Спасибо.

Что случайно, а что не очень, будем расследовать.

Липовая аллея оказалась неожиданно длинной. Они двигались неторопливой рысью, озираясь по сторонам и всякий миг готовясь к нападению. Но до времени все было спокойно, лишь деревья шелестели тяжелой запыленной листвой.
Липам полагалось цвести, но жара убила и цветы, и медовый аромат.
Первым знаком был труп собаки. Беспородная черно-белая псина валялась в пыли, выставив неестественно заломленные лапы. Кровь из разорванного горла темной лужей растеклась вокруг, впитавшись в дорожную пыль. Над собакой уже вовсю вились жирные зеленые мухи.
Ройтер, вскинувший было кулак, опустил его.
- Собака-то почему? Неужто так голоден был? — хрипло спросил Эбберг.
- Может, выла?
- Ему все равно, - сказала Эрме. — Собака, кошка, человек — любая живая тварь...
Она смотрела в сжатую в предсмертном оскале пасть и вдруг поняла, что еще чуть-чуть — и повернет назад. Опозорится на весь белый свет.
- Капитан...
- Ройтер, что встал? Мертвой псины испугался? — рявкнул Крамер, и Стефан резко послал коня вперед, словно разрывая вязкую паутину.
Блудница косилась на падаль, нервно прядая ушами.
- Надо, красавица, - прошептала Эрме, наклоняясь к голове кобылы и ласково глядя ее по шее. — Надо.
Больше всего Эрме боялась, что они опоздали, и деревня полна «гулен». Что делать тогда? Убираться прочь, дожидаясь подкрепления, а после ставить заграждения и отстреливать из арбалета каждого, кто попытается прорваться? Каждого мужчину, женщину, ребенка, ветхую старуху, ибо будет уже не понять, кто «тихий», а кто нет?
Благие, не допустите! Если суждено пролиться крови, пусть это будет малая кровь.
И потому, когда дорога вырвалась из аллеи и свернула к домам, и Эрме различила гул голосов, она возблагодарила Благую Инфарис со всей страстью. В деревне были живые люди. И не просто были — они орали, спорили и ругались.
Словом, делали все то, что свойственно нормальным людям.
Ройтер тоже услышал голоса. Приободренный звуками брани, он пришпорил коня, и они бодрой рысью ворвались на пыльную деревенскую улицу и пронеслись по ней, распугивая кур, навстречу группе людей, гудевшей неподалеку от одного из домов — здания в два этажа, выступавшего из зарослей желтой акации.
Завидев всадников, толпа прекратила ор и вопли. Люди развернулись, уставившись на Эрме и греардцев так, словно они были Вестниками Зари и только что свалились с неба вместе с лошадьми и оружием.
Наверно, со стороны это и впрямь выглядело как чудо.
Здесь было человек с пятнадцать мужчин и парней и около десятка женщин разного возраста. Все одеты по-крестьянски и вооружены — теми предметами сельского труда, что селяне при случае привыкли использовать в качестве оружия: вилами, цепами, серпами и кольями из оград. Двое мужчин держали в руке горящие факелы. Девчонок и молоденьких девушек Эрме не приметила: считалось, что они вследствие неокрепшего разума первые поведутся на пошедшего, а вот пара-тройка особо смелых мальчишек имелась: они жались к изгородям поодаль, готовые чуть что дать стрекача.
Все это Эрме увидела и оценила общим планом. Первым делом в глаза бросилось иное. Одинокий человек, что стоял посреди толпы на коленях, безнадежно и умоляюще вглядываясь в лица односельчан. Люди отводили взгляды, словно стыдясь и желая отодвинуться, защититься от этого испуганного молящего взора.
Что-то здесь было нечисто.
По толпе прошелестел шепоток. Эрме ясно различила слово «саламандра», повторенное с десяток раз. Эрме это не тронуло: времена, когда она смущалась от людского внимания к себе миновали безвозвратно.
- Что случилось?! — крикнула она, чувствуя, как облегчение сменяется раздражением. — Почему вывешен заразный флаг, а вы толчетесь здесь, точно мошкара над лужей? Где пошедший?
- Флаги подняли по моему приказу, джиори, - с поклоном ответил невысокий мужчина, судя по чистой одежде, умытому лицу и крепкому топору на длинной рукояти — местный староста. - Я Фабио Лысый, здешний глава деревни. А «гулена», он в доме затаился — хозяйской кровушки испробовал, поокреп, теперича ночи ждет.
- Это точно пошедший? Влез в дом и спрятался? — не поверила своим ушам Эрме. — Ты ошибся, мэтр Фабио. — Сюда, верно, забрался бандит с большой дороги. Дом добротный, видно, что зажиточный, вот он и польстился на добычу.
- Прошения просим, джиори, - ответил староста. — Только нету ошибки. Вот он, - староста указал на человека на коленях, - служил у старого мэтра садовником, так он все видел.
- У него рожа была, как будто ржой изъеденная, - провыл мужчина. — Гной красный по щекам тек, и он шатался Я розы стриг, так за кустами притаился и видел, как он идет. Он на крыльцо поднялся и за дверное кольцо взялся — и ну стучать...
- Гулена? Постучался в дверь? За кольцо? — Матиас Граве хрипло рассмеялся. — Да ты врешь, пьяная скотина! Сроду не видывали, чтобы гулены в дома стучались. Если дом им поперек пути встанет, они либо обойдут, либо будут башкой о стенки биться, пока лоб в кровь не обобьют. Не помнят они, как в дома по-людски заходят!
- А этот помнил! — взвыл садовник. — Всеми Девятьми поклянусь! Алтарные камни поцелую! Вот джиор, не чуя беды, ему и отворил… а он… он...
- Что ж ты не крикнул своему господину, дурень!
- Да язык у меня отнялся! Я аж подумал, что сам гуленой становлюсь...
- И что дальше? — перебил его Крамер.
Эрме молча указала рукой на ступени дома. Желтые известняковые ступеньки были залиты уже побуревшей, свернувшейся кровью. Потеки крови были и на двери. Много крови.
- Где тело?
- Так это… в доме...
- Так в дом он его затащил?! Ты сам видел?!
- Я бежать бросился… слышал, только как дверь закрывается и…
Он запнулся.
- Ну! — рявкнул капитан.
- Засов заскрипел...
- Ну, это уже ни в какие ворота! — взорвался Крамер. — чтобы гулена дверь на засов закрыл. Он животное, слышишь ты! Безмозглое кровожадное животное!
Эрме внезапно стало знобко в мокрой от пота рубашке и бронированной куртке.
- Курт, иди сюда, - позвала она, разворачивая Блудницу в сторону. Капитан повиновался.
- Курт, бродильцы тоже никогда не нападали общей стаей. Никогда не выжидали в засаде. Никогда не пытались окружить. Они тоже всегда считались тупыми тварями...
Капитан слегка побледнел.
- Что ж он, не врет, этот нытик?
- Не знаю. Но для нашей безопасности мы должны допустить, что он сказал правду...
Что там, в доме есть человек, ставший чудовищем, способным голыми руками расправиться с другим человеком. Сильный, безжалостный и сберегший достаточно осколков прошлого разума, чтобы жить, прятаться, идти и убивать.
Сколько людей заразится, если он ускользнет и пойдет дальше? Сколько погибнет, пытаясь его остановить?
Курт обернулся и посмотрел на крестьян.
- И что ждете? — спросил он. — Поджигайте дом.