Благодарю Вас, эрэа
Convollar, эрэа
katarsis! С Новым Годом!

Какая прекрасная светлая история, словно весенний луг! Но и ядовитые растения уже проклёвываются.
У Карломана стало совсем легко и светло на душе: его ждало прекрасное будущее!
Положим не столь уж и прекрасное, но хорошо, что даже потомки альвов не настолько сильны, чтобы знать что их ждёт за поворотом.
Мы стараемся порадовать наших читателей и порадоваться самим.

Карломан имел в виду прежде всего свою будущую семейную жизнь. Но и в целом его судьба окажется нелегкой, и не такой уж долгой, и все-таки прекрасной, как у всех настоящих героев, что жили не для себя, а для других.
Разрешив Карломану жениться на Альпаиде, Хильдеберт принял, возможно, единственное в своей жизни мудрое решение. Даже не смотря на последующие проблемы с викингами.
Ну, если и не единственное, то одно из самых мудрых решений - наверняка.
На берегу безымянной реки (продолжение)
И вот, Гвенаэль, Белая Дева Арморики, мчалась верхом на своем белоснежном коне вдоль берега широкой Леджии. По бокам от нее, на полшага позади, скакали Хродеберг и Жартилин.
Все трое были прекрасными наездниками, и теперь их переполняла радость от стремительной скачки. Хродеберг восхищался Белой Девой, такой стремительной, ловкой и бесстрашной. Жартилин же просто наслаждался веселой скачкой. А Гвенаэль улыбалась, ловко правя конем, так что юноши не могли обогнать ее. Им всем было весело.
Они вихрем промчались по широкой дороге, ведущей через весь сад, до самой ограды Кенабумского замка. Здесь они повернули и направили коней обратно, уже шагом. И по пути охотно беседовали.
- Ну как, убедился ли ты, на что способны девушки в Арморике? - спросила Гвенаэль, проезжая мимо Хродеберга.
- Я верю, что ты способна на многое! - воскликнул юноша, не в силах скрыть восхищение. - Хотелось бы мне и впредь кататься вместе с тобой, если ты согласна на новые прогулки.
Жартилин шутливо погрозил рукой:
- Имейте в виду, я тоже с вами! Покажу, что и юноши из Арморики ездят верхом не хуже сыновей арвернских рыцарей!
И они тут же договорились и впредь продолжать свои конные прогулки.
***
Тем временем, принц Хлодеберт Жестокий, услышав вместе со своим братом, как его сын рассказывал о родившемся ребенке, почувствовал глубокую, светлую радость. Упоминание о внуке-младенце пробудило в его сердце более глубокую, кровную привязанность, чем любовь к давно потерянной для него Гвиневере. Что бы ни случилось прежде, но их род, восходящий к императору Карломану Великому, пойдет дальше! Следовало позаботиться и о юном Карломане, во имя любви, что он питал к его восхитительной матери. Тогда и их с Гвиневерой любовь будет продолжаться в будущих поколениях, в детях, что родятся у Карломана с Альпаидой!
Так наследный принц Арвернии окончательно решился последовать совету брата. Сев в кресло рядом со своим старшим сыном, он слушал его рассказ о ребенке, а сам размышлял о своем...
Дагоберт сел рядом со своей женой, тоже слушая племянника, а сам поглядывал на брата, убеждаясь, что у него отлегло от сердца. Слушая, с какой радостью младший Хлодеберт рассказывал о своем сыне, Дагоберт тоже надеялся, что Карломан и Альпаида будут счастливы в браке.
Тем временем, к собравшимся в покоях присоединились и другие родственники. Пришли Теодеберт и Магнахар, вдоволь наговорившись между собой. Тут же был и Хлодомер, которого сопровождали "дети богини Дану": Морветен с женой, Номиноэ Озерный с супругой, Ангарад Мудрой, и их внук Варох. Им всем хотелось обсудить предстоящие радостные события.
Дарерка, супруга коннетабля Сигиберта, проговорила с глубоким чувством:
- Хвала Небесам, вот скоро и отпразднуем помолвку Карломана и Альпаиды! Вот скоро уже начнутся торжества в их честь!
- Да, гости собираются на великий пир! - улыбнулся Сигиберт. - Вот мы и дожили до помолвки нашего названого внука! Теперь начнутся балы в их честь, рыцарские турниры...
- Я выступлю на турнире, и постараюсь выиграть его! - встряхнул черными кудрями Магнахар Сломи Копье.
А Номиноэ важно проговорил:
- Самое главное - чтобы этот брак и нынешние празднества помогли сблизиться арвернам и "детям богини Дану", а не развели их в разные стороны!
И все помолчали, не желая называть тех, кто еще должен был приехать на предстоящие торжества - короля Хильдеберта Строителя и барона Ги Верденнского. Словно они были злыми духами, вредоносными для всех. Увы, с некоторых пор почти так оно и было...
Тогда Теодеберт Миротворец дипломатично постарался сменить тему:
- А ведь наша Гвенаэль всерьез сдружилась с юным Хродебергом! Каждый день они что-нибудь затевают вместе! А, что ты скажешь, кузен? - он обернулся к Дагоберту и Герберге, сидевшим на софе.
Младший из арвернских принцев хитро улыбнулся:
- Привози свою милую дочку в Дурокортер. Еще пара лет - и Белая Дева Арморики покорит там всех!
Но Теодеберт с сомнением покачал головой:
- Окончательное решение, конечно, за Гвиневерой. Но я, со своей стороны, думаю, что в будущем лучше поискать мужа для Гвенаэли среди "детей богини Дану", на материке или на островах. Уж слишком энергичной и свободолюбивой она растет. Арверны не всегда ценят такие качества в женщинах. Да и по сердцу ей ближе народ ее матери.
Все помолчали, соглашаясь, что так будет лучше для всех. Старшие родственники старались понимать молодежь, выросшую между двумя народами и впитавшую в себя черты обоих. Даже у растущих, вроде бы, в одинаковых условиях юношей и девушек окончательный выбор определял характер. Магнахар, как и трагически погибший Хлодион, были истыми арвернами, стремились сделаться лучшими рыцарями. А вот Карломан и Варох, хоть и воспитывались последние годы в Арвернии, будучи оборотнями, на всю жизнь остались ближе к "детям богини Дану". Гвенаэль и Жартилин, хоть и люди, тоже подрастали истыми потомками Матери Богов. Это все старались учитывать их старшие родственники, планируя будущее своих детей.
***
А на берегу безымянной речки, возле упавшей ивы, стояла королева Гвиневера Армориканская. Рядом с ней семейство лебедей щипало сочную прибрежную траву. Поодаль же, возле самой воды, молодой оборотень катал свою возлюбленную на спине. Он мчался быстрее любого коня, так что ветер свистел в ушах. А Альпаида весело смеялась, держась ладонями за сильную мохнатую шею бисклавре. И ее пышные черные волосы развевались на ветру. Она ликовала от этой стремительной скачки, наслаждалась любовью Карломана, доверием его и его замечательной матери.
***
Тем временем, Гвенаэль, Хродеберг и Жартилин возвращались с другой прогулки, конной. По пути они беседовали, как хорошие друзья.
- Как мне нравится здесь, в древнем Кенабуме, в гостях у моего брата! - звонко воскликнула Гвенаэль.
- И мне тоже! - поддержал Хродеберг. - Я буду рад и впредь не разлучаться с вами, "детьми богини Дану". Мне бы хотелось научиться вашему состязанию на бревне. Поучишь меня, Жартилин?
Тот придержал коня и, поравнявшись с новым другом, протянул ему руку.
- С удовольствием!.. А ты, Хродеберг, поучи меня арвернскому конному бою, на мечах и на копьях. Я докажу всем, что среди "детей богини Дану" тоже есть рыцари!
Гвенаэль, бросив быстрый взор на юношей, задорно встряхнула головой:
- А я тоже с удовольствием потренируюсь на бревне! Принимайте меня к себе!
И ее кузен Жартилин, и Хродеберг охотно кивнули девушке, вполне принимая ее в свое общество. Все трое поистине нашли друг друга.
После прогулки двое юношей и девушка вернулись в замок. И, разлучившись лишь на то время, что им потребовалось, чтобы переодеться, они вновь встретились и вместе направились в гостевые покои, где находились их старшие родственники.
Как только молодежь открыла двери, Дагоберт Лис первым обернулся к ним и проговорил:
- А-а, вот вы и вернулись! Ну, как ты, Хродеберг, покатался со своими новыми друзьями?
- Как вы повеселились? - спросила и Герберга, когда сын приблизился к ним.
Хродеберг подошел к родителям с веселой улыбкой на устах.
- Все замечательно! У меня еще никогда не было таких хороших друзей, каких я обрел здесь!
Тем временем, Теодеберт усадил рядом дочь, а Магнахар, ласково приобняв сестру, спросил у нее:
- Когда уже станешь себя вести, как подобает принцессе Арморики? Носишься целыми днями по округе, как мальчишка!
Гвенаэль изящно склонила голову, поправила складки белоснежного платья, так идущего ей.
- А я, когда захочу, могу выглядеть и женственной!
- Она может! - улыбнувшись, подтвердил Теодеберт.
А Морветен, брат королевы Гвиневеры, расспрашивал своего сына Жартилина:
- Ну, как съездил? Не посрамил ли потомков Матери Богов в верховой езде?
- И совсем нисколько не отстал от Хродеберга и Гвенаэли! - юноша гордо вскинул голову. - Нам есть чему поучиться друг у друга, батюшка! Мы теперь каждый день будем кататься верхом и тренироваться вместе!
Их родители и старшие родственники одобрительно переглянулись между собой.
И принц Хлодеберт пожелал всем троим, вспомнив погибшего сына Хлодиона:
- Что ж, дети: растите благополучно, радуйте своих родителей! Учитесь на пользу Арвернии и Арморике!
Коннетабль Сигиберт заметил:
- Я думаю, больше всего сближению наших народов поспособствует брак Карломана и Альпаиды! Как некогда мы с Дареркой поспособствовали примирению, - он поглядел на жену со все еще неиссякаемой молодой нежностью.
Ангарад Мудрая назидательно заметила:
- Самое главное - что и обряды совершатся не только на арвернский лад, но и по обычаю "детей богини Дану", в священном городе Кенабуме, в каменном круге, хоть и окруженном мраморными стенами!
- Да, обряды нынче должны быть по сердцу всем, - согласился Хлодомер, и внезапно огляделся по сторонам, заметив, что уже вечереет: - А где же сами Карломан с Альпаидой? И государыня Гвиневера?
- И впрямь! Что-то давно их нет! - спохватились и остальные, поглядев в окно.
Варох спокойно улыбнулся:
- Они, верно, еще гуляют по саду. И государыня сопровождает их. Скоро они вернутся.
***
А королева Гвиневера в это время, находясь на берегу безымянной речки, сидела на стволе поваленной ивы, точно на прародительском троне. Она улыбалась, глядя на своего сына и его будущую невесту. Сам же Карломан, вновь приняв человеческий облик, стоял среди разноцветья осенних трав, держа за руку Альпаиду. Другую руку юноша держал на весу, ладонью вверх, словно хотел приманить кого-то. При этом он напевал песню, которую они с Варохом разучили в детстве, о путеводных блуждающих огоньках, желая показать их своей будущей невесте:
- Когда в лесу я заблужусь в вечернюю пору, и средь чащоб глухих домой дорогу не найду, я не заплачу, я найду, кто мне укажет путь. Сплетаю я из трав густых цветные узелки. То, будто искры пропадут, а то запляшут, создадут из многого одно. Я позову к себе друзей - блуждающих огней. Вперед, друзья! Светите мне сквозь мрак ночных ветвей! Бегом быстрей я побегу за рыжим огоньком, что послан сохранить меня от дома далеко. С ним не страшусь я ничего, лечу, как птица, вдаль. Пусть мрак смыкается вокруг - меня хранит в ночи искра от пламени богов, что мне укажет путь.
И очень скоро над его ладонью зажегся порхающий живой огонек.
- Блуждающие огоньки - маленькие ши, они показывают путь тем, кто потерялся в лесу или на болоте, если те достойны помощи, - пояснил Карломан восхищенной Альпаиде.
Девушка ничего не говорила, но смотрела с молчаливым восторгом.
Между тем, солнце уже клонилось к закату. Королева Гвиневера, заметив, что уже пора возвращаться в замок, встала с поваленного дерева и медленно направилась к юноше с девушкой. А они отпустили блуждающий огонек, и теперь увлеченно наблюдали, как он исчезает в зарослях.
Гвиневера приобняла за плечи Альпаиду. А та поглядела на стоявших перед ней ши с изумлением и радостью, словно наяву попала в волшебную страну чудес.
Королева проговорила, обратившись к девушке:
- Вот ты и познакомилась по-настоящему с нашим миром, дочь моя! И он запомнил и принял тебя.
Карломан улыбнулся, подтверждая слова матери, и поцеловал руки сперва ей, а затем и своей будущей невесте - ласково, целомудренно.
- Нам пора в замок, - произнес он, и все трое направились к темной каменной громаде, в окнах которой зажигались свечи.
А над берегами безымянной речки в сумерках сгустился туман, словно в ней текло молоко вместо воды. Он окутал местность, и дневные ее обитатели притихли, зато проснулись ночные. В далеком отсюда лесу глухо ухнула сова. В траве застрекотал целый хор кузнечиков, перекликаясь с лягушками в воде. Над землей пролетел козодой, шурша мягкими перьями. Чета лебедей со своим выводком устраивалась на ночлег в тростниковых зарослях, перед сном трогательно приглаживая перья друг другу. Одна за другой, переставали петь дневные птицы. И только соловьи рассыпали звонкие трели еще звонче, чем днем.
И в тумане над речкой все ярче начинали мерцать блуждающие огоньки. Они играли, танцевали над водой.
***
К тому времени, как Гвиневера Армориканская и ее сын с невесткой дошли до замка, на закате уже догорали последние отблески заката. Но оба бисклавре прекрасно видели в темноте, а Альпаида всецело доверяла им.
И все же, на крыльце их уже встречали именитые гости. Принц Хлодеберт, и Дагоберт с Гербергой, Теодеберт и Гвенаэль, что упросила отца взять ее с собой.
Неугомонная девочка спустилась с крыльца и радостно подбежала к матери, брату и его невесте. Она воскликнула с очаровательной непосредственностью:
- Наконец-то вы вернулись! Как долго вас не было! Но и мы тоже времени не теряли! Хорошо прокатились верхом с Хродебергом и Жартилином. Будем теперь кататься каждый день, играть и тренироваться вместе!
Родители и брат девочки только понимающе переглянулись, зная, как непредсказуема юная Гвенаэль.
Альпаида же подошла ближе к Белой Деве, что продолжала рассказывать о поездке. Она взяла девочку под руку, давая понять, что готова внимательно ее выслушать. Про себя Альпаида подумала, что ей придется выслушать и то, что ей поведает Хродеберг. К счастью, брат обычно говорил гораздо спокойнее и не так быстро...
И обе юные девы направились к своим родителям.
А к Гвиневере и Карломану одновременно подошли принц Хлодеберт и герцог Теодеберт.
Дагоберт выразительно взглянул на своего брата, пока Герберга расспрашивала дочь о прогулке.
- Куда вы ходили с Карломаном и государыней Гвиневерой? - осведомилась она.
- Мы гуляли по берегу Леджии, матушка, - уклончиво ответила девушка, не выдавая тайну безымянной речки.
Гвенаэль, тем временем, стояла рядом с подругой, и, в свой черед, глядела на родителей и брата.
Теодеберт выразительным жестом взял супругу под руку. Они прекрасно выглядели вместе.
Принц Хлодеберт, поглядев на них, сдержал глубокий вздох и на мгновение сцепил пальцы обеих рук, обуздывая дремавшие в его душе чувства, по совету своего брата, мудрого Дагоберта Лиса. Прошлое следовало оставить в прошлом.
И Хлодеберт положил руку на плечо Карломану, своему любимому сыну.
- Сынок, пойдем, прогуляемся по замку. Навестим зал скульптур, созданных в честь наших знаменитых предков. Ты теперь - граф Кенабумский, будущий зять моего брата, маршала запада! Нужно проверить, обладаешь ли ты знаниями под стать этим громким титулам, - отец Карломана сдержал улыбку. - Заодно обсудим с тобой некоторые важные дела!
Таким образом, наследный принц Арвернии постарался перенести любовь к Гвиневере на их сына. И они ушли вместе.
Теперь Дагоберт Лис успокоился: его брат поступил разумно, оставив Гвиневеру Армориканскую спокойно жить с Теодебертом. Принц тонко улыбнулся, радуясь, что все сложилось к лучшему. С такими мыслями он тоже направился в замок, в гостевой зал, где их родичи, должно быть, еще продолжали вести светскую беседу.
Гвенаэль же по дороге весело обратилась к родителям:
- Карломан с Альпаидой прямо светятся от радости! А Хродеберг хочет научиться состязанию на бревне, как мы, "дети богини Дану".
Гвиневера и Теодеберт улыбнулись, держась за руки.
***
Между тем, солнце село, и наступили сумерки, обещая скорую ночь. Кенабумский замок окутал туман, и во всех помещениях зажгли свечи и масляные лампы.
Ярче всего были освещены гостевые покои, где собрались почти все родственники хозяина замка, по обеим линиям.
Несколько позднее к их беседе присоединился и сам Карломан вместе с отцом, успев поговорить наедине. Здесь их встретил Хлодеберт-младший, единокровный брат Карломана.
- Вот и ты, братец! - радостно воскликнул он, протягивая руку юноше. - Едва дождались тебя, жених! Как раз беседовали о семейных радостях!
- Ты-то можешь о них рассказать, счастливый супруг и отец! - усмехнулся Карломан, отвечая на рукопожатие брата.
Они были очень похожи, почти в точности повторяя облик своего отца, принца Хлодеберта, стоявшего рядом с ними. Только глаза у них были разные.
За ними наблюдали другие присутствующие: Гвенаэль, весело беседовавшая с Хродбергом и Жартилином, стоя возле окна; Магнахар, который вместе со своей женой разговаривал с дедушкой Сигибертом и бабушкой Дареркой; и Варох, в свою очередь беседовавший с Номиноэ и Ангарад. Они все радовались предстоящей помолвке Карломана и Альпаиды. И вскоре в покоях возобновилась общая оживленная беседа.
А Карломан вместе с братом вновь подошли к Альпаиде, стоявшей возле своих родителей.
Юный граф Кенабумский взял под руку возлюбленную, и они обменялись взглядами, полными любви и тепла. И всем, кто их видел, стало ясно в один миг, что их чувства проживут вместе с ними всю жизнь, и не угаснут со временем.
Хлодеберт-младший обратился к брату и кузине:
- Мы все желаем вам счастья и любви на всю жизнь!
Карломан и Альпаида одновременно загадочно улыбнулись. Их связала общая тайна, крепче всех обетов. Некогда священное место, живой храм Высших Сил, что располагался на берегу безымянной речки, стал для них алтарем любви. И они считали свое обручение вполне состоявшимся.