Продолжаем.
Как и прошлым вечером, сумерки над городом казались унылыми. Дым чуть рассеялся, но все равно переулки пропитались дневным жаром и смрадом.
Трое шли Овражной стороной, направляясь к городской окраине. Они держались близко друг к другу: Йеспер чуть впереди, указывая дорогу, Франческо и Рико следом. Люди навстречу попадались лишь изредка: здесь уже начиналась полоса свалок, развалин и пустырей. Селиться поблизости от оврагов и погоста желали немногие, даже из бедноты.
– Ты. что, лучше места не придумал? – угрюмо спросил Рико, когда они остановились у глубокой рытвины, пересекавшей путь: несомненного следа давнего землетрясения, который никто не удосужился засыпать.
– А лучше и не придумаешь, – отозвался Йеспер, перепрыгивая через препятствие с грацией горного козла. – Там и днем народ особо не трется, а уж ночью тишина, покой...
– А нищие и бродяги? – Рико перескочил через рытвину и протянул Франческе руку.
– Да они все на Гранитное поле перебрались. Там склепы богатые, можно и долю от тризны получить, и пограбить вдоволь при случае... А здесь что? Сплошное уныние....
– Тебе бы только повеселиться, – проворчал Рико.
– Конечно. Человек – создание, предназначенное для радости и веселья. Чего гневить богов унылой рожей? И ты почаще улыбайся, а то Фран заскучает. Правда, Фран?
– Не думаю, – спокойно отозвалась Франческа, с задумчивым видом созерцая окрестности. Она вглядывалась в темные жерла переулков без особой боязни, но с каким-то напряжением, словно выискивая что-то среди заброшенного жилья и груд мусора. Это напряжение не ускользнуло от внимания Рико, и он то и дело искоса поглядывал на жену, уделяя болтовне Зубоскала довольно скромную толику своего времени.
– Да ладно, – продолжал беспардонный треп Йеспер. – Он же жуткий зануда!
– Варендаль, я тебе сейчас голову оторву! – рыкнул жуткий зануда довольно таки добродушным тоном.
– Я не боюсь ежиков, – невинным тоном заметил Йеспер. – Особенно, если они ушастые.
– Что?!
– Еще одно слово, Йеспер Варендаль, и твои уши тебя точно покинут, – заметила Франческа, поправляя правый рукав платья. Этот жест, сам по себе вполне мирный, отчего-то заставил Зубоскала картинно попятиться.
– Ладно-ладно, понял, осознал, испугался. – Йеспер примирительно вытянул руки вперед. – Язык без костей. Не берите к сердцу — я просто изрядно перетрусил сегодня.
– Ты и вдруг перетрусил? – улыбнулась Франческа.
– Ну да, – признался Йеспер. – Когда открылась дверь, и показался этот банкирский выкормыш. В жизни бы не подумал, что вы заведете такое знакомство...
– Да мы как-то и не знакомились, – Франческа лукаво взглянула на мужа. – Не до того было.
Рико поморщился.
– Ты уверен, что в твоем приключении с тварями участвовал именно он?
– Да он самый! – подтвердил Йеспер. – Мелкий, зараза, юркий, но меток, не отнимешь.
– А он тебя признал?
– Да кто ж скажет? – Йеспер одернул куртку. – Я, конечно, сразу деру дал, как только бродильцы завопили. Побоялся, что колдовство монерленги и меня заодно прищучит... я, сам знаешь, тоже яблочко с червоточинкой...
– Все мы с червоточинкой, – философски заметила Франческа. – Так что твой меткий стрелок? Он понял, что ты и есть вожделенная добыча? И ничего не сказал своим?
– То-то и оно. Узнал? Не узнал? Я лоб сломал, пока думал. Странный он какой-то... этот Вейтц.
– Странный, – согласилась Франческа и резко остановилась. – Мы, что, пришли? – спросила она изменившимся тоном.
– Ну да, – весело объявил Варендаль. – Пришли. Ой! Мать моя женщина!
Они стояли у старой каменной стены, сплошь затянутой наполовину увядшими плетьми вьюнка. Этот покров не мог скрыть узкого пролома, по ту сторону которого подымалась страж-трава. Высоченная, с огромными темно-зелеными листьями, испещренными кроваво-ржавыми пятнами и прожилками, она слегка покачивалась от ветерка. Шипики, на вид обманчиво мягкие, розоватой опушкой вытягивались по стеблю, словно чуя присутствие живого существа.
– Я не полезу, – чуть дрогнувшим голосом заявила Франческа.
– Йеспер, ты совсем сдурел?! – рявкнул Рико и по его тону стало ясно, что на сей раз он рассержен всерьез.
– Да я не думал, что она так разрослась, – растерянно пробормотал Йеспер. – Здесь безопаснее всего, правда. Ворота ведь уже закрыты. А ближние проломы на виду. Если люди Бравенте...
– Вот и лезь туда сам, – оборвал его Рико. – Ступай, приведи ее. И поспеши: Бенито через час отплывает. Мы должны быть на месте.
– Ладно-ладно, я мигом. – Йеспер поморщился, отвернул закатанные рукава куртки и, сунув в пролом ногу, принялся утаптывать страж-траву. Порой стебель задевал его по голой щиколотке, и тогда изо рта его вырывалось злое шипение и бранные слова.
Франческа наблюдала за его боевыми действиями с почтительного расстояния и морщилась каждый раз, когда Йеспер начинал ругаться. Рико отошел чуть в сторону, оглядывая окрестные развалины.
Наконец Варендаль отвоевал у страж-травы пятачок пространства. Он шумно вздохнул и ринулся в пролом, точно в бурную реку. С полминуты из-за стены доносилось шипение, ойканье и шелест, но вскоре все смолкло. Наступила почти полная тишина.
Сумерки густели. Снова наплывал дым. Чистый Реджио на том берегу зажигал огни. Мост Эрколэ Безумного обозначал себя лишь несколькими тусклыми пятнами света из окон.
Неподалеку от стены погоста склон снова становился обрывистым, земля крутыми ступенями убегала вниз, в темноту, где еда различимыми силуэтами бугрились какие-то развалины.
Рико подошел к краю оврага. Франческа последовала за мужем, встала рядом. Легкая, точно тень.
– Что там, внизу? – спросила она.
– Вероятно, термы. Или остатки канализации. Или просто свалка. Здесь все истерзано, заброшено, забыто. Тяжелый город. И одновременно пустой. Как башка нашего приятеля...
Рико нагнулся, подобрал камешек, подкинул на ладони. Швырнул в овраг.
– Не злись, – мягко попросила Франческа, дотрагиваясь до его руки. – Он не нарочно, ты же знаешь.
– Я знаю. И я не злюсь, солнышко. Я просто не понимаю, как можно жить вообще не думая.
– Ну, он частенько бывает весьма сообразителен, – заметила Франческа.
– Бывает. Он умеет действовать быстро. Но он не в состоянии оценить последствия дальше собственного носа. Творит, что на ум взбредет, а после удивляется, когда получается неприятное варево.
– Такова его природа. Отчасти он не виноват.
– По-моему, он просто привык, что за него все время думает другой человек.
Рико поднял еще один камень и отправил вслед за первым.
– Скорее бы отплыть, Ри, – прошептала Франческа. – Мне здесь не нравится.
– Потерпи немного. Где заблудилось наше бестолковое сокровище?
Словно в ответ на его вопрос из-за стены раздался шум и крики. Послышался треск, и из пролома почти вывалился Йеспер, с окровавленным лицом, голый по пояс и без чикветты.
– Рико! Фран! Опасность! – дико заорал он, падая животом наземь. – Здесь...
Варендаль подавился криком, когда сапожный каблук впечатался в поясницу. Крепкий длинноволосый малый, выскочивший из-за стены, упер тесак в его затылок.
– А ну, вставай, а то башку откромсаю, – пригрозил он, и Йеспер покорно поднялся на ноги. Нападающий приставил острие тесака к его горлу. Йеспер тяжело дышал. По груди и рукам его бугрились красные ожоги.
Рико подался назад, загораживая жену.
– Уноси-ка ты ноги, солнышко, – едва слышно сказал он.
– Ну да, разбежалась, – сквозь зубы ответила Франческа.
Взявший Йеспера в плен оглядел парочку.
– Ага, – довольным тоном произнес он. – Эй, Джанни, тут еще есть! А ну, стойте на месте, а то я вашего дружка порежу!
– Да что ты говоришь, Ланцо, – послышалось со стороны погоста, и из-за стены, шелестя страж-травой, вылезло еще трое. Двое (как и Ланцо) выглядели типичными головорезами с городского дна: неряшливая потрепанная одежда, заросшие физиономии, давно не встречавшиеся с мылом и бритвой, и жадные наглые взгляды. Один тащил под локоть Джованну Сансеверо, угрожая ей ножом, второй держал дубинку, усаженную железными шипами. Зато третий весьма отличался от остальной компании и явно был ее предводителем.
– Ай, какой у нас улов! – произнес он, перешагивая через каменную кладку. Это был румяный курносый юноша в опрятной одежде почтенного горожанина: рубашка прямо светилась белизной в вечерней мгле. В одной руке он нес зажженный фонарь, в другой — красную куртку и чикветту, еще недавно бывшую собственностью Варендаля. Впрочем, и своя у него имелась.
Словом, это был тот самый юнец, к чьей, без сомнения, приличной компании Йеспер подсел в трактире «У рыжего кота».
– Так, и что же именно мы поймали? – с улыбкой осведомился он, поднимая фонарь повыше.
– Джанни, гля – девка! – осклабился тот, что держал Джованну.
– Вижу, Угорь, не слепой, – ответил Джанни, внимательно рассматривая сначала Рико, потом Франческу, следом Джованну и на краткий миг возвращая свое внимание Йесперу. На румяном лице молодого человека читалась явная работа мысли. Казалось, он пытается уловить связь между столь различными жизненными явлениями, оценить важность увиденного и сделать правильные выводы.
Приятели его, однако, склонностью к размышлениям не отличались.
– Джанни, – снова начал Угорь. – девка...
– Заткнись, – пренебрежительно оборвал тот. – Отвлекаешь. Пепе, отбери оружие у этого джиора, – наконец решил он. – Только без особой грубости. Сдается, мы выловили что-то крупное, и я даже знаю, кто это купит. А он человек серьезный, покоцанные вещички не любит. Предпочитает сам коцать...
Джованна Сансеверо застонала. Головорез сжал ее руку.
– Замолкни, старая карга!
Пепе поигрывая шипастой дубинкой, направился к Рико.
– Эй, тюфяк, сдавай железо!
Тот не спеша вынул из ножен кинжал и протянул его костяной рукоятью вперед. Пепе тут же сграбастал его и осмотрел, цыкнув зубом.
– Годная штучка! Еще что есть?
– Я человек мирный, – ответил Рико. – Драки не люблю, так что мне и кинжал-то, пожалуй, без надобности...
– А раз так... давай-ка сюда кошелек, приятель! Они теперь тоже лишний!
Пепе вмиг срезал кошелек с пояса Рико его же кинжалом и повернулся к Франческе.
– Эй, девица, а что это у тебя? – загоготал он и резким движением рванул фибулу, сцеплявшую концы платка.
Шелк упал наземь. Франческа не шевелилась. То ли так действовала темнота, то ли еще что, но возникло впечатление, что она оцепенела, и только глаза, словно иглы, впились в в головореза.
– Ишь ты, – пробормотал Пепе, отодвигаясь. – Чего уставилась, дура?!
– Эй, Пепе! Не увлекайся! Давай сюда цацки да свяжи им всем руки! – приказал предводитель.
– Могу я узнать имя того, кому предназначается сие добровольное пожертвование? – внезапно поинтересовался Рико, пока Пепе исполнял первую часть приказа.
Против всякого ожидания молодой человек снизошел до ответа.
– Мое имя Джанни Торо, – представился тот, явно ожидая реакции на свои слова.
Однако Рико лишь одарил его недоуменным взглядом. Зато неожиданно откликнулся Йеспер.
– Да какой ты Джанни Торо! – громко возмутился он. – Что я, Джанни Торо по прозвищу Бычара не знаю...
– Он — младший Джанни Торо! – назидательно проговорил Ланцо, сопровождая свои слова нажатием тесака на горло.
– Ой, не ври, – проскрипел Варендаль, скосив глаза на заточенное лезвие. – Что я, младшего Быка не знаю...
– Он самый младший... Джанни Бычок.
– Как так?! Какой младший?!
– А вот так! Заткни пасть!
Йеспер зашипел сквозь зубы.
– А скажите-ка, младший Бычок, – мирно поинтересовался Рико, – что так привлекло ваше внимание к нашей маленькой компании? Кроме возможности пограбить?
– Да вы вообще без надобности! – заржал Пепе. – Сами в силок залезли!
– Были без надобности, – любезно пояснил молодой человек. – Скажите спасибо вашему дружку. Грязный шулер! Обобрал меня в карты, снял последнюю куртку и был таков!
– Я выиграл честно!
– Заткни пасть!
– Йеспер, ты, что, снова играл?! – поморщился Рико. – Аррэ же запретил!
– Он запретил в кости!
– Замолкни, зараза!
– Заткнитесь все! Пепе, вяжи!
В этот критический момент Джованна Сансеверо громко вскрикнула, закатила глаза и потеряла сознание.