Мне стало интересно (я не ерничаю, разговор становится в самом деле интересным), сколько ролей на Ваш взгляд играла Катарина. Именно ролей.
Этих ролей, как педров в Бразилии. «И не сосчитаешь!» (с)

Но если бегло, навскидку, то в первом томе это королева опасающаяся что Ричард повторит ошибки Джастина. Вот втором, королева понятия не имеющая что происходит за стенами её покоев. Что забавно сочетается с ролью королевы тревожащейся за судьбу Эпинэ. В третьем, королева – последняя Ариго, параллельно с этим молящая Создателя, чтобы тот сохранил ей брата.
В общем, им несть числа…
робкая птичка, которую так и хочется защитить и уберечь,
Занятно, что читателей тоже, то и дело посещает это желание.
Но вопрос-то не о том, хорошая Катарина или плохая и ради чего все эти образы, а можно ли ей верить.
Например, она влюбилась в герцога Эгмонта или нет? Она страдала по детям и макам Эпинэ или это была нужная сторона для очередного объекта?
Это теперь мы знаем и про токсикоз, и про шантаж и угрозу жизни и про много другое, что объясняет поведение Катарины и дает нам повод сказать, что в каждой ее роли есть доля правды.
Знать-то мы знаем, только ясности от этого знания больше не становится. Скорее наоборот, лишь вопросов прибавляется.
Токсикоз? И что? Шантаж? А зачем? Угроза жизни? Только её?
«Вы, небось, знаете, что такое королевский дворец? За стенкой люди друг друга давят-душат, братьев, родных сестёр. Душат. Словом идёт повседневная, будничная жизнь» (с)
А что касаемо доли правды, возьмём рассказ Катарины про Жермона, и воспоминания самого Жермона. И кому из них верить? Вот то-то и оно…

А не определяемо.
Верно, но отсюда-то и вопросы.
Катарина королева, но удовлетворена ли она своим положением? Не хочет ли она его упрочить? Приобрести больше влияния, шире возможности, выше значение?
Нет ли у неё стремления, иметь своих, именно своих людей, которые будут занимать высокие посты?
А если хочет и стремится, то как это вписывается в сложившийся расклад сил?
А если не вписывается, то на что готова пойти, дабы изменить его?
И да, «порывом души» может быть, высказанное желание уехать в Гайярэ и там любоваться маками?
То есть по существу у Вас возражений нет?
Вы хочите возражений? Их есть у меня…
Но вообще, споры о Катарине, лично мне напоминают читанный где-то диалог о Марии Стюарт.
Дословно сейчас не воспроизведу, поэтому приблизительно:
– Она героиня!
– О да! Героиня пьесы.
– Она мучилась!
– Ну если только от ревматизма…
Так что я не спорю. Я по мере сил объясняю, почему придерживаюсь другого мнения.
Начну с того, что перехват Штанцлером писем Жермона – это предположение. Наверняка мы не знаем.
Но будь я на месте Штанцлера, то шестнадцать раз подумал бы. Потому как воровать письма именно Жермона – чревато!
Если младший из сыновей Рудольфа прорвался к Сильвестру, потребовал объяснений и, что важно, получил их. То что будет, если наследник Ноймаринена, по просьбе своего друга, начнёт выяснять судьбу писем, которые тот шлёт своей сестре?
Да, мы знаем, что Жермон ни о чём подобном Рудольфа не просил, но откуда Штанцлер мог знать, да ещё и заранее, что не попросит? Но главное-то, зачем вообще, эти письма красть?
Хорошо, допустим, что всё же письма до Катарины не доходили. Почему тогда, перечисляя всех тех, кого, по её словам, Жермон ненавидит (мать, отца, братьев) она не упомянула себя? Случайность? Не думаю…
Но пусть Катарина не читала писем Жермона. Тем не менее, она ему всё же написала. И не одно письмо и даже не два. Ждала бегства Штанцлера? А до того что, оказии не было? А Алву попросить письмецо в Торку забросить? Не Алву, так Эрвина, Не Эрвина, так Валентина. И это только те, кто нам известен. Уж кто-нибудь, да согласился бы.