только бойкого соглядатая от Фоддеров здесь и не хватало!
Она подошла к юнцу. Тот встал, не торопясь. Взглянул исподобья, словно молодой волк. Убрал нож в ножны.
– Говорят, ты смело сражался, – начала она. – Это достойное качество. Ты всегда так отважно бросаешься на помощь?
Парень выпрямился,
– Нет, госпожа, – нагло ответил он. – Только когда чую выгоду. Иначе чего марать руки?
Крамер хмыкнул за ее спиной. Эрме подняла бровь. Не такого ответа она ожидала. От юнца тянуло вином и цинизмом. Сочетание, которое Эрме откровенно презирала во взрослых и просто не выносила в сопляках, толком не нюхавших жизненной плесени, но уже напоказ прокисших. Слава Благим, ни Джеза, ни Лауру не затронула эта порча – они видели мир по-разному, но уж точно не через тусклые стекла. А Фредо еще мал...
– Настоящий наемник, – с неприязнью отметила она. – Твой цинизм столь же дешев, как то вино, что ты пил. И где же твоя выгода?
Парень прищурился.
– Я греардец, – заявил он так гордо, словно объявлял «я король мира».
– Допустим. Что дальше?
– Я греардец. Как и они.
Он кивнул в сторону Крамера.
– То есть ты желаешь стать легионером? – догадалась Эрме.
– Черный мне пойдет, госпожа, – заявил юнец. – Да и вы в накладе не будете, это уж я обещаю.
Эрме не знала, рассмеяться или разозлиться. Наглость мальчишки была невероятной, и он сам казался неотесанным и пустоватым, но все же что-то в нем было – в этой самоуверенности или в той странной надежде, что она внезапно уловила в волчьих глазах.
– Как твое имя?
– Вейтц, госпожа. И я уже два года как взрослый, восемнадцать зим разменял. Не смотрите, что тощий.
– Тебя не помешало бы высечь за дерзость, Вейтц, – заметила она. – Но дело весит больше слов. И твои сегодняшние дела искупают твои речи. Я бы могла сказать тебе: подожди пару лет и явись на плац в урочный день. Но я не стану тебе лгать. Ты служишь банку Фоддеров. Мы не берем в герцогскую гвардию никого, кто служил или служит Дражайшему Иеремии и его родне. Иногда судьба выбирает прежде, чем выбор сделаем мы сами, Вейтц.
Парень закусил губу, словно пытаясь скрыть разочарование. Глаза его вспыхнули, словно два уголька.
– Мужчина сам выбирает свой путь, – процедил он. – Болт арбалетный на судьбу!
Не говоря больше ни слова, он нагнулся, схватил самострел и бегом бросился прочь – камни шуршали, когда он сбегал по осыпи. Повисло молчание.
– Иногда я думаю, – начал Крамер.
– Не думай, – резко оборвала его Эрме. – Это вредно. Ступай, проверь, как там лошади. А вы двое, что встали?!
Крестьяне снова взялись за свое грязное занятие. Эрме пошла напрямик через поляну, осматривая тела. На душе было мерзко. Несколько раз она останавливалась, вглядываясь внимательнее, и то, что она видела, наполняло разум сомнениями и тревогой. С каждым шагом она убеждалась: здесь на забытой Благими террасе среди виноградников случилось нечто, чему не было примеров в естественной истории Тормары. Нечто пугающее. Нечто скверное.
Я должна это обдумать. Должна понять. Должна разгадать эту загадку. Так твердила она себе, стараясь запомнить все подробности. Ничего нельзя упустить. Ничего нельзя потерять...
Эрме кружила и кружила по поляне, точно ворон над падалью. Ноги заплетались. Наконец она обнаружила, что пялится в одну точку, без всякого подобия мысли, а Крамер пристально наблюдает за ней с почтительного расстояния.
Тогда она вернулась к дымному кедру. Расстелила плащ на траве. Села и долго смотрела, как шевелятся ветви на фоне луны, пока они не начали расплываться.
Утром, подумала Эрме, опуская голову на седло. Утром, все утром...